сопоставлений
и размышлений - весьма и весьма вероятной.
      Еще  до  всех  этих бурно развившихся в последние  дни
событий  Алексей выловил в одном из подслушанных  разговоров
Шварца с Мариной некий намек, позволявший предполагать,  что
этот  шантажист  располагал довольно точной  информацией  об
убийстве актера - большей, чем можно было бы иметь, ведай он
о  происшедшем только из многочисленных газетных  репортажей
или,  предположим и вот это-то и было самое настораживающее,
-  из рассказанного ему Мариной, попавшей на место трагедии,
в  квартиру  актера, лишь несколько дней  спустя  после  его
смерти. Угрожая Марине, он сказал ей, что, мол, "висеть тебе
привязанной,  как твоему Паше", при этом точно  указав,  как
именно...  Но  именно  это  "как"  нигде  в  публикациях  не
проходило,  сколько ни проверял потом Алексей. Не  упоминала
об  этом  и первой заставшая мертвого Македонского  артистка
Ольга Круглова. Он специально ездил к ней, расспрашивал, что
она  видела, что заметила. Круглова, по ее словам, опрометью
выбежала  тогда из комнаты, не в силах смотреть на  то,  что
перед  нею  предстало. Следовательно, у  Шварца  могли  быть
только   два  источника,  из  которых  он  был  бы  способен
почерпнуть  такую важную деталь. Первый - это  оперативники,
побывавшие  на  месте  происшествия (либо  составленные  ими
протоколы  осмотра трупа и квартиры). И второй источник  сам
Шварц,  собственной  персоной,  неким  образом  попавший   в
квартиру  вперед прочих. А что это означало, было понятно  и
без комментариев...
      Итак,  еще за несколько дней до разговора со  старухой
Алексей начал подозревать, что этот Шварц, кем бы он ни  был
на самом деле, может быть причастен к убийству Македонского.
Он  сам  выдал себя той деталью. Странно только, что  Марина
тогда никак на это не отреагировала. Алексею это определенно
не  понравилось.  Но  это было тогда  -  когда  он  еще  мог
позволить себе сомневаться в ней. Вариант участия  Марины  в
убийстве  Македонского Нертов рассматривал в  то  время  как
вполне вероятный.
     Сообразительная бабуля подтвердила версию Алексея - вот
отчего  он и был готов расцеловать ее в тот момент. Шварц  и
некто, поднимавшийся по лестнице в квартиру Македонского как
раз незадолго перед его незапланированным возвращением, были
одним  и  тем  же  лицом.  Алексей,  конечно,  был  ошарашен
приоткрывающимся ему неведомым пластом.
      Он был неспособен понять: Какая связь существует между
его  отцом и любовником Марины, почему один и тот же человек
фактически  участвует  в  убийстве  обоих  -  в  одном,  уже
совершившемся, и в другом - запланированном? Не суть  важно,
что убийство это он собирается осуществить не своими руками.
Но  он заставляет Марину действовать опять же от имени кого-
то.  Значит,  был  некто  третий,  стоявший  над  всей  этой
схваткой:  тот самый, кому была выгодна и смерть  актера,  и
смерть  директора  завода. Получалась  несусветная  чушь,  в
которой  никак не мог разобраться Алексей. Ну,  какая  может
быть  связь  между  его  отцом  и  покойным  любовником  его
любовницы?  Сам он уже не мог в этом разобраться.  Выходило,
что  ответы  на  все вопросы можно искать  только  у  самого
Шварца,  роль которого Алексей определил как роль посредника
в чьем-то безумном мероприятии.
       Оставалось  немногое  -  вычислить  этого  Шварца  да
вытрясти  из  него  все,  что он знал.  Гуманность  методов,
понятное  дело, не предусматривалась: Нертов приготовился  к
тому, чтобы действовать в соответствующих ситуации понятиях.
И  вот  сейчас Алексей был так близок к тому, чтобы  узнать,
кто  же  скрывается под этим именем, и -  такой  облом,  как
сказал он сам себе.
      Он  вновь  с тоской посмотрел на Фалееву. "Эх,  Галина
Михайловна,  - хотел бы сказать он ей, - кончайте  ломаться,
выкладывайте все начистоту". Но вместо этого он посмотрел на
часы, давая понять визитерше, что разговор исчерпан.
     - А что дальше? - усвоила Фалеева его намек.
      -  А  дальше вы оставляете меня одного - с накиданными
вами запутками да загадками, - устало: сказал Нертов.
      Фалеева  встала,  чтобы  идти  к  дверям.  Но,  сделав
несколько  шагов,  вдруг повернулась  к  нему  и  посмотрела
умоляющим взглядом.
     - Леша, я вижу, что вы мне не верите. Но поймите, я и в
самом  деле  ничего  не  знаю. Ни  фамилии  этого  мальчика,
который бы мог вам что-то подсказать. Я его и в глаза-то  не
видела,  все  только  со слов мужа вам  говорю.  Так  что  и
парнишку, и мамашу его через меня вы не найдете. И как зовут
этого  милиционера,  тоже не знаю. Ну, не  называл  мне  его
имени Фалеев. А я, само собой, не спрашивала.
       Отделение  -  пожалуйста,  назову.  Вдруг   это   вам
поможет...
     - Нам! - поправил ее Алексей. - Нам, Галина Михайловна.
Как  вы заинтересованы спасти своего бывшего супруга, так  и
мы   -   намерены   разобраться  в  обстоятельствах   смерти
Македонского.
      Фалеева опять посмотрела на него виновато. И вновь как
будто что вспомнила.
      -  Впрочем, - спохватилась она, - муж описывал мне его
внешность...
       Алексей   внимательно  выслушал  изложенные   Галиной
Михайловной  приметы.  Противоречия  с  хранившимся  у  него
эскизом не было, и одно это было уже хорошо.
      - Да, еще кое-что вспомнила, - постаралась не упустить
ни  одного  штриха Фалеева. - Когда муж описывал  мне  этого
./%`  ,  он сказал, что у него фамилия под стать ему самому.
Мол,  тихий,  неприметный и белесый, из тех, кто  шуршит  да
свое дело делает.
     - Ценная информация, - язвительно заметил Алексей.
      - Другой нет, - отрезала Фалеева. - Вы бы уж, Алексей,
и  сами  подумали,  поотгадывали,  что  это  может  быть  за
фамилия.  Неприметный и белесый... - еще раз  перебрала  она
слова, подсказанные ей мужем. - Самой интересно, что бы  это
могло быть?
     - Невзоров? - усмехнулся Алексей.
     - Ну, о такой бы муж иначе сказал - это как раз фамилия
заметная,  -  не откликнулась на иронию Фалеева.  -  Давайте
думать!  Если  белесый,  то  Белоусов  или  Беленький.  Если
тихий...  Пожалуйста, готовы варианты: Тихонравов,  Тихонов,
Молчанов...
      - В общем, широкий спектр, - заключил Алексей, вставая
из-за стола.
      -  И  что же вы будете делать? - сочувственно спросила
Фалеева.
      - Пройдусь по отделению милиции, где, по вашим словам,
служит  этот  злодей,  поизучаю таблички  на  дверях,  доску
приказов.  Глядишь, какая-нибудь фамилия и осенит. Говорите,
значит, что лет тридцать ему?
     - Вроде, так.
      -  Что ж, Галина Михайловна, в любом случае то, что вы
мне сказали - это уже ценная информация. До вашего прихода у
меня  не  было  и  такой. Так что, ей-богу,  спасибо.  Кроме
шуток.
      -  Какие  уж  у  нас с вами шутки! -  горько  добавила
Фалеева.
      Простившись  с  этой внезапной во всех  смыслах  слова
посетительницей.  Нертов  бросился  к  телефону:  надо  было
срочно  отыскать Ковалеву - ведь наверняка эта хитрая штучка
могла   бы   что-нибудь  подсказать  или  даже  добавить   к
полученной информации. Однако оба ее телефона - и служебный,
и  домашний  - молчали. "Чертова баба!" - бросил  в  сердцах
Алексей. Наобещав вплотную заняться его непростой ситуацией,
Леночка исчезла - как в воду канула. "Уж не случилось  ли  с
ней чего?" - погасив раздражительность, подумал Алексей.  Он
еще раз набрал телефон пресс-службы, на этот раз Леночкиного
шефа,  незабвенного отставника-бездельника. К счастью, глава
аналитиков снял трубку. Отчего-то хихикнув на вопрос Алексея
о  Ковалевой  -  видно,  уже доложили  любознательному,  что
засиживаются  они  с  Леночкой в его  кабинете  допоздна,  -
ветеран сыска сообщил, что интересующая его особа приболела.
Но,  раз  дома  ее  не  было,  Нертову  не  составило  труда
догадаться,  что Ковалева тоже не дремлет -  значит,  где-то
чем-то  занята,  и, скорее всего, его делами.  Если  бы  еще
отзвонилась,  хоть что-то сообщила... Алексей  ругнул  себя:
отчего  не  догадался снабдить Ковалеву трубкой?  Вообще  об
этом не подумал - так же, как и о безопасности Леночки!  Еще
раз  припечатав  себя  как положено, Нертов  на  пару  минут
присел за рабочий стоя и набросал страницу коротких записей-
пунктов, которую тут же запер в одну из ячеек стоявшего  под
-.# ,( сейфа. Второй ключ от этой ячейки был у Ковалевой - в
случае чего она смогла бы узнать, что произошло в этот  день
и  куда  именно,  а также зачем направился  Нертов  ровно  в
четыре  часа  пополудни.  Хорошо еще,  что  кабинет  Алексея
находился  в  самом  конце длинного загибающегося  коридора.
Ковалева  могла практически незаметно открыть его дверь,  не
слишком привлекая внимание любопытных сослуживцев.
      План  у  Нертова  был сейчас один - подсказанный  всем
повествованием бывшей жены Фалеева. Конечно, ему  надо  было
мчаться  в  это  отделение милиции и  каким-то  непостижимым
образом   вычислять  там  Шварца.  Впрочем,  эта  несчастная
женщина, сама того не подозревая, облегчила Алексею  задачу:
несколько раз она уточнила, что подставивший ее мужа человек
был  не  просто неким милиционером, а оперативником. Что  ж,
оставалось  только  пробежаться  по  кабинетам  угрозыска  и
отдела  по  борьбе  с  экономическими  преступлениями,  где,
видно,  и  обретался  этот товарищ: оперативниками  называли
только сотрудников этих подразделений.
      Путь  на  Васильевский  остров  в  этот  час  дня  был
непростым  испытанием. Машина Нертова застряла в  пробке  на
мосту  через  Неву.  "Что ж, - сказал он себе  безо  всякого
раздражения,  - посидим да подумаем. Шварц -  это,  понятное
дело,  кличка, опять перебирал Алексей варианты его фамилии.
-Может быть, он на самом деле какой-нибудь Чернов - перевели
когда-нибудь, еще в школе, его фамилию на немецкий, да так и
закрепилась  кличка, почему бы и нет, очень  распространено.
Или -Темнов, тоже подходит..."
      Размышления были прерваны гудками сзади зазевался,  не
заметил, что путь впереди уже расчищен. "Нехорошо, - подумал
Алексей, - надо бы сконцентрироваться, а я что-то подраскис.
Все в один день: похороны, Фалеева со своими откровениями, а
теперь   поиски   этого  Шварца.  Лед  тронулся   -   погоня
начинается",  - уже в некотором возбуждении  сказал  он  сам
себе.
      Дальше  путь был короток - через десять минут  он  уже
выходил  из  машины, на всякий случай припарковав  ее  не  у
самого  отделения милиции, находившегося  во  дворах,  а  на
улице.  Ему  бы не хотелось, чтобы этот человек, состоись  с
ним встреча, смог вычислить его потом по номерам.
     В отделение Алексей вошел обычным посетителем - мало ли
кто может здесь бродить по коридорам, выискивая на табличках
фамилию  вызвавшего  его  повесткой следователя  или  просто
участкового.  В холле на первом этаже Нертов  остановился  у
доски  почета, несколько удивившись, что сохранились еще  со
старых времен такие выставки лучших кадров. С фотографий  на
него  смотрели близнецы-братья: все в погонах и все в  усах,
этом  непременном  атрибуте  младшего  офицерского  состава,
своеобразной  визитке  каждого  опера,  желающего  выглядеть
неотразимым  гусаром.  Алексей перебегал  глазами  от  одной
карточки  к  другой - как назло, каждый из  этих  отличников
службы вполне мог сойти за того, кто был начертан на рисунке
Ильюхи.  Он  стал  вчитываться в написанные мелким  курсивом
фамилии, еле различимые в полумраке холла. Сплошной  монолит
Ивановых-Петровых-Сидоровых  -  действительно,   неприметные
d  ,(+((  для неприметных людей. Вдруг среди них он  заметил
короткую,   заставившую  его  встать   на   цыпочки,   чтобы
разглядеть  имя-отчество  и  звание.  "Вот  это  номер!"   -
прошептал Алексей.
      - Вы кого-то ищете? - громкий командный голос заставил
его обернуться. Человек в штатском был суров.
      -  Да,  -  посмотрел на него Алексей,  -  я  ищу...  И
запнулся, но тут же с улыбкой воскликнул:
     - Леонид Павлович?
     Перед Нертовым стоял несколько раздобревший за те годы,
что  они  не  виделись, его бывший наставник по  милицейской
практике.   Еще   на  третьем  курсе  Алексей  самодеятельно
заявился  в  то РУВД, рядом с которым они жили со Светланой,
дабы  попытаться  узнать, куда следует  обратиться  будущему
правоведу,  чтобы  набраться ума-разума.  Долго  тыкался  по
кабинетам,  однако  их обитатели только озабоченно  посылали
парня  куда-нибудь этажом выше или ниже. Ни у кого  не  было
желания  возиться  со студентом. И вот тогда,  так  же,  как
сегодня,  Алексей  услышал в одном  из  коридоров  за  своей
спиной:  "Вы  кого-то ищете?" Конечно, перед ним  стоял  тот
самый  старший оперуполномоченный Фрунзенского  РУВД  Леонид
Павлович Расков! Тот самый человек, который когда-то  первым
вычислил  в  нем  данные неплохого опера и заставил  Алексея
поверить  в  свои  возможности. Теперь он  был  уже  в  чине
подполковника  и,  как нетрудно было догадаться,  работал  в
этом здании.
     Расков несколько отстранился и тоже переспросил:
     - Леха, ты что ли?
      - Он самый! - отрапортовал Нертов, крепко пожимая руку
своего былого наставника.
     - А к нам какими судьбами? - с любопытством взглянул на
него Леонид Павлович.
      -  Разыскиваю старшего лейтенанта Тишко, -  указал  он
кивком головы на карточку в верхнем ряду.
      Эта фотография и заставила его только что остолбенеть:
он  опознал на ней того самого прапорщика Тишко,  с  которым
они  когда-то  схлестнулись в Дивномайске!  Совпадение  было
просто  невероятным: мало того, что это был старый знакомец,
так  еще  именно  он  носил ту тихую и шуршащую  фамилию,  о
которой  сказала ему Фалеева. Других таких фамилий  на  этой
выставке  достижений  не  было.  У  Алексея  вновь   дыхание
перехватило, и слово "погоня" застучало в висках:  он  вышел
на  след, еще немного - и Шварц, он же Тишко, в чем уже  нет
сомнений, не случайно таким знакомым казался Алексею голос в
прослушке,  так узнаваемо было начертанное Ильей лицо,  этот
Шварц будет в его руках, а дальше распутается и весь клубок,
встанут   на  место  разбросанные  в  беспорядке   фрагменты
замысловатой головоломки.
      -  Да,  я ищу Николая Тишко, - уже с радостью  сообщил
Алексей подполковнику.
     - А по какому вопросу? - переспросил ветеран.
      -  По  личному,  Леонид Павлович, - уклончиво  ответил
Нертов.
      -  Темнишь,  Алексей. Я тебя конкретно  спрашиваю;  он
b%!%, что, назначал?
      - Не совсем. Так, зашел поговорить к старому приятелю,
- как можно беспечнее ответил Алексей, которому что-то такое
почудилось  в  этих  суровых интонациях.  Чего  это  он  так
вскинулся, будто не старый знакомый перед ним стоял, а какой-
нибудь подозреваемый?
       -   Тогда  пойдем,  поговорим,  -  немного  помедлив,
задумчиво сказал Расков.
      Алексею  пришлось подчиниться. Он слишком хорошо  знал
Леонида   Павловича  и  уже  не  сомневался,   что   опытный
оперативник  что-то вычислил там своей хитрющей  головой,  а
потому и не зря принялся задавать вопросы.
       Вслед   за   наставником  он  вошел  в  кабинет   без
опознавательных знаков.
      -  Присаживайся,  -  указал ему подполковник  на  стул
напротив  стола,  за  которым стояло  пухлое  начальническое
кресло. - Давно не слышал о тебе.
      Где  сейчас трудишься? Ушел из системы или все  тянешь
лямку?
      -  Как  сказать, - Алексей полез во внутренний  карман
куртки  и  достал  закатанную в пластик  карту-удостоверение
начальника  службы безопасности банка. Просмотрев документы,
Расков смягчился:
      -  Почти коллега, значит, - закивал он головой и вновь
внимательно  глянул на Алексея, по инерции будто  бы  сличая
фотографию  с  подлинником. Оставалось только  догадываться,
чем  же  было  вызвано интригующее поведение  Раскова,  ныне
начальника  отдела угрозыска, как успел он сообщить  о  себе
еще при первом рукопожатье.
      -  Алексей  Юрьевич, а ты все-таки по  каким  делам  к
Тишко?
      -  Да, собственно, мы с ним старые знакомые, вместе  в
армии  служили,  в  Сибири,  - нашелся  Алексей:  ответ  был
простым  и  правдивым.  -  Давно не виделись.  Тут  случайно
узнал, где нынче Колян. Дай, думаю, зайду, наведаюсь...
      -  Давно  не  виделись, значит, - сумрачно  проговорил
Расков. - Вот что, парень...
     Наставник вдруг выбрался из-за стола, встал и подошел к
Алексею.
      -  Нет  больше твоего Коляна. Поздно ты к нему пришел.
Убили нашего Тишко.
     - Как же это произошло? Когда?
      -  Труп  обнаружили  в Озерках,  -  принялся  пояснять
Расков.  - Сегодня утром, на кладбище. Служитель, обходивший
дальние  участки,  вначале решил, что  ему  померещилось.  В
одной  из  оград лежало тело. - Он вновь тяжело вздохнул.  -
Прямо на могиле.
      -  Как  он оказался в этих Озерках? Как его  убили?  -
вставил  Алексей.  То и дело всплывающие в  последнее  время
Озерки   должны   были   бы   навести   на   размышления   и
сопоставления.
      - Сами бы хотели знать! Вчера Тишко не работал, был  в
отгуле,  так  что  про вчерашний его день  никто  ничего  не
знает. Позавчера Николай был вечером здесь, у нас сходка  по
+(g-.,c  составу проводилась. Куда и зачем он  пошел  потом,
никто,  сколько  ни  спрашивали всех наших,  не  знает.  Он,
вообще,  такой  парень  был...  Как  тебе  сказать,  ты  же,
говоришь, и сам с ним служил...
      -  Ну, немного замкнутый, - подсказал Алексей. Расков,
подняв брови, кивнул:
      -  Да,  немного своеобразный человек, но у  нас  такие
часто попадаются. Сам знаешь эту нашу поговорку: принимают в
милицию  по анализам, а спрашивают как с умных... С кадрами-
то  у нас сейчас - известно, какое дело. Любому рады, только
бы армию отслужил да не пьяница был или дебошир. А Николай -
немного  мы  о  нем  и  знали, хотя он  уже  больше  года  в
отделении  проработал. Бывает такое, что  человек  -  полное
соответствие своей фамилии. Тишко, он и есть Тишко.  Точнее,
был!  Жаль  парня,  конечно, да и  смерть  плохая:  зарезали
ножом,  как поросенка. Хорошо еще, что хоть семьи за ним  не
осталось.  Чем бы мы сейчас могли помочь очередной  вдове  с
детишками? Склоняли бы только нас все, кто ни попадя. Жил он
одиноко.   Пришел   -   ушел.  Совсем  непьющий   был,   что
несколько..,  м-м.., не на командный дух работало.  Никогда,
ни  с  кем  - никакой откровенности. Короче, про его  личную
жизнь  мы ничего не ведаем. А по делам его последним -  так,
ничего особенного, обычная бытовуха, за такую не мстят.
     Нертов подавленно молчал: опять все обрывается!
     - Алексей Юрьевич, скажи, - прервал его молчание Леонид
Павлович,  -  а  не могут ли тянуться за Тишко какие-нибудь,
как бы получше сказать, обиды из армии?
      Нертов задумался: говорить или нет? Имя Керимбаева уже
промелькнуло в его голове. Месть за убитого сына - отчего бы
и  нет?  Почему  бы этому не стать мотивом убийства  бывшего
прапорщика,  когда-то  хладнокровно  застрелившего   солдата
Керимбаева?  Трудно  ли  было Керимбаеву-старшему  снарядить
гонцов в Сибирь, в то армейское соединение, да выяснить, кто
же  был  убийцей, а потом разыскать виновника гибели  своего
сына?
      Итак, сообщать об этом подполковнику или нет? В  конце
концов,   закончил   Алексей  свои   недолгие   размышления,
установление  истины  нужно  сейчас  всем,  и   есть   смысл
рассказать  кое  о чем следствию, дабы не  плуталось  оно  в
своих  далеких  от этой истины версиях. К тому  же  убийство
милиционера - вещь экстраординарная, копать примутся во всех
направлениях, не исключено, что поинтересуются  и  армейским
прошлым  Тишко, если не найдут никаких концов в его нынешней
питерской  жизни.  Похоже,  что  останется  Тишко  в  памяти
товарищей безупречным героем... Кто сможет доказать, что был
он оборотнем? "Та же организованная Тишко подстава Фалеева -
сложно  на ней теперь будет настоять, - с сожалением подумал
Алексей.  -  Трудно спорить с мертвым человеком:  доказ