иям, а я вот бегу из прокуратуры.
С Ильей еще  даже  не  виделся.  Он,  наверное,  сейчас  отчитывается  перед
начальством. А потом пойдет домой!
   - Конечно, - смутилась Маша. - Ты не  думай,  я  ведь  не  проверять  его
пришла. Дети притащили
   - Попробуй им отказать. Однажды мы таким же образом доползли  до  площади
Гагарина.
   - Ни хрена себе! - восхитился Валдаев маневренностью близнецов.
   В следующее мгновение восхищение на его лице  сменилось  гримасой  ужаса.
Произошло нечто непоправимое. Александр  увидел,  как  в  десяти  метрах  за
спиной Маши притормозил синий автомобиль и из него резво  выскочили  Илья  и
Настасья. Здоровякин заметил жену и детей только после того, как выбрался из
"рено". Отступать было некуда. Предательски  краснея,  на  ватных  ногах  он
направился в  сторону  Валдаева  и  Марии.  Настасья  на  минуту  застыла  у
распахнутой дверцы авто, раздумывая, что лучше - сопровождать Илью в надежде
как-то объясниться или просто исчезнуть, - и безвольно поплелась следом.
   Близнецы заметили дорогого папашу. Антон покатился разноцветным колобком,
Леша, извиваясь, сполз с Валдаева и тоже ринулся навстречу Илье.
   - Здравствуйте, - тихо поздоровалась со всеми Настасья.
   - Здравствуйте, - эхом отозвалась Маша.
   - Привет, - сказал Здоровякин, увешанный детьми, и поцеловал жену в щеку.
   - Привет, - улыбнулась Маша и вопросительно посмотрела на мужа.
   Илья отвел глаза и обменялся с  Александром  рукопожатиями.  "Спасай!"  -
кричал его  взгляд.  Сообразительности  Валдаева  было  уготовано  серьезное
испытание. Балбес Здоровякин, очевидно,  совершенно  не  знал,  что  сказать
Маше.
   - Настасья Сергевна! - обрадованно вскричал  Валдаев,  прыгая  в  сторону
смущенной Настасьи. - Спасибо, что так  быстро  подъехали.  И  спасибо,  что
подобрали по пути этого тунеядца. Иначе он добрался бы до работы к полудню.
   - Я домой ходил, - подал голос Илья. - А там пусто!
   Валдаев схватил Настасью за руку и поволок женщину к проходной.
   - Возник один вопрос, требуются  ваши  объяснения.  Пройдемте!  Маша,  до
свидания! - бодро крикнул он.
   Семья в полном составе застыла у ограды.
   - Мы здесь случайно, - объяснила Маша в который раз. - Деткам  приспичило
прогуляться.
   - А Настасья... Она вдова убитого бизнесмена  Кармелина.  Помнишь,  я  ее
как-то упоминал в разговоре? Подвезла меня.
   Маша вздохнула. Она поняла, что Настасья и есть  та  роскошная,  холеная,
красивая дама из  высшего  общества,  о  которой  рассказывала  ей  подруга.
Описание подруги было точным. Трудно было проигнорировать изысканную красоту
Настасьи, трудно было  не  заметить  туманный  ореол,  окутывавший  светскую
львицу и монументального оперативника, когда они стояли  рядом.  Настасью  и
Илью связывала таинственная нить, Маша ощутила ее как  натянутую  скрипичную
струну, с болью разрезавшую пополам ее сердце.
   - Ну, мы  пойдем,  -  опустив  глаза,  сказала  она.  -  Иди.  Тебе  надо
работать...
   При мысли, что сейчас Илья вновь встретится  с  волнующей  блондинкой,  у
Маши защемило сердце.
   - Нет, постой, - почувствовал тоску жены Илья. - Не уходите. Нет. Маша! У
нас  один  компакт  клинит.   Трассологический   справочник.   И   программа
ежемесячной сводки по тяжким насильственным буксует. Посмотри, а?
   - Конечно! - оживилась Маша, принимая правила игры.  Раз  Илья  не  хочет
прямо сейчас во всем признаться, то и ей не следует торопить события
   - Она, черт побери, якобы ничего не подозревает. - А нас пропустят?  Всем
табором?
   - Обижаешь, Машутка. Конечно, пропустят...
 
*** 
 
   В кабинете Илью и Машу ждала картина под  названием  "Диктант".  Настасья
что-то говорила, а Валдаев с прилежным видом делал каллиграфические записи в
тетради.
   - Мы пришли проверить  компьютер,  -  объявил  Здоровякин,  вваливаясь  в
кабинет.
   На нем висели дети, словно ордена на груди героя.
   - Отлично! - обрадовался Александр, быстро ориентируясь в ситуации. - Без
твоего контроля, Мария, все пошло наперекосяк. Просто кошмар какой-то!
   Насколько Александру было известно, все компьютерные  программы  работали
отлично, даже новый вирус из Интернета счастливо миновал  компьютерную  сеть
управления.
   - Предлагаю, учитывая юный возраст собравшихся, всем перейти на  "ты",  -
предложил он, подозревая, что Илья первым собьется с вежливого  обращения  к
Настасье и прилюдно распишется в том, что его  знакомство  с  очаровательной
фигуранткой достигло границ некоторой интимности.
   - Я,  наверное,  самая  пожилая,  -  призналась  Настасья  с  подкупающей
искренностью. - Маша, вы, ты, должно быть, устала от  комплиментов  в  адрес
ваших с Ильей детей, но я не могу удержаться. Как они прелестны!  А  у  меня
никого нет...
   Доброй Маше тут же стало жаль Настасью. Сама она  не  представляла  жизни
без близнецов.
   Малыши, чувствуя восхищенные взгляды, энергично осваивали  кабинет.  Леша
раскачивался на шторе, Антоша засовывал карандаши в принтер. Мария припала к
монитору, как к  живительному  источнику.  Во-первых,  она  не  знала,  куда
прятать  глаза,  а  во-вторых,  уже  целых  три  часа  была  отсоединена  от
компьютера и нуждалась в подзарядке.
   Настасья придвинула стул и села рядом.
   -  Селерон-пятьсот,  недурно  для  бедствующих  органов  внутренних  дел,
правда, Маша? - сказала она. - И  мониторчик  плазменный.  К  чему  подобные
излишества? Чтобы расстреливать из огнемета виртуальных противников?
   Через минуту девушки наперебой сыпали компьютерными  терминами,  обсуждая
известные только им тонкости.
   - Кажется, они нашли друг друга, - тихо сказал Валдаев Здоровякину.  -  И
что ты теперь будешь делать?
 
Глава 26 
 
   Никто  в  компании  "Пластэк"  не  работал  напряженнее  Юлии   Тихоновны
Кармелиной. К счастью ее подчиненных, она  не  требовала  от  них  подобного
фанатизма в борьбе за процветание "Пластэка", потому что понимала:  для  нее
компания - любимое дитя, а для них - просто место получения зарплаты.
   - Алла, - удивилась Юлия Тихоновна,  заглядывая  в  приемную,  -  ты  еще
здесь?
   В девять часов вечера трудолюбивая секретарша корпела над бумагами. Слова
Кобрина, намекнувшего ей насчет необходимости поискать новое  место  работы,
теперь постоянно давили на Аллочкину психику, словно подвешенный над головой
дамоклов меч. И она старалась не давать повода для недовольства.  Сегодня  в
шесть вечера гроза серпентария положил перед Аллой на стол пачку исчерканных
документов и выразил уверенность, что они  будут  молниеносно  перепечатаны.
Девушка кивнула с очаровательной (насколько было возможно при ее внешности и
испытываемом к Кобрину  чувстве)  улыбкой.  Она  кинула  первую  страницу  в
сканер, запустила на компьютере программу распознавания рукописного  текста,
надеясь  приятно  провести  время,  пока  техника  будет  выполнять  за  нее
трудоемкую работу, но оказалось, что сканер тихо скончался. Не веря в удачу,
Алла постучала  по  пластмассовому  корпусу,  подергала  провод...  Добиться
взаимности не удалось,  аппарат  не  реагировал  на  дружеские  заигрывания.
Аллочка со вздохом села к компьютеру...
   - Вот, печатаю, - хмуро отозвалась секретарша. - Товарищ Кобрин  нагрузил
под конец рабочего дня.
   - Завтра, Алла, завтра, - махнула рукой Юлия Тихоновна.
   Она вошла в приемную и опустилась в кресло. По небрежности, с  какой  она
закинула ногу на ногу, можно было предположить, что дорогой  брючный  костюм
фисташкового цвета сшит из  абсолютно  немнущейся  ткани.  Сумочка  из  кожи
аллигатора шмякнулась на секретарский стол.
   Даже коварный боковой свет из окна не  мог  раскрыть  истинного  возраста
гранд-дамы "Пластэка".
   В ее облик было вложено больше труда  и  денег,  чем  в  новую  линию  по
производству термостойкой пластмассы. Единственно, руки выдавали секрет.
   - Достает тебя Ярослав, - бледно улыбнулась Юлия Тихоновна.
   - Достает, - призналась Алла. -  Чувствую,  не  нравлюсь  я  ему.  Боюсь,
уволит.
   В голосе девушки сквозило горестное непонимание: "Ну что во мне может  не
нравиться?!"
   - Не уволит, - успокоила Юлия Тихоновна. - Не переживай.
   Неожиданная  поддержка  со  стороны  Кармелиной,  всегда  такой   резкой,
безапелляционной, категоричной, удивила секретаршу.
   - С Никитой было легче? - поинтересовалась Юлия Тихоновна.
   - Не то слово! - оживилась Алла. - Никита Андреевич был совершенно другим
человеком! Вокруг него  было  озоновое  поле,  как  после  летней  грозы,  и
дышалось легко, и беспричинно хотелось улыбаться! Он даже не забыл  про  мой
день рождения! Посмотрел в личном деле. Я сама с  утра  забыла,  прихожу,  а
здесь  сидит  вот  та-а-кой  медведь!  -  Алла  развела  руки   в   стороны,
демонстрируя гигантские размеры медведя. - Плохо вам без него?  -  участливо
спросила  она  финансового  директора,  считая,  что  нерабочий  тон  беседы
располагает к некоторой доверительности.
   - Плохо? - пожала плечами Юлия Тихоновна. - Да я ведь теперь и  не  живу.
Так, доживаю.
   Ее лицо осталось бесстрастным, хотя  у  Аллы  на  глазах  уже  показались
первые слезы.
   - Завтра в восемь ко мне придут  из  аудиторской  фирмы.  Проводи  в  мой
кабинет, если заблудятся.
   - Хорошо, Юлия Тихоновна.
   Ты была когда-нибудь в бутике "Галерея цветов"? - Кармелина встала, взяла
сумку, но не торопилась покидать приемную. Вероятно,  дома  ей  было  совсем
тоскливо и хотелось с кем-то поговорить.
   - Которым владеет Настасья? Конечно!
   - Владеет, - усмехнулась Юлия Тихоновна. - Пока. Ну и как?  Покупала  там
духи?
   Аллочка задохнулась от ужаса.
   - Вы что! - закричала она. - Я, конечно, на  зарплату  не  жалуюсь,  Юлия
Тихоновна, но отправлюсь за покупками в "Галерею" только в  одном  случае  -
если накануне познакомлюсь с арабским шейхом  и  он  предложит  мне  руку  и
сердце.
   - Вот как!
   - Там ведь цены! Не то что ненормальные, а прямо из анекдота про галстук.
Когда один "новый русский" купил галстук за пятьсот  баксов,  а  другой  ему
говорит: "Кретин, за углом точно такой  же  можно  за  тысячу  купить".  Вот
"Галерея цветов" и есть "за углом".
   - М-да... Вскоре я там все изменю.
   - Настасья отдает вам магазин?!
   - Ну, вернее будет сказать, не она отдает,  а  я  забираю.  Зачем  курице
соковыжималка? Ладно, Алла, собирайся домой. До свидания!
   - До  свидания,  Юлия  Тихоновна,  -  кивнула  Аллочка.  -  Зачем  курице
соковыжималка... - задумчиво  повторила  она,  оставшись  в  одиночестве.  -
Настасья, значит, курица. Бедняжка, с Юлией  Тихоновной  ей  не  справиться.
Разные весовые категории. Останется без магазина. Но почему свекровь так  ее
не любит? Хотя бы  в  память  о  чувствах  сына  Юлия  Тихоновна  не  должна
третировать Настасью...
   Личная жизнь Аллы не была наполнена душевными  переживаниями,  у  нее  не
было друга, поклонников. Работа в "Пластэке", взаимоотношения с  начальством
- ее мысли занимало  только  это.  И  сейчас  она  полностью  погрузилась  в
размышления о семье Кармелиных. За пять  лет  службы  в  приемной  у  Никиты
Андреевича Алла воспринимала Кармелиных почти как родных  людей.  Хотя  они,
безусловно, так не думали.
 
*** 
 
   - Уф, задыхаюсь... - тихо сказала Настасья.
   Она поднималась по лестнице,  прижимая  к  себе  Антона.  Теплая  тяжесть
спящего ребенка наполняла ее неизведанной нежностью.  Следом  пыхтела  Маша,
неся на руках сонного Алексея.
   День, несмотря на странное начало, выдался удачным.  Покинув  управление,
дамы  запихнули   младенцев   на   заднее   сиденье   Настасьиного   "рено",
заблокировали дверцы и отправились в кафе-мороженое "Баскин Роббинс".  Потом
- в городской парк, где битых три  часа  катались  на  железных  корабликах,
электромобилях, "Ромашке", пони. Потом - в  ресторан  фаст-фуд.  Потом  -  в
"Галерею цветов", где Настасья все-таки исполнила задуманное и подарила Маше
флакон духов от Нины Риччи. Потом - в магазин  компьютерной  техники.  Потом
просидели час в песочнице, собирая  первые  желтые  листья,  напоминавшие  о
начале осени...
   Сомнения Маши по поводу супружеской верности Здоровякина  не  рассеялись,
но с Настасьей, даже если она  действительно  стала  любовницей  Ильи,  было
легко,  весело,  интересно.  Для  Маши,  которая  последние  два  года  вела
удивительно насыщенную жизнь - деля время у компьютера с  мытьем  горшков  и
варкой манной каши, - встреча с Настасьей  стала  глотком  свежего  воздуха.
Последний  бастион  неловкости  рухнул,  когда  новая  подруга  поведала   о
грандиозном кораблекрушении, поджидающем  ее  в  скором  времени.  Завещание
мужа, составленное в приступе гнева, избавляло Настасью  от  всех  признаков
избранницы фортуны. Вскоре Настасья должна была погрузиться в  зыбкую  серую
жижу угнетающей бедности, она лишалась дома, ее "Галерея цветов"  находилась
на последнем издыхании... Узнав, что Настасья недавно пополнила ряды простых
людей и сейчас сидит на берегу денежного моря, держа в руках чайную ложечку,
а не половник, как раньше, Маша прониклась к знакомой еще большей симпатией.
Настасья окончательно стала  близкой  и  понятной  -  не  гордая  богачка  с
Оранжевого бульвара, а несчастная женщина, одномоментно лишившаяся всего  на
свете: и мужа, и богатства, и уверенности в завтрашнем дне...
   - Вам не тесно? - спросила Настасья,  исследуя  квартиру.  После  родного
скромного особнячка ей казалось немыслимым ютиться с детьми в двух комнатах.
   - Тесно, -  согласилась  Маша.  Она  прикрыла  дверь  в  детскую,  уложив
малышей. - Скоро купим трехкомнатную.
   - Есть возможность? -  Настасья  уже  совсем  собралась  было  предложить
спонсорскую помощь, но вспомнила, что ей самой скоро не на что будет  купить
даже зубную пасту.
   - Я жду крупный гонорар. Как раз хватит.
   - На зарплату Ильи рассчитывать не приходится? - с пониманием  улыбнулась
Настасья.
   - Нет, - смутилась Маша. - Мы с ним  как-то  не  педалируем  вопрос,  кто
сколько  вложил  в  семейный  бюджет.  Он  любит  свою  работу,  а  то,  что
государство не ценит его труд, беда  не  Ильи,  а  государства.  Правда,  им
сейчас что-то там доплачивают, какие-то премии, выплаты... Тоже неплохо.
   Настасья пристально осматривала убежище возлюбленного. Ей было немного не
по себе: не побывав в квартире Ильи,  она  не  чувствовала  так  остро,  что
вторгается и пытается разрушить целый мир, чужой,  незнакомый,  устоявшийся,
со своей системой знаков, праздниками, радостями и печалями. К  холодильнику
были приклеены записки:
   "Не забудь покормить детей печенкой. Твой любимый Муромец".
   "Заплатить за электричество".
   "Повторить прививку от полиомиелита. Прием в среду и пятницу с 8 утра".
   "Илька, если ты не купишь картридж к принтеру, я умру-у-у!!!"
   "Тебе звонили из "Трансвэйза". Целую, муж".
   Настасье стало грустно. Она была здесь лишней.
   - Выпьем чаю? - предложила Маша.
   - Знаешь, я, наверное, поеду.
   - Целый день на нас угрохала!
   - Или вы на меня, как посмотреть, - улыбнулась Настасья. -  Когда  видишь
перед собой чудесные мордашки твоих детей,  все  горести  и  заботы  кажутся
далекими и нереальными. Теперь жду вас в гости с ответным визитом.
   - Правда?
   - Как раз у меня бардак - нагромождение чемоданов, коробок,  ящиков...  Я
начала собирать вещи, чтобы убраться из дома. Дети  будут  в  восторге.  Они
ведь не терпят ровных линий и аккуратно составленных предметов, да?
   - Ты верно заметила!
   На пороге девушки застыли в некотором напряжении, не  зная,  поцеловаться
ли на прощанье.
   - Ну, пойду, - сказала наконец Настасья, легко коснувшись руки  Марии.  -
Спасибо, что подняли мне настроение.
   - Всегда готовы повторить...
   - Это я, - прошипел за дверью голос Валдаева. - Маргарита, открой!
   Дверь  с  грохотом  распахнулась,  и  на  пороге   возникла   разъяренная
Маргарита, обмотанная бирюзовой простыней от горла до пяток.
   - Ты знаешь, сколько  времени!  -  воскликнула  она.  Вопрос  был  вполне
справедлив и естественен для двух часов ночи.
   - Не думал, что ты ложишься так рано,  -  сказал  Валдаев,  беззастенчиво
вваливаясь в квартиру. - Дело есть.
   - Дело у нас с тобой будет, только если ты мне его сошьешь, -  недовольно
отрезала Маргарита.
   - Дело шьет следователь, а  я  так,  по  мелочам.  На  подхвате.  Фактики
собираю. Можешь не одеваться
   - Я тебя уже видел.
   - Негодяй!
   - Скотина антарктическая,  -  самокритично  заметил  Александр.  -  Ставь
чайник. Будем беседовать.
   - Но я спать хочу! - возмутилась Маргарита.  -  Я  договорилась!  У  меня
завтра встреча с новым клиентом. В  восемь  утра!  -  Она  так  и  стояла  в
прихожей, лелея призрачную надежду, что нежданный гость сейчас уйдет.
   - Какой клиент? - поразился Валдаев. Он  уже  был  на  кухне  и  громыхал
чайником. Зашумела вода. - Во-первых, завтра, точнее, уже  сегодня  суббота.
Во-вторых, до окончания  следствия  твоя  лицензионная  карточка  ничего  не
значит.
   - Я  что,  первый  кандидат  на  роль  убийцы?  -  Маргарита  отправилась
переодеваться. Подушка на диване, еще теплая, манила пышной мягкостью
   - Маргарита зевнула и, не удержавшись, прилегла. Ей на самом  деле  очень
хотелось спать.
   У тебя заварка кончилась,  -  трагически  сообщил  Валдаев,  появляясь  в
темной комнате. - А чайные пакетики есть? И почему ты пьешь  нефильтрованную
воду? Здоровья в избытке? Эй, красотка! Вставай! Хватит дрыхнуть.  Мне  надо
тебя кое о чем расспросить.
   Александр присел на диван и принялся  щупать  Маргариту  через  простыню,
якобы чтобы разбудить.
   - Отстань! - вяло отбивалась соня. - Ну дай мне поспать...
   Настырный капитан на минуту прекратил мучить девицу. Но только для  того,
чтобы она имела возможность закрыть глаза и устроиться поудобней. Маргарита,
очевидно, и впрямь могла сейчас уснуть, нимало не заботясь о  присутствии  в
квартире мужчины. Если бы дело касалось какой-нибудь другой женщины, Валдаев
расценил бы это как кокетство и провокацию. Но он имел возможность убедиться
в бесхитростности Маргариты. И в том, что  она,  отделенная  от  воздыхателя
всего лишь  сантиметрами  пространства  и  тонкой  простыней,  действительно
засыпала, не было никакого намека, только надежда,  что  Валдаев  выпьет  на
кухне чаю и уберется восвояси, захлопнув дверь на щеколду.
   Но Саша не мог конечно же пассивно сидеть около полуголой красотки -  это
было возмутительно и несправедливо. Саша немного подумал и аккуратно  прилег
сверху.
   С такими же последствиями для здоровья  можно  было  подергать  за  хвост
тигрицу. Маргарита издала звук, похожий  на  рычание.  В  следующую  секунду
бодрый оперативник валялся на полу. Его  спина,  а  также  локти  и  затылок
онемели от сильного удара.
   - Пошел вон! - заорала Маргарита. Она подпрыгнула  на  диване  в  сторону
выключателя и зажгла свет. - Подлец мадагаскарский!
   - Прости, не удержался, - извинился Валдаев, корчась на полу.  -  Знаешь,
копчик бы мне еще пригодился.
   - Ладно. Какой ты нахальный! Выйди, я оденусь.
   - Выйду, как только смогу встать. Ты очень соблазнительна в простыне.
   - Ну, не стони. Что, так больно?
   В глазах доблестного интервента стояли слезы. Он или на самом деле не мог
шевельнуться, или талантливо играл роль, предполагая, что  сейчас  Маргарита
начнет суетиться вокруг него, делать массаж, ставить примочки на  ушибленные
места.
   - Хорошо, я оденусь на кухне. Там, кажется, чайник выкипел...
   Валдаев полежал еще минуты три на полу с трагической мордой, но никто  не
шел его поднимать, утешать и гладить по голове...
 
*** 
 
   - Расскажи-ка подробнее про Германцева.
   - И ради этого  ты  приперся  ко  мне  в  третьем  часу?!  -  возмутилась
Маргарита.
   - Я не специально. Мимо проходил. Дай, думаю, зайду, спрошу.
   - Ой, не надо врать.
   - Да. Вру. Еще, пожалуйста, чаю.
   - Сам налей, я тебе не прислуга.
   - Какая ты все-таки, Рита! - упрекнул Валдаев. Голова у него  н