ни  на  какие  ухищрения  даже   самой
первоклассной охраны. И убьют-то всегда "за дело"  -  просто
так палить не будут. Как говорится, выстрел за выстрел.
      Сегодня Алексей как раз собирался плотно посидеть  над
этими материалами - проанализировать, вычислить тенденции  и
традиции... Как вдруг этот звонок ошалевшего Игорька.
       -   Игорь,   ты  давай  по  порядку,  -  призвал   он
возбужденного чем-то новичка.
      -  Какой там порядок! Это слышать надо. Ну и в историю
мы влипли!
      Алексей знал, что сегодня Марина должна была выйти  из
больницы  - сам зарядил ребят на вечернюю работу и, конечно,
не   спал   не   только  из-за  этих  вот  газет.   Интуиция
подсказывала  ему,  что  гость не  преминет  воспользоваться
возвращением Марины.
     - Что, этот снова проклюнулся?
     - Еще как!
     - Вы его отследили?
     - Полный порядок. Петр в наружке, за ним поехал.
     - Ладно, ты дуй ко мне, расскажешь...
      Новый  подслушанный разговор привел  в  возбуждение  и
Алексея: он ощутил в себе азарт охотника, вышедшего на  след
зверя.  Вот это уже была информация, да еще какая: она  явно
проливала свет на предстоящие большие события.
      Пока Марина была в больнице, Алексей, как мог, пытался
составлять  связную  картину - но  безуспешно.  Разрозненные
обрывки  фраз и эпизоды никак не составлялись  не  только  в
единое  целое,  но  даже в сколько-нибудь  четко  различимый
фрагмент мозаики.
      Поначалу  Алексей полагал, что может быть связь  между
-.g-k, гостем и утренним мотоциклистом. То, что Марину  сбил
мотоциклист,  казалось  ему неслучайным.  Видно,  гость  тот
решил  как  следует припугнуть девчонку. И если гостя  этого
было  найти  нелегко  -  разве что  под  видом  монтера  или
сантехника  обойти все квартиры в подъезде да вычислить  его
по  голосу, но где гарантия, что он находится в какой-нибудь
из  этих  квартир  до  сих  пор? -  то  мотоциклиста  стоило
поискать. Жильцы коммуналок - в основном старики-пенсионеры,
любители понаблюдать из окон за проносящейся мимо жизнью. Не
может  быть, чтобы в этот день кто-нибудь чего-нибудь да  не
приметил. В конце концов, не так часто на этой тихой  улочке
что-то происходит, а уж случай со сбитой мотоциклом девушкой
наверняка обсуждался в этих домах.
      Алексей  отпечатал  несколько объявлений:  "Свидетелей
происшедшего..,    прошу   откликнуться..,    вознаграждение
гарантирую".  Звонки раздались в тот же день, но  надежд  не
оправдали. Звонили просто любопытные: сами ничего не видели,
но  слышали,  что такое произошло. От кого слышали?  Обещали
разузнать   первоисточник.  Так  только   на   третий   день
добровольцы-общественники свели его со старушкой, и в  самом
деле неотрывно просидевшей то утро у окна. Бабушка превзошла
все  ожидания.  Вытянув для начала из  него  полтинник,  она
спросила:
     - А ты кем этой девушке приходишься?
     - Считай, бабуля, что жених.
     - Жених? Не милиционер?
     - Разве похож?
      -  Вроде нет. Больно приличный. Ладно, я грех на  душу
возьму, скажу, но ты этого паренька не обижай и в милицию на
него  не  говори. Я видела: она сама ему чуть не под  колеса
бросилась,  вот  так  вдруг выскочила  из  подворотни-то.  А
парень здесь при чем? Конечно, испугался.
     - Бабушка, припомните, какой у него был мотоцикл?
      - Чего это был? Что с этим мотоциклом случилось? Вовка
как гонял на нем, так и гоняет, вчерась опять видела.
     - Какой такой Вовка?
     - Я ж тебе говорю: парень этот, Веркин сын. Верка что с
отцом  его,  пьянью, мучилась. Что теперь с этим,  хотя  он,
вроде,  и не пьет. Вот в армию его весной заберут,  так  она
хоть,  хорошая женщина я тебе скажу, передохнет. Как ей  его
одной  прокормить? Он же ни-ни, не работает, только и гоняет
на  своем  этом  мотоцикле, сам его с помоек  да  со  свалок
собрал.
      -  Бабушка, давайте по порядку, - Алексей потянулся  в
карман за кошельком.
      -  Порядок  я понимаю. Ты по-хорошему - и я  все  тебе
скажу... - бабуля выждала, пока из кармана не была извлечена
следующая  купюра. - Ступай, он в двадцать седьмой  квартире
живет, это с того двора вход. Только про меня - ни слова. Не
подведи!
     - Да что вы, бабушка!
      -  А  если немного Володьку потреплешь, так Верка тебе
только спасибо скажет. Давно пора этого поганца приструнить.
Гоняет здесь, гоняет, а какой шум-треск от него...
     - Ничего, бабуля, армия его воспитает.
     - Вот и я говорю, дай-то бог.

                             ***

      -  Открывайте,  военкомат,  -  пришлось  пробарабанить
Алексею  в дверь двадцать седьмой квартиры. На месте  звонка
торчали  вырванные  провода. За дверью послышалась  какая-то
суета, выкрики, пьяный хохот.
      -  Вовка,  никак  за тобой пришли,  сейчас  под  ружье
возьмут!
     Дверь открыл заспанный парень:
     - А че?
     - Лейтенант Прокторов, Василеостровский райвоенкомат, -
скороговоркой  отрапортовал Алексей, зная,  что  из-за  этих
сплошных  "р"  никто  все равно не запомнит  и  не  разберет
названной наугад фамилии.
     - А че? - переспросил тот, кто, видимо, и был Вовкой.
     - Ну, что, сокол, в армию пойдем или в тюрьму сядем?
      -  Говорила я тебе! - запричитала возникшая в коридоре
не старая еще женщина - наверное, та самая Верка.
      -  Гражданочка,  вы  не волнуйтесь  так.  Мы  с  вашим
отделением попробуем договориться. У них свой план, а у  нас
свой.  Однако план призыва - он, как вы понимаете, на первом
месте.
     - Вот и забирайте его, да поскорее!
      -  Приказ  еще  не  вышел. Так  что  давай,  Владимир,
рассказывай, как было дело.
     - Какое такое дело? Я ничего не знаю.
      - Ой ли? Ну, а как мотоцикл твой поживает после наезда
на девушку? Не поломался?
     Парень остолбенел. Алексей продолжал напирать:
      -  Есть одна очень славная статья в Уголовном кодексе.
Не  знаком?  264-я.  "Нарушение правил  дорожного  движения"
называется.  Сядешь  ты  по ней лет  этак  на  пять  -  если
девушка, конечно, не умрет.
     - Я че? Я еду себе на "байке", а она, бля, как выскочит
из   подворотни   и  прямо  под  колеса,  -  забормотал   он
подавленно.
      -  И что же, это повод, чтобы сбивать девушку, а потом
еще и скрываться с места происшествия, не оказав помощи?
     - Да выпивши он был, - не выдержала мать. - В нетрезвом
виде.  А  за это бы точно в тюрьму угодил! Ну, пожалейте  вы
парня-то!  Все  лучше ему в армию, чем  в  колонию.  Кем  он
оттуда вернется? Сгинет там, как его папаша, за одним сроком
другой  пойдет, а там и вся жизнь по этапам. Ну как мне  вас
убедить?
      -  Вроде  как убедили, - Алексею искренне  стало  жаль
измученную  жизнью женщину. Вовка этот, надо полагать,  и  в
самом деле наехал на Марину сдуру. Не было связи между  этим
мотоциклистом  и тем ночным гостем. - Значит так,  Владимир,
чтобы  по  первой  же повестке явился вовремя.  Чтобы  наших
сотрудников,   значит,  зря  не  гонять  и   тебя   тут   не
отлавливать. Понял?
     - А че? Все понял. Не тупой...
      Да,  этот  след ни на что не вывел - как  ни  надеялся
Алексей,  что  сможет ухватить хоть какую-то  зацепку.  Пока
Марина  лежала  в  больнице, почти не  приходя  в  сознание,
говорить  с ней не было смысла. Не только из-за ее  тяжелого
состояния. Алексей не мог быть уверен в том, что стоит  идти
на открытый разговор: как знать, что за пташка эта Марина на
самом  деле? Что, если этот разговор только спугнул бы некую
компанию,  к  которой она вполне могла принадлежать?  Ничего
нельзя  было  исключать.  Реальная  картина  по-прежнему  не
складывалась...
      Коллега  из  службы  безопасности банка,  которого  он
откомандировал  в больницу для наблюдения  за  Мариной,  уже
изнывал от безделья - никаких визитов, никаких связей. Выбор
пал  на  него  как  на  старого сердечника  -  одна  молодая
супружеская пара доставила его ночью прямиком в корпус этого
отделения:  дескать, упал человек на улице с приступом,  как
же  было пройти мимо? В палате этот бывший майор из уголовки
оказался самым здоровым мужиком, вот и таскал судна  и  утки
из-под немощных паралитиков и инсультников. Петр, так  звали
майора,  волком  выл от больничного смрада и утверждал,  что
мысль  запихнуть  его  сюда могла  прийти  в  голову  только
отъявленному  садюге. Алексей посылал строптивого  "следака"
подальше:  за  его-то  зарплату,  плюс  пенсию  можно   было
стерпеть и не такое. Однако пребывание Петра рядом с Мариной
ничего не давало.
      Тем  временем  Алексей продолжал  искать  сомнительные
связи в окружении Марины. Они были, и не лучшие. Чего стоила
ее  самая  близкая,  по его сведениям,  подруга  Катерина  -
сожительница   одного   "тамбовца",  бандита,   ныне   якобы
перешедшего  в  легальный  бизнес.  Классическая  девушка  с
прошлым: Катерина уже пару лет как сидела в компьютере ГУВД.
Не  секрет, что эта милицейская база данных в том  или  ином
виде доступна едва ли не каждой охранной фирме, всем службам
безопасности как уважающих себя, законных, так и  бандитских
структур.  В  Питере  можно купить и  не  такое,  а  уж  эта
программа   продается  кому  надо  и  кем  надо  по   вполне
приемлемой цене. Дай только знать, что желаешь приобрести  -
мигом  принесут.  Алексея эта база данных здорово  выручала:
без  нее  была  бы немыслима та проверка всех контачивших  с
банком   людей,  что  входила  в  круг  обязанностей  службы
безопасности. Не было такого клиента или партнера, бэкграунд
которого   он   не  узнал  бы  буквально  за   три   минуты.
Утверждаете,  что  вы  честный  бизнесмен  и  добросовестный
заемщик? Посмотрим, посмотрим... А как там насчет разбоев  в
прошлом, насчет ваших кидков? Вам-то мы о них не скажем.  Но
учтем.  И  вежливо расстанемся, желательно -  навсегда.  Кто
скажет,  что  преступно  пользоваться служебной  информацией
органов?  Да мы же этим органам жизнь облегчаем: не  создаем
таких  ситуаций, в которых их подопечные могли бы развернуть
свои  криминальные таланты. Не порицать - спасибо бы сказать
нам  надо. За то, что в тесном сотрудничестве с органами  мы
помогаем предотвратить беспредел...
      Короче,  Катерина  эта  по всем  параметрам  выглядела
"%al,   неблагонадежно, не говоря уж о ее сожителе.  Марина,
судя по всему, общалась с ними обоими. Неплохое общество для
примерной студентки - барышня и хулиганы, так сказать.  Если
этот  "тамбовец"  и  привлекал  Марину  для  своих  дел,  то
предстояло  выяснить,  на кого же он положил  свой  недобрый
глаз   нынче.  "Тамбовец",  как  ему  и  было  положено   по
негласному  договору  о  разделе  городских  сфер   влияния,
занимался металлом: никель - сюда, медь - туда и так  далее.
Конкуренция в этой среде свирепая. Почему бы и не убрать ему
кого-либо  руками невинной интеллигентной девчушки,  которую
просто грех в чем заподозрить?
      В  том  же  случае, если Марина была чиста и  ее  вели
"втемную", да еще и в первый раз (что скорее всего означало,
что  и  в  последний  -  конец таких киллеров  известен:  их
убивают,  даже  не выплатив обещанной суммы), дело  обстояло
еще  сложнее.  Вряд ли решилась бы подставить ее  под  такое
близкая  подруга, эта Катерина. Хотя святых в этой среде  не
водится,  но  какие-то  понятия о чести  и  дружбе  все-таки
существуют.  При  этом  варианте заказчиком,  скорее  всего,
выступил   кто-то  из  другого  круга,  не  Катькиного.   По
разумению  Алексея, это был некто, желающий избежать  прямых
контактов  с  бандитскими и криминальными  кругами.  К  чему
засвечиваться, подписывать себя под обязательства? "Честному
бизнесмену"  не  стоило связываться с  "профессионалами".  В
том, что заказчик был скорее всего бизнесменом, коммерсантом
или  финансистом, Алексей почти не сомневался. За что у  нас
кого убивают? Не за идеи же. Даже если убивают политика  или
чиновника,  всегда, в ста процентах случаев  (иных  примеров
Алексей не знал) причиной ликвидации становятся деньги.  Это
только  в  учебниках остались убийства из любви,  ненависти,
мести - деловым людям было не до таких мелочей.
      Итак,  не  исключается,  что на  роль  киллера  Марину
присмотрел   знающий   ее   бизнесмен.   Вернее,    человек,
информированный о ее недюжинных возможностях, но вряд  ли  -
близкий  ей  человек или друг. Тут то же  самое,  что  с  ее
подружкой   Катей.  Не  стал  бы  близкий  так   подставлять
девчонку!  "Остается  понять,  -  в  который  раз  продолжал
перебирать  Алексей, - кто мог быть осведомлен  о  Марининых
спортивных  талантах.  Кто-то  из  ее  родного  города,   из
Львова?" Вполне возможно. Однако Марина сама говорила ему  о
том,  что  со Львовом у нее все связи потеряны, что,  уехав,
стала  отрезанным ломтем. Ни с кем из старых друзей  она  не
знается. Что, если этот "осведомленный" принадлежит уже к ее
питерским  знакомым? Вместе работают, вместе  учатся  -  мог
ведь  разузнать.  Впрочем, Марина  тогда  еще,  на  пикнике,
уверяла  его, что первый раз берет в руки ружье - за  долгие
годы. Как-то так и выходит, что в Питере о ее талантах могли
узнать только те, кто были тогда на пикнике. Неплохо,  очень
неплохо - уже довольно четко очерченный круг. А если учесть,
что по посторонним у нас обычно не палят, что стреляют почти
всегда  свои  по  своим  - компаньон  в  компаньона,  то  ли
обидевшего, то ли не поделившегося, то ли кинувшего,  то  ли
просто  вставшего  на пути к большим деньгам,  то  и  жертва
этого заказчика, вероятнее всего, бродит где-то рядом.  Один
/(*-(g.*, так сказать. Почему бы и нет?
      Если  идти  от  этой версии, то Алексею предстояло  не
просто  быстренько прикинуть, кто там в их  кругу  ездит  на
"вольво-940" (в которой и должна была находиться  заказанная
жертва), а вычислить все конфликты, выявить того, кто мог бы
быть заинтересован в устранении другого.
      Алексей  прекрасно понимал, что его  доступ  в  святая
святых - в тайны внутренних отношений и интересов, доступ  к
реальным   мотивам   и  движущим  силам   этого   сообщества
компаньонов - весьма ограничен. Он многого еще не знал.  Тем
неприятнее были открытия, которые он делал время от времени.
     Например, он лишь недавно услышал от отца не чужого все-
таки человека да к тому же лично забросившего его в плавание
по  довольно бурным водам всего этого бизнеса - историю  его
взаимоотношений  с  Андреем Артуровичем. Как  оказались  они
вместе?  Что  их  связывало? У этой истории было  жутковатое
начало.

                             ***

      Прежде  Алексею всегда казалось, что он знал  о  своем
отце  все,  и он не без основания им гордился. Тот  вырос  в
деревне,   где  и  школы-то  толком  не  было  -  занимались
ребятишки в комнате при местной почте. Первая парта - первый
класс,  вторая - второй, в общем, на каждый класс - как  раз
по  одному  человеку и единая учительница для  всех.  Однако
после  такой  вот  десятилетки отец,  практически  самоучка,
сумел  поступить в институт в Ленинграде. Закончил, вернулся
к  своим  старикам,  устроился главным инженером  в  совхоз.
Оттуда  его  быстро  забрали  в  райком  партии.  Дорос   до
секретаря  занимался промышленностью.  Из  райкома  ушел  на
завод.  В  районе  были  свои залежи,  которые  здесь  же  и
перерабатывались,  на  гиганте индустрии  первых  пятилеток.
Правда,  к  семидесятым годам, когда отец  пришел  на  завод
одним  из его руководителей, был этот гигант уже в плачевном
состоянии.   Директорствовать   Юрия   Алексеевича   Нертова
назначили еще до всех перестроек, реформ и приватизации. То,
что  потом  отец  стал  одним из  владельцев  этого  завода,
казалось  Алексею совершенно справедливым: достаточно  много
его труда было вложено в эти старые цеха и стены. Чужого  он
не  взял.  Да  и личной выгоды от не слишком-то  прибыльного
производства  не  имел. Выполнил госзаказ - получил  премию.
Ну,  директорская  зарплата  -  это  само  собой,  тоже   не
маленькая,  но не сказать, чтобы великая. Жили они  довольно
скромно,  ни дачи, ни машины своей - только казенная.  Мать,
коренная  ленинградка, поехавшая за отцом  в  деревню  после
пединститута,  не  потерпела бы никакой "нескромности".  Она
всегда подчеркивала Алексею, сколь замечательный человек его
отец  -  настоящий "сэлфмэйдмэн". Она преподавала английский
язык,  и  ей очень нравилось это понятие, которому  не  было
аналога в русском: человек, сделавший себя сам.
     Пока Алексей служил после университета двухгодичником в
военной прокуратуре, в семье директора случилась трагедия, о
которой  ни  мать, ни отец не сочли нужным даже  обмолвиться
ak-c.
      Как-то  ранней осенью, поехав на выходные  в  Питер  к
своей  родне,  они  воскресным вечером  пошли  в  театр.  Не
сказать,  чтобы числились они особыми театралами, но  в  тот
день  был  юбилей  этого  театра, на который  собралось  все
областное начальство, и Юрию Алексеевичу не удалось миновать
этого  мероприятия.  Прямо  из  театра  их  обещали  забрать
дежурной  машиной  областного правительства  и  доставить  в
райцентр. Возил Нертова в таких случаях обычно один и тот же
шофер,  которого  он знал с десяток лет. Но  в  этот  раз  в
прикрепленной  к  нему  "Волге"  сидел  незнакомый   молодой
бородатый парень:
      -  Замена, Юрий Алексеевич. Сменщик заболел,  так  что
придется вам ехать со мной. Гожусь?
     - Если водить умеешь, то отчего и нет? Будем знакомы, -
и он протянул руку.
      Еще  раз распрощавшись со всеми, тронулись в путь.  По
дороге Юрий Алексеевич заметил шоферу:
      -  Вроде бы с Сергеем мы как-то иначе всегда из города
выезжали.
     - А там трассу асфальтируют. Новое начальство за дороги
взялось. Обещают нам через год хайвеи тут устроить.
     - Что ж, пусть себя проявляют. Дороги - дело неплохое.
     Машину подбросило на ухабе.
      -  Да,  я этого пути и сам не успел усвоить, - пояснил
шофер.
       Кружным  путем  они  выбрались  из  города  и  вскоре
подъехали  к  незнакомому Юрию Алексеевичу  железнодорожному
переезду.  Куда  это  их занесло, только  и  успел  подумать
директор, как переваливавшаяся через рельсы машина  внезапно
заглохла. Только этого не хватало...
      Шофер  был явно не из расторопных ребят. С  ленцой  он
вышел  из машины, заглянул под капот. Жена Юрия Алексеевича,
Ирина,   начала  нервничать.  Славное  дело  -  застрять   в
полпервого ночи на рельсах.
      -  Может, вызовете аварийку? - подсказала она молодому
водителю.
     - Посмотрим... Давайте-ка для начала подтолкнем машину.
Не на рельсах же мне заводиться.
      Юрий  Алексеевич скинул пиджак и тоже вышел из машины.
Жене сказал:
     - Да ты сиди. Легонькая, не помешаешь.
     - Я бы помогла.
      Директор отмахнулся: какая от нее помощь? По дороге, в
том же направлении - из города мчался милицейский "уазик"  с
мигалкой.  Юрий  Алексеевич  принялся  голосовать  -   чтобы
остановились  да помогли сидевшие в нем мужики.  Машина,  не
останавливаясь,  промчалась мимо них  за  переезд  и  вдруг,
взвизгнув тормозами, развернулась поперек дороги.
     - Еще одни мастера, - проворчал директор, -Вот народ...
     Он не успел и договорить, как упал лицом вниз, сбитый с
ног  сильным  ударом. Услышал, как громко  вскрикнула  жена.
Шофер  "Волги" защелкнул наручники на заломленных  за  спину
руках.  Схватив  директора за волосы,  он  несколько  раз  с
.ab%`"%-%-(%,  тряханул его головой прямо  в  грязь  осенней
дороги.
      -  Не  поворачивай головы, сука! Лицом  вниз,  я  тебе
говорю!
      Из "уазика" выскочили трое - группа захвата, что ли? -
все в вязаных колпаках с прорезями на месте глаз.
      -  Мать вашу так! Что за маскарад?! Кто приказал? Что,
нельзя было по-людски вызвать, если есть вопросы?
     Двое из троицы схватили директора. Шофер уже вытаскивал
из "Волги" ничего не понимающую упирающуюся Ирину.
     Юрий Алексеевич был в ярости - никогда, никогда в жизни
он  еще  не  испытывал такого унижения...  Он  знал,  что  в
обл