ногсшибательной подружкой.
   - Значит, блондинка не мираж! - воодушевленно  воскликнул  Илья.  -  Была
любовница! Была!
   - Да.
   - Ну слава богу. А то у меня уже складывалось впечатление,  что  мы  ищем
призрак.
   - И у меня.
   - Какие призраки? - появился  в  дверях  начальник  Зуфар  Алимович.  Его
зеленоватые глаза  грозно  блестели.  -  Вы  работаете  или  бьете  баклуши,
лодыри?
   - Никого мы не бьем, Зуфар Алимович, - поклялся Валдаев.
   - С матерью Кармелина встретились? Поговорили?
   - Да мы никак не может ее поймать.
   - Как не можете поймать!  Вы  кто,  опера  или  бесплатное  приложение  к
презервативу? - возмутился майор. - Она  что,  в  розыске?  Или  гастроли  в
Америке дает? Сидит, наверное, дома в трауре, пьет сердечные капли.
   -  Зуфар  Алимович,  Кармелина  -  топ-менеджер  "Пластэка",   в   смысле
управляющий верхнего звена
   - Сынок пристроил мамулю, чтобы старушка не скучала  на  пенсии.  А  она,
наверное, вошла во вкус. Руководит. Неуловима, как голодный комар.
   - Но на похоронах-то она была! Здоровякин и Валдаев  посмотрели  друг  на
друга.
   - Да неудобно как-то было, горе  у  человека  ведь...  А  тут  еще  мы  с
вопросами...
   - Лучше скажите, что на похоронах Кармелина вас не было.
   Парни одновременно вздохнули.
   - Зуфаралимыч, вы не забывайте, Кармелин у нас не единственный, у нас еще
дела есть, - напомнил Здоровякин.
   - И тела, - кивнул Валдаев. - Окромя бизнесменского трупика.
   - Вот сейчас зато  собираемся  поговорить  с  итальянцем,  как  его  там,
Маурицио Бартолли, - кстати вспомнил Илья. - Он представляет компанию "Лукас
Милан", которая пыталась  поглотить  фирму  Кармелина  вместе  со  всеми  ее
рынками сбыта
   - А Кармелин, истинный патриот, бурно этому сопротивлялся...
   -  И  наверняка  итальянский  язык  выучили  к   случаю?   Переводчика-то
пригласили, вы, умники?
   - Я забыл, - признался Здоровякин. - Но возможно, этот итальяшка понимает
по-русски?
   - Э-эх ты! Кладбище непрожеванных пельменей
   - Сейчас узнаешь, понимает или нет. Только губную помаду сотри с  шеи.  А
ты, Александр, что, прямо из-под бомбежки?
   - Да нет.
   - Ладно, трудитесь, оболтусы.
   Вдохновив подчиненных на ратные подвиги, Зуфар исчез из виду. Вместо него
через минуту в дверном проеме возник невысокий  загорелый  мужчина.  Или  на
Апеннинском полуострове итальянец привык  стойко  переносить  жару,  или  он
понадеялся на кондиционер (кондиционер не  работал),  или  его  отношение  к
российским правоохранительным органам было настолько трепетным - мужчина был
упакован в дорогой костюм-тройку оливкового  цвета.  Это  вызвало  искреннее
сочувствие у добрых сыщиков: они тут же представили, насколько жарко  сейчас
итальянцу в броне плотной ткани.
   - Буонджорно, синьоры! Я Маурицио Бартолли,  -  представился  посетитель,
протягивая влажную руку. Кабинет наполнился запахом одеколона.
   -  Догадались!  -  ответил  Валдаев.  -  Вам  тоже   бунжорно!   Говорите
по-русски?
   - Да  нефиг  делать!  -  обрадовал  Маурицио  и  ослепительно  улыбнулся,
выставляя напоказ перламутрово-белоснежную челюсть.
   Саша и Илья переглянулись. Челюсть итальянца им почему-то не понравилась.
***
 
   - Сколько  ж  он  на  себя  вылил  одеколона!  -  возмущался  Здоровякин,
размахивая "Юридическим вестником". Стойкий запах не желал выветриваться.
   На   отличном   русском   языке,   богато   приправленном    итальянскими
вкраплениями. Маурицио Бартолли ответил на все заданные ему вопросы.  Si,  в
смысле да, он  действительно  был  делегирован  в  Россию  компанией  "Лукас
Милан", специализирующейся на производстве пластмассы. "Лукас Милан"  мечтал
видеть фирму "Пластэк" своим дочерним предприятием. Perche? Да  потому,  что
слияние  сулило  и  "Пластэку",  и  "Лукасу"  невероятную   выгоду,   enorme
vantaggio, огромные прибыли и прочие блага. Но  presidente  Кармелин  стойко
сопротивлялся  иностранным   инвестициям.   Объяснить   это   можно   только
недостаточным умением Кармелина видеть перспективу. Или даже шовинизмом. Si,
si,  non  meravigliatevi,  не  удивляйтесь!  Но  иначе  объяснить  упертость
президента никак нельзя - слишком очевидны были преимущества  сотрудничества
с нашей компанией. Да, вице-президент "Пластэка" Кобрин всячески поддерживал
mie  proposte,  мои  предложения.  И  я  надеюсь,  он  будет  избран   новым
президентом фирмы. Нет, я никогда не видел Никиту Кармелина с любовницей. Он
очень любил свою жену Настасью. Я был у  них  в  гостях.  Красивая  женщина,
прелестная.  Bellissima!  Бесподобно  красивая.  Хотя,  по   моему   личному
убеждению, к красивой жене всегда можно  присовокупить  еще  более  красивую
возлюбленную. Не помешает. Но Кармелина я никогда  не  видел  с  любовницей.
Хотя много раз приезжал сюда...
   - И что ты думаешь? - спросил друга Здоровякин. -  Мне  итальянцы  всегда
представлялись иными: суматошными, бурно жестикулирующими, кудрявыми...
   - ...Перепачканными кетчупом и обмотанными спагетти?  Странно,  Илюша!  А
как же Микеле Плачидо из "Спрута"? Не он ли стопроцентный итальянец? А в нем
ведь ничего суматошного и кудрявого.
   - Вообще-то да. Мавриций тоже нормальный мужик. Только очень вспотевший.
   - Накинул бы пиджачок с жилетом, посмотрел бы я на тебя.
   - И вентилятор, как назло, не пашет.
   - И вперед мы не продвинулись ни на йоту.
   - Думаешь, Кармелин  дал  маху,  не  бросившись  с  разбегу  в  страстные
итальянские объятия "Лукаса"?
   - Да, конечно! Верь больше загорелому иностранцу! Его послушать, так  без
их инвестиций у нас в стране все пойдет прахом - и морковь  не  уродится,  и
надои упадут. Кармелин, как я понял, крепко стоял на ногах. И зачем ему было
делиться прибылью с итальянцами?
   - Вице-президент Кобрин усматривал же в сотрудничестве с "Лукасом" выгоду
для компании.
   - Еще надо разобраться, что за тип этот Кобрин...
   - Бартолли уверен, что у Кармелина не было подруги.
   - А с чего он такой проницательный? Подумаешь, побывал разок в гостях.  И
сразу сделал вывод, что Кармелин безумно влюблен в жену.
   - Вот и Маурицио заметил, что  Настасья  красива...  -  задумчиво  сказал
Илья.
   - Ну, она не была страшной, даже когда  сдавала  экзамен  по  скоростному
наполнению слезами трехлитровой банки. В день убийства.  Но  Маргарита...  -
Валдаев закатил  глаза  к  потолку.  -  Маргарита  не  только  красива,  она
совершенно бесподобна.  Смелая,  отважная,  отчаянная...  Почему  она  такая
отчаянная"? Совсем не ценит жизнь? Или просто ее жизнь наполняется  красками
только под влиянием острых ощущений?  И  она  не  видит  смысла  в  пресном,
ровном, монотонном существовании и готова рисковать собой  и  бросать  вызов
судьбе, лишь бы вновь ощутить, как вслед за страхом и дрожью тело наливается
эйфорическим теплом. Нечто подобное  я  почувствовал  сегодня.  Сегодня  она
держала в руках мою жизнь и...
   - И она такая несчастная,  -  перебил  Здоровякин,  совсем  не  вникая  в
разглагольствования Валдаева и следуя своим мыслям. - Заплаканная. Отобрал у
нее бутылку вина. Ведь и спиться так недолго. Если глушить  тоску  вином.  В
лошадиных дозах. А у меня Машка.
   - А что? - удивился Александр. - При чем здесь Машка?
   - Да притом! - нервно  и  даже  зло  ответил  Илья,  отшвыривая  от  себя
авторучку, которую вертел в пальцах. - Мне понравилась Настасья, понимаешь?
   Нет, Валдаев ничего не понимал.
   - И чего так нервничать? Мне каждый день по дороге на работу  встречается
от трех до десяти симпатичных девчонок. И все мне нравятся. И  с  некоторыми
из них я устанавливаю контакт. А  избранных  приглашаю  в  гости.  Послушать
Генделя. Или Шнитке. Или  Иру  Салтыкову  -  в  зависимости  от  пристрастий
девушки.
   - Но ты-то не женат.
   - Верно.
   - И мне никто не должен нравиться, кроме Машки.
   - Тут ты глубоко заблуждаешься.
   - А со мной теперь творится что-то невероятное!  -  с  горечью  признался
Илья.
   Валдаев заторможено посмотрел в окно. Воробей на зеленой яблоневой  ветке
ничем не мог помочь - он только чирикнул, сочувствуя горю  Александра:  ведь
его единственный и любимый друг, кажется, спятил.
   - Слушай, Кузьмич, ты прости меня, но я сегодня столько всего пережил,  -
осторожно начал Саша. - Признаюсь, соображаю не очень хорошо
   - Ты что, влюбился?
   - Нет! - гневно отверг Илья предположение друга.
   - С первого взгляда?! - с ужасом выдохнул Валдаев.
   - Какая ерунда!
   - Е-мое! - схватился за голову Александр. - Ты точно влюбился!
   - Нет! - упорствовал Илья. Мысль о  том,  что  ему  понравилась  какая-то
другая женщина,  кроме  Маши,  уже  казалась  Здоровякину  кощунственной.  А
Валдаев говорил о любви!
   - Так, - сказал Саша. - Пока  ничего  не  предпринимаем.  Самочувствие-то
как? А жить вообще пока можешь?  -  Да  отвяжись  ты!  Перестань  надо  мной
смеяться!
   - Разве  я  смеюсь!  -  воскликнул  Саша.  -  Я  переживаю!  Это  у  меня
влюбленности мелькают одна за другой,  как  вагоны  электрички.  Я  легко  и
беззаботно окунаюсь в новую любовь, зная,  что  все  женщины  неповторимы  и
каждая может доставить  удовольствие.  Но  у  тебя  ведь  совершенно  другие
инстинкты. Тебя если заклинит, то основательно
   - Этого я и боюсь.
   - Я сам боюсь.
   - А Настасья-то как? Ты  ей  понравился?  -  вспомнил  о  другой  стороне
вопроса Валдаев.
   - Болван! - врезал по  столу  Илья.  Стакан  на  сейфе  звякнул,  Валдаев
подпрыгнул. - О чем ты говоришь? Женщина только что похоронила мужа, кретин.
   - Не кипятись. Просто так спросил, нельзя, что  ли?  Так  понравился  или
нет? Объективно?
   - Не знаю. Вроде бы улыбнулась мне на прощанье.
   - Ну, брат... Твои шансы велики. Исторгнуть улыбку из убитой горем вдовы.
Надо уметь. Горжусь.
   - Отстань.
   - Знаешь, а у меня с Маргаритой не совсем гладко получилось.  Сначала  мы
едва не убились, изображая из себя каскадеров. Потом она довела  меня  ездой
на мотоцикле. Теперь мне не дает покоя мысль,  а  что,  если  и  сексом  она
предложит   заниматься   в   гамаке,   натянутом   между   верхних    этажей
шестнадцатиэтажек? Или в зоопарке, в клетке у львов? Или на надувной лодке в
бассейне, где плавают пираньи? А, Здоровякин?
   - А еще можно вставить в зад  динамитную  шашку,  -  внес  рацпредложение
хмурый Илья. - Очень острая любовь получится.
   - Фу, как ты брутален! - обиделся Александр. - Какой-то у тебя прямо-таки
американский юмор.
   - Вы что, уже обсуждали возможность секса?
   - Нет, я фантазирую. А как же без секса-то? Будет. Вопрос только  в  том,
распространяются ли каскадерские наклонности  Маргариты  на  сферу  плотской
любви. Если да - я пас.
   - Слушай, Валдаев, у тебя одно  на  уме.  Сколько  я  тебя  знаю,  ты  не
меняешься.
   - Грязный похотливый жеребец, ты хочешь сказать? Нет, ты  не  прав,  если
так думаешь.
   - Я так не думаю. Не пора ли нам заняться делом?
   - Конечно, пора. Тут  вот  Зуфарик  подкинул  план  действий.  Необходимо
установить  наружное  наблюдение  за  Ярославом   Кобриным.   Приступить   с
завтрашнего утра. Поручается кому? Илюше Здоровякину. Дерзай, мой малыш!
   - Есть, товарищ капитан. Обедать пойдешь?
   - Я смотаюсь домой переодеться.
   - А... Да тебе, Саня, не мешало бы принять душ.
   - Пахнет, что ли? - заволновался Валдаев.
   - Ну, как сказать...
   Илья убрал бумаги со стола и в одном из ящиков наткнулся на парик, взятый
им напрокат в компьютерном отделе, где работало несколько  милых  девушек  и
где Валдаев в одно время основательно  порезвился.  Илья  зачем-то  подергал
белую блестящую прядь, пробормотал негромко: "Странно как!"  -  и  захлопнул
ящик. В голове появилась какая-то смутная, неоформленная мысль. Но  она  тут
же была поглощена потоком ассоциаций и воспоминаний - пушистый искусственный
завиток парика напомнил о светлых волосах Настасьи, потом Илья  вспомнил  ее
грустные серые глаза, потом...
   - На ходу-то не спи! - крикнул вдогонку другу Валдаев.
 
Глава 12 
 
   Конечно,  Саше  просто  необходимо  было  привести  себя  в  порядок.  На
троллейбусной остановке на него оглядывались, какая-то сердобольная старушка
заохала и запричитала:
   - Кто ж тебя так потрепал, сынок?
   - Да вот, мать, кредиторы замучили. Месяц держали в подвале, еле  сбежал,
- вздохнул Валдаев,  поправляя  изорванный  галстук  и  отряхивая  пятнистую
рубашку. Сегодня утром эта новенькая рубашка шуршала под утюгом, радуя  глаз
белоснежностью. Сейчас на нее нельзя было смотреть без слез.
   - Прям-таки сбежал! - зашлась в  восторге  бабулька.  -  Хорошо,  что  не
убили!
   - Ага. Вот домой добираюсь.
   - Ох, бедняга! Нелегко  тебе  пришлось.  На-ка  вот,  булочку  съешь!  Не
кормили, поди, кредиторы-то!
   - Спасибо, мать!
   Откусив сразу три четверти  булки  с  маком,  Валдаев  легко  взлетел  на
ступеньки подошедшего троллейбуса. "Надо было взять такси, - подумал  он.  -
Час буду трястись на этой колымаге, не меньше".
 
*** 
 
   Разочарование,  охватившее  Александра,  когда  он  появился  в  приемной
"Пластэка", не поддается описанию. Он принимал душ,  менял  рубашку,  брюки,
галстук не только в целях чистоты и гигиены. Он тайно лелеял мысль  поразить
безумной красотой секретаршу Кармелина, ворвавшись в офис прохладным майским
ветерком.
   Конечно, Маргарита занимала первый номер  в  списке  девушек,  которые  в
ближайшее время должны были отдать сердце и нежное тело в  руки  доблестного
опера, но пренебрегать роскошной кармелинской секретаршей Валдаев  никак  не
мог.  Будучи  немного  знаком  с  прекрасным  племенем   офис-менеджеров   и
делопроизводителей, Саша по привычному шаблону рисовал в воображении портрет
шикарной девицы, целых пять лет помогавшей Никите  Кармелину  справляться  с
бумагами, скрепками и степлером.
   И вот он в приемной, и вот перед ним секретарша.
   - Вы к Ярославу Геннадьевичу? - поправила на носу элегантные  очки  Алла,
вглядываясь в четкие линии валдаевской физиономии. - Его нет.
   - Я из  милиции.  Насчет  Кармелина,  -  бесцветно  отозвался  белобрысый
красавчик. Кажется, он чем-то был расстроен. - Вы его секретарша? -  спросил
Валдаев, лелея призрачную надежду, что настоящая хозяйка офиса отлучилась на
пару минут в туалет поправить чулки и сейчас вернется, гордо неся бюст и все
остальное великолепие.
   - Да. Алла Варичева.
   - Понятно. А я Александр  Валдаев.  Значит,  будем  беседовать,  -  уныло
констатировал Саша и плюхнулся в кресло. - Ничего, что я тут упал?
   - Конечно! Можно предложить вам сок, минеральную воду, кофе?
   -  Минералку,  пожалста,  -   кивнул   Саша,   следя   за   манипуляциями
крокодильчика в синем костюме. По его мнению, Алла так же мало подходила  на
роль  секретарши,  как  Памела  Андерсон  на  роль  в  телесериале   "Святые
монахини".  Александр  искренне  считал,  что  девушки  в   приемных   сидят
исключительно - если не считать сражений с  кофеваркой  -  для  услады  глаз
посетителей.
   Через десять минут он забыл о своем первом безрадостном впечатлении. Хотя
внешность  Аллы  показалась  сыщику  невыразительной,  беседа   с   девушкой
доставляла явное удовольствие. Ему понравилось ее умение  слышать  вопрос  и
давать ответ по существу. К тому же девушка не  пыталась  кокетничать,  что,
при ее данных, смотрелось бы глупо и жалко. Краткие характеристики, которыми
Алла одаривала коллег, были начисто лишены привкуса бабских сплетен,  скорее
напоминали  замечания  спокойного  наблюдателя   и   вполне   могли   помочь
расследованию...
   - Теперь давай поговорим о матери Никиты Андреевича, - задал  новую  тему
Валдаев. Они уже перешли на "ты". - Я с ней, кстати, так  и  не  встретился.
Пока.
   - Немудрено. Юлия  Тихоновна  чрезвычайно  активная  и  деловая  женщина,
несмотря на возраст. Ей шестьдесят, между прочим. Я совершенно потрясена, но
даже трагедия не выбила ее из колеи. Прилетев из Москвы на похороны, она  на
следующий же день отправилась обратно. Контракт, которым  она  занимается  в
столице, имеет судьбоносное значение для  "Пластэка".  Если  Юлии  Тихоновне
удастся его заключить, компания на год вперед  будет  обеспечена  оборотными
материалами и сырьем. Наверное, поэтому она не задержалась в городе.  Многие
упрекнули ее в черствости. Хотя, по моему  мнению,  никто  не  может  судить
мать, так как никому не осознать глубину ее горя. Юлия Тихоновна, в  отличие
от сына, никогда не давала волю эмоциям. По ее лицу трудно  догадаться,  что
она чувствует. Сухость, жесткость, безапелляционность - стиль ее  общения  с
коллегами и подчиненными. Никита Андреевич, я полагаю,  пошел  характером  в
отца, хотя я не была знакома с его отцом. Но не в мать, это точно.
   - Да, как-то не укладывается в голове. С похорон  -  сразу  в  Москву,  -
почесал лоб Саша. - Вот если бы на больничную  койку,  под  капельницу,  это
понятно. А так...
   - Возможно, Юлия Тихоновна пытается работой заглушить горе. Скорее всего,
сейчас ей лучше думать о московском контракте, чем о смерти сына.
   - А то и впрямь угодишь под капельницу.
   - Одно я понял точно: она неординарная женщина.
   - Совершенно неординарная.
   - Еще, Алла, я вот о чем хотел спросить... У Кармелина была любовница?
   Эффект, произведенный на  Аллочку  вопросом  Александра,  был  совершенно
замечателен:  с  таким  же  успехом  Саша  мог  достать  из  кармана  живого
скорпиона, засунуть его в рот и с хрустом прожевать.
   - Лю-бов-ни-ца? - с отвращением повторила Алла и вся словно  содрогнулась
от омерзения. Никогда еще Валдаев не наблюдал  подобной  реакции  на  слегка
пренебрежительное, но в общем-то не плохое слово (а смысловая наполненность,
по мнению шустрого капитана, и вовсе была чудесной).  -  Да  ни  за  что  на
свете! Никогда! Да ты что, Саша!
   Саша удивленно пожал плечами. В возможном наличии у  Кармелина  любовницы
он не видел ничего предосудительного. Он ведь не полудохлую жабу предлагал в
качестве возлюбленной, а феерическую  блондинку,  чья  фигура  была  оценена
случайным свидетелями на пятнадцать баллов по десятибалльной шкале...
   - Если у него была любовница, то  его  рабочего  телефона  она  точно  не
знала. И адреса нашей конторы тоже. Ни разу я не видела Никиту Андреевича  с
кем-то. И никаких звонков. Нет, не знаю... И  потом...  Он  ведь  так  любил
Настасью!
   - Правда?
   - Да конечно! Я ведь  говорю,  что,  в  отличие  от  своей  мамы,  Никита
Андреевич был очень открытым и эмоциональным человеком. Он светился,  словно
солнце. Светил и  грел.  И  когда  Настасья  приходила  сюда,  в  "Пластэк",
компьютеры зависали, потому что  Никита  Андреевич  выбрасывал  в  атмосферу
такие заряды энергии... Ну, образно говоря. Короче, он  любил  жену,  и  это
было видно невооруженным глазом.
   - Может быть, тебе,  Алла,  просто  не  хочется  признаться,  что  Никита
Андреевич в чем-то был не,  таким,  каким  ты  его  себе  представляла?  Ты,
случайно, не идеализируешь Кармелина?
   - Саша! - усмехнулась девушка. - Я, конечно,  была  безмерно  влюблена  в
Никиту Андреевича все пять лет совместной  деятельности,  но  не  настолько,
чтобы  ослепнуть  и  оглохнуть.  Каким  образом  факт  наличия  у   любимого
начальника внебрачной подружки мог остаться не замеченным мною? Нереально.
   - Ладно.  Возможно,  Кармелин  в  молодости  хотел  стать  разведчиком  и
увлекался изучением приемов эффективной конспирации.
   Алла недоверчиво хмыкнула.
   - И нечего хмыкать.
   - На день рождения Настасьи Никита Андреевич купил триста  белых  роз.  Я
сама  ездила  по  его   поручению   в   совхоз   "Мичуринец",   в   теплицы,
договаривалась. А потом, когда мы везли их в город  на  машине,  я  насквозь
пропиталась бесподобным ароматом. Представляю, как счастлива была Настасья!
   - Почему не миллион?
   - Миллиона бы  не  набралось.  А  однажды,  когда  Настасья  должна  была
вернуться из Франции, куда уезжала на две недели,  неимоверно  соскучившийся
Никита Андреевич - да