ашину тряхнуло так,  что
Хью чуть не размазался носом по лобовому стеклу.
   - Черт... - вырвалось у него.
   - Стоп! - вдруг тихо сказала девушка.
   "Додж" прокатился еще метр и остановился.
   - Видишь? Там, впереди!
   Хью вгляделся в темноту и почти сразу увидел на горизонте бледное хо-
лодное зарево.
   - Вижу, - почему-то шепотом ответил он.
   - Это их аэродром. Мы почти на  месте,  -  голос  девушки  повеселел.
Чувствовалось, что, разглядев огни, она испытала  определенное  облегче-
ние.
   Теперь, по крайней мере, они могли быть уверены, что не  заблудились,
и - мало того - находятся почти у цели.

   Полковник Перри снял очки и мрачно уставился на неподвижно сидящего в
кресле джи-эр'44. Его темные пуговки-глаза пытливо разглядывали  застыв-
шего расслабленного унисола.
   Что же случилось с ним сегодня утром? Был ли это просто сбой в  прог-
рамме солдата или... или нечто другое? То, что называется  воспоминания-
ми?
   Первый вариант был безопасней, проще, а потому и желанней для полков-
ника.
   Не хватало, чтобы кто-нибудь из его ребят начал впадать  в  такую  же
"кому" в разгар операции. Сегодня, пока все идет хорошо, газеты поют ему
дифирамбы. Он желанный гость на любом приеме. Его пожирают глазами дамы,
а мужчины - очень солидные, богатые,  серьезные  мужчины  -  считают  за
честь пожать ему руку. Но это сейчас. Стоит произойти малейшему сбою,  и
все. Газеты сбросят со щита так же легко, как и вознесли на  него.  Рас-
топчут, кряхтя от усердия и избытка чувств. О, он знает, как  надо  дер-
жаться за свое место под солнцем. Место, завоеванное потом и кровью.  Да
уж. Знает, и будет бороться за него. Если понадобится, он выжжет из это-
го ублюдка его поганые мысли. Выбьет вместе с мозгами. Но  сперва  нужно
убедиться, что это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВОСПОМИНАНИЯ. Будет жаль, если придется
вывести из игры хотя бы одного из унисолов. Такое не пройдет  незамечен-
ным. Тут же поднимется вой.
   Перри заложил руки за спину, продолжая пристально вглядываться в лицо
солдата, ожидая, не возникнет ли на нем хоть малейшее подобие эмоций.
   Их разделяло толстое защитное стекло, предохраняющее отсек управления
от холода, постоянно поддерживаемого в солдатском отделении.
   - Температура опускается до минус шестидесяти градусов, - произнес за
его спиной Вудворт.
   - Вам удалось выяснить, что произошло? - медленно, почти не  разжимая
губ, спросил Перри.
   Вудворт хмыкнул.
   - Он как будто замер, сэр. Мы пытаемся установить причину  неполадки,
но пока, к сожалению, безрезультатно.
   - Что значит замер? - резко спросил полковник.
   - Остановился, перестал двигаться и отвечать  на  наши  запросы.  При
этом у него усилилась частота сердцебиения и активности мозга.
   - Он перегрелся?
   Перри любил конкретные, точные вопросы и такие же конкретные,  точные
ответы.
   - Он даже не вспотел, полковник, - вздохнул Вудворт.

   "Додж" съехал с дороги и, мягко  шурша  колесами  по  песку,  покатил
вдоль аэродрома. Хью вглядывался в сияющие огни прожекторов, пытаясь ра-
зобрать, сколько охранников сторожит этот лагерь, а,  соответственно,  и
каковы их шансы на успех. Он успел заметить по  меньшей  мере  четверых,
вооруженных М-16 солдат, когда  Ронни  направила  машину  к  стоящему  в
дальнем конце полосы "локхиду". Громада самолета повергла Хью в дрожь.
   - Ух, ты, - прошептал он, - вот это да. Такого гиганта я вижу  первый
раз в жизни.
   "Додж" миновал смотровую будку - деревянное строение, передняя  стена
которого состояла из стекла, стоящие штабелями бочки из-под горючего,  и
покатил к "джипам", замершим группой на взлетно-посадочной полосе.  Чуть
глубже, за "джипами" и "локхидом", пряталась в темноте огромная стальная
коробка - кузов грузовика-трайлера.
   - Да, эти ребята любят все большое, - прошептала Ронни.
   Массивная кабина выступила из мрака, словно оскалившаяся морда  злоб-
ного животного. Решетки радиатора блестели никелировкой, подобно длинным
острым клыкам. Фары поблескивали, улавливая свет прожекторов,  и,  каза-
лось, эти круглые глаза неведомой твари внимательно и настороженно  сле-
дят за незваными гостями.
   Хью ощутил новый прилив тревоги. Его пугал этот "динозавр" -  трайлер
со своей, затянутой бронепластинами, кабиной. В нем  чувствовалась  злая
непонятная сила. Тревога в груди оператора уступила место страху. Он на-
катывал, словно прибой, становясь сильнее, и отступал, но не уходил сов-
сем, а оставлял после себя серую грязную пену.
   Налетевший из пустыни ветер швырнул в стекло  "доджа"  горсть  песка.
Хью вздрогнул и испуганно оглянулся.  Ему  показалось,  что  за  толстой
портьерой ночи спрятался кто-то страшный, костлявый, наблюдавший за  ним
тускло светящимися провалами глаз.  Ветер  поскребся  в  дверцу  машины,
словно просил пустить его внутрь.
   "Уааааоооо..." - стонал он на улице умирающим пустынным  зверем,  за-
кукливаясь в паутину темноты.
   Оператора затрясло. Теперь он был уверен - их ждет что-то очень  пло-
хое. Все его реалии рухнули, уступив место тому, что он называл предрас-
судками.
   ЭТО было настолько сильно, что Хью начал успокаивать себя, шепча  од-
ними губами:
   - Господи, парень, что ты дергаешься? Все нормально. Ты же  цивилизо-
ванный человек, живешь в цивилизованном мире. Перестань нервничать.
   Ронни не думала ни о чем подобном. В ней проснулся инстинкт охотника.
Так случалось всегда, когда она подбиралась достаточно близко к  объекту
своего репортажа. Щекочущее острое чувство, будоражащее не хуже, чем бо-
кал хорошего вина. Ронни обожала такие моменты. Ноздри ее начинали  тре-
петать, словно она действительно шла по свежему, еще не успевшему остыть
следу.
   "Додж" продолжал настойчиво ползти вперед.
   - Ронни, Ронни, - торопливо зашептал Хью, - что ты делаешь? Мы и  так
слишком близко! Нас заметят!
   Машина остановилась у зыбкой границы, очерченной светом  прожекторов.
На той самой грани, где электрический день переходит в настоящую ночь.
   - Нам здесь нечего делать!
   - Сколько охранников! Ты видишь? Смотри, а? - восторженно  прошептала
девушка. - Ты видишь?
   Теперь, когда они подобрались достаточно близко, Хью смог оценить ре-
альные размеры трайлера.
   - Ничего себе домик на колесах, - выдавил он.
   В его голосе не было восхищения  или  удивления.  В  нем  был  только
страх. Страх и почти инстинктивное поклонение большому, а значит,  очень
сильному противнику.
   - Отлично. Просто здорово! - из Ронни так и била энергия.
   Похоже, ее совершенно не трогало то, что через  несколько  минут  она
может оказаться лицом к лицу с вооруженными солдатами.
   "О, боже! Они ведь запросто могут пристрелить нас", - с ужасом  поду-
мал Хью. Шутка насчет "пули в  затылок"  оборачивалась  дурной  страшной
стороной.
   - Если увидишь что-нибудь подозрительное,  заводи  машину,  О'кей?  -
сказала ему девушка.
   О'кей, - неохотно буркнул оператор.
   Он хотел объяснить этой "дымящейся красотке", что  уже  увидел  много
подозрительного и с удовольствием "смотал бы удочки" прямо  сейчас,  но,
увидев лицо Ронни, промолчал.
   Черт! Она, похоже, не представляет, в какое дерьмо мы влипли. Она да-
же не догадывается!
   Хью тяжело вздохнул и покачал головой, глядя, как девушка навинчивает
телескопическую насадку на объектив своего "кэнона".

   - Джи-эр'44! - четко произнес в микрофон Перри.
   Его голос, искаженный динамиком, заполнил холодильную камеру,  словно
скрип старой, давно несмазываемой двери. Веки унисола дрогнули и  подня-
лись. Светлые глаза пусто и бессмысленно смотрели в потолок. Грудь мето-
дично вздымалась, накачивая ледяной ВОЗДУХ в легкие.
   - Джи-эр'44, сесть.
   Солдат одним тягучим движением сел в кресло. Вудворт внимательно сле-
дил за зрачками унисола.
   Нет, все нормально. Они ни разу не дрогнули, не расширились.  Реакций
на внешние раздражители нет. Все в порядке.
   Мускулистые плечи чуть подались вперед. Руки соскользнули с подлокот-
ников кресла и мягко опустились на колени. Кисти расслабленны.
   Нет, положительно, ничего, что напоминало бы об утреннем сбое.  Похо-
же, он в норме.
   - Джи-эр'44, почему ты не отвечал на вопросы? - спросил Перри. -  Что
произошло?
   Тело солдата чуть напряглось. Губы дрогнули, но ответа не  последова-
ло. Глаза 44-го тупо, безразлично глядели прямо перед собой. Они не  ви-
дели людей за стеклом, хотя и смотрели в их сторону. Где-то в мозгу уни-
сола шла напряженная работа. Искра сознания металась по тайникам памяти,
отыскивая ответ на заданный вопрос.
   - Джи-эр'44, отвечай! Что произошло?
   Это уже был не вопрос, а приказ. Унисол всегда выполняет приказы.
   Вудворт увидел, как вдруг за какую-то неуловимую долю секунды,  глаза
солдата потемнели. В них появилась тревога. Безразличное лицо дернулось,
словно он увидел что-то, произошедшее давным-давно.
   - Отвечай!!! - рявкнул Перри, глядя на сидящего солдата.
   - ОНИ НЕ ВИНОВНЫ.
   Шепот, сорвавшийся с губ 44-го, был страшен. В  нем  слышался  вызов,
таящееся в самой глубине души бешенство, перемешанное с отчаянием.
   Люди, стоящие по другую сторону стеклянной перегородки, замерли.
   - Не виновны? - Перри взял себя в руки. - Что ты хочешь сказать?  Кто
не виновен? Что ты имеешь в виду?
   Унисол молчал. Губы его застыли. На  них  серебрилась  тонкая  пленка
инея.
   - Кто не виновен? Отвечай!!! - приказал полковник, косясь на  стоящих
рядом работников лаборатории.
   - В ДЕРЕВНЕ ПРОТИВНИКА НЕ БЫЛО. ЭТИ ЛЮДИ НЕ ВИНОВНЫ, СЕРЖАНТ.
   - Сержант? - Перри обернулся к Вудворту. - С кем он разговаривает?
   Тот пожал плечами.
   - Видимо, это старые воспоминания. Я думаю, - он отвернулся от  окна,
- его нужно срочно снять с программы и провести полный  анализ  мозговой
деятельности и перепрограммацию. При необходимости - лоботомию.  Правда,
боюсь, тогда он уже станет ни на что не годен, но это лучше,  чем  иметь
под рукой такую вот "бомбу с часовым механизмом".
   Полковник прищурился.
   - Вы думаете, возможны осложнения?
   Вудворт еще раз пожал плечами.
   - Трудно сказать что-нибудь определенно, но... Видите ли,  полковник.
Его HАСТОЯЩИЕ воспоминания могут вернуться в любой  момент,  и  тогда...
невозможно сказать, КАК он себя поведет. Вы же знаете, КТО эти люди.  От
них можно ожидать чего угодно, - он на мгновение замолчал, а затем  про-
должил: - Меня тревожит сам факт  ВОЗВРАЩЕHИЯ ВОСПОМИHАHИЙ.  Это   может
оказаться гораздо хуже, чем нам представляется сейчас. Кто  даст  гаран-
тию, что воспоминания не вернутся и к остальным? Так что,  полковник,  я
думаю, лучше изолировать 44-го от группы. И сделать это следует  по-воз-
можности быстрее.
   Перри лихорадочно размышлял.
   Какова вероятность того, что унисол взбесится? Какие последствия  это
может повлечь? Ладно, 44-й пока достаточно безобиден, а остальные унисо-
лы? Как поведут себя они, если и им в голову полезет  разная  дрянь?  Не
дай бог, произойдет что-нибудь серьезное, газетчики сожрут его с  потро-
хами... С другой стороны, унисола всегда  можно  уничтожить.  Для  этого
достаточно повредить ему мозг. Хм. Два-три выстрела, и все будет  конче-
но. Хотя, конечно, его ребята созданы для ведения боевых действий, и  их
не так просто прижать, но ведь есть лаборатория, а, следовательно,  воз-
можность контролировать деятельность солдат, их  местонахождение,  и,  в
случае чего, всегда существует способ УБИТЬ любого унисола. Нужно просто
HИЧЕГО не предпринимать. Через двенадцать часов любой универсальный сол-
дат перестанет функционировать, если его не охладить.

   Что он потеряет,  если  придется  вывести  44-го  из  программы?  Ну,
во-первых, все ту же прессу, которая рано или поздно вцепится ему в заг-
ривок, во-вторых, правительственные испытания отложатся на  неопределен-
ный срок, а это означает, что все его золотые перспективы развеются, как
дым. И потом, один-единственный сбой еще  ничего  не  значит.  Возможно,
этим все и закончится.
   - Джи-эр'44, - скомандовал он. - Лечь!!!
   Солдат спокойно откинулся в кресле. Руки снова легли на высокие  под-
локотники. Глаза закрылись.
   Перри обернулся к Вудворту и медленно произнес:
   - Джи-эр'44 остается в программе.
   - Но, полковник... - лицо Вудворта вытянулось.
   - Я сказал, он остается в программе, - веско  процедил  полковник.  -
Был ОДИН сбой. Все нормально. Сделайте ему укол, и он забудет обо  всем,
что происходило утром.
   Перри развернулся на каблуках и зашагал к выходу.
   - Но, полковник, - сказал в спину военного Вудворт, -  начав  вспоми-
нать, он уже не остановится. Это не зависит  от  того,  сделаем  мы  ему
уко...
   - Док, - Перри обернулся и уставился на начальника лаборатории, - ру-
ковожу этим проектом я. И, если вы еще не поняли, Я принимаю здесь реше-
ния. Так вот, повторю специально для вас: джи-эр сорок четвертый остает-
ся в программе.
   Не дожидаясь ответа, Перри вышел.
   Вудворт вздохнул и, взглянув на  растерянного  Гарпа,  махнул  рукой,
прошептав:
   - Слепец.
   Негр улыбнулся и, наклонившись к микрофону, бодро скомандовал:
   - О'кей, ребята! Начинаем очистку памяти!
   Девять пальцев вдавили узкие выступы на подлокотниках кресел,  девять
плоских крышечек откинулись, сдвинутые невидимыми пружинами. В небольших
нишах уютно спрятались две кнопки - зеленая и красная.
   - Приготовились!
   Пальцы коснулись зеленых кнопок, и тотчас из  спины  кресел  выползли
тонкие стальные "лапы" с укрепленными на концах пластиковыми шприцами.
   Когда над изголовьями зажглись маленькие лампочки, показывая, что все
шприцы заняли нужное положение, Гарп отдал следующую команду:
   - Начали! Включить систему!
   Девять рук дернулись, вжимая в подлокотники красные клавиши.
   Девять игл вонзились в шеи наискосок, снизу вверх, под основанием че-
репа.
   Поршни автоматически впрыснули препарат, и,  щелкнув,  "лапы"  отошли
назад, извлекая из мозга длинные четырехдюймовые иглы.
   Через пять-семь минут унисолы забудут то, что происходило сегодня ут-
ром. Все, кроме одного. Этот один будет помнить и то, что произошло  се-
годня, и то, что произошло давным-давно.
   Он помнил все. Его организм, в отличие от организмов девяти остальных
унисолов, не воспринимал этот препарат. Но  он  предпочитал  молчать  об
этом. Пока с ним его взвод, они не просто  группа,  а  настоящий  боевой
расчет, способный продолжать выполнять возложенную на него задачу.  Свой
долг. Уничтожать вьетконговских ублюдков, защищая граждан  своей  страны
от смертельной опасности желтой чумы. Самое страшное в этой  войне  было
то, что вьетконговские шпионы внедрились в ряды военных и мирного  насе-
ления. Никогда невозможно было понять, КТО настоящий, стопроцентный аме-
риканец, а кто - вражеский лазутчик. Но он научился определять  их.  Да,
научился. И убивал без всякой жалости. Иногда это мог быть седой старик,
а иногда ребенок. Он гордился собой. Его рука не дрогнула ни разу.  Даже
когда обнаруживалось, что шпион - один из солдат  его  взвода.  Да,  да.
Случалось и такое. Например, он начал подозревать, что  один  из  них  -
предатель. Ловкий, маскирующийся под его товарища оборотень. Еще ТАМ  он
понял это и попытался сделать то, что должен был сделать, но ТОГДА ниче-
го не вышло.. Этот ублюдок, "лягушатник"*,  деревенщина,  чуть  не  убил
его. Теперь же предатель прикидывался потерявшим память. И ему ничего не
оставалось, кроме как ждать, пока вьетконговский выродок  проявит  себя.
Ничего нет хуже, чем знать, что рядом с тобой враг, и бездействовать. Но
рано или поздно - он ни секунды не сомневался в этом - враг выдаст себя.
И тогда правосудие свершится. Его рукой.
   До сих пор, правда, он не особенно беспокоился. Полковник  Перри  ка-
зался ему умным толковым командиром, умеющим  принимать  решения,  соот-
ветствующие обстановке, но...
   Сегодня у него появилось страшное подозрение. Похоже, полковник Перри
тоже вьетконговский агент. Иначе, чем объяснить, что  он  не  пристрелил
44-го и даже оставил его в группе? Не схватил и не отдал  под  трибунул!
Может быть, у полковника кишка тонка, чтобы убить самому, но хоть это-то
он мог сделать? Да, скорее всего, полковник - вражеский  диверсант.  Его
план ясен. Он попытается разложить их взвод изнутри. Может  быть,  зама-
нить во вьетконговскую засаду.
   Губы унисола тронула слабая улыбка.
   Тут полковник ошибся. ОН этого не позволит.  Его  взвод  не  погибнет
из-за двоих ублюдков. Но... сперва надо подождать, пока они проявятся  в
бою. Может оказаться, что Перри просто выжидает, так же, как он. В таком
случае, они вместе прикончат предателя. Да. Это будет самое лучшее.  ОНИ
ВМЕСТЕ сохранят жизнь ребятам из ЕГО взвода. Спасут их от врага,  прове-
дут через ад войны без потерь. В конце концов, это их обязанность.
   Но если только выяснится, что Перри... Нет, он будет  очень  внимате-
лен. Не ради себя. Ради СВОЕГО взвода.
   ... В свете прожекторов двое людей в белых халатах катили  тележку  с
установленным на ней длинным стальным ящиком. Со стороны он очень  напо-
минал гроб, хотя настоящее его предназначение  Ронни  не  понимала.  Она
приникла к видоискателю камеры, наблюдая за действиями "санитаров".  Так
она окрестила этих двоих за белые халаты. Парочка  подкатила  тележку  к
трайлеру и остановилась, о чем-то разговаривая. Несмотря на ночную тиши-
ну, расстояние было слишком велико, и до "доджа" не долетало ни слова.
   Мимо не спеша прошел часовой, сжимая в руках автомат М-16. Через  те-
лескопический объект девушка увидела, что охранник курит. Огонек вспыхи-
вал, и в эти мгновения над ним поднималась тонкая струйка темного дыма.
   Ронни безумно захотелось закурить. Чтобы подавить в себе это желание,
она повернулась к напряженно замершему в кресле оператору и тихо  сказа-
ла:
   - Там что-то еще, видишь? Только отсюда я никак не могу  понять,  что
это.
   Она торопливо скрутила насадку с камеры и вылезла из машины.
   - Ты что, спятила? - яростным шепотом накинулся на нее Хью. - Это  же
секретная военная операция! Тебе и близко не удастся подойти. Только ис-
портишь все.
   - Я скоро вернусь, - прошептала Ронни и шагнула в темноту.
   "Черт! - выругался про себя оператор. - Вот черт, а? Мало  того,  что
мы приперлись на военную базу, так она еще и полезла в самое  пекло.  Да
нет же, господи! Нас точно пристрелят. А если и не пристрелят, то  дадут
по двадцать лет за шпионаж. Это уж как пить дать".
   Он встревожено смотрел, как девушка, пригнувшись, бежит к грузовику.
   Хью боялся.

   Полковник уперся ладонями в узкий стол,  к  которому  был  прикреплен
микрофон, стоящий на гибкой ячеистой "ноге".
   - Джи-эр'44, сесть!
   Унисол медленно поднялся в кресле.
   - У тебя был сбой.
   Глаза солдата смотрели вперед, на полковника.
   - У меня был сбой, сэр, - механически-равнодушно повторил он.
   - Ты должен ВСЕГДА выполнять приказы!
   - Да, сэр. Я должен всегда выполнять приказы!
   Полковник усмехнулся и повернулся к угрюмо наблюдающему за происходя-
щим Вудворту.
   - Все в порядке.
   Тот только вздохнул.
   - Ну, если вы так считаете... В конце концов вы здесь главный.
   Вудворт быстро прошел к выходу и, спустившись  по  короткой  стальной
лесенке, направился к стоящему возле открытого "саркофага" Гарпу.
   - Ну что здесь?
   Негр, глядя на изрешеченное пулями тело 74-го, задумчиво сказал:
   - Да, наверное, хреново ему, а?
   Вудворт осмотрел обложенное льдом, замершее голое тело, покрытое чер-
ными дырами ранений, и быстро приказал:
   - Как только освободится охлаждающая ванна, поместите его туда.
   Не говоря больше ни слова, начальник лаборатории повернулся и пошел в
сторону, к стоящим неподалеку резервуарам со льдом.
   Настроение у него было - хуже не придумаешь. Ему очень  не  нравилась
сегодняшняя история с 44-м. Этот кретин Перри, похоже,  не  отдает  себе
отчета в том, ЧТО может натворить спятивший унисол. Ладно, если это про-
изойдет в холодильном отделении, а что, есл