прошлым,  что только держись. Когда  я  сегодня  днем
посвятила  его  во  все эти ее киллерские  забавы,  он  чуть
сознание не потерял.
      - Не оттого ли, что он имеет к ним прямое отношение? -
вставил Нертов.
      Все-таки  еще ничто не разубедило его  в  том,  что  и
Чеглоков,  а  не  только Лишков, вполне мог быть  заказчиком
убийства его отца.
     - Чеглоков? Не гневи бога, - Ковалева даже поперхнулась
*.d%. - Заказчик уже известен. Это Лишков.
       Долгая   пауза,  во  время  которой   Леночка   очень
внимательно  смотрела  на Алексея. Следила  за  реакцией  на
сенсационное сообщение.
     - Откуда такие сведения? - не понял Нертов. Он ведь еще
не  посвящал  ее  во  все  то, что  ему  удалось  узнать  за
вчерашний день. Елена Викторовна глянула на него в очевидной
задумчивости: говорить или нет?
      -  Видишь ли, Лешенька, ты ведь еще не в курсе  одного
вновь открывшегося обстоятельства...
     - Лен, не тяни!
      -  Хорошо, слушай внимательно. Тишко этот, наше  общее
проклятие,   был   очень  осторожным  человеком.   До   того
осторожным, что на все свои грешки и темные делишки, которые
все-таки  могли  быть вычислены, писал заранее  или  явки  с
повинной, или что-то вроде доносов. Ну, сам знаешь, как  это
делается:  задерживают  бандюгана с  оружием,  а  у  него  в
кармане  уже  лежит заява в милицию. Мол,  шел  по  улице  и
нашел,  несу добровольно сдавать. У Тишко тоже,  на  случай,
если  его обнаружат, было кое-что понаписано. В том числе  и
заявление прокурору о том, что Владимир Иванович Лишков имел
умысел  на убийство Юрия Алексеевича Нертова и даже  склонял
честного милиционера к этому преступлению. Оказывается,  они
были   знакомы.  Интересный  факт,  но  я  еще  в   нем   не
разобралась. Он, конечно, сумасшедший, этот Тишко. Все это у
него дома в письменном столе и лежало...
      -  Подожди,  -  перебил ее Алексей. Он  даже  не  стал
расспрашивать Ковалеву, откуда та узнала о том, что  "Шварц"
-  это  и  есть Тишко. Подумал лишь о коробках  с  бумагами,
вывезенных  в  отделение милиции, - так в этих заявлениях  и
Маринино имя фигурирует?
      -  Фигурировало, Леша. Ты вот сейчас об этих заявах от
меня услышал - и забудь. Я тебе ничего не говорила.
     - Не понимаю...
      -  Не  выйдет  из тебя сыщика, Нертов,  -  усмехнулась
Ковалева.  - Ты сам посуди: разве кому-нибудь из  вас  надо,
чтобы выплыла на свет божий вся эта история? Никому не надо.
Пусть ваше прошлое останется с вами. Это еще счастье, что  я
успела  побывать в квартире Тишко до того момента, как  туда
приехали  с  осмотром  из следственной бригады.  Успела-таки
провести титаническую работу.
      -  Ну,  ты  даешь!  - присвистнул Алексей  и  не  стал
распространяться  о  том,  что  и  он  кое-что  почитал,  из
тишковского  наследия... - Может быть, - с надеждой  спросил
он, - ты узнала и то, почему он решил использовать Марину?
      -  Нет,  Леша. Не узнала. И есть у меня все  основания
констатировать,  что  эта тема не имеет перспективы.  Марина
уверяет,  что  у  нее  самой  нет  никаких  идей.   Хотя   и
предполагает,  что  милиционер  использовал  то  неудавшееся
ограбление  квартиры Македонского для того, чтобы  потом  на
нее  все  свалить. А затем шантажировать. Но  что  он  хотел
получить  с этого шантажа? Загадка. Конечно, все значительно
бы   упростилось,  знай  мы,  что  Лишков  и   Тишко   имели
представление  о  том, чья она дочка. Тогда понятно:  делают
(#`ch*.)  в  своих руках девчонку, а через  нее  цепляют  на
крючок  папашу. Но это каким же монстром должен быть Лишков!
Ты,  кстати,  имеешь  представление о том,  что  он  был  за
человек?
     - Имею. Светка уверяет, что он был тайный алкаш и явный
тюфяк.  Однако,  как она сама же говорит, активно  точил  на
свой  карман.  Мой отец и Чеглоков отзываются о  нем  едино,
будто сговорясь. Мол, пакостный был мужик, но нужный.
      -  Мне говорили, что он был склонен к интриганству,  к
многоходовым комбинациям, - добавила Ковалева.
      -  Еще  бы,  -  кивнул Алексей. - Ты  только  прикинь,
сколько  лет  он  провел  в этих коридорах  власти.  Вначале
депутат   -  всплыл  на  первой  волне  перестройки.   Потом
чиновник.  Затем  стянул на себя некие партийные  дела.  Это
сколько же надо интриговать, чтобы так долго быть на плаву!
     - Вот, собственно, и все, что мы о нем знаем, заключила
Елена  Викторовна,  а Алексей Юрьевич не стал  расширять  ее
познания.

                             ***

      Оба  дружно  вздохнули.  И  замолчали.  Потом  так  же
синхронно перевели взгляд в одну сторону. Из окон Нертова  -
прямой  вид  на кабинет Чеглокова. Андрей Артурович  не  так
давно   переселился  в  этот  кабинет,  по   совету   службы
безопасности: спокойнее, если окна выходят не на улицу, а  в
глухой   охраняемый  двор-колодец,  в   который   не   может
проникнуть посторонний. После того как недавно и по Москве и
по  Питеру  прокатилась волна покушений на банкиров,  решили
пойти на дополнительные меры предосторожности.
      Сейчас, в десять вечера, окна кабинета Чеглокова  ярко
светились. Отсюда, из нертовского окна, было отлично  видно,
что шеф еще на месте. Точнее, на этом месте ему не сиделось.
Он ходил по кабинету из угла в угол и вокруг стола.
     - Бедняга, - опять вздохнула Елена Викторовна, - боится
идти домой, остаться наедине с Мариной...
     - Глупости, - оборвал ее Алексей.
      -  Ты  еще  молод, ничего не понимаешь, - назидательно
сказала Ковалева. - Ты даже не в состоянии представить  себя
на его месте. Ждал бы тебя сейчас такой сюрприз - ты бы тоже
мерил шагами кабинет и не мог ни на что решиться.
     - Вот я и говорю, что все это глупости. Никто Чеглокова
дома не ждет...
      Она  даже  не  успела переспросить, куда  это  Алексей
клонит: призывно зазвонил телефон и Нертов схватил трубку.
      -  Да.  Еду. Немедленно, - он почему-то начал кричать,
хотя  обычно  говорил  по телефону вполголоса.  -  Ах,  ужин
стынет? Ах, я даже не представляю, который час?
      "Светлана,  -  решила Ковалева. - А свистел,  что  она
вернулась жить к матери".
      - С ума можно сойти с этими женщинами, - Нертов бросил
телефонную  трубку.  - Приготовила там какую-то  вкуснотищу,
праздничный ужин... Сгорю от желания, испепелюсь, не  доехав
до дома...
      -  Ну,  вы  даете, - оторопела Леночка. - У  нее  ведь
завтра похороны!
     - У кого? У Марины?

                             ***

      И  тогда  они,  наконец, рассмеялись. Здоровым  смехом
людей, у которых больше нет проблем.
     До слез.
      -  Нертов, - шмыгала носом Леночка, промокая  потекшую
тушь  носовым  платком, - скажи мне хоть что-нибудь  доброе,
пока  ты  не умчался, сгорая от желания. Я осчастливила  вас
всех,  я  воссоединила  семью, я отвела  от  вас  кучу  бед,
заработала себе новые морщины в тяжелых думах...
      -  А  еще  ты сменила духи, - Нертов потянул носом.  -
Париж?
     - Вена, - с чувством собственного достоинства поправила
Ковалева.
      И,  вскинув кудрявую голову, удалилась за своей  долей
счастья.  В  тот  кабинет,  окна  которого  зазывно   горели
напротив.