сейчас  они  равны;  Грей
сбросил с себя броню, которой защищал свое "я", и она  увидела  под  ней
живого, страдающего, легкоранимого человека.
   Они уже не были врагами, обоих роднила боязнь за Робби. И,  повинуясь
своей натуре - приходить на помощь любому страдающему человеку,  -  Сара
не оттолкнула Грея, не отвергла его.
   Она не учла только, что ее  собственное  желание  окажется  столь  же
пронзительным и нестерпимым, как и его. Это желание смягчалось  ее  при-
родной сдержанностью, застенчивостью и очень небольшим юношеским опытом.
   И вот сейчас, в эту минуту, когда Грей сжимал ее  в  своих  объятиях,
шепча ее имя, - его дыхание ласкало кожу на ее груди, он расстегивал не-
ловкими пальцами пуговицы на блузке, -  ее  захлестнула  волна  бешеного
первобытного желания, настолько сильного, что у нее захватило  дух.  Она
вскрикнула от нетерпения: скорее сорвать одежду с себя и  с  него,  при-
жаться всем телом к нему. Она крепко сжала губы, ощущая, что руки у него
дрожат, когда он стягивал с нее блузку. До нее донесся резкий запах раз-
горяченной плоти, и она лихорадочно начала снимать с Грея рубашку, легко
прикасаясь к нему руками. Это еще усилило жар, который  наполнял  ее,  и
она услышала свой отчаянный стон.
   Прильнувшее к ней тело Грея напряглось. Горячее дыхание заставляло ее
трепетать, ей хотелось сбросить с себя все, чтобы не только его руки, но
и губы могли уменьшить ту мучительную боль, которая все нарастала в ней.
   - Ты хочешь этого? - услышала она его  голос,  который  требовательно
повторил: - Ты этого хочешь, Сара? Чтобы мы принадлежали друг другу?
   Она не могла вымолвить ни слова, ее била дрожь. Но то,  как  ее  тело
откликнулось на его слова и движения, на жар и запах, исходившие от  не-
го, было красноречивее всяких слов.
   Совершенно несвойственным ей движением, которого она в нормальных ус-
ловиях и вообразить-то не могла, Сара теснее прижалась к нему, соблазняя
его, и зажмурила глаза - ее грудь была прикрыта только тонким  кружевным
бюстгальтером, блузка расстегнута. Она жадно гладила его, пальцы ее дро-
жали. Сара не представляла, как действуют на него ее прикосновения, пока
он со стоном не произнес ее имя. Он прижал ее к себе; горячие и  влажные
губы скользили по шее, руки ласкали грудь, сначала осторожно, словно  он
боялся сделать больно и испугать ее. Затем, когда она прильнула к  нему,
полная желания, он расстегнул бюстгальтер, и руки его заскользили по  ее
груди. Прикосновение его кожи к ее нежному телу несло  с  собой  столько
чувственного восторга, что она не могла сдержаться: она вцепилась руками
в его плечи, постанывая от упоения, изнывая от желания, и губы его  кос-
нулись ее сосков.
   Сара услышала, как он что-то пробормотал, и подумала, что его, должно
быть, удивила страсть, с которой она ответила на его призыв. Она  поста-
ралась умерить дрожь и овладеть собой, но он опрокинул ее  на  спину,  и
она почувствовала тяжесть его тела, тепло и упругость. Жаркими поцелуями
он осыпал ее шею, плечи, грудь...
   Казалось,  Грей  разделял  нестерпимое  желание,  сжигавшее  ее.   Он
прильнул ртом к ее затвердевшим соскам. Боль, которую она ощутила,  зас-
тавила ее выгнуться ему навстречу, все тело  затрепетало  от  неистового
восторга, который вылился в резкий  пронзительный  крик.  Она  впивалась
пальцами в его руки, плечи, спину, вся она превратилась в комок  боли  и
желания.
   Она и не представляла себе, что может испытывать нечто подобное - та-
кую страсть, желание, столь сильное, что все  окружающее  перестало  для
нее существовать, все сосредоточилось в одной точке ее тела, которой ка-
сались его губы, наполняя ее ощущением мучительного восторга.
   Грей что-то шептал ей, слова его тонули в волнах желания, которые вы-
зывали прикосновения его губ, мягкими движениями он  старался  успокоить
ее. Он шептал, что теряет голову, не может больше бороться с собой,  же-
лает ее больше жизни. Сара пыталась ответить на  эти  бессвязные  слова,
сказать, что она испытывает то же самое, что боль ее тела так  нестерпи-
ма, что, если он не поможет ей, эта боль ее убьет.
   Она почувствовала, как он расстегивает юбку, помогает ей  расстегнуть
джинсы и, не в силах больше ждать, стягивает их  трясущимися  руками,  а
она жадно разглядывает его тело - тело настоящего мужчины. Сердце ее за-
билось как сумасшедшее, все смешалось в страстном порыве.
   Казалось, все происходящее есть некий ритуал умиротворения голодных и
жестоких сил... принесения себя в жертву. Раздев ее донага,  Грей  молча
на нее смотрел.
   До этого момента ее тело принадлежало только ей самой, было неприкос-
новенно, но в нем не было ничего чувственного, эротического, а теперь...
   Ей казалось или на самом деле кожа ее  приобрела  блеск  и  мягкость?
Разве ее тело всегда знало, как стать притягательным: изгибаться и  дви-
гаться, заставляя мужчину содрогаться и стонать и дрожащей рукой гладить
его? Рука его властно обхватила ее талию, скользнула вниз и  застыла,  а
она сама подалась навстречу ей, как бы приглашая в самую глубину.
   Он неотрывно смотрел на нее, его глаза замечали малейшее ее  движение
и сверкали в ответ. Ей было мало этих  прикосновений  к  самым  интимным
местам ее тела, и Грей понял: она хочет, чтобы он наконец овладел ею.
   В какой-то момент Грей остановился, боясь сделать ей больно. Но Сара,
как всякая женщина, хорошо знала свое тело, его желания  и  возможности;
она подалась навстречу Грею, крепко прижалась к нему и ощутила,  как  он
задрожал, не сдерживаясь более.
   Это было какое-то первобытное, страстное проникновение друг в  друга,
сплав тоски, страха, желания, нараставших с такой скоростью и  закончив-
шихся таким  могучим  взрывом,  что  Сара  не  в  состоянии  была  поше-
вельнуться, тело ее безвольно обмякло, горячие слезы удовлетворения  по-
катились по щекам. У нее даже не было сил их вытереть, и они скатывались
на подушку. Грей отодвинулся от нее и осторожно стер слезы губами.
   Эта неожиданная нежность так противоречила его обычной грубости,  что
у Сары защемило сердце. Находясь в его объятиях, она ни о чем не думала.
Но момент этот прошел, и она возвращалась на землю, с  ужасом  спрашивая
себя: что же случилось?.. Ей  захотелось  отодвинуться,  прикрыть  себя,
убежать куда-нибудь и умереть там, но у нее не было на  это  сил,  да  и
Грей все еще обнимал ее.
   Она закрыла глаза, всей душой желая, чтобы он не заметил  ее  состоя-
ния.
   Не было нужды спрашивать, что  толкнуло  его  на  этот  порыв.  Секс,
только секс - возможность таким образом снять напряжение, вызванное  ис-
чезновением Робби. Это была обычная реакция мужчины на стрессовую ситуа-
цию - ведь бывает, что муж и жена, ожидающие развода, обнаруживают  ост-
рое влечение друг к другу, хотя все их чувства давно уже  притупились  и
сексуальные отношения между ними кончились.
   Грей продолжал сжимать сев объятиях, лаская ее; и она опять  затрепе-
тала, все мысли вылетели из головы. Губы его как бы изучали черты ее ли-
ца, большой палец легкими прикосновениями исследовал линию ее рта,  кон-
чик языка скользил по линиям ее уха; от этих прикосновений токи разлива-
лись по телу, возбуждая ее с новой силой.
   На этот раз ласки Грея  были  нарочито  замедленными  и  осознанными,
страсть его, столь же сильная, была  менее  настойчивой,  менее  стреми-
тельной и там, где раньше было ненасытное желание, на этот раз  казалась
окутанной в мягкую пелену чувственности, все глубже  и  глубже  погружая
Сару в бездну блаженства. Это ощущение все усиливалось; от прикосновений
Грея тело ее наливалось жаром, желание с каждой минутой становилось  все
острее; ей так хотелось наступления минуты физической близости -  финала
всего.
   Она почувствовала, как его губы проникли в ее сокровенную плоть, кон-
чик языка коснулся самого деликатного и чувственного места, и она совер-
шенно перестала владеть собой, умоляя  Грея  поторопиться.  Наконец  она
ощутила его внутри себя, и, когда их тела слились воедино, он со  стоном
произнес ее имя.
   Позднее, погружаясь в сон, которому не было сил  сопротивляться,  она
почувствовала, что Грей отодвигается от нее, ей хотелось  удержать  его,
попросить не покидать ее, но она не могла произнести ни слова.
   Ее разбудил телефонный звонок, она произнесла "Робби" и села в посте-
ли; все тело ее болело. Ей хотелось броситься к телефону,  чтобы  узнать
новости, но ее удержала нагота. Сара быстро  натянула  на  себя  юбку  с
блузкой - примет душ и переоденется потом, сейчас все ее мысли были  за-
няты Робби. Она чувствовала себя страшно виноватой: как она могла  зани-
маться любовью в такой момент! Не стоило утешать себя тем, что люди, на-
ходящиеся в экстремальных ситуациях, ведут себя довольно  странно.  Грея
такое объяснение, по-видимому, устроит, но она не собирается  обманывать
себя. Она любила Грея и хотела этой близости, но никогда не подозревала,
что будет вести себя таким чудовищным образом, - она же знала, что  Грей
ее совершенно не любит.
   Она похолодела от отвращения к себе. Желал ли он ее,  или  ему  нужно
было просто разрядиться, неважно с кем"
   Она почувствовала дурноту. Почему она не подумала об этом раньше,  не
убедила себя, дождалась, пока стало поздно? Она сваляла дурака, поступи-
лась своими принципами, своей верой, вела себя  как  распутная  женщина,
для которой секс - чисто физическая потребность, а не то, что идет  рука
об руку с чувством и разумом обоих.
   Значит, их с Греем ничто не связывало?
   Чего же она хочет? Ищет оправдания тому,  чему  оправдания  нет?  Она
содрогнулась: любовники, один из которых откровенно терпеть не мог  дру-
гого, а тот, другой, тайно любил первого.
   Звук резко опущенной на рычаг трубки вернул ее мысли к Робби. Поспеш-
но выйдя на площадку, она увидела, что Грей стоит в холле.  Он  взглянул
на нее, когда она спускалась по лестнице, и отвернулся, как будто вид ее
был ему неприятен. Сара замерла на месте, борясь  с  трусливым  желанием
зарыдать и уползти куданибудь подальше. Но затем напомнила себе: он  ви-
новат в случившемся никак не меньше, чем она, и,  гордо  подняв  голову,
спросила кратко:
   - Есть новости?
   Не гладя на нее, он покачал головой.
   - Еще нет. Полицейские хотели узнать, не вернулся  ли  он.  Очевидно,
никто его не видел, и они думают, что, может быть, он отправился в  Лон-
дон. О Боже! Он ведь такой маленький, беспомощный... - Внезапно  он  по-
вернул к ней голову и пристально на нее посмотрел. - А то, что  произош-
ло... я просто не знаю, что сказать, только...
   - Ничего не нужно говорить, - решительно перебила его Сара. Он  хочет
сказать, что это не должно было произойти, не хотел, чтобы все  произош-
ло. Лучше бы он написал в небе  десятиаршинными  буквами  для  всеобщего
обозрения, что она ему просто не нужна. - Мы оба вели  себя  странно,  -
сказала она через силу, она не хотела показывать свою боль и отчаяние  -
пусть не думает, что у нее нет гордости. Она не позволит  ему  объяснять
ей, что все случившееся - пустяки, ничего не значащие пустяки. Пусть она
солжет, но сделает так, чтобы он поверил: она тоже не придает этому эпи-
зоду никакого значения. - Я думаю, иногда люди ведут себя очень  странно
в сложных обстоятельствах. Лучше нам забыть все. В конце  концов,  когда
Робби найдется, нам не будет нужды видеться, не так ли?
   - Да, я полагаю, не будет, - согласился Грей, - если  только...  -  И
замолчал, не отводя от нее взгляда, ожидая, что же она  скажет.  Она  не
понимала, каких именно слов он от нее ждет, и он добавил резко:  -  Если
возникнут какиелибо осложнения, тогда дайте мне, пожалуйста, знать, я не
ухожу от ответственности.
   - Какие-либо осложнения? - Сара широко раскрыла глаза, поняв, что  он
имеет в виду. Она совершенно не думала о возможных последствиях, отдава-
ясь ему. Ей стало дурно при мысли, что это не исключено, и  она  ухвати-
лась за перила, чтобы не упасть.
   Ребенок! Но этого не может быть! Не так скоро и  не  так,  совсем  не
так. Нежданный, нежеланный. Что происходит? - спрашивала она  себя.  Она
не такая идиотка, чтобы не знать, что это  легко  может  случиться,  для
этого много ли надо.
   Внутри у нее что-то сжалось и замерло, когда она  подумала,  что  при
других обстоятельствах она была бы счастлива. Иметь ребенка от Грея! Ре-
бенок, зачатый в такие драматические часы, имел бы для нее огромное зна-
чение, но только при условии, что Грей испытывал к ней  те  же  чувства,
что и она: любил, нуждался в ней, желал ее. А вот этого-то, к сожалению,
и не было.
   Она ответила ему с несвойственными ей резкостью и жестокостью:
   - Ну, будем надеяться, что этого не случится. В конце концов,  вы  не
очень хотели и рождения Робби, не так ли?
   - Это неправда. - Лицо у него застыло. - О, я знаю: именно так  вы  и
Робби считаете и, наверное, многие так думают, но  это  неправда.  -  Он
горько рассмеялся. - Робби вообще бы не родился, если бы решение остава-
лось за его матерью. Она хотела избавиться от него. Мне пришлось  подку-
пить ее, чтобы она оставила ребенка. Ирония судьбы: если бы я не  обещал
ей денег и не согласился на развод, она бы сделала аборт. Но как  только
он родился, как только она поняла, какую власть приобрела надо мной, она
отказалась от обещания отдать мне Робби. Она никогда и не  хотела  иметь
от меня ребенка, я не верю, что она и Робби любила. Ей не хотелось, что-
бы он жил с ней, мальчика воспитывала бабушка.
   В его голосе было столько горечи, что Сара забыла свою  боль,  поняв,
что он говорит чистейшую правду.
   - Но вы говорите так, словно ее ненавидите. - Она поежилась, точно от
ветра. - Вы же, должно быть, любили ее, вы любили друг Друга?
   - Должно быть. - Губы его дрогнули. - Мы желали друг друга, но  очень
скоро обнаружили, что страсть не может заменить любовь. А когда  мы  это
поняли, было уже поздно. Робби был уже в пути, а мы -  женаты.  Господи,
но где же он?
   Мука, прозвучавшая в этих словах, заставила ее сделать шаг к нему: ей
снова захотелось утешить его, разделить с ним его горе. Но  она  попяти-
лась, вспомнив, к чему подобное желание привело и что вовсе не от нее он
ждет помощи и утешения.
   Ей нужно было что-то предпринять, а не ждать, сидя  здесь  без  дела,
предоставив другим искать мальчика. Но если ожидание было мучительно для
нее, во сколько же раз нестерпимее оно было для Грея, человека,  привык-
шего командовать и нести за все ответственность?
   Когда раздался звонок, они замерли и молча смотрели на телефон, не  в
силах пошевелиться. Грей рванулся первым, хватая трубку.
   В тишине, возникшей, пока он слушал, что ему говорили на другом конце
провода, Сара вся сжалась от напряжения и страха.
   Казалось, прошла целая жизнь, пока он не произнес хмуро:
   - Да-да, я понимаю. Большое спасибо.
   Он так медленно опускал трубку, что ее охватила  нервная  дрожь.  Его
лицо, когда он повернулся к ней, было абсолютно непроницаемо, в глазах -
пустота.
   Сердце ее рухнуло вниз, как сорвавшийся лифт, во рту  пересохло,  она
облизала губы и спросила хриплым голосом:
   - Робби... они...
   - Они нашли его.
   Казалось, голос его, такой  усталый,  потрясенный,  прозвучал  где-то
внутри ее мозга, и ее затопила волна сочувствия.
   Она зашаталась, лицо исказилось от волнения.
   Обернувшись и увидев ее лицо. Грей вскрикнул и бросился к  ней.  Сжав
ее плечи, он произнес резко:
   - Сара, все в порядке. С Робби все в порядке.  Он  в  безопасности  и
здоров... Они нашли его в старой заброшенной хижине, где  он  спрятался.
Только он сказал... он сказал в полиции, что не хочет  идти  домой.  Они
попросили меня приехать к ним. Я подумал... я понимаю, это  уже  слишком
после всего, что случилось... но, может быть, вы поехали бы со мной?
   Сара молчала, только кивнула в ответ. Она все еще не могла поверить в
то, что с Робби все в порядке, что все кончилось.
   Они бегом бросились к машине. Внешне Грей вполне владел собой, но Са-
ра уже умела распознавать его чувства и была уверена, что внутри у  него
все дрожит от волнения, так же как и у нее.
   Как же она была несправедлива к нему, когда сказала, что Робби ему не
нужен, она ведь уже давно догадывалась, как много значит для  него  сын.
Как она могла так его обидеть, пусть даже защищая себя!
   Когда они приехали в полицейский участок, их тотчас же провели в  не-
большую комнату, где инспектор разговаривала с Робби, таким испуганным и
усталым. Увидев Сару, он тотчас кинулся к ней. Она наклонилась  к  нему,
прижала его к себе, гладя по голове, а слезы жгли ей глаза, слезы радос-
ти. Она крепко обнимала его худенькое тело.
   В другом конце комнаты Грей разговаривал с  детективом,  который  вел
поиски Робби. Они говорили тихо, но до Сары доносились их слова.  Детек-
тив спрашивал что-то о ссоре, о поведении Робби.  Но  Робби  так  горько
плакал, что толком она ничего не расслышала.
   Только после того, как Робби успокоился и его уложили в постель, Сара
оставила его и стала выспрашивать у Грея подробности случившегося.
   - Очевидно, Робби подслушал наш разговор в тот вечер, когда я вернул-
ся поздно, - ответил он. - Тогда он решил быть только с вами и,  пока  я
был занят работой, впопыхах оделся и выбежал из дома. Он сбился с пути в
темноте и очень испугался. Случайно он наткнулся на заброшенную  хижину,
вошел туда и заснул. Мне верилось, что у нас с ним налаживаются  отноше-
ния и он уже перестает меня бояться. - В его  словах  слышалось  столько
горечи, что Саре хотелось раскрыть ему свои  объятия  так  же,  как  она
раскрывала их перед его сыном, так же гладить и утешать его. Сейчас  они
были похожи друг на друга - отец и сын, оба такие беззащитные.
   До нее донеслись слова Грея:
   - Так больше не может продолжаться. Я надеялся, что Робби  постепенно
признает во мне отца, но теперь... Теперь я понял...  ему  больше  нужны
вы, чем я.
   -Но он же такой маленький, - заметила она. - И не забывайте,  что  он
совсем не привык к мужчинам, ведь его окружали и воспитывали женщины.
   - А его мать с первых дней жизни учила его бояться и ненавидеть меня,
да и я вел себя не лучше, не так ли? Я боялся давить на  него,  угнетать
своей любовью, мне приходилось сдерживаться, в надежде, что он  в  конце
концов полюбит меня, а вместо этого...
   - Ему нужно время, чтобы приспособиться к вам, привыкнуть,  -  стара-
лась успокоить его Сара.
   - Неужели? - Грей криво усмехнулся. - Мне кажется, мы оба знаем,  что
это не так. "Дайте мне дитя, пока ему нет еще семи" - не так ли  говорил
Иисус Христос? - Он опять усмехнулся. -  Мне  не  удастся  ликвидировать
зло, которое причинила ему мать. Робби никогда  по-настоящему...  -  Он,
замолчав, покачал головой.
   Сара мягко заметила:
   - Мне кажется, вы ошибаетесь, я уверена, он любит вас, но он еще  мал
и не все понимает. Помните, он считает, что вы его не любите.
   - Не люблю его? - повторил Грей сухо. - Да, черт возьми,  он  же  мой
сын.
   - К сожалению, не все родители любят своих детей, - грустно  заметила
Сара, - ваша жена... его мать... Дайте ему понять, что любите его, - по-
советовала она. - А вы только удаляетесь от него.
   Грей затряс головой, едва дослушав ее до конца, и заявил нетерпеливо:
   - Я ведь вам уже сказал: ему не нужна моя любовь. Знаете, что он ска-
зал полицейским, когда они его нашли? Что он меня ненавидит и хочет быть
только с вами. Он не захотел со мной оставаться, потому что я  вас  уво-
лил. Он сказал им, что лучше бы умер я, а не его мать.
   Горло у Сары сжалось, и голос ее звучал глухо, когда она ответила:
   - Но он еще мало что понимает, и в этом все дело. А привязался он  ко
мне именно потому, что  я  женщина,  а  женщины  легче  раскрывают  свои
чувства, они не так сдержанны, как мужчины.
   - Разве?
   Под его взглядом она вспыхнула, вспомнив, как была откровенна  с  ним
совсем недавно, она и не представляла, что способна на такую  эротику  и
чувственн