всех газетах написали, а сегодня, говорят,  его,
козла,  в  "Криминальных новостях" покажут. У нас тут  такой
шухер стоит!
      - Слушай, я ничего не слышал - как-то мимо прошло. Что
он натворил? Спьяну что-нибудь?
      -  Ну,  прям!  Если  бы  спьяну.  Оборотнем  оказался.
Квартирная  мафия.  А  вам-то он по  каким  делам  нужен?  -
перешел собеседник на официальный тон.
      -  Собственно, мне нужен тот, кто работает по делу  об
убийстве  артиста  Македонского. Убитый был  близким  другом
главы банка...
      -  Считай, Нертов, что попал по адресу. На мне  теперь
этот "глухарь" висит. Если, конечно, тут сам Фалеев чего  не
напорол,  - вдруг додумался человек на том конце провода,  -
Слушай,  мысль,  а? Может, и ты со мной чем поделишься,  как
коллега  с коллегой. Жду. Поговорим за рюмкой чая.  Спросишь
следователя Карпова - это я.
     Усвоив намек, Алексей купил в первом же ларьке упаковку
жестянок джина с тоником и выехал на Васильевский остров.
      Карпов  оказался довольно нервным парнем, которому  не
было  больше тридцатника, но дать можно и все сорок. Алексей
еще  в  годы обитания на 22-й линии - юрфаке университета  -
прославился  среди  однокурсников своим умением  безошибочно
вычислять  возраст любого человека, Дело это  было  нехитрое
(ради   него  он  специально  изучил  кое-какую  медицинскую
литературу, а потому знал, когда и какие морщины  появляются
на  лице, что происходит с осанкой и походкой с годами,  как
изменяется  голос),  но  у других  студентов  руки  до  этой
хитрости  не  доходили,  и  Алексей  вместе  с  одним  своим
приятелем   порой  развлекался  тем,  что  заключал   весьма
выгодные пари. Со скромной погрешностью до двух лет  он  мог
определить  даже возраст женщины, что всегда потрясало  всех
спорщиков, но, увы, не слишком радовало сам объект пари...
      Карпова  старили  седые пряди в проборе  и  желтоватые
,%h*( под глазами. Слабости этого "следака" Нертов определил
безошибочно: у мента явно были немалые проблемы с алкоголем.
Что  ж,  это  только  облегчало задачу:  разговорить  такого
человека  не составляло труда. Хуже было бы, если б  на  его
месте   сидел  застегнутый  на  все  пуговицы,  чопорный   и
подозрительный, какой-нибудь румяный ветеран органов.
     Рассказанное Карповым даже и не удивило Алексея. Ему ли
было  не  знать, что за дела творятся в городе  в  ментовке,
давным-давно   сблизившейся  с  бандитами   разных   мастей.
Милицейские "крыши", группировки "компроматчиков" и  выжимал
долгов  -  все  это  было в порядке  вещей,  как  и  участие
милиционеров  в  темных  квартирных  делах.  Ходячая  истина
бандитов и воров, гласящая, что "хороший мент - это  мертвый
мент",  подверглась корректировке в последние  годы.  Теперь
хорошим был свой и живой.
      Фалеев,  как выяснилось, был не таким уж  дураком.  На
территории  своего отделения он не засвечивался.  Работал  в
Озерках  -  помогал  расчищать  площадки  под  строительство
особняков "новым русским".
      Озерки  -  душевное местечко на окраине города  -  уже
несколько лет как было облюбовано богатыми людьми. Когда-то,
еще  в  начале  века, оно было застроено дачами литераторов,
артистов  и  художников.  Теперь  этот  былой  приют  богемы
представлял  собой  скопище  ветхих  деревянных  построек  с
садами  и  огородами.  Обитались здесь в  основном  старики-
пенсионеры. Одни из них охотно продали свои дома, как только
на  них  пошел спрос, и перебрались в городские квартиры  со
всеми  удобствами, а на их участках уже строились затейливые
особняки  красного кирпича. Другие же старики  заартачились,
никакими деньгами было не выжить их с насиженных мест. Самые
большие  битвы  разворачивались за  присоединение  участков,
соседствующих  с  замками  новых русских  владельцам  замков
требовалось расширение площадей. Если не помогали деньги,  в
ход   шло  все  -  шантаж,  поджоги,  угрозы  и  даже  пытки
несчастных  владельцев бесценной земли, под  которыми  те  в
лучшем случае должны были заключать сделку купли-продажи,  в
худшем - подписывать дарственную на участок с постройками на
имя неведомого им любимого племянника.
      Фалеева  взяли  прямо  в деле - когда  с  подростками-
"отморозками"   он  пытал  старика,  упорно  отказывавшегося
обменять  свой  дом на комнату в многонаселенной  коммуналке
где-то на гнилой Лиговке. Старик и поведал своим спасителям,
что  уже  год  он  выдерживал осаду прытких  молодых  людей,
вначале  "по-доброму"  уговаривавших  его  продать   дом   и
участок,  а  потом  перешедших к угрозам. Бедолага-пенсионер
исправно  носил заявления в свое отделение милиции,  там  их
принимали к сведению. Разве знал он, что милиция повязана  с
бандитами?  В этот роковой вечер к нему заявился  человек  в
милицейской форме, представился, показал удостоверение - все
честь  по  чести. Начал расспрашивать, что к чему.  Принялся
советовать:  мол, не связывайся ты с этими  богатеями,  дед,
переезжай. Домовладелец упирался на своем. Вот тогда к  нему
и   ворвалась   эта  шпана  и  набросилась  на  беспомощного
старика...
      -  Как уж застукали опера Фалеева за этим делом, прямо
на  месте преступления - вопрос не к следователю Карпову,  -
закончил  тот свой рассказ. - Так что перебрался теперь  наш
друган  в  "Крестовскую" ментовку. Выпьем за  его  здоровье,
чтобы  ему  там хорошо и долго сиделось, - Карпов  откупорил
сразу две банки.
     - Не могу, за рулем, - развел руками Алексей.
     - Ну, чисто символически...
      Нертов улыбнулся словам "следака", напомнившем  ему  о
давнем  соседе  по житью в коммуналке о домогавшемся  Светки
менте. Пришлось немного отпить.
      -  Слушай, а что за парень этот Фалеев? - спросил  он,
сделав глоток. Карпов поморщился:
      -  Какой  там парень - мужик за сорок. Сам  ничего  не
пойму:  немного ему и до пенсии по выслуге оставалось,  ушел
бы  себе  спокойно,  а там уже химичил  на  всякие  охранные
лавочки.  А главное, ты смотри, как хитер оказался -  нигде,
никогда  своих доходов не засвечивал. Хотя, ты ж  понимаешь,
бешеные "бабки", наверное, мужик делал. Но, с тех пор как  я
сюда  поступил, а это четыре года тому назад было, он все  в
одном  и  том  же  свитерке на службу  ходил,  одни  башмаки
топтал, что зимой, что летом. Вечно плакался: денег нет...
      - Логично, - согласился Алексей: на то он и оборотень,
чтобы выглядеть, как все.
      -  И  жил-то бирюком, - продолжал "следак". - С  женой
давно  развелся,  сын в армии. Я даже не припомню,  чтобы  у
него  хоть когда-нибудь какая подруга объявилась -  зря  тут
наши  бабцы  перед ним расфуфыривались. Нет, ты  мне  скажи,
куда  же он, зараза, деньги девал? С этими, что ли, делился?
-Карпов воздел палец к грязному потолку. - Да, - вздохнул он
под щелчок еще одной голубой жестянки, - стоило бы покопать,
не  было  ли  у  Фадеева  какого-нибудь  интереса  к  вашему
Македонскому. Нельзя не исключать того, что братишка  актера
сомнительная,  надо  сказать,  личность  -  спланировал  это
убийство, чтобы завладеть квартирой, а Фалеев ему  и  помог.
Других наследников у Македонского не было. Сожительница  эта
его  последняя с ней он отношения не регистрировал, так  что
никаких  прав  на квартиру она не имела. Хотя,  скажу  тебе,
есть там одно озадачивающее обстоятельство.
     - Какое? - с некоторым замиранием переспросил Алексей.
      -  А  вот,  смотри. Вскоре после убийства  актера  эта
гражданка по фамилии Войцеховская, работающая, между прочим,
всего-навсего  санитаркой  в  больнице,  вдруг  делает  одну
весьма дорогостоящую покупку. Она приобретает почти за  пять
тысяч  долларов  - бешеные деньги для санитарки  -  комнату.
Здесь  же, на Васильевском. Откуда у нее такие средства?  На
проституции  ее  не  привлекали - этот заработок  вроде  как
отпадает.  Да  если  бы  и  прирабатывала  она  этим  делом,
невелики  там  доходы: больше трат на одежду,  чем  прибыли.
Наследства  она в последнее время не получала.  Мать  умерла
несколько  лет  назад  во  Львове.  Там  квартира  даже   не
приватизирована, в ней прописан ее отчим - мы  проверяли  по
случаю. Ясно, что жилье то львовское Войцеховская продать не
могла.  Что  остается? Предположим, это  деньги  ее  родного
.bf , так?
     - Почему бы и нет?
       -  Однако  отца  у  нее  как  бы  и  нет:  записан  в
свидетельстве о рождении со слов матери. Трудно  поверить  в
то,  что  через  двадцать с лишним  лет  этот  папаша  вдруг
объявился  да  подкинул состояние дочурке, если  он,  как  я
выяснил, даже не появлялся на похоронах ее матери.
     - Смотрю, вы ее плотно разрабатываете...
      -  Что  ж  ты думал? У меня эта Войцеховская в  черном
списке. Она тут к нам приходила - красивая девка, за  такими
как раз и могут числиться самые темные дела. Ревела белугой,
горе неутешное изображала. А как допрашивать ее по краденому
стали - путается. Это, мол, особой ценности не имело,  то  -
вообще  безделка,  - Карпов щелкнул еще  одной  жестянкой  и
доверительно наклонился к Алексею. - Нет, ты мне  как  мужик
скажи:  чего  это молодая девка будет жить  с  человеком  на
двадцать лет старше ее? Любовь большая? Как бы не так, знаем
мы эту любовь с приглядом на денежки.
       -  Ну,  а  зачем  была  нужна  ей  смерть  актера?  -
отстранился Алексей.
     - Правильно вопрос ставишь. Вот и дошли мы, наконец, до
этого  пункта. Бог ты мой, да сговорилась она с каким-нибудь
своим дружком, чтобы обчистить квартиру любовника. Алиби она
себе  обеспечила: отчалила на этот вечер к  своей  подружке,
Македонский  ее  сам туда отвез. Я тут так думаю:  дружок-то
этот  был  их общим знакомым. Актер внезапно возвращается  в
квартиру  -  застает там этого человека,  а  дальше  события
развиваются  по  знакомой  схеме. Вору  не  остается  ничего
другого,  как  убить  Македонского.  Так  сказать,   эксцесс
исполнителя.  Шел на одно дело да переборщил  -  повесил  на
себя еще дополнительную статью.
     - И что, есть какие-то предположения по этому дружку?
      -  Хрен тебе! Честно скажу, только между нами,  да?  -
джин  уже  оказал свое влияние на Карпова, и  он  не  темнил
перед  Алексеем, - ни-ка-ких следов. Честная  женщина  -  ни
одной связи, мужской, я имею в виду. Что делать?
     - Значит, тупиковая версия, - подсказал Нертов.
      -  Во-во, а на мне этот "глухарь" висит. Тяжелой такой
гирей.  Там, - он показал в потолок, - и знать  не  хотят  о
том,  что  у  меня таких убитых Македонских -  десятки.  Сам
знаешь,  бытовуха, коммуналки. Драки пьяные,  дебоши,  из-за
очереди в туалет убивают. Тоже поди раскрой - мол, шел сосед
по  коридору да височком об утюг ударился, так ведь?  Сам-то
ты  в ментовку не пошел, побрезговал. Сразу, видать, в банк,
на теплое местечко?
      -  Да  нет,  я  же  сказал тебе, что успел  в  военной
прокуратуре   поработать.  "Следаком".   А   когда   учился,
стажировался в уголовке.
      - Ну, тогда уважаю, - Карпов отхлебнул из новой банки.
-  А  то  терпеть не могу этих мальчиков после университета.
Правильные  все. Чистоплюи. Методы им наши не подходят.  Тут
один мне говорит: что это, мол, вы "жегловщину" развели?  Да
еще к шефу с рапортом.
      Разговор  начал  буксовать.  Следователь,  как  назло,
'  e,%+%+ совсем не в той кондиции, что требовалось. Алексей
пытался вернуть его в нужную колею:
      -  Слушай, а может, этот ваш Фалеев специально не стал
засвечивать  какие-нибудь связи Войцеховской?  Если  учесть,
что он мог быть заинтересованным лицом?
     - Прям там. Я лично этими связями занимался, потому как
больно  важная  птица этот убитый. Она как в новую  квартиру
въехала - мы и в ней наблюдение установили.
       -   Молодцы.  Как  вы  только  умудрились  наружку-то
организовать...
      -  А зачем? Коммунальная квартира - это и зло тебе,  и
благо.  Я что, это наши опера, разве не договорятся  с  кем-
нибудь из соседей? Всегда!
     - И что же? - насторожился Алексей.
     - А то, что хаживает-таки к нашей барышне какой-то тип,
один и тот же. Голос мужской в ее комнате соседи слышали.  И
все  на  повышенных тонах. Так что как теперь этот дружок  в
квартире появится - мы туда. Ждем-с. Только я тебе ничего не
говорил.
     - Чего же раньше-то не собрались, когда он там был?
      -  Ой,  я  тебя  прошу!  У меня  таких  Македонских  и
Войцеховских  -  десятки. За всеми  не  набегаешься.  Честно
скажу, некогда было. А тут начальство опять приперло. Раз уж
Фалеева  арестовали - такое пятно на весь  отдел!  -  срочно
выдавай хорошие показатели. А кляузное дело у нас одно.  Эти
деятели  культуры  уже  столько "телег"  понаписали  во  все
инстанции! Лауреаты-депутаты, понимаешь ли. Вот и приходится
теперь шевелиться.
       -   Ну,   удачи  тебе.  -  Алексей  поднялся,   чтобы
попрощаться.
     - Слушай, а ты чего приходил? - вдруг задумался Карпов.
      -  Так  у тебя начальство и у меня - начальство.  Тоже
трясет: смертный случай в близком окружении, проверяй, кровь
из  носу, нет ли тут какой угрозы для жизни шефа, -  нашелся
Нертов.
      -  А, понятно... Козлы они все. Ну, бывай. Заходи еще.
Хорошо  поговорили. За рюмкой-то чая, а? - Карпов рассмеялся
своей остроте.
       "Итак,  -  размышлял  Алексей,  выходя  из  райотдела
милиции, - что мы имеем после разговора с Карповым? Уже кое-
что.  Правильно он ставит вопрос о деньгах - видимо, это  те
самые  деньги, которыми и шантажировал Марину Шварц,  говоря
при  этом и о каком-то жмурике. Деньги связаны с трупом. Это
очевидно.  Чьим трупом? Как тут не крути, а речь могла  идти
об убийстве Македонского..."
      Нет,  одернул он себя, опять нестыковка:  если  Марина
была  задействована в этом убийстве, зачем ей  потребовалось
просить   его,  Алексея,  установить  истину,  хоть   что-то
разузнать? Она же сама жаловалась ему на ментов, волокитящих
это дело! А что, если этот неуловимый Шварц говорил о каком-
то  другом трупе? Каком - остается загадкой. В любом случае,
деньги, на которые купила комнату Марина, имели криминальное
происхождение.  Видимо,  они  были  авансом  за  предстоящий
выстрел.
       Далее,   перебирал  Алексей,  стартуя  от  райотдела,
появилась информация об отце Марины, которого как бы и  нет.
Стоило  бы  его все-таки установить. Жизнь - штука  сложная.
Может,  и  общались они все эти годы. Тогда  Марине  был  бы
прямой  смысл  скрываться  у  этого  человека,  которого  не
установила ментовка. Лучшего убежища не придумаешь.
      Как  понял  Алексей, Карпов еще не в курсе  того,  что
Марина  исчезла.  Не сегодня-завтра он  узнает  об  этом  от
квартирного  стукача  и, несомненно, объявит  ее  в  розыск.
Бегство  одной  из подозреваемых - это то,  что  ему  сейчас
надо. Примется искать - работа по делу будет как бы вестись,
и  никто  не упрекнет следователя в бездействии. Хорошо  это
или  плохо, что он, Алексей, будет не одинок в своих поисках
Марины?  "Черт  его знает", - подумал он.  Обнаружив,  могут
ведь  и  арестовать, церемониться не станут, а такого исхода
Алексей никогда бы не пожелал...
      Выехав  с  Малого  проспекта на  17-ю  линию,  Алексей
свернул  на Камскую улицу. Остановился у нужного  дома,  про
себя   отметив  мрачноватость  этого  местечка.  Сразу   три
кладбища, несколько церквей - большой оригинал, должно быть,
был  этот  артист,  коли  выбрал  себе  квартиру  при  таком
соседстве. "Действительно, что же все-таки она нашла в  этом
немолодом  человеке?"  -  задумался Алексей,  сам  неприятно
пораженный вдруг возникшей ревностью. Ревновать к  покойнику
было сверхглупо, однако мысль о том, что Марина может теперь
сравнивать...  Да, именно это неизбежное сравнение  было  не
слишком   комфортным   для  Алексея.  Прежний   любовник   -
знаменитый и великий, - наверное, он был талантлив во  всем.
И Алексей - кем он мог быть для Марины? Так, случайный порыв
расстроенных   нервов.  Он  вспомнил,  с  каким   презрением
произнесла она тогда:
     "Лешенька-охранник"...
     "Как бы там ни было, а я еще жив, и в этом мое решающее
преимущество",  -  с  черным юмором  рассудил  он,  открывая
тяжелые  двери подъезда. На Камскую улицу он решил съездить,
чтобы  разузнать:  кто же все-таки появлялся  здесь  в  день
убийства  Македонского? Марина говорила ему  о  том,  что  с
соседями  на эту тему никто вроде бы не разговаривал,  да  и
Карпов  об этом эпизоде в ходе следствия почему-то  умолчал.
Видно, что эта часть работы по каким-то причинам (или  вовсе
без причин - от великого пофигизма) была провалена.
      -  Никого  и  ничего  не видела, ничего  не  помню,  -
затараторила  бабулька,  любопытное  лицо  которой   Алексей
приметил  в  одном  из окон, еще сидя в машине.  Именно  она
открыла  дверь, когда он, представившись опером из отделения
милиции,  позвонил  в первую квартиру на лестнице.  Уверения
были  слишком  горячими,  а потому насторожили  Алексея.  Не
боится ли чего старуха? Уж не припугнули ли ее в тот роковой
вечер?
     Нертов подступился к бабульке издалека:
      -  Вы  знаете,  подходил я к дому, вас увидел  и  свою
бабушку вспомнил. Она у меня тоже все время у окошка  сидит.
Когда  к  ней  ни  приеду - знаю, что  издалека  увижу.  Так
приятно, что тебя ждут и встречают...
      - А что ж нам, старухам, остается делать? Ноги болят -
вот и сидим, на улицу глазеем. Одно развлечение осталось.
     - Что же, и телевизор не смотрите?
      - Какой там телевизор! Уже давным-давно сломался, а на
новый  денег  теперь нет. Ты-то, я вижу, внук хороший,  свою
бабку  навещаешь, а мои, чтобы приехали - разве на  похороны
дождусь. Твоя бабушка какого года рождения?
      -  Двадцатого, - сказал наугад Алексей про вымышленную
им  бабушку,  потому  как обе его бабушки,  увы,  давно  уже
умерли.
      -  Совсем  молодая, ей еще бегать  и  бегать.  А  я  с
девятьсот  шестого, - с почтением к своим  годам  произнесла
старушка.
     - Никогда бы не подумал!
      Галантность Алексея растопила сердце бабульки,  и  она
все-таки впустила его в квартиру. Старушка была явно из тех,
что  сохраняют  ясность и остроту ума  даже  и  к  девяноста
годам.  Прикинув,  что у нее должна быть неплохая  память  о
былых временах, Алексей решил поднажать на сознательность:
      -  Опытные следователи говорят мне, что тяжело  теперь
стало  работать.  Прежде  люди перед  милицией  не  ловчили,
власть уважали, порядок был. Долг свой люди знали.
      Старуха  вопросительно посмотрела на  Алексея,  пожала
плечами:
     - Кто ж от долга-то отказывается?
      -  Помогать  надо, бабушка, тем, кто  вас  охраняет  и
защищает. Не подскажете вы - помогут другие соседи,  которые
видели.  А прознает про то мой начальник, а он у нас человек
старой  закалки,  так  заставит меня потом  вас  привлекать.
Отчего   это,   мол,   гражданка  такая-то   отказалась   от
сотрудничества со следствием, покрыла чужие темные  делишки?
Так ведь получается?
     - А чего это ты меня пугаешь?
      -  Не  виноват  -  служба у меня такая,  -  как  можно
располагающе улыбнулся Нертов. Старуха поджала губы.
      - Темень уже на улице-то была, - нехотя начала она,  -
но  видела я кое-что в тот вечер. Входила сюда одна  парочка
под ручку.
     - Погодите, бабушка, их двое было? Точно?
      -  Ну, говорю тебе: двое, незнакомые, объявились сразу
же, как Пашка с этой своей рыжей на машине уехал. Потом Паша
опять вернулся, но один.
     - А эти?
     - Не знаю.
     - Ну, бабушка...
      - Я тебе говорю: не знаю. При мне из дома они точно не
выходили, за это я тебе ручаюсь. Потом-то я спать пошла, что
было ночью - не знаю. Но сплю я, кстати, чутко - все шаги на
лестнице слышу, потому что у меня кровать стоит прямо у  той
стены,  что  выходит  на лестницу. Так  я  на  каждый  шорох
просыпаюсь.
      Алексей  отметил добровольное мученичество  любопытной
старушки...
     - И что же, уверены в том, что в эту ночь вниз никто не
a/ca* +ao?
        -   Считай,   что   уверен