сразу видно, несмотря на всю его хрупкую внешность.
Да, кстати, он и в Финляндии стажировался - там, где и я.  Я
еще тогда удивился, когда он мне об этом рассказал. Завод  -
тьфу,  три гектара да пара труб, а директор в крутого такого
босса  играет.  Ким этот, кстати, на меня даже  подобиделся.
Всю  дорогу  потом сидел да ноздри раздувал. Восток  -  дело
тонкое.
     - Несомненно, - согласилась Леночка. - Слушай, а ты мог
бы  сейчас взять да по-простому так звякнуть ему?  Мол,  как
жизнь, как дела?
      -  А  зачем?  - удивился Алексей, не понимая,  к  чему
клонит Ковалева.
      -  Ну,  вдруг он как-нибудь проговорится...  Нертов  с
сомнением  посмотрел на Ковалеву. Если даже  и  убили  Тишко
люди  Керимбаева-старшего, так они и станут  докладывать  об
этом в Питер...
     - И все-таки, - настаивала она.
     - Приду на работу - разыщу его телефон. Он у меня вроде
бы в компьютере торчит.
     - Не забудь, - мягко повторила Леночка.
     На сегодня она опять исчезала, как смог понять Алексей.
      - Займусь твоей Мариной. Но - не обнадеживаю. Пока,  -
коротко  пояснила  она, заметив, как  он  вскинулся  на  эти
слова.  - А ты давай там, выясняй финансовую сторону.  Ты  с
отцом напрямую разговаривал? Он-то сам что думает? Неужели у
него нет никаких предположений? Быть такого не может, Леша!
      - Темнит мой папуля, - откровенно признался Алексей. -
Хотя странную фразу тут недавно забросил то ли случайно,  то
ли  намеренно. Сказал, что в последнее время вообще перестал
зарабатывать. Мол, теперь все деньги уходят на войну.
     - Как-как?
     - На борьбу за выживание, значит.
     - А еще что говорит?
     - Говорит, что боится. Как бы я, дескать, не предпринял
чего решительного от великой сыновней любви...
     Леночка покачала головой:
      - Значит, ищи пока по другим источникам. На этом они и
закончили  свой  утренний  разбор  полетов.  Алексей  вернул
Ковалеву  в ее хрустальный замок на свалке, как он определил
для  себя  местоположение  ее  квартирки,  а  сам  поехал  к
Светлане.  Уже  с  утра  им  надо  было  заниматься  тяжкими
похоронными делами, о которых он не упоминал при Леночке. Не
все  личное должно было становиться достоянием этой дамочки-
аналитички, рассудил Алексей.

                             ***

      "Киму  позвонить успею", - решил Нертов, а  потому  не
стал  заворачивать в банк. Он бы немало удивился, скажи  кто
ему  о том, что еще не далее как позавчера он встретил этого
типа  прямо  на  улице, у дверей банка, из  которых  затемно
выходил вместе с Ковалевой, закончив тот непростой разговор.
Он  и  не  заметил  стоявшего подле  самой  машины  человека
невысокого  роста, стремительно зашагавшего прочь,  едва  он
сел за руль.
      Киму  тоже надо было переговорить с Нертовым  -  чтобы
вытянуть из него детали тех давних событий в Дивномайске. Но
разговор не состоялся. Половину позавчерашнего дня гонец  из
Алма-Аты  промаялся  в  хождениях  вокруг  здания  банка,  в
надежде перехватить бывшего помпрокурора. Заявляться  в  сам
банк  он  не  решался, дабы не засвечиваться.  А  "случайная
"ab`%g  "  на улице никак не складывалась: Нертов  несколько
раз покидал здание, куда-то уезжал, но все время рядом с ним
кто-то  был.  Иван  Антонович, таким было полное  имя  этого
человека,  Ким  рассчитывал подойти  к  Алексею  вечером,  в
темноте,  когда  тот  будет уходить с работы.  Но  и  поздно
вечером  он вышел из банка не один, а с женщиной.  Ким  все-
таки  рванулся  к  нему, но женщина эта посмотрела  на  него
таким   пристальным  взглядом,  что  он,  будто   подчиняясь
безмолвной команде, внезапно для себя сделал поворот  кругом
и  на негнущихся ногах зашагал прочь, даже не оглядываясь на
того,  встречи с кем искал целый день. С Иваном  Антоновичем
произошло  нечто неладное: из памяти неожиданно  выветрилось
даже  имя  помпрокурора, не говоря  уже  о  лице.  Правильно
сказал  тот  старенький доктор, не без помощи которого  Кима
комиссовали  на  гражданку: место  ему  -  под  надзором,  в
больничной палате усиленного режима. На свободе он  способен
к самым неожиданным и даже безрассудным поступкам.
     Именно об этом и думал теперь Иван Антонович, добираясь
на   перекладных  до  Алма-Аты.  Он  не  стал   возвращаться
самолетом  - чтобы лишний раз не подставляться под  проверку
документов.  Ехал домой, меняя поезда дальнего следования  и
петляя.  Все-таки он умудрился изрядно наследить в  северной
столице.
      Ким не смог выполнить то, за чем его посылали в Питер.
Да,   он  пообещал  своему  хозяину,  что  доставит  бывшего
прапорщика  Тишко  прямиком к Керимбаеву  -  чтобы  тот  сам
разобрался  с убийцей своего сына и узнал, кто  же  все-таки
дал  команду стрелять по безвинному мальчишке. Но, давая это
обещание,  он прекрасно знал, что блефует. В одиночку  можно
выкрасть  разве  дворовую жучку, да и с той потом  возникнут
проблемы:  как перевезти накачанное снотворным тельце  через
границу? А здорового мужика, да еще милиционера, да еще  при
оружии  -  тут нужна целая десантная операция. Разворачивать
ее Ким и не собирался. Он счел, что будет достаточным просто
вытряхнуть из милиционера имя того, кто распорядился  жизнью
солдатика. А дальше - по обстоятельствам, как карта ляжет.
      Карты  в  Питере  с самого начала шли  прямо  в  руки.
Вычислить  адрес  Тишко,  место службы  -  все  это  удалось
сделать  без  проблем,  благо были у Кима  в  этом  северном
городе  проверенные  земляки и родичи, без  лишних  вопросов
выполнявшие даже самые непростые просьбы. И слежка за  Тишко
тоже  удалась вполне. Милиционер явно не страдал  ни  манией
преследования,  ни даже повышенным чувством  опасности.  Ким
хвостом  ходил, плелся и ездил за ним целый день по  городу,
но  бывший  прапорщик не чуял беды. Этот день у  милиционера
был  нерабочий, но к вечеру он должен был появиться в  своем
отделении,  на собрании личного состава, о чем кореец  узнал
опять же не без подсказки "земляков". Но уж без их помощи он
выведал то, что после собрания милиционер отправится к своей
приятельнице,  в  некие  Озерки  -  услышал,  как  днем   он
договаривался с ней из телефона-автомата. Делом техники было
подскочить  к автомату следующим и нажать кнопку повтора,  а
потом  уже  вычислить и адрес по телефонному номеру.  Так  и
пришло  решение подкараулить вечером Тишко прямо у  частного
$.,  его приятельницы. Мелькать у отделения милиции было  ни
к  чему - Ким туда и не поехал. А потому и знать не знал  об
очень  и очень странном инциденте, случившемся по завершении
собрания.
      Знал  бы - сразу бы понял, отчего вдруг стала путаться
карта. Но Ким не ведал о том, что в Озерки Тишко прибыл  уже
далеко не в том беспечном состоянии, в котором он пробыл  до
того весь день.
     Вначале милиционер как будто легко поддался на нехитрую
уловку  корейца,  подвалившего к нему  на  темной  улочке  с
приветом из Дивномайска, от одного из "братков", сведения  о
котором Ким почерпнул из бесед с "особистом". Привет  принял
отойти  в  уединенное место для обсуждения одной  интересной
темки  согласился.  Чтобы не маячить на  улице,  пусть  даже
темной,  сам  предложил  пройти на кладбище  -  оно  в  двух
минутах  ходьбы,  совершенно безлюдное в  поздний  час.  Шли
рядом,  плечом  к плечу, как солдаты - зачем  же  зря  спину
подставлять?  Но  у калитки, кладбищенской,  все-таки  вышла
заминка.   Тишко  пропустил  Кима  вперед.  Ким  ступил   за
ограду...
       И   сразу  понял,  что  это  был  непоправимый   шаг.
Непоправимый  и  непростительный: милиционер  напал  первым.
Доля  секунды - и кореец уже лежал лицом в снег,  с  руками,
заломленными за спину...
      Что  было дальше - помнил плохо. Теперь он ехал домой,
оставив  Тишко  лежать  в  снегу,  на  кладбище,  и  пытался
воссоздать  в  мозгу  картину:  что  же  произошло?  Но  все
смазалось  и распалось на нестыкующиеся фрагменты.  Боль  от
удушающего  захвата, потом слова Тишко о каких-то  пулях,  о
мести  со  стороны кого-то по кличке "Батя". Потом он,  Ким,
стряхнувший  с  себя  секундное  оцепенение,  валит  в  снег
прапорщика,  но  тот  уже ничего не  скажет,  он  мертв.  На
кладбище  темно:  Ким даже не видит, во  что  вошел  нож.  И
откуда  он  взялся.  Кажется, нож был в руке  самого  мента.
Точно  не сказать. Все происходит молниеносно. Кореец помнит
лишь  то,  как  бросил  нож  и побежал.  Помнит,  что  потом
оказался  в  метро, на станции "Озерки". Что  переночевал  у
одного  из  своих родственников, коих в Питере несть  числа.
Там ему сменили всю одежду, ни о чем не расспрашивая. С утра
пошел  к банку, караулить Нертова, но переговорить с  бывшим
помпрокурора так и не удалось...
      Теперь,  в  поезде, он боялся заснуть: во сне  к  нему
могут  прийти  те парни с пограничной заставы, что  навещают
его с непонятным упорством и постоянством почти каждую ночь.
И тогда он за себя не ручается. Он изнурен и измучен, голова
раскалывается,  а  печень разрывается от боли.  Одно  слово:
тревога.  Неизбывная  и непреходящая. Та  самая,  о  которой
предупреждал старенький доктор.

                             ***

      У  каждого - свой ночной кошмар. Кошмар Нертова -  это
нечто, не имеющее конца и завершения, такое же изнуряющее  и
мучительное.  Это скрежещущий лифт, который никак  не  может
.ab  -."(blao  на нужном этаже, а тащится и тащится  куда-то
вверх,   по  страшной  и  запутанной  спирали...   Это   его
собственная  квартира, из однокомнатной вдруг превращающаяся
в  анфиладу  залов,  в которых толкаются и  топчутся  чужие,
незнакомые  люди, сплошные образины... Это  любовь,  которую
никак не вывести на финишную черту...
      Именно такой, наваливающийся ночной ужас и припомнился
Алексею на обратном пути - из городка, где живут родители, в
Питер.  Масса деталей, множество фрагментов, а конца и  края
расследованию  нет. Ковалева замечательно сказала:  выясняй,
ищи  и  разбирайся.  Хорошо  насоветовала:  говори  с  отцом
напрямую. Но разговор с отцом опять ровным счетом ничего  не
дал.
      Юрий  Алексеевич  Нертов оказался  настолько  подавлен
известием о смерти Лишкова, что вообще не был способен  что-
либо    обсуждать.    Алексею   опять   оставалось    только
догадываться, что же за тесная связь была между его отцом  и
этим  несуразным  муженьком Светки. Алексей  отлично  помнил
самый  первый  отзыв  отца о Лишкове:  мужик  пакостный,  но
нужный.  Именно  так  сказал он  об  этом  чиновнике,  когда
отчитал  сына за то, что по возвращении из армии  тот  не  к
родителям поехал, а поперся прямо к своей бывшей жене. В чем
заключалась нужность Лишкова, понять было трудно: он работал
в городской структуре, а отец был связан только с областными
и  федеральными. Этот чиновник не имел никакого отношения  к
тому,  что  происходило внутри и вокруг комбината  отца,  он
ничего не визировал и не регистрировал. Чем он был так нужен
Юрию  Алексеевичу? Загадка. Почему он каким-то образом вошел
в  долю  к  отцу и стал владельцем небольшого  пакета  акций
комбината? Тоже вопрос...
       Мать,  к  которой  Алексей  заехал  пообедать,  и  та
огорчилась, узнав о смерти Светкиного супруга. Впрочем, она-
таки  кое  о чем проговорилась. Как понял Алексей, где-то  с
полгода  тому  назад  Лишков  мощно  нагрел  отца:  наобещал
посредничество в одном вопросе, взял за это деньги, а  потом
стал тянуть, филонить. Аванс получил немалый - ту сумму,  за
возврат   которой  нельзя  не  драться.  Что  это  была   за
договоренность? На этом месте своего рассказа мать принялась
темнить:   мол,   сама  толком  не  знает,  слышала   только
обрывками,  Юрий  Алексеевич  вообще  не  любит,  когда  она
вникает  в  его  дела. Короче, отнекивалась, как  могла.  Но
эпитафию  на  смерть Лишкова выдала самую  неожиданную:  "Он
умер - и это лучшее из того, что он мог сделать".
      Интересная  все-таки  история  вырисовывалась  с  этим
Светкиным   муженьком,   тихим   чиновником   и   долларовым
миллионером.  Дело  любопытное, но, как принято  говорить  в
профессиональной   среде,   не  имеющее   перспективы.   Его
прояснение  -  вопрос  времени. Либо сам  отец  когда-нибудь
сподобится  да  расскажет, что там  была  за  интрига,  либо
объявится  очередной  подарок  судьбы,  вроде  Фалеевой,   и
прольет  свет  на  все  обстоятельства загадочных  отношений
директора  металлургического  комбината  и  чиновника  фонда
госсобственности.  Сейчас  Алексею  уже  совершенно  некогда
вникать  во  все это - завтра заканчивается его относительно
".+l-  o  жизнь в отсутствие шефа. Завтра Чеглоков прилетает
из  Австрии,  и  Нертову  еще  надо  придумать  убедительные
оправдания по поводу проведения тех операций вокруг Марины и
своего темнилы-отца, в которые он вовлек службу безопасности
банка.  Неделю  шефа не было в городе, и  за  эту  неделю  -
четыре  покойничка. Два своих, погибших отчасти  и  по  вине
Алексея.  Один  сопредельный - компаньон, партнер  и  просто
нужный  человек, то бишь Лишков. Плюс этот Тишко, который  к
Чеглокову  никакого отношения, конечно,  не  имеет,  но  все
равно проходит по касательной и к его делам, поскольку  дела
у него с Нертовым-старшим общие. В общем, кошмар какой-то.
      Вернулся в банк - вспомнил о том, что надо связаться с
Кимом. Мудро насоветовала Ковалева: звякни по-простому. Но о
чем его спрашивать? Алексей затормозил у телефона в понятной
задумчивости. Из этого состояния его вывел внезапно и  резко
прозвучавший звонок.
      -  Алексей  Юрьевич, - это был Расков,  -  у  нас  тут
возникла пара вопросиков к тебе, по делу Тишко.
     - Да, Леонид Павлович, слушаю.
       -   Не  телефонный  разговор.  Завтра  утром  мог  бы
подъехать?
      - Завтра - никак. Шеф прибывает из загранкомандировки.
Может,  все-таки  по  телефону решим? -  не  слишком  охотно
отозвался Алексей.
      -  Видишь ли, мы тут провели осмотр квартиры нашего..,
хм, пострадавшего, - состорожничал Расков, - и нашли кое-что
интересное.  Какой  там  был номер у  пропавшей  снайперской
винтовки  -  ну, той, о которой ты мне говорил? Помнишь  или
выветрилось?
      -  Еще  бы  не  помнить, - уже с некоторым  замиранием
ответил Нертов. - Четыре двойки. И что же?
      -  А  то  же,  что совпадает! Нашли мы эту снайперскую
винтовочку...
      - У Тишко? - Алексей переспросил, а сам поймал себя на
том,  что  даже  не удивился находке: будто  и  ожидал,  что
списанное  на погибшего Керимбаева оружие окажется  у  этого
бывшего прапорщика!
      -  В  общем,  ты  не тяни. Подъезжай.  Снимем  с  тебя
свидетельские  показания. Если, конечно,  не  возражаешь,  -
несколько  вопросительно  заметил  подполковник.   -   Кроме
винтовочки этой нашли и еще кое-что. Тоже хотели бы получить
твою консультацию.
     - Что нашли?
       -   Нечто,  проливающее  дополнительный  свет  на  ту
армейскую историю. Понял?
      -  Не  совсем. Но еду. Прямо сейчас, - решил  на  ходу
Алексей.

                             ***

      Леонид Павлович Расков, подполковник милиции, не  стал
предаваться  патетике  рассуждений о  бедных  органах  и  об
оборотнях,  проникающих в них как раз по причине бедности  и
неразборчивости  первых.  Он лишь констатировал  без  всяких
m,.f(): погибший милиционер Тишко был, судя по всему, связан
с   криминальными  структурами,  по  этим  связям  теперь  и
двинется  следствие,  дабы  выяснить  мотивы  убийства.  При
осмотре  квартиры Тишко было обнаружено немало  любопытного.
Начиная  с  этой снайперской винтовки, показания по  которой
даст  сейчас  Нертов, и кончая многочисленными  документами;
работа  по ним еще только предстоит. Так, уже есть основания
полагать,  что  Тишко был причастен к махинациям  с  жильем,
принадлежащим  одиноким старикам: у него  обнаружили  больше
двух    десятков   выписанных   на   его   имя   генеральных
доверенностей по проведению всех сделок с такими квартирами,
разбросанными  в  разных концах города, и  даже  с  частными
домами,  расположенными в тех самых Озерках, где он и  нашел
свою смерть.
      Разбираться  в  этих бумагах Тишко -  не  разобраться,
добавил  Расков. Только сегодня сделали их выемку:  привезли
из  квартиры  убитого  сразу несколько коробок,  просмотреть
успели  лишь  одну. Но и в этой, кроме папки с  генеральными
доверенностями,  нашли еще кое-что - как  раз  для  Алексея,
пояснил  полковник.  В том смысле, что  лишь  Нертов  сможет
разобраться,  о чем идет речь в этой писанине. Алексей,  еще
не понимающий, что за бумаги ему придется просматривать, все
равно  согласился помочь Раскову: все-таки подполковник  его
старый  учитель и наставник. Так Нертов и оказался в  пустом
кабинете, наедине с несколькими коробками-вещдоками.  Леонид
Павлович  Расков был опытным человеком, но тут  он  допустил
непонятную    вольность   в   обращении   с    вещественными
доказательствами.
       Итак,  Нертова  попросили  помочь  разобраться  -   в
неформальном порядке, в качестве дружеской консультации -  с
некими бумагами из коробки под номером один. То, что  в  ней
оказалось,  превзошло все ожидания. В довершение всех  своих
грехов и пороков бывший прапорщик Тишко был еще и плодовитым
графоманом! Перед Алексеем лежала толстая стопка рукописей -
ученических  тетрадей в клетку, по девяносто  шесть  листов,
сплошь  исписанных  нервным,  неразборчивым  почерком.   Его
задача  -  проштудировать  и дать комментарии  к  труду  под
названием  "Операция  Мститель"".  Придется  осваивать  бред
прапорщика...  Алексей невольно зевнул: начала  наваливаться
усталость,  потому что позади - почти бессонная ночь,  потом
дорога  в  городок отца, триста километров за рулем  туда  и
обратно.  Он  молод  и  здоров  как  бык,  он  в  прекрасной
физической  форме,  чем  законно  гордится,  но  всему  есть
предел,   и   сейчас  ноги  просто  наливаются  свинцом,   а
позвоночник деревенеет, как у дряхлого деда.
      "Либретто романа", - прочитал он на первой странице  и
усмехнулся:  хорошо, что не партитура. Еще раз  зевнул  -  и
сразу    невольно   сосредоточился,   глянув   на   перечень
действующих лиц. В списке значились солдат Баев  и  супермен
по  кличке  Мститель,  временно  скрывающийся  на  армейской
службе  от преследования врагов. Краткое изложение писанины,
именованное словом "либретто", давало представление  о  том,
что  герой  романа,  он же Мститель, в одиночку  вступает  в
противоборство с мафией, для чего проникает в ее ряды и даже
cg ab"c%b в разборках на стороне бандитов. Мститель служит в
армии   на  должности  завскладом  вооружения  и  потихоньку
таскает  оттуда оружие, которое передает бандитам, дабы  еще
плотнее  втереться  в доверие. Однажды  за  этим  делом  его
застает  солдат  по  фамилии Баев. Мститель  проходит  через
мучительные душевные терзания и психологическую драму, но  в
конце   концов   решается  осуществить  жертвоприношение   -
ликвидировать  этого  нежелательного  свидетеля,  способного
помешать  его  священной  борьбе с мафией.  План  ликвидации
прост:   инсценировка  нападения  на  всю   смену   караула.
Пользуясь темнотой таежной ночи. Мститель открывает огонь по
смене - двое солдат, идущих впереди, падают замертво,  а  на
третьем и последнем, на Баеве, у Мстителя заклинивает патрон
в  патроннике.  Вырубив  солдата  отработанным  приемом,  он
вкладывает ему в руки автомат и убегает. Очнувшийся солдат в
ужасе мчится по снегу с места убийства. Он знает, что здесь,
в  гарнизоне,  ему никто не поверит. Но занимает  оборону  в
караулке  и  требует  вызвать его отца,  надеясь  с  помощью
папаши-шишки восстановить истину. Затем Мститель  пользуется
какой-то заминкой в переговорах и убивает Баева...
      Да,  возможно, это и есть сценарий того, что на  самом
деле  произошло  в  Дивномайске, но к  уголовному  делу  эту
литературу  не  пришьешь, подумал Алексей  и  даже  не  стал
читать  дальше.  Гораздо больше его интересо