столу  и  принялся  шумно
полоскать рот, сплевывая в ведро и между делом продолжая говорить:
   -  Вернее,  практически  полного  отсутствия  таковых..,  тьфу,  гадость!
Лидочка - женщина очень непростая, с закидонами, я бы сказал.., тьфу, что  ж
я такое съел? Извини, конечно, может, у тебя намерения серьезные, но я  тебе
ничего ответить не могу конкретно.., ой, пакость! Во-первых, не мужское  это
дело - сплетни, а во-вторых, я от Лидки в некотором роде  завишу,  в  смысле
финансов, и не буду... фу, фу!., не буду я  рубить  сук,  на  котором  сижу.
Захочет - сама все расскажет, хотя мой тебе совет - плюнь ты  на  это  дело.
Тьфу-у!..
   - Что это с вами? - угрюмо спросил Струмилин.  Клятва  Гиппократа  иногда
начинала действовать против всякой его воли  и  желания,  а  Леший  выглядел
очень плохо, даже позеленел.
   - Ой, не знаю... - Художник  отер  со  лба  холодный  пот.  -  Траванулся
маленько, что ли? Хотя чем? Я и не жрал еще ничего сегодня, только  у  Лидки
компотику попил, да и то чуть-чуть,  уж  больно  он  был  приторный.  Да  не
сверкай ты на меня глазищами! - снова  отмахнулся  Леший  от  Струмилина.  -
Конечно, я с вокзала отвез барышню к ней домой. Еще слава богу, ключи она не
посеяла, лежали в сумочке. Там в кухне все у нее заставлено консервированным
абрикосовым компотом, Лидка его в июле  наварила  хренову  тучу  и  в  банки
закатала. Я одну банку открыл, попил, да как-то не впрок. Сначала  косточкой
чуть не подавился, теперь вот с души воротит...
   - Как косточкой подавился? -  нахмурился  Струмилин.  -  Консервированный
абрикосовый компот с косточками?! Но ведь это может быть очень опасно.
   Наверное, вы отравились. Сколько выпили?
   -  А,  чепуха,  глотка  два,  -  отмахнулся  Леший.   -   Сейчас   хряпну
активированного угольку, и все пройдет.
   - Ну, если два глотка... - в сомнении сказал Струмилин. - Вообще-то  надо
бы желудок промыть. - И вдруг ему словно в голову ударило:
   - А Лида? Лида тоже пила этот компот?!
   - Почем я знаю? - пожал плечами Леший. -  Я  сразу  уехал.  Во-первых,  с
заказчиком надо было встретиться насчет одной халтуры, потом вот со Светиком
договорились.
   И тут до него тоже дошло:
   - А вы думаете, этими абрикосами и вправду можно насмерть травануться?!
   - Ну,  если  съесть,  к  примеру,  трехлитровую  банку...  -  пробормотал
Струмилин. - В этих  косточках  находится  амигдалин  -  ядовитое  вещество,
подобное синильной кислоте. При не правильном приготовлении он накапливается
в компоте, и...
   - Мать честная! - Леший всплеснул руками. - Конечно,  трехлитровой  банки
абрикосов даже мне не осилить зараз. Но Лидка-то, вот дуреха! Я ж говорю,  у
нее этого компота - не счесть сколько банок. И все с косточками. Ее  ж  надо
предупредить!
   - Поехали! - Струмилин шагнул к двери. - Внизу машина.
   Леший двинулся за ним, да спохватился:
   - Черт, у меня ж девка раскрашенная по коридору гуляет! Да и к тому же...
- Глаза его ехидно блеснули. - К тому же ты,  наверное,  не  против  спасать
Лидочку без посторонних? Собственноручно? Поезжай. Номер дома  не  помню,  а
визуально объясню: Ковалиха, хрущоба рядом с баней. Не та,  где  магазин,  а
слева,  через   дорогу   от   баньки.   Квартира   сорок.   Кстати,   насчет
собственноручно... Ты лапы особенно не протягивай.  Говорю  тебе  как  мужик
мужику, по-дружески:  ничего  не  отломится,  только  зря  страдать  будешь.
Понял?
   -  Нет,  -  сказал  Струмилин  и  вышел.  В  дверь   тотчас   прошмыгнула
разноцветная девица, демонстративно колотя зубами: в коридоре  было  сыро  и
стыло.
   Он сбежал по лестнице, вскочил в машину:
   - Был вызов?
   - Нет, тишина, - не отрываясь от газеты, пробурчал Витек.
   Струмилин оглянулся: Валюха примостилась на носилках и крепко спала.
   Команда на месте.
   - Поехали быстро! - скомандовал Андрей. - Ковалиха, возле бани. Знаешь?
   - Ну, - кивнул Витек. - А там чего?
   - Пищевое отравление, - буркнул Струмилин и включил сирену. - Да поехали,
сказал!

***

   Слава богу, назавтра после  той  отвратительной  сцены  на  лавочке  Дима
должен был уехать в недельную командировку на Нижний Амур.
   Утром, убедившись методом вульгарной слежки, что муж, заплетаясь  ногами,
отправился на речной вокзал, а не куда-то еще, и даже  погрузился  в  метеор
рейсом до Николаевска, Аня вернулась домой, наскоро дошила новый  халат  для
Ирки и с этим приличным предлогом отправилась на Ноннину квартиру.
   Подруги не оказалось дома. Открыла Ирина - надутая, злая.  Посмотрела  на
халат, даже не поблагодарила и уставилась на Аню сверкающими очами. А та как
ни в чем не бывало сняла плащ и прошла в комнату.  Села  -  и  взглянула  на
Ирину с хорошо разыгранным замешательством.
   - Ира, ты понимаешь, - сказала она  самым  скрипучим  голосом,  на  какой
только способна, - я должна с тобой серьезно поговорить.
   Ирка поджала губы и еще более воинственно засверкала  глазами.  Ну  прямо
валькирия над полем битвы. Амазонка!
   Ну конечно. Она ждала выяснения отношений. Ждала, что Аня сейчас  закатит
ей сцену ревности. И начнется дикая  свара,  будто  в  каком-нибудь  бараке,
откуда, несомненно, выползла эта паршивая  красотка.  Вот  тут-то  солнечный
вампир и насосется энергии совершенно задаром!
   - У меня к тебе очень  неприятное  поручение.  Дмитрий  Иванович  сегодня
уехал в Николаевск, но у нас ночью состоялся тяжелый разговор...  Понимаешь,
я очень доверяю интуиции своего  мужа.  Я  давно  заметила  в  нем  какие-то
колебания, какие-то сомнения.., ну, относительно нашего решения,  а  сегодня
ночью он их выложил напрямую.
   - То есть? - насмешливо изломила Ирина свои роскошные, воистину соболиные
брови.
   - Я насчет твоего ребенка. В смысле, брать его нам или нет.
   - То есть? - повторила Ира чуть дрогнувшим голосом.
   - Видишь ли, нам хочется, чтобы он был здоровым.
   - А я что, больная?
   - Внешне ты, конечно, здорова как лошадь,  -  задумчиво  влепила  Аня,  с
наслаждением заметив, что Иркина золотоволосая голова  дернулась,  будто  от
вчерашней пощечины. - Однако эти обмороки  заставляют  предположить,  что  у
тебя не все в порядке с нервами, психика неустойчива, да и вообще...  Откуда
мне знать, может быть, у вас в роду кто-нибудь страдал  эпилепсией  или  был
запойным алкоголиком.
   Неплохой эквивалент еще  одной  пощечине.  Ирка  снова  дернула  головой,
однако очухалась столь же быстро, как и вчера:
   - Да ведь я беременна! Думаете, это так просто - вынашивать  ребенка?  Вы
же не знаете, вы даже представить себе не можете, как  это  тяжело!  Тут  не
только в обморок упадешь, а...
   - А начнешь приставать к чужому мужу, да? - равнодушно бросила  Аня  -  и
только усмехнулась, увидав, как обесцветилось Иринино бело-розовое лицо.
   Сучка этакая! Она еще позволяет себе высокомерно  заявлять,  что  Ане  не
дано знать таких тонкостей, как ощущения беременных!
   - Ну ладно, хватит дурочку валять. Я тебя понимаю, Ира, Дмитрий  Иванович
- обаятельный и порядочный человек. Неудивительно, что ты к нему потянулась,
трудно тебя за это судить. Знала бы ты, сколько их было,  таких  молоденьких
дурочек,  принимавших  его  вежливость  и  веселый  нрав  за  доступность  и
легкомыслие!
   Ну, тут уж она здорово загнула.  Это  их  с  Димой  связывала  совершенно
необъяснимая тяга друг к другу, а все Анины подружки, еще когда с ним только
знакомились, поначалу делали большие глаза и сплетничали  втихаря:  "Да  что
Анька в нем нашла? Сама-то она еще ничего, почти хорошенькая,  а  этот-то..,
ушастик!
   Тушканчик  какой-то!"  Мама  Анина  вообще   первое   время   практически
находилась в истерике, это уже потом  легендарное  Димкино  обаяние  сыграло
свою благую роль.
   То есть в его нерушимой верности Аня была убеждена на все сто.., пока  не
появилась Ирина.
   Соврала  она  или  нет,  но  прозвучало  это  здорово:  с  ноткой  весьма
достоверной житейской  усталости.  Ирка  поглядела  на  нее  с  нескрываемым
замешательством. И Аня не замедлила закрепить свои достижения.
   -  Я  что  хочу  сказать?  Хочу  сказать,  что  Дмитрий  Иванович  хорошо
разбирается в женщинах. Он мне  сразу  сказал:  "Не  делаем  ли  мы  ошибку?
Все-таки Ирины моральные устои весьма слабы, раз  она  связалась  с  женатым
человеком и забеременела от него.  Не  передаст  ли  она  свою  аморальность
будущему ребенку?  Мы  с  тобой  люди  порядочные,  станем  воспитывать  его
порядочным человеком, однако наследственные инстинкты играют  очень  большую
роль, это я тебе как биолог говорю". Я, конечно, попыталась его  разубедить.
Но вчера вечером он устроил мне настоящую сцену.
   Иркины глаза мстительно блеснули. Как бы не так! Дима,  наверно,  намылил
холку ревнивой супружнице из-за вчерашних немилосердных пощечин!
   - Оказывается, все это время он тебя  незаметно  проверял.  Провоцировал,
так сказать. - Аня попыталась усмехнуться. - Будем к нему снисходительны!
   Мужчины.., это очень своеобразные люди. В общем,  он  сказал,  что  вчера
убедился: ты совершенно аморальна. Я  пыталась  выспросить,  что  имеется  в
виду, но Дмитрий Иванович ведь джентльмен. Короче говоря, он просил передать
тебе, что мы решили расторгнуть договор.
   Ирка раз или два хлопнула глазами. Словно  бабочка  хлопнула  золотистыми
крылышками.
   Потом уставилась на Аню, и просто-таки видно было, как крутятся  колесики
у нее в голове.  Но  вот  Ирина  тихо,  затаенно  усмехнулась  и  подошла  к
телефону. Накрутила номер, исподлобья, со мстительной ухмылочкой  поглядывая
на Аню, и сказала - нет, пропела - голосом Лючии де Ламермур:
   - Пригласите, пожалуйста, Дмитрия Ивановича Богданова.  -  И  вот  тут-то
Лючия дала явного петуха:
   - В командировке?.. А когда вернется? Через две недели?! Ой!..
   Аня с трудом перевела дыхание. Ого, как защемило в груди, когда Ирка  вот
так, запросто, не заглядывая в записную  книжку,  на  память  набрала  Димин
номер!. Значит, она звонила ему? И часто звонила, наверное! О  господи..,  а
вдруг уже поздно? Вдруг они уже все решили между собой и ночные Димины ласки
- не более чем прощание с брошенной женой?!
   Но испуганно заметавшиеся Иркины глаза вернули ей бодрость. Удалось очень
натурально усмехнуться:
   - Ты проверяла меня? Ну, глупенькая, зачем же  врать  в  таких  серьезных
делах? Так что, Ира... Оставь себе все вещи, которые я шила, а этот  халатик
- мой прощальный подарок. Ну и еще - вот.
   Она вынула из кармана заранее приготовленные пятьдесят рублей.
   - Извини, у меня больше нет. Все деньги у нас на книжке, но  теперь  ведь
нет смысла их снимать, правда? Ну, счастливо тебе. До свидания.
   И  только  теперь,  когда  Аня  уже  встала,  чтобы  удалиться,  до  Ирки
наконец-то начало доходить: надо что-то делать!
   - Погодите! - взвизгнула она. - Но ведь мы  же  договаривались..,  мы  же
подписывали договор! Вы же хотели ребенка!
   - Ира, ты разве не слышала, о чем я тут все время говорила?  -  удивилась
Аня. - Ребенок такой матери нам не нужен.
   - Но договор! - повторила Ирина. - Дима.., ваш муж ведь говорил, что этот
документ будет иметь значение в любом суде!
   "Ди-ма? Какой он тебе Дима?! Ах ты..."
   - Ирина, не смеши меня, - сказала Аня чуточку устало, вновь  опускаясь  в
кресло. - Ну кто примет всерьез  такой  документ?  Это  же  самодеятельность
чистой воды, которая не  налагает  на  стороны  никаких,  абсолютно  никаких
обязательств, кроме чисто моральных., (Эх-эх, какое оружие она дала  в  этот
момент в руки Ирины! Смертельное оружие! Но свою ошибку Аня  смогла  оценить
только через год - а  расплачивалась  за  нее  потом  всю  жизнь,  до  самой
смерти.) - Если ты оказалась несостоятельна  как  партнер  -  что  прикажешь
делать? Винить надо только себя, больше некого. Конечно,  если  бы  ты  вела
себя как подобает, мы бы никогда...
   Ба-бах! Тяжелое тело рухнуло перед Аней на  пол,  и  из  паласа  взвилось
небольшое  облачко  пыли.  Да,  Нонна  отродясь  не   отличалась   особенной
чистоплотностью, а если она надеялась, что теперь убираться станет  Ирка,  в
знак признательности, так сказать, то ведь на этой корове где сядешь, там  и
слезешь!
   Потребовалось несколько секунд, чтобы понять:
   Ирка не плюхнулась в очередной обморок, а  просто  упала  перед  Аней  на
колени, красиво простирая к  ней  красивые  руки  с  красивыми  пальцами,  и
залилась поразительно красивыми слезами.
   С ее красивых губ срывались бессвязные слова, из которых кое-как  удалось
понять, что Дмитрий Иванович и милая, дорогая Анечка Васильевна  ее  не  так
поняли, что она ничего такого не хотела.., даже не имела в виду, а в обморок
упала  по  глупости  (честное  слово,  Ирка  так  и  сказала!),  но   больше
никогда-никогда... И если она вела себя чуточку распущенно, то лишь  потому,
что очень привязалась к  милым,  дорогим  Дмитрию  Ивановичу  и  особенно  к
Аннушке Васильевне, ну прямо как к родственникам, а  ведь  с  родственниками
всегда ведут себя свободно, без церемоний.  Но  с  этой  минуты...  Никогда,
никогда.., только не бросайте ее, только не бросайте, а  ребенка  она  родит
замечательного, Анюточка Васильевна еще будет гордиться им, а ведь если  они
бросят Ирину, то что ей останется? Только утопиться! Или повеситься. Но  она
клянется, она клянется всем на свете, что будет вести себя,  как  монашка  в
монастыре!
   Аня, незадолго до этого перечитывавшая "Монахиню" Дидро, могла бы кое-что
сказать на сей счет, однако промолчала. Ведь она добилась именно того,  чего
хотела! И после двух или трех литров Иркиных слез  обронила  наконец  сквозь
зубы,  что  попытается  убедить  Дмитрия  Ивановича  изменить   непреклонное
решение.
   Но до разговора с ним она ни за что не может ручаться!

***

   - Лифта, конечно, нет? - спросила Валюха, проворно выскакивая из машины с
чемоданчиком в руке.
   Струмилин, уже подходивший к подъезду, запнулся. Вообще-то он намеревался
встретиться с Лидой один на один.  Впрочем,  неизвестно,  в  каком  она  там
состоянии. Может быть, ее уже  надо  спасать.  Не  исключено,  что  все  эти
полдня, минувшие с того времени, как Леший привез ее  домой,  она  только  и
делала, что ела абрикосовый компот с косточками.., с амигдалином!
   - Зато есть кодовый замок! - сказала Валюха сердито. - А код ты знаешь?
   Код? Не знал он  никакого  кода.  Леший  не  позаботился  сообщить  такую
мелочь, а самому Струмилину и в голову не пришло спросить.
   - Удивляюсь я людям - на что деньги тратят? - сердито сказала  Валюха.  -
Ну была бы дверь как дверь, а ведь  ее  соплей  перешибешь,  так  нет  же  -
кодовый замок на ней. Прямо как у нормальных! - И она  раздраженно  стукнула
кулаком по сложному замочному  сооружению,  и  в  самом  деле  смотревшемуся
нелепо на простенькой двери "хрущевки".
   Раздался щелчок, и дверь открылась.
   - Какой этаж? - Валюха уже в подъезде. - Какая квартира?
   - Сороковая, - Струмилин едва поспевал за ней. - Да погоди ты!..
   Но Валюху уже не остановить. Что бы она ни делала, она делала с  напором:
промывала желудки, сбивала кодовые замки, поднималась по лестницам...
   Струмилин был еще где-то между третьим и четвертым этажами, а с пятого  -
квартира сорок оказалась именно  там  -  уже  неслись  трели  звонка,  потом
раздался щелчок замка и зычный голос Валюхи:
   - "Скорую" вызывали?
   И еще один голос - тихий-тихий, но при звуке его Струмилин сразу сбился с
ноги:
   - Нет...
   - Как нет? - Валюха обернулась с неостывшим боевым задором:
   - Андрей, ты ничего не напутал?
   - Погоди ты, - задыхаясь, проговорил Струмилин, спотыкаясь  на  последней
ступеньке и чуть не падая на половичок перед приоткрытой дверью. - Лида, тут
такое дело... Меня Леший прислал.
   Лида стояла в дверях с прежним,  уже  знакомым  ему  задумчиво-отрешенным
видом. Глаза у нее были такие же растерянно-сонные, как утром на вокзале.
   Однако она  переоделась:  сняла  свой  измятый  красный  сарафан,  надела
темно-синий шелковый халат до полу,  с  глухим  воротом-стойкой  и  рукавами
такими длинными, что из них виднелись только кончики пальцев. Распущенные по
плечам волосы были влажными, и Струмилин подумал,  что  девушка  только  что
принимала душ.
   "Ну вот, - почему-то рассердился он. - Приедь мы чуть раньше, она  бы  не
услышала звонка из-за шума воды и не открыла бы. А я сошел бы с ума и решил,
что она уже отравилась. Может, дверь начал бы ломать, дурак!"
   Ну да. Вышиб бы хлипенькую дверочку,  возможно,  не  без  участия  боевой
подруги Валюхи, ворвался бы в квартиру, чтобы увидеть, как хозяйка  стоит  в
ванной под душем и вода прозрачными струйками...
   -  Леший?  -  чуточку  хрипловатым  голосом  перебила  Лида  его  опасные
мыслетечения. - А, тот лохматый, кто меня привез. Вспомнила. Ну и что он?
   - У кого тут пищевое  отравление?  -  вмешалась  Валюха  -  она,  похоже,
застоялась от безделья и теперь нетерпеливо била ногой по полу, как  ретивая
лошадка.
   Лида пожала плечами.
   - Вы пили компот? - завел свою  шарманку  Струмилин,  ощущая  себя  дурак
дураком под взглядами  этих  двух  женщин.  -  Абрикосовый  консервированный
компот?
   Думаю,  что  он  не  правильно  приготовлен.  Почему  вы  сварили  его  с
косточками, ведь это очень опасно? Можно отравиться насмерть.
   Лида пожала плечами.
   Валюха вдруг шумно вздохнула.
   - Профилактика и предупреждение пищевых отравлений? Ну, Андрей Андреич...
Ладно, я пошла! Пока. А вы, девушка, не пейте абрикосового компота  и  сырой
воды!
   Она демонстративно брякнула на ступеньку довольно  тяжелый  чемоданчик  с
красным крестом - и зачастила вниз по лестнице с таким же напором,  с  каким
взбиралась сюда. Дом пошел ходуном.
   - Я вас знаю? - спросила вдруг Лида, еще выше вздергивая свой и без  того
глухой, высокий воротник. - Мы с вами знакомы, да?
   Струмилин кивнул:
   - Ну да, мы же в одном купе ехали.
   - А-а... - Лида слабо улыбнулась. - Что-то такое брезжит в голове.
   Клофелин, аминазин, вэ-ка-че... Нет, я имею в виду -  раньше  мы  с  вами
виделись?
   У Струмилина сердце заскакало, как после хорошей  порции  аминазина.  Вот
она идет между оградок, а такое впечатление, будто танцует странный танец...
   Глупости! То Соня! Соня  Аверьянова,  такая-сякая,  плохая-нехорошая!  То
Соня, а не Лида!
   - Соня? - спросил он неожиданно  для  себя  самого,  и  девушка  покачала
головой:
   - Вы мне это уже говорили. Нет, я Лида. Лида Литвинова. Но понимаете,  вы
на меня так смотрите... Леший тут плел что-то про потерю памяти, может, я  и
вас забыла, как все остальное? Или вы по правде только врач и  интересуетесь
исключительно этим.., абрикосовым компотом?
   У Струмилина перехватило дыхание. Какие это мыслишки лезли в его  голову,
пока стоял перед дверью мастерских и ждал Лешего? "...теперь, когда  у  Лиды
настал провал в памяти, быстренько уверил ее, что  является  единственным  и
самым любимым мужчиной..."
   Он решительно шагнул вперед.
   Снизу вдруг послышались голоса, топот. Лида посмотрела поверх его  плеча,
вскинула брови.
   Струмилин обернулся.
   Позади  стоял  сухощавый  парень  со  скучным  лицом  бухгалтера,   вдруг
осознавшего, что дебет у него никогда  больше  не  сойдется  с  кредитом,  а
сальдо - с бульдо.  Ступенькой  ниже  топтался  человек-гора  с  физиономией
ребенка-олигофрена и вдавленной  переносицей.  Кулаки  олигофрен  спрятал  в
карманы, но отчетливо слышался треск распираемой ткани.
   - Лидия Дмитриевна, добрый день, - чрезвычайно вежливо сказал  бухгалтер.
- Что же вы трубку не поднимаете, мы вам звоним, звоним с  утра  пораньше...
Лада Мансуровна уже испугалась, что с вами что-то случилось.
   - Нет, - сказала Лида. - Со мной все в порядке. А какие проблемы?
   - Да опять с "черным залом"! - досадливо дернул плечом бухгалтер. -  Лада
Мансуровна подумывает, не закрыть  ли  его  совсем?  Хотела  с  вами  срочно
посоветоваться. Не могли бы вы прямо сейчас подъехать с нами в офис?  Мы  на
маши