задания, он уже ничего не  пом-
нил. Совсем.
   Их было десять. Десять крепких отличных солдат с прекрасными  боевыми
качествами. Находясь в состоянии бодрствования, унисол мог управлять лю-
бой техникой, стрелять без промаха, отлично классифицировать любое  ору-
жие, быстро плавать, бегать, выдерживать невероятные физические  нагруз-
ки, словом, делать все то, что необходимо для успешного выполнения  воз-
ложенной на него задачи.
   Единственное, что было НЕОБХОДИМО УНИСОЛУ  -  холод.  Ледяной  холод.
Иначе он мог погибнуть от перегрева. На руке каждого из  десяти  универ-
сальных солдат был закреплен специальный датчик, сигнализирующий о  пот-
ребности охлаждения. Если на датчике загорался красный огонек и  начинал
попискивать звуковой сигнал, унисол был обязан вернуться  в  морозильную
камеру. Подобное происходило, если солдат находился на воздухе более су-
ток без охлаждения.
   Такое случалось крайне редко. Специалисты, наблюдающие  за  жизнедея-
тельностью универсальных солдат, старались не допускать  подобного.  Пе-
регрев мог привести к гибели солдата, а это означало колоссальные потери
в финансовом отношении. Один унисол обходился армии в пятьдесят  миллио-
нов долларов. Поэтому за состоянием универсальных солдат  следили  очень
тщательно.
   Исходя из соображений безопасности, в тело каждого из них  были  имп-
лантированы датчики, указывающие, где в данный момент находится тот  или
иной солдат.
   Все десять находились под контролем специальной лаборатории,  размес-
тившейся в кузове гигантского трайлера, приспособленного для этих целей.
   Громадный кузов, стенки которого были сделаны из особопрочной легиро-
ванной стали, крепился на массивной платформе. При том, что грузовик ка-
зался неповоротливым и тяжелым, мощный, сделанный на заказ  шестнадцати-
цилиндровый двигатель позволял развивать скорость до ста двадцати миль в
час.
   К услугам унисолов был также специальный самолет, благодаря  которому
отряд мог быстро оказаться в любой точке Соединенных Штатов.
   Сейчас самолет направляются на запад. В его огромном чреве замер гру-
зовик-трайлер. В нем, застыв в холодных высоких креслах, спали унисолы.

   Невада. Военный аэродром в 15 милях от Хендерсона.
   Д Е Н Ь  П Е Р В Ы Й.

   Пять приземистых темно-зеленых "джипов" выехали на рулежную дорожку и
покатили по ней в дальний конец взлетно-посадочной полосы. Следом за ни-
ми плавно мчался шикарный "линкольн" цвета мокрого асфальта. Он был  по-
хож на сонную рыбину, скользящую в быстром потоке. Палящее солнце раска-
лило бетон, и над ним повисло жаркое марево, причудливо искажая знакомые
формы предметов. Песок колыхался, и создавалось ощущение, что это  горя-
чее расплавленное золото стекает на бетон желтыми каплями. Маленькая ба-
шенка, стоящая в самом конце аэродрома, дрожала в поднимающихся  к  небу
воздушных потоках, словно собиралась вот-вот рассыпаться.
   "Линкольн" замедлил ход и остановился.  Юркие  "джипы"  развернулись,
окружая его широким кольцом. Дверца лимузина открылась, и из  него  выб-
рался плотный приземистый человек в камуфляжном костюме с погонами  пол-
ковника на плечах. Голову его украшал черный берет, а  рукав  -  эмблема
военной разведки.
   Крепко сбитое мускулистое тело, широкая шея, упрямая, чуть выдающаяся
челюсть   производили   впечатление   достаточно   сильного    человека,
только-только пересекшего границу сорокалетия. На деле же полковнику бы-
ло за пятьдесят. Об этом ему напоминали морщинки на загорелом лице и на-
чавшая появляться в коротко стриженных волосах седина.
   Полковник сделал шаг от машины и остановился, глядя в чистое  голубое
небо. Черные солнцезащитные очки прятали глаза от белого диска солнца, а
также от посторонних взглядов.
   Никто не проронил ни слова. В воздухе повисла напряженная тишина. На-
конец, над пустыней появилась маленькая серебристая точка. Она  увеличи-
валась в размерах, пока не превратилась в  огромный  транспортный  "лок-
хид". Самолет сделал круг над аэродромом, а затем быстро пошел на посад-
ку. Громадные колеса коснулись бетона, выбросив черные облачка сгоревшей
резины, и "локхид" быстро покатился по взлетной полосе.
   Полковник, не двигаясь, проводил его взглядом. Самолет  сбросил  ско-
рость, но не остановился, а, медленно развернувшись, покатил назад. Дви-
гатели ревели, выталкивая из дюз потоки горячего воздуха. "Локхид" оста-
новился в десяти метрах от машин. Задняя створка  пошла  вниз,  открывая
темный прохладный провал грузового  отделения.  Военные  наблюдали,  как
пандус коснулся земли и застыл. В ту же секунду в самолете заревел  мощ-
ный автомобильный двигатель.
   Полковник чуть шевельнулся. Солдаты, стоящие за его  спиной,  видели,
как пальцы военного сжались в крепкие кулаки.
   Грузовик выполз из темноты трюма, подобно невероятному доисторическо-
му чудовищу. Рядом с трайлером "линкольн" казался детской моделькой. Ги-
гантские колеса сползли с пандуса на бетон, и  грузовик  легко  двинулся
вперед. Отъехав от самолета на безопасное расстояние, трайлер начал  не-
уклюже разворачиваться. На эту операцию у него ушло не меньше  пяти  ми-
нут.
   Полковник продолжал стоять на месте, внимательно наблюдая за маневра-
ми гиганта. Лицо его, волевое, немного грубоватое,  казалось  высеченным
из камня. Застывшим, как маска грозного африканского  божества.  Оно  не
дрогнуло, даже когда за спиной полковника послышался шум винтов вертоле-
та.
   Все было обдумано, выверено, просчитано до секунд, а значит, не  было
повода для волнений. Вертолет, подняв настоящую пылевую  бурю,  коснулся
колесами земли. Шум винтов стих почти мгновенно.
   Тем временем трайлер завершил маневр и,  приблизившись,  остановился.
Часть кузова дрогнула и откатилась назад, а  из  образовавшегося  проема
посыпались люди. Большинство из них тут же выстроились в  колонну,  двое
побежали к вертолету.
   Полковник вздохнул и зашагал в сторону грузовика широким  пружинистым
шагом. Чувствовалось, что несмотря на  возраст,  он  в  отличной  форме.
Впрочем, стоило ли этому удивляться.
   Из кузова выпрыгнул невысокий негр в белом, еще хрустящем,  тщательно
отутюженном халате.
   - Полковник... - негр, улыбаясь, шагнул навстречу военному и протянул
руку для приветствия.
   - Добрый день, - полковник пожал сухую ладонь, внимательно осматривая
стоящих колонной солдат.
   Ни слова, ни вздоха, ни одного движения. Высокие, сильные.  Серебрис-
тая форма плотно облегает тела. На левой стороне головы укреплены порта-
тивные видеокамеры. Объективы торчат под левой бровью, полностью  закры-
вая глаза. Ни один мускул не дрогнет на спокойных равнодушных лицах.
   Полковник удовлетворенно кивнул и продолжил:
   - Постарайтесь побыстрее закончить проверку. У нас очень мало  време-
ни.
   - Конечно, полковник, - еле заметно улыбнулся негр. -  А  что  случи-
лось?

   Снайпер из спецподразделения на мгновение  оторвался  от  оптического
прицела и протер тыльной стороной ладони слезящийся  правый  глаз.  Жара
стояла - будь здоров. Градусов сто, если не больше*. Настоящее пекло.  И
ни малейшей тени. Хоть бы какое-нибудь облачко. Или туча. Он  бы,  пожа-
луй, даже согласился валяться под проливным дождем, чем вот так жариться
под белым палящим солнцем. Как лягушка на сковородке, ей  богу.  Снайпер
снова приник к прицелу. Хотя, конечно, что ни говори, а стрелять в такую
погоду лучше, чем в дождь. Меньше шансов промахнуться. Горячая размякшая
резина облепила глаз, и стрелок почувствовал ее запах. Неприятный,  рез-
кий. Казалось бы, он уже должен давным-давно привыкнуть к  этой  вонище,
но нет...
   Снайпер лежал на бетонном парапете станционной вышки, наблюдая сквозь
призму оптического прицела за служебным входом, возле которого сиротливо
стояли несколько полицейских машин и бежевый "форд-пикап" с распахнутыми
дверцами. Их хозяева растянулись на шершавой подъездной дорожке окровав-
ленные, набитые свинцом. Мертвые.
   Три часа назад группа террористов, захвативших обслуживающий персонал
станции, заявила, что, если в течение двух часов не будут освобождены их
товарищи, заключенные в федеральных тюрьмах, заложники будут  расстреля-
ны. По одному каждые пятнадцать минут. До тех пор, пока власти не выпол-
нят их условий. Либо, пока не погибнут все заложники. В этом случае, за-
явили террористы, они забаррикадируются в здании и взорвут ту его часть,
где расположены станционные механизмы, толовыми шашками.
   Сперва бандитов попробовала захватить полиция. Эта попытка имела пла-
чевный исход. Тринадцать полицейских погибли, а для того, чтобы их  при-
нимали всерьез, террористы застрелили двоих заложников. Два часа истекли
пятьдесят семь минут назад. За это время бандиты успели пристрелить  еще
троих, и с минуты на минуту та же участь могла постичь четвертого.
   Снайперу было абсолютно наплевать, сколько бандитов нужно  освободить
из тюрьмы, для того чтобы спасти людей. Что касается лично его, то он бы
выпустил этих кретинов из кутузки, притащил сюда, а  затем,  дождавшись,
пока террористы покинут свое убежище, - не вечно же они так будут сидеть
- перестрелял бы всех к такой-то матери. Но это он. Начальство же счита-
ло иначе. Для них было главным другое - уничтожить террористов,  НЕ  ВЫ-
ПУСКАЯ из тюрьмы НИКОГО. Это мнение стоило восемнадцати жизней. А  через
минуту этот счет увеличится еще на одного.
   Стрелок вздохнул и, сняв на мгновение затекший палец с курка, пошеве-
лил им, давая возможность крови свободно притекать к руке.
   - "Седьмой!" - голос в наушнике прозвучал так неожиданно, что снайпер
чуть не нажал на курок. - "Седьмой", не двигайся. Они выводят еще одного
заложника.
   Стрелок быстро положил палец на спусковой крючок и замер, затаив  ды-
хание.
   Стальная клепаная дверь дрогнула и медленно поползла в сторону. В па-
утинке перекрестия появилось белое испуганное  лицо  заложника.  Мужчины
средних лет, невысокого роста и довольно плотной  комплекции.  Руки  его
были высоко подняты вверх. Прицел давал  достаточное  увеличение,  чтобы
стрелок смог разглядеть синеватые губы, трясущуюся нижнюю челюсть и зас-
тывшую в глазах обреченность покойника.
   Следом за ним из темноты бетонного бункера  появился  темный  силуэт.
Террорист был одет в серую куртку и потрепанные джинсы. Лицо его скрыва-
ла лыжная шапочка, натянутая до подбородка. Кроме двух прорезей для глаз
в ней не было ни одного отверстия.
   Снайпер перевел дыхание. Он всадил бы этому ублюдку пулю в лоб так же
просто, как человек бьет неподвижно сидящую на стекле муху. Но...  тогда
погибли бы остальные заложники.
   Террорист сжимал в руках автомат М-16. Он  высунулся  из-за  стальной
двери наполовину и резким движением ткнул заложника стволом в спину. Тот
сделал два шага вперед, и в ту же  секунду  прозвучали  выстрелы.  Сухая
трескотня разорвала полуденный зной так же легко, как пули - тело мужчи-
ны.
   Снайпер видел, как на груди заложника появились черные дыры.  Светлая
рубашка тут же пропиталась кровью. Ноги мужчины подогнулись, и он, слов-
но во сне, мягко опустился на колени. Руки, все еще поднятые над головой
начали медленно сгибаться в локтях. Рот судорожно глотал воздух,  словно
пытался компенсировать им потерю крови,  вытекающей  из  широких  рваных
ран. Несколько секунд заложник продолжал стоять на коленях, а затем  по-
валился лицом вперед, будто набитый тряпками мешок.
   Террорист быстро юркнул в бункер, захлопнув за собой дверь.
   Снайпер глубоко вздохнул и снял палец со спускового крючка.
   Все. Продолжение, мать его, через пятнадцать минут.

   Негр в белом халате помахал рукой перед лицом унисола, стоящего в ко-
лонне первым. Это был крепкий высокий малый,  с  широкими  до  удивления
скулами и тяжелыми надбровными дугами. Свободный глаз неподвижно смотрел
куда-то вперед и вверх. Гарп - так звали негра - усмехнулся.  Он  вспом-
нил, как в первый раз увидел унисола. Помнится, ему показалось, что  это
манекены и у них стеклянные глаза. Да. Смешно сейчас, а тогда он чуть  в
штаны не наложил со страху. Ей-богу.
   - Так. Ну-ка, ну-ка, - Гарп приподнялся и заглянул в объектив. -  Как
картинка?
   Из маленьких наушников, укрепленных на его курчавой  голове,  донесся
резкий, искаженный динамиком голос начальника лаборатории Вудворта.
   - Чудовищно отвратительная.
   - Очень смешно, - хмыкнул Гарп. - Ну просто верх остроумия. Иди. Впе-
ред.
   Последняя фраза адресовалась унисолу. Тот послушно сделал шаг в  сто-
рону и побежал к вертолету, в котором разместился  передвижной  комплекс
управления.
   Вудворт, сидя перед монитором, наблюдал за Гарпом, глядя на него гла-
зом-камерой следующего универсального солдата.
   - Очень смешно, - повторил негр.
   Вторым шел здоровенный блондин с лицом питекантропа.  Гарпу  даже  не
пришлось вспоминать, где он видел эту рожу. Конечно, в школе. Эта  морда
красовалась на картинке в учебнике по истории.  В  разделе  первобытного
строя. Ну, может, не именно эта, но брат-близнец, точно.
   Негр попытался дотянуться до объектива, поднявшись на мыски, но тщет-
но. В питекантропе было не меньше семи футов роста*.
   - Нда, - хмыкнул Гарп и спросил в миниатюрный микрофон. - Ну как?  Ты
меня видишь? Как тебе моя прическа?
   - Нормально, - отозвался Вудворт.
   - Угу. Иди, - негр посмотрел, как питекантроп потрусил  к  вертолету.
Двигался он на удивление быстро и легко. - Следующий.
   Низенький китаец шагнул вперед, занимая место предыдущего унисола.
   - Проверка систем...
   - Все в порядке...
   - Иди...
   Так и продолжалось. Унисол убегал, а его место занимал следующий.  До
тех пор, пока не осталось двое. Первый, молодой симпатичный парень сред-
него роста, с короткой аккуратной стрижкой. Второй - высокий, с  упрямым
лицом и желтоватыми звериными глазами. Настоящая гора мускулов.
   В тот момент, когда Гарп обследовал первого, с  нашивкой  "джи-эр'44"
на груди, второй - "джи-эр'13" - вдруг быстро покосился на  него  желтым
глазом.
   Если бы негр заметил это движение, он тут же сообщил бы Вудворту,  но
- к сожалению - Гарп этого не видел. Растянув рот в белозубой улыбке, он
хлопнул 44-го по крепкой груди и приказал:
   - Иди.
   Унисол послушно побежал к вертолету.
   Когда Гарп занялся 13-м, тот уже неподвижно смотрел в удаляющуюся ши-
рокую спину "джи-эр'44".

   Темно-синий "додж" подъехал к стоящим поперек  дороги  заградительным
стойкам. Ронни Робертс, ведущая канала новостей телекомпании "Си-Эн-Эн",
опустила стекло и, выставив из окна тонкую изящную  руку,  с  зажатой  в
длинных пальцах сигаретой, нетерпеливо нажала на клаксон.
   Истошные визгливые вопли "доджа", казалось, услышала вся округа.
   Ронни посмотрела на безразлично стоящего за ограждением  полицейского
и нажала на клаксон еще раз.
   "Черт, ну что за день, - подумала она. - Скачала у этой колымаги кон-
чается бензин, и она полчаса стоит у  обочины,  размахивая  руками,  как
ветряная мельница. Потом эта чертова пробка. Теперь кретин в полицейской
форме. Он уснул, что ли?"
   Девушка высунулась из окна и закричала охраннику:
   - Эй, офицер?!
   Тот лениво отлепился от заграждения, лениво выпрямился и, лениво  пе-
режевывая "бабл-гам", - этот идиот, наверное,  целую  упаковку  затолкал
себе в пасть, - лениво процедил:
   - Стойте, стойте, мэм.
   Ну вот еще не хватало. У нее эфир через четыре минуты, а этот безраз-
личный козел даже не подойдет посмотреть на удостоверение.
   Чарльз и так уже три раза намекал, что руководство  недовольно,  и  -
того и гляди - вышибет ее коленом под зад. А уж  Чарльз  зря  не  станет
болтать. И раз он говорит, значит, дела у крошки Ронни и  правда  хрено-
вые. И Чарльз шкуру с нее спустит, если через три... нет, две минуты она
не будет стоять перед камерой. Черт.
   Ронни сняла солнцезащитные очки - он всегда поступала  так,  если  ей
нужно было добиться положительного ответа от мужчины, -  и,  улыбнувшись
своей самой лучшей голливудской улыбкой, пропела:
   - О'кей, офицер. Я - пресса, - Ронни достала из сумочки упакованное в
прозрачный пластик удостоверение и протянула полицейскому. -  Меня  ждут
там.
   Она кивнула в сторону белеющей внизу громады электростанции.
   Теперь полицейский уже не выглядел ленивым. Движения его стали  наро-
чито ловкими, как у киношного супермена.
   Он быстро сплюнул розовый комок резинки в сторону и зашагал  к  "дод-
жу". Руки его расслаблено замерли у пояса, словно он приготовился выхва-
тить "кольт" и открыть огонь по всему, что движется.
   Ну ни дать, ни взять, ковбой из вестерна.
   Было бы это в другое время, Ронни бы  расхохоталась,  но  сейчас  она
лишь продолжала улыбаться.
   Полицейский взял из ее пальцев удостоверение и повертел в  руках.  Но
глаза его смотрели не на синюю карточку. Они изучали лицо девушки. Нако-
нец, офицер кивнул.
   - О'кей. Проезжайте.
   - Спасибо, офицер. - Ронни улыбнулась еще очаровательней  и,  миновав
шлагбаум, выжала акселератор до отказа. "Додж" послушно рванулся вперед,
полетев вниз по крутому спуску, синей, поблескивающей на солнце стрелой.

   Вертолет даже не сбавил скорость. Он так и продолжал лететь над  ров-
ной темно-зеленой гладью озера.
   Впереди находилась электростанция. Там вода обрушивается вниз с пяти-
десятиметровой высоты, теряя свое спокойствие,  рассерженная,  бурлящая,
пенящаяся грязно-серыми барашками. Из  светло-лазурной  она  становилась
темно-зеленой, мутной, как лужа после первого весеннего дождя. Такой  ее
делают тонны ила, поднятые со дна быстрым течением. Именно туда и напра-
вятся унисолы. ТАМ один из самых сложных этапов операции. Они практичес-
ки ничего не смогут видеть в мутной воде, течение будет стараться увлечь
их за собой, утопить, смыть. Затянуть в смертельную  мясорубку  стальных
лопастей ротационных машин.
   Полковнику Уильяму Перри очень хотелось верить, что  унисолы  пройдут
этот участок без потерь.
   - Мы над ди-зи*, - закричал пилот, поворачивая голову.
   - Хук-ап! Приготовились! - полковник смотрел, как унисолы поднялись и
быстро выстроились в две колонны по пять человек.
   - Первая пара, пошли!
   Две фигуры спокойно шагнули в раскрытый люк.
   - Пошли! Пошли! Пошли!
   Пара за парой унисолы исчезали в проеме двери.
   - Пошли!
   Полковник быстро подошел к люку и посмотрел вниз. Две серебристые фи-
гуры падали в подернутую мелкой рябью тарелку озера, как длинные  бомбы.
Вот они коснулись воды и  моментально  пропали  из  виду.  Вертолет  еще
больше увеличил скорость и, заваливаясь на бок, пошел к быстро приближа-
ющейся береговой полосе.
   Террорист поднял портативную рацию и нажал кнопку "вызова".
   - "Второй".
   - Все чисто, - отозвался в динамике хриплый голос.
   - Давай, смотри в оба.
   В отличие от остальных на нем не было вязаной шапочки.  Этот  человек
не боялся, что его узнают. Он даже  хотел  этого.  Его  физиономия  дав-
ным-давно была известна агентам ФБР, и сейчас Джозеф Мария Лопес работал
на авторитет. Честно говоря, ему даже не особенно были нужны  те,  чьего
освобождения он добивался, уничтожая других людей.  Пусть  говорят,  что
он, Джозеф Лопес, ненормальный, ему плевать. Его план  работает,  а  это
главное. Пока власти не очень чешутся, но  посмотрим,  что  они  запоют,
когда ребята прикончат еще парочку из этих вонючих  недоноском.  Скажем,
вон того, косоглазого с его подружкой. Точно. Они и умрут следующими. Он
с детства ненавидел всех этих китайцев,  вьетнамцев,  корейцев.  Но  еще
больше он, Джозеф Лопес, ненавидит ублюдочных ниггеров. Жирных,  потных,
грязных черномазых. Как тот, что сидит в углу. Он, наверное,  уже  обмо-
чился со страха. Это небось от него воняет мочой и  потом.  Да.  Ниггеры
всегда воняют мочой и потом. Потому что они боятся,  что  их  пристрелят
такие парни, как он, Джозеф Лопес. Ха-ха. Точно, он умрет первым. За ним
узкоглазые. Потом... Потом...
   То-то парни будут уважать его, когда их привезут из тюряги, и они уз-
нают, К