ворят", а твое больное воображение, - прошипел Рэн сквозь зубы.
     - Ты не можешь отрицать очевидного, - резко напомнила ему Сильвия.
     - А что здесь очевидно? Это отчет и смета работ в Доме священника - работ, которые я оплатил сам. Если эта смета и оказалась рядом с отчетом, то только потому, что я забыл ее вынуть, когда копировал для тебя документы...
     - Ты сам оплатил работы в Доме священника? - недоверчиво переспросила Сильвия.
     Рэн поджал губы.
     - Может, тебе квитанцию показать?
     - Да, покажи, - упрямо ответила Сильвия. Ее лицо залилось краской при мысли о том, какой дурой она себя выставит, если Рэн все-таки предъявит ей эту квитанцию.
     - Миссис Эллиот сказала, что ты не будешь сегодня ужинать дома.
     Сильвия уставилась на него, сбитая с толку внезапной сменой темы.
     - Да.
     - Здесь нет приличных ресторанов. Тем более таких, где подавали бы свежую форель. А ты ведь ее очень любишь...
     - А может, мои вкусы изменились, - надменно ответила Сильвия, и добавила обиженным тоном, - В отличие от твоих...
     Рэн заметно помрачнел, и она поспешила объяснить:
     - Я видела твою... подругу. Она заявилась в Дом священника как раз, когда я уходила. Наверняка она с гораздо большим удовольствием разделит с тобой эту форель. А теперь, насчет квитанций...
     Сильвия вздрогнула, заметив вспышку ярости в его глазах, но продолжала упорствовать. В этом ведь и заключается ее работа - удостовериться, что Траст не останется в дураках.
     - Конечно, - деловым тоном сказал Рэн, слегка наклонив голову, словно признавая свое поражение. Но не успела Сильвия вздохнуть с облегчением, как он коварно улыбнулся и добавил, - Но боюсь, это необходимо сделать сегодня вечером, потому что на завтрашнее утро у меня назначена деловая встреча, а затем мне придется уехать на несколько дней...
     - С твоей... подругой...?
     Позже Сильвия горько пожалела о своем вопросе, но слова вылетели сами, прежде чем она успела прикусить язык. Рэн, уже собравшийся уходить, резко обернулся и окинул ее взглядом с головы до ног.
     - Если ты имеешь в виду Вики, то разве это касается тебя... или Траста...?
     Он попал в точку, и Сильвия это знала. Естественно, ее, как представителя Траста, не должна волновать личная жизнь Рэна. И теперь ей было стыдно за свою несдержанность.
     - Если ты хочешь увидеть квитанции, это должно произойти сегодня вечером, Сильвия, - холодно напомнил ей Рэн. - Давай договоримся на половину девятого.
     Прежде чем Сильвия успела ответить, он ушел, шагая по пыльному полу, а она беспомощно смотрела ему вслед.
     Прошло добрых десять минут после того, как внизу утих шум двигателя "лендровера", но Сильвия все никак не могла вернуться к работе. Рассудок подсказывал ей, что причиной вражды была она сама и ее обычная манера общения с нечестными клиентами Траста, но чувства не позволяли ей уступить. Если у нее появились подозрения, значит, они небеспочвенны.
     Она взволнованно кусала нижнюю губу. Если она ошибается насчет Рэна, и он пожалуется Ллойду...
     Сильвия раздраженно напомнила себе цель своего прихода.

***

     Хотя дом не был больше тех зданий, в которых приходилось работать Сильвии, она уже утратила счет веренице комнат на верхнем этаже. В конце концов она стерла пыль с окна и начала рассматривать расстилающийся внизу сельский пейзаж. Отсюда была видна река, в которой Рэн, скорее всего, и выловил свою рыбину. Она лениво текла по парку, окружающему дом. Взгляд на реку слегка взволновал Сильвию, напомнил ей счастливые часы ее детства, проведенные с Алексом и Рэном, когда она помогала им в работе и на рыбалке, а позже училась у них навыкам земледелия.
     В своем первом обращении к Трасту Рэн предложил в качестве возможного источника дохода сдавать Хавертон-Холл клубам охотников и рыболовов. Траст придерживался политики, согласно которой ни одно животное, обитающее на его землях, не может быть убито ради забавы. В свое время Сильвия настаивала на этом условии. Теперь же она, помрачнев, вспоминала, что именно Рэн впервые объяснил ей, что наслаждаясь охотой, не обязательно убивать.

***

     Рэн...
     Сильвия все еще думала о нем, когда некоторое время спустя, после утомительного блуждания по безлюдным окрестностям отыскала всего-навсего три крохотных деревеньки, ни в одной из которых не было ресторана.
     В маленькой пивной в третьей деревне хозяин только извинился в ответ на расспросы Сильвии.
     - Мы здесь не готовим, но я посмотрю, может, там пара бутербродов от обеда завалялась.
     Сильвия с бледной улыбкой покачала головой. Она жутко проголодалась и мечтала о сытном горячем ужине.
     - За Линтвеллом есть неплохое местечко, - любезно продолжил хозяин пивной, - но туда ехать минут двадцать пять.
     Двадцать пять минут. У Сильвии заурчало в животе. Невольно она представила себе форель Рэна, розовую и нежную, поданную с молоденькой картошечкой, свежими овощами и, конечно, с отличным голландским соусом. При одной только мысли слюнки текут.
     Уже восьмой час. Если Сильвия отправится ужинать в Линтвелл, то наверняка опоздает на встречу с Рэном, а она не может дать ему повод для обвинения в непрофессионализме.
     Отказавшись от оставшихся после обеда бутербродов, Сильвия вернулась к своей машине. Придется сегодня обойтись без ужина; в конце концов, мир от этого не рухнет. И с голоду она не умрет... Но черт, эта форель и... Рэн был прав. Сильвия ее обожает.
     Около восьми Сильвия открыла дверь Дома священника.
     Она проголодалась до чертиков, у нее разболелась голова и нервы были на пределе. Сахар в крови понизился, - раздраженно подумала Сильвия. Теперь бы сладкого чая выпить.
     Чай то, наверное, поможет, только хочется ей совсем не этого.
     Что со мной происходит? - усмехнулась Сильвия, входя в дом. - Все нормальные женщины моего возраста мечтают о мужчинах, а вовсе не о еде.
     Восемь часов. Как раз хватит времени, чтобы принять душ и переодеться перед встречей с Рэном. Сильвия хотела еще раз заглянуть в документы, но если Рэн и вправду сам оплатил работу и может это доказать... Наверное, она поторопилась с обвинениями...
     - Сильвия...
     Она, как вкопанная, остановилась у лестницы, услышав голос Рэна. Повернув голову, она увидела его в дверях.
     - Миссис Эллиот подаст ужин в половине девятого, так что у тебя полчаса...
     У Сильвии вертелась на языке дюжина вопросов и столько же возражений, но все же ей удалось промолчать. Уже поднявшись по лестнице она спросила себя, почему не сказала Рэну, что уже поужинала.
     Почему? Ответом было громкое урчание в ее животе. Естественно, Рэн догадался, что она вернулась не солоно хлебавши. Пусть думает, что хочет, - в гневе размышляла Сильвия, принимая душ, натягивая черное трикотажное платье, расчесывая волосы и наскоро поправляя макияж.
     Почти половина девятого. Глубоко вздохнув, Сильвия взглянула на себя в зеркало и с гордо поднятой головой направилась к двери.
     Ее трикотажное платье, простое и совершенно черное, обошлось Сильвии в месячную зарплату и носило ярлык одного из лучших Нью-Йоркских модельеров. Однако непосвященные замечали вовсе не это, а строгий фасон и то, как тяжелая ткань подчеркивает стройную фигуру Сильвии. И даже полные профаны в области моды обратили бы внимание на реакцию Рэна, когда он встретил Сильвию у подножия лестницы.
     Привыкшая к простой рабочей одежде Рэна - узким джинсам, клетчатой рубахе с закатанными и рукавами и распахнутым воротом, в котором видны шелковистые черные волоски на груди, Сильвия совершенно забыла, как великолепно он смотрится в строгом костюме.
     И хотя на смокинг его все же не хватило, он был одет в черные брюки и накрахмаленную белую рубашку.
     Рэн сбросил пиджак, пока Сильвия спускалась по лестнице. Она невольно залюбовалась его мускулистой фигурой, на секунду замедлив шаг.
     Он специально переоделся, чтобы поужинать с ней.
     Зачем? Потому что прекрасно знает, какое впечатление производит на женщин его внешность, и намерен воспользоваться этим, чтобы отвлечь Сильвию, смутить ее в тот момент, когда ей требуется все внимание, вся сосредоточенность, чтобы выяснить правду об этом счете? Или она фантазирует? Может, он оделся так элегантно не для нее, а...?
     Может, у него назначено свидание с другой женщиной после встречи с Сильвией?
     - У нас еще есть время выпить перед ужином, если хочешь, - спокойно предложил Рэн. Но Сильвия заметила, что его взгляд надолго задержался на ее груди, прежде чем он посмотрел ей в лицо. Ее сердце бешено забилось.
     - Нет... Спасибо, я не пью, - отказалась она и решительно добавила, - Я считаю, что бизнес и спиртное не сочетаются.
     Пожав плечами, Рэн распахнул перед ней двери столовой и пропустил ее вперед. Проходя мимо, Сильвия почувствовала острый, свежий запах его тела, и ее лихорадочное сердцебиение сменилось пугающей тупой болью в груди.
     - Я... принесла сметы, - торопливо воскликнула она и протянула ему бумаги, но Рэн покачал головой.
     - После ужина, - твердо ответил он и добавил, - я считаю, что хорошая еда и выяснение отношений не сочетаются.
     Выяснение отношений. Сильвия окинула его гневным взглядом, прежде чем занять предложенный ей стул.

***

     Рыба оправдала все ожидания. Домашний пудинг со сливками тоже оказался очень вкусным. Сыр, который они ели на десерт, был местного производства. Рэн рассказал, что тоже собирался делать что-то подобное, но нашел это занятие невыгодным.
     Когда-то, ужиная наедине с Рэном, Сильвия испытывала бы сильнейшее возбуждение, настоящий восторг, потому что была влюблена в него по уши. Естественно, она и вкуса бы не заметила, потому что думала бы только о том, чем они займутся после ужина. Рэн заключил бы ее в объятия и...
     - Я попросил миссис Эллиот подать кофе в библиотеку...
     Резкий, деловой тон Рэна оборвал ее мечтания. Смутившись, Сильвия отбросила эти мысли и сердито напомнила себе о цели своего прихода.

***

     - Вот отдельная смета работ, которые требуется выполнить здесь, а вот квитанция.
     Лицо Сильвии окаменело. Дрожащими руками она взяла у Рэна документы и уставилась в них. Она злилась на себя за свою ошибку.
     Ее взгляд остановился на дате внизу квитанции. Сильвия не собиралась так легко сдаваться. Выпрямившись, она вернула бумаги Рэну и твердо заявила:
     - Это всего лишь квитанция, Рэн, подписанная и помеченная датой.
     - И доказывающая, что счет был оплачен несколько недель назад...
     - Имеющая целью это доказать, - упрямо поправила его Сильвия. - Насколько я понимаю, дата могла быть вписана на прошлой неделе... или... - Она сделала многозначительную паузу и добавила с победоносной улыбкой, - Или даже сегодня...
     Она уже повернулась, чтобы уйти, но Рэн остановил ее, схватив за руку и развернув лицом к себе.
     - Ты действительно пытаешься обвинить меня в подделке квитанции? Ради бога, Сильвия, за кого ты меня принимаешь?
     Сильвия пропустила мимо ушей его вопрос и попыталась уйти, но поскольку он все еще держал ее за руку, потребовала ледяным тоном:
     - Отпусти меня, Рэн.
     - Отпустить...? Ты хоть сама понимаешь, что говоришь, в чем меня обвиняешь? Ты уже не ребенок, Сильвия, и если это мелкая попытка...
     - Нет, я не ребенок, - в ярости перебила его Сильвия. - Здесь, в Хавертоне, я являюсь представителем Траста и обязана защищать интересы Траста и его вложения... Если я думаю, что кто-то, все равно кто, пытается обмануть Траст или воспользоваться его деньгами, то моя работа...
     - Твоя работа...? - расхохотался Рэн. - Какие возвышенные слова для женщины, которая ради этой "работы" спит со своим начальником.
     Последовала секундная пауза, а затем Сильвию охватил порыв безудержной ярости, вызванной гневом и уязвленной женской гордостью. Ответила она так, как подсказывал ей инстинкт - подняла руку и залепила Рэну пощечину.
     Неизвестно, кто из них был больше шокирован. На мгновение они оба застыли, глядя друг на друга. Сильвия чувствовала, как бьется ее сердце, видела сначала белый, а затем начавший краснеть отпечаток ладони на загорелой коже Рэна и различала злобу в его потемневших глазах. Было слишком поздно извиняться или бежать; Рэн все еще держал ее за руку, и когда Сильвия попыталась вырваться, он притянул ее к себе, его глаза горели гневом.
     Сильвия сразу поняла, что он собирается предпринять. Закрыв глаза и беспомощно прошептав: "Нет", она почувствовала, как его твердые, безжалостные губы прижимаются к ее рту.
     Ее никогда в жизни так не целовали, грубо, в наказание, и в то же время с ослепляющей, жгучей страстью. Ее тело не знало, как реагировать. В ее душе страх смешивался с раздражением. Сильвия не была беспомощной девственницей Викторианской эпохи, она была современной женщиной, умеющей за себя постоять. Она отчаянно сопротивлялась злому поцелую Рэна. Он уже раздвинул языком ее губы, вторгнувшись в ее рот не с нежностью любовника, а с яростным напором завоевателя. Сильвия отчаянно пыталась уклониться, но он обнимал ее слишком крепко, и все ее попытки освободиться привели лишь к тому, что она оказалась прижатой к нему еще плотнее. Но она продолжала бороться, колотила его кулаками в грудь, а когда между их телами совсем не осталось свободного пространства, впилась в его спину ногтями.
     Где-то в глубине души она знала, что причина не в обвинении, которое нанес ей Рэн, и не в ее обиде. Источником этого взрыва эмоций, этого желания причинить ему боль, разрушить и разметать все, что осталось от ее любви, была вовсе не ее раненая гордость.
     - Кошка царапучая, - буркнул Рэн, поймав ее за руку. - Может, твоему любовнику-старикашке и нужны дополнительные стимулы, когда он трахается с тобой, но мне точно нет.
     Сильвия остолбенела от шока.
     Ллойд не был ее любовником, но это не имело никакого значения. Слишком сильную боль причинили ей слова Рэна и то, что он связывал их злобу и взаимную ненависть с любовным актом, в котором Сильвия видела прежде всего выражение нежности и подлинной любви. Внезапно злость схлынула. Сильвия почувствовала отвращение, не только к Рэну за его оскорбление, но и к себе. Рэн назвал ее кошкой, но животные спариваются для продолжения рода; их связь никогда не бывает актом жестокости или циничного пренебрежения к чужим чувствам.
     Глаза Сильвии наполнились слезами. Рэн отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо, и, воспользовавшись этим, она вырвалась и бросилась к двери.
     Рэн испуганно окликнул ее, выбежал вслед за ней в коридор, и увидел, как она исчезла из виду, поднявшись по лестнице. Должен ли он догнать ее, извиниться, объяснить...? Выражение ее глаз потрясло Рэна. Это был скорее взгляд обиженного ребенка, чем взрослой, опытной женщины, и еще... Ему нет прощения за его высказывание в адрес Ллойда. Ее связь с Ллойдом, в конце концом, является ее личным делом, даже если ... Господи... На мгновение, когда ее острые ноготки впились в его кожу, он испытал такую тягу, такое острое желание обнять ее обнаженное тело, вновь ощутить ее вкус, ее запах... Но зачем воскрешать старые воспоминания, повторять старые ошибки?
     В свое время он поступил так, как считал правильным...

Шестая глава

     Сильвия устало взглянула на светящийся циферблат. Половина второго ночи. Она пролежала последний час без сна, упрямо пытаясь заснуть, яростно борясь со своими мыслями, с желанием погрузиться в воспоминания.
     Она была слишком взбудоражена, слишком испугана, чтобы уснуть. Но чего она боится? Увидеть во сне Рэна?
     Она выглянула в окно поверх письменного стола. Одно из маленьких удовольствий сельской жизни заключается в том, что не нужно задергивать шторы на ночь. Сильвия ничто так не любила, как вид ночного неба.
     Поначалу, когда мама вышла замуж за отца Алекса, и они переехали в его отчий дом, Сильвию подавляло огромное и мрачное здание. Именно Рэн первым узнал о ее страхах после того, как застал ее гуляющей во сне. Рэн, переселившийся в дом из своего коттеджа на выходные и "присматривавший" за ней в отсутствие ее матери, отвел ее в свою комнату, напоил горячим чаем, разговаривал с ней и показал телескоп, в который наблюдал за ночным небом.
     Кроме телескопа он еще пользовался биноклем, но для других, более приземленных целей. В его обязанности, как управляющего поместьем, входило выслеживать браконьеров. Рэн не боялся ночи, и с его помощью Сильвия научилась ценить ее особенную красоту. Именно Рэн однажды повел ее смотреть на играющих барсучат, взбесив тем самым ее мать.
     Сильвия резко оборвала опасный ход мыслей. Раз уж ей не спится, лучше заняться работой, чем тратить время на воспоминания о Рэне.
     Ее губы все еще оставались распухшими после поцелуя. Ее лицо вспыхнуло, когда она вспомнила, как Рэн назвал ее кошкой, а Ллойда - ее любовником.
     Что сказал бы Рэн, если бы узнал, что у нее был всего один любовник, и этим любовником оказался мужчина, который не хотел ее, мужчина, которого пришлось упрашивать и тащить в постель чуть ли не силой, мужчина, признавшийся, что не испытывает к ней никакой любви, что случившееся между ними было ошибкой, заблуждением, которое нужно поскорее забыть?
     Нет. Нет. Нет. Сильвия со злостью закрыла лицо руками, но было слишком поздно; она не могла больше бежать от воспоминаний. Они вернулись, окружили ее, подчинили себе ее мысли.
     Она к тому времени уже поступила в университет, но ехать учиться не хотела. Такой сильной и всепоглощающей была ее детская любовь к Рэну, таким жгучим и острым было ее желание, что она не могла вынести мысли о предстоящей разлуке. Она использовала каждую лишнюю минутку, любую возможность, чтобы быть с Рэном. Как сводная сестра Алекса, она могла проводить свободное время в его имении, присоединившись к группе местных подростков, которые помогали Рэну в работе. Кажется, Рэн не догадывался о ее чувствах, хотя она делала все, чтобы продемонстрировать ему свою любовь.
     В тот день Сильвия упала в заиленное озеро, которое они очищали. Рэн вытащил ее, насмехаясь над ее грязной одеждой и волосами.
     - Мне нужно принять ванну, - пожаловалась она.
     - Ванну? - рассмеялся Рэн. - Не думаю, чтобы домработница Алекса впустила тебя в дом в таком виде. Лучше я сначала отведу тебя в коттедж и оболью из шланга, а не то мы оба влипнем в неприятности.
     Его коттедж... Сильвия затрепетала, представив себе не такую прозаичную процедуру, которую описал ей Рэн, а нечто более интимное. Себя, млеющую в ванне с горячей водой, в то время как Рэн нежно намыливает...
     - В чем дело? - спросил он, нахмурившись. - Ты так покраснела. Тебе плохо?
     Плохо... Больна любовью, больна желанием - вот честный ответ, но Сильвия была слишком наивна и застенчива, чтобы признаться в этом. Она покачала головой и послушно влезла в его раздолбанный "лендровер".
     Чувственная картина, которую она нарисовала в своем воображении, оказалась пустой фантазией.
     Рэн заставил ее снять одежду на его маленькой терраске, строго-настрого запретив ей сходить с брошенной на пол тряпки, и велел позвать его, когда она разденется и завернется в полотенце.
     - Я засуну твои шмотки в стиральную машину. Домработница Алекса убьет меня, если узнает. А потом ты быстренько обольешься водой. Тебе придется идти домой в моих вещах, но по крайней мере, они чистые.
     - Эти полотенца ужасно тонкие, - обиженно заявила Сильвия, завернувшись в самое большое из них, когда Рэн вернулся, чтобы забрать ее грязную одежду.
     - Гм... Я вытираю ими собак, - совсем неромантично ответил Рэн и поморщился при виде ее вытянувшегося лица. - Это они должны обижаться. Когда они приходят домой все в грязи, я мою их снаружи, а только потом позволяю войти.
     - Я не собака, я... - "Женщина", хотела сказать Сильвия, но умолкла, когда Рэн поднял с цементного пола ее белые трусики. Ее лицо залилось густым румянцем при виде того, какими маленькими они кажутся в его сильной руке.
     Ее одежда промокла насквозь вплоть до белья, но Рэна все же что-то удивляло.
     - Все в