тетки,
одновременно с роскошным пистолетом  восемнадцатого  века.  Вот  бесценность
старинного оружия, с позолотой и инкрустациями, была очевидна,  и  Александр
долгие годы безуспешно клянчил пистолетик у тетушки.  В  результате  он  его
получил из рук умирающей родственницы, однако, кроме вожделенного  предмета,
в валдаевское владение поступила также и совершенно ненужная ему Пульсатилла
- в нагрузку. Александр поклялся заботиться о мохнатой  красавице,  охранять
ее, беречь и лелеять.
   Первые месяцы  совместного  существования  превратились  в  пытку  и  для
желтоглазой  мадемуазель,  и  для  сыщика.  Повздыхав  немного,  Валдаев   с
армейской простотой попытался  свести  до  минимума  потери  от  нарушенного
одиночества. Утонченной  аристократке  королевских  кровей  были  предложены
ежедневные макароны с тушенкой, жесткая подстилка у двери и кличка Пуля.
   Недели  нравственного   противостояния   закончились   полным   разгромом
пролетариата, то есть  Валдаева.  Упрямая  киска  не  желала  отзываться  на
унизительный огрызок чудесного имени, не желала спать  у  двери,  не  желала
есть макароны или суп. Она гордо отворачивалась,  смотрела  с  укоризной  на
мучителя и чахла. Один раз она все же попыталась удовлетворить настойчивость
нового хозяина и проглотила грамм тушенки. Результаты оказались плачевными -
несчастную вывернуло наизнанку,  причем  именно  в  тот  момент,  когда  она
находилась в непосредственной близости от нового валдаевского костюма-тройки
(лежал зачем-то на диване). Целых полчаса потом Александр плясал по комнате,
размахивая жилетом и громко матерясь.
   В  конце  концов  раздраженный  Александр  плебейским  умом  допер,   что
своенравное поведение кошки не  является  для  нее  отстаиванием  принципов,
которыми она не может поступиться. Просто она органически не способна жить в
условиях, предложенных Валдаевым.  Ее  природное  естество  требовало  иного
уровня и качества жизни.
   Саша был сломлен волей  и  упорством  Пульсатиллы.  Не  имея  возможности
нарушить слово, данное умирающей  тетке,  и  прибить  эгоистичную  красотку,
Валдаев смирился с правилами игры, молчаливо предложенными ему Пульсатиллой.
Он даже проникся восхищением к слабому существу, столь верному себе.
   Пришлось обзавестись плетеной корзинкой и пуховой периной  для  почивания
ее величества. На завтрак, обед и  ужин  Пульсатилла  предпочитала  вырезку,
обжаренную в масле. Единственное спасение  -  заботясь,  видимо,  о  фигуре,
породистая киска никогда не предавалась  буйной  обжираловке  и  ела  словно
канарейка. Иначе Валдаев давно бы вылетел в трубу:  говядина  высшего  сорта
стоила немало. Плюс специальная щеточка  для  расчесывания  длинной  шерсти.
Плюс ежемесячная доза пилюль, необходимых, как оказалось, Пульсатилле.  Плюс
консультации  ветврача.  И  т.д.   К   счастью,   обошлось   без   трат   на
гранулированный наполнитель для кошачьего туалета - тоже совсем недешевый, -
кошка виртуозно пользовалась унитазом.
   Валдаев, добрый  и  покладистый  по  характеру,  вскоре  привык  к  новым
обязанностям и уже не бунтовал. Ровно через год Пульсатилла впервые вышла  в
прихожую встретить его после работы. А еще через месяц добровольно забралась
на колени к порабощенному хозяину и позволила почесать себя за ушком.  Когда
же Валдаева остановила во дворе одна из  соседок  и  предложила  продать  ей
Пульсатиллу  за  две  тысячи  долларов,  Александр  отказался  от  сделки  с
негодованием, поразившим его самого. Мысль расстаться  с  родной  персиянкой
его возмутила до глубины души. А необходимость  заботиться  о  ней  вошла  в
привычку...
   ...Пересчитав наличные средства, Валдаев двинулся в путь, и по дороге,  в
целях  развлечения,  он  мысленно  располагал  на   иерархической   лестнице
приемлемых кандидаток в супруги. Девушек, стопроцентно  согласных  променять
беззаботное девичество на рабство у деспотичного Валдаева, набралось немало.
Александр постоянно чувствовал на себе оценивающие  взгляды  девиц  брачного
возраста.  Он  считался  очень  перспективным  кандидатом:  привлекательный,
фактурный, здоровый, веселый. Единственным минусом Валдаева являлась опасная
и низкооплачиваемая работа, но этот недостаток вполне был исправим.  Капитан
даже не догадывался, какое достойное применение  его  бесчисленным  талантам
находили девушки, в мечтах видевшие себя женой Александра.
   Тщательно рассортировав подружек, Саша пришел к  парадоксальному  выводу.
На данный момент женщиной, наиболее интересной ему, была Маргарита. Если  не
считать мифической любовницы Кармелина, Маргарита, едва капитан  ее  увидел,
заняла все его мысли. Он еще не встречал подобного  экземпляра  -  сочетание
хрупкости и отваги, красоты и отчаянности произвело на Валдаева неизгладимое
впечатление. К тому же Маргарита за короткий период их знакомства уже успела
спасти ему жизнь.
   Но именно Маргарита меньше всего  виделась  Александру  в  роли  законной
супруги!  В  светлой  голове  оперуполномоченного  рисовалась   безрадостная
картина - он приходит домой усталый и опустошенный, после тяжелого  рабочего
дня, изловив и обезвредив маньяков,  грабителей  и  убийц,  но  Маргариты  в
квартире не застает. Где же она? Прекрасная дева болтается вниз  головой  на
ближайшей линии электропередачи, получая ежедневную порцию острых  ощущений,
без которых она не может жить...
   - Бррр! - сказал себе Александр. - Нет, я не согласен!
   О том, что и Маргарита, возможно, не согласна становиться его  женой,  он
как-то пока не задумывался...
 
*** 
 
   Маргарита смотрела вечерние новости по НТВ, забравшись с ногами в кресло.
Добровольно устраивая в течение дня разнообразную  проверку  нервам,  она  с
удовольствием отказалась  бы  от  просмотра  репортажей  из  горячей  точки,
которые  были  кошмарным  испытанием  для  ее  психики.  К  подобным  острым
ощущениям она не стремилась. Однако  это  было  шансом  узнать  о  ее  отце,
полковнике Льве Дорогине. Несколько недель назад  вновь  вспыхнул  огонь  на
Северном Кавказе, и полковник, отпахавший от и до  Первую  чеченскую  войну,
вновь отправился на ратный подвиг. Он время  от  времени  звонил  дочери  по
телефону, но каждый вечер Маргарита с затаенным страхом  смотрела  на  экран
телевизора, боясь услышать родную фамилию из уст журналистов.
   Пока Бог миловал.
   Очевидно, импульсы, посылаемые девушкой в сторону территории,  охваченной
войной,  имели  силу  и  направленность  радиосигнала,  потому  что  телефон
разразился длинной пронзительной  трелью.  Междугородных  звонков  Маргарита
ждала и боялась одновременно.
   - Алло! - крикнула она в трубку. Сердце колотилось: страшно было услышать
чужой голос, который сообщит ей что-то о любимом полковнике.
   - Маргаритка! - прозвучало совсем рядом, над плечом. - Как дела, дочка?
   Маргарита облегченно вздохнула. Отец был жив, и бодр, и весел.
   - Папа! Папуля, милый, ну когда же ты приедешь? - взмолилась Маргарита.
   - Не скоро, цветочек! Ты как? Замуж не вышла?
   - Да с какой стати?! - возмутилась Маргарита.
   - Ведешь-то себя прилично? Я не в плане  мужчин,  я  в  плане  прыжков  с
парашютом и беготни  по  крышам!  Смотри  не  свались  откуда-нибудь!  Фильм
закончили снимать?
   - Еще один эпизод остался.
   - Молодец!
   - Папуля, милый, а можно мне к тебе приехать? Там есть женщины? Я так  по
тебе соскучилась!
   - Вот дуреха! - взорвалась трубка. - Придумала! Ты себе и представить  не
можешь, что здесь творится. Забудь!
   - Папа, я тебя так люблю!
   - И я тебя, Маргаритка. Береги себя.  Ладно,  не  могу  больше  говорить.
Целую!
   - Папа, я тебя люблю! - заорала напоследок Маргарита.
   Связь прервалась.
   После смерти матери  дочь  и  отец  стали  особенно  близки  друг  другу.
Маргарита  обнаружила,  что,  занятая  только  собой  или  просто  стесняясь
выразить любовь, она не успела сказать маме столько ласковых  слов,  столько
объятий и поцелуев остались неиспользованными. И теперь ничего  нельзя  было
исправить...
   Короткий разговор  с  отцом  полностью  вытеснил  из  сознания  Маргариты
события последних дней. На какое-то время она совершенно забыла и  о  гибели
Никиты  Кармелина,  и  о  таинственном  исчезновении   бизнес-леди   Ариадны
Михайловны, и о сегодняшнем инциденте на съемочной площадке. Только  боль  в
руке напоминала Маргарите, что она побывала на краю пропасти. Смерть  прошла
в миллиметре не от Льва Дорогина, увешанного оружием и рискующего жизнью,  а
от его дочери, в мирном городе. К тому же мысли об отце и  тревога  за  него
совершенно стерли образ Александра  Валдаева.  Нельзя  сказать,  что  бойкий
красавчик не произвел на Маргариту никакого впечатления. Она не хотела  себе
признаваться, но до звонка отца все время мысленно возвращалась к встрече  с
симпатичным капитаном.
 
Глава 14 
 
   "Надо было взять бинокль", - подумал Илья, наблюдая через лобовое  стекло
автомобиля за коротышкой, вышедшим из подъезда дома.  Шестиэтажный  дом  был
красивым, из розового кирпича,  неординарной  архитектуры,  с  застекленными
оранжереями и многоуровневыми квартирами.
   Мысль о бинокле возникла у Ильи потому, что объект наблюдения  отличался,
по  мнению   Здоровякина,   чересчур   ничтожными   размерами.   С   позиций
здоровякинской двухметровой монументальности все люди казались букашками,  а
Ярослав Геннадьевич Кобрин, с трудом достигший отметки в 167 сантиметров,  и
подавно вызывал у Ильи сочувствие. Однако капитан  не  был  настолько  глуп,
чтобы,  отталкиваясь  от  недостаточного  роста,  заподозрить  в  Кобрине  и
недостаток  ума.  Возможно,  на  интеллектуальные  способности  природа   не
поскупилась. Ярослав Геннадьевич, к примеру, выйдя из дома, сел в  роскошный
черный "мерседес". Хватило, значит, мозгов заработать денег на такую машину.
Здоровякин осторожно пристроился в кильватере, стараясь не светиться...
   Первым  пунктом  остановки  стал  стеклянный   аквариум   дорогого   кафе
"Пилигрим". Кафе открылось в восемь утра, Кобрин  подъехал  к  нему  в  одну
минуту девятого. Очевидно, заведение  было  привычной  частью  его  утренней
программы и в кафе вице-президента хорошо знали, так как стоило ему сесть за
столик, застеленный сиреневой скатертью, тут же припорхала юная официантка и
поставила  перед  Кобриным  стандартный   американский   завтрак   -   бокал
апельсинового сока, омлет с беконом, тосты, джем, кофе... Илья  наблюдал  за
процессом через стеклянную стену "Пилигрима", маневрируя между прохожими.
   "Дома  не  завтракает,  -  понял  Здоровякин,  -  жена  Елена  Борисовна,
наверное, спит часиков до одиннадцати..." Сорокалетняя жена Кобрина являлась
домохозяйкой, нигде не работала и вполне могла сейчас нежиться среди пуховых
подушек.
   Сам  Илья  сегодня  тоже  завтракал  в  одиночестве,  что   было   скорее
тенденцией,  нежели  случайностью.  Машка,  отдежурив  ночь  перед   экраном
компьютера, никак не могла встать в семь утра и проводить  мужа  на  работу.
Поэтому Здоровякин почти всегда  завтракал  один.  Правда,  его  трапеза  не
отличалась  изысканностью  и  сочностью   красок,   предлагаемыми   в   кафе
"Пилигрим", - Илья просто разрубил вдоль батон, взмахнув длинным ножом,  как
секирой, нашинковал вареную колбасу, запил все чаем из одноразового пакетика
и остался вполне доволен...
   В половине  девятого  автомобиль  энергичного  коротышки  уже  въехал  на
территорию  компании  "Пластэк"  на  Дипломатическом  проспекте.  Здоровякин
припарковал  машину  на  стоянке  невдалеке  от  полосатого  шлагбаума,   не
пропускающего посторонних в бывшие владения  Никиты  Кармелина,  и  принялся
ждать.
   Преследуя  подопечного  и  наблюдая,  Илья   никак   не   мог   полностью
сосредоточиться на действиях, выполняемых им в данный момент. Мысли  стайкой
быстрокрылых ласточек все время улетали от Кобрина к Настасье.  Почему-то  о
Настасье Илье было чрезвычайно приятно думать. Он вспоминал Настасьино  лицо
и  словно  погружался  в  сладкую  дрему.  Легкий  ветерок,  проникающий   в
автомобиль сквозь открытую дверцу, приятно холодил лицо, шею и руки, и  Илья
думал о том, что,  возможно,  следующим  пунктом  назначения  сирокко  будут
волосы Настасьи - он запутается в светлых прядях, потом коснется ее губ...
   ".Теперь на  обед",  -  понял  сыщик,  в  час  дня  увидев  вновь  черный
кобринский "мерседес", но ошибся. Ярослав Геннадьевич не поехал домой, чтобы
перекусить, и не поехал опять в "Пилигрим" или в любой другой пункт принятия
пищи. Массивная черная иномарка, попетляв немного по  улицам  города,  нашла
временное успокоение на стоянке возле Пушкинского парка.
   Объект наблюдения, маленький и юркий,  как  угорь,  быстро  направился  к
центру парка, где возвышался памятник кудрявому поэту. У подножия  чугунного
монумента бездельничала молодежь, греясь на солнце или, наоборот, прячась от
него в тени дубов,  потягивая  пиво  и  колу,  обнимаясь  и  целуясь.  Парк,
осененный именем способного и такого  земного  литератора,  был  излюбленным
местом свиданий.
   Илья с тоской смотрел, как теряется среди разноцветных бейсболок и фуфаек
спина Кобрина, затянутая в строгий костюм. Он не решался  выйти  из  машины,
так как в парке он был бы слишком заметен. Благодаря своему росту Здоровякин
отлично подходил для наружного преследования - словно бизон на роль  Жизели.
Немного поразмышляв, Илья предпочел остаться в машине,  лелея  надежду,  что
Кобрин никуда от него не денется.
   И он никуда не делся. Более того - он вернулся из недр дубового парка  не
один, а со спутницей. Илья сначала замер, потом его челюсть упала на  педаль
сцепления, а сердце  запрыгало  от  счастья.  Рядом  с  Кобриным  он  увидел
вожделенную блондинку, и даже в той самой одежде  -  розовая  мини-юбка,  до
такой степени мини, что  останавливалось  дыхание,  и  красный  топ.  Пышный
платиновый парик тоже имел место быть!
   Обменявшись  прощальными  взглядами,  Ярослав  Геннадьевич  и   блондинка
расстались. Кобрин пошел к стоянке, а девушка, совсем не  чувствуя  на  себе
горячего, пронзительного взгляда  Здоровякина,  поправила  на  плече  тонкий
ремешок сумочки и зацокала по асфальту шпильками розовых атласных туфель...
   Делать было нечего - пришлось  бросить  на  произвол  судьбы  Ярослава  и
отправиться по пятам сексапильной девицы. Илья выгрузил могучее тело из авто
и предельно осторожно начал  преследование.  Он  казался  себе  бесшумной  и
незаметной ящерицей. На самом деле скорее баобаб  затерялся  бы  в  пустыне,
нежели квадратный двухметровый  Здоровякин  в  толпе  хлипких  и  малорослых
прохожих.
   Девушка вовсе не торопилась. Она перешла дорогу и свернула  на  Парижскую
улицу, известную своими магазинами. Ни одна витрина не  была  оставлена  без
внимания, ни один бутик не  был  пропущен.  Прикидываясь  скромной  мусорной
урночкой у крыльца очередного, кажется девятого, салона  одежды,  Здоровякин
подумал, что больше он не выдержит и сейчас же  арестует  девицу.  Блондинка
вышла из бутика довольная и румяная, с еще одним фирменным пакетом в  руках.
Сегодня она, положительно, решила разнузданно потратиться на тряпки. В одном
из магазинчиков она полностью сменила наряд, и теперь на ней было  маленькое
платье цвета ежевики, босоножки в тон и черная шляпа  с  огромными  круглыми
полями. Шляда в сочетании с солнцезащитными  очками  и  белокурыми  волосами
смотрелась очень эффектно, ежевичное платье  было  воистину  бесподобно,  но
Здоровякину за два часа усиленной маскировки осточертели магазины, да и сама
девица.
   Свернув  за  угол  вслед  за  любительницей  пополнять   кассы   бутиков,
взмыленный и раздраженный Илья резко отпрянул. Он нос к  носу  столкнулся  с
преследуемой красоткой.
   - Привет,  котик,  -  ласково  улыбнулась  эффектная  девица,  протягивая
Здоровякину небольшой пластмассовый предмет. - Хочешь познакомиться?
   Раздался сухой треск, и миллиард искрящихся брызг взорвался перед глазами
Ильи. И капитан, уже ничего не видя перед собой, улетел в черную космическую
даль.
 
*** 
 
   Пакеты с приобретениями, шурша, полетели на кровать, платье  соскользнуло
вниз на старый, истертый паркет. Яна  прошлепала  босыми  ногами  в  ванную.
Комнаты  квартиры,  располагавшейся  в  Речном  тупике,  были  погружены   в
прохладный сумрак, несмотря на разгар летнего дня, - тяжелые  ветви  тополей
почти упирались в оконные стекла и не пропускали солнечный свет.
   Под теплым душем Яна  с  удовольствием  перебирала  в  уме  события  дня.
Ярчайшим эпизодом являлось получение от  Ярослава  новой  суммы  денег  -  и
конечно, она не удержалась, чтобы не  потратить  сразу  некоторую  часть  на
покупки. Рублево-долларовый источник бил напряженной струей, и Яна  искренне
радовалась щедрости недавно приобретенного друга.  Пусть  он  был  почти  на
голову ниже  ее  и  заметно  нервничал,  когда  Яна  взбиралась  на  любимые
двенадцатисантиметровые шпильки (видимо, поэтому всегда предпочитал  сменить
вертикальное положение на горизонтальное),  такие  глупости  и  предрассудки
совершенно не волновали девушку. Главное, что они  идеально  подходили  друг
другу. Главное, что Ярослав, опьяненный общением с Яной и с  момента  первой
постельной сцены пребывающий в состоянии глубокой интоксикации, был готов  и
впредь поддерживать ее материально.
   Для реализации идеи, которая путеводной звездой освещала жизнь Яны, нужно
было достаточное количество денег.  С  детства  Яну  обуревала  мечта  стать
эстрадной певицей, и у нее имелись все  необходимые  данные  -  неординарный
вокал, очаровательная внешность,  рельефная  фигура,  начальное  музыкальное
образование. В семнадцать лет Яна не сомневалась, что еще чуть-чуть - и  она
встретит своего Игоря Николаева или Юрия Айзеншписа и сокровища  ее  таланта
станут доступны  широкой  публике.  Однако  годы  незаметно  утекали  сквозь
пальцы, Яна уже достигла преклонного  -  для  дебюта  -  возраста  (двадцать
четыре), а ее чудесный голос радовал только соседей по  дому.  Потенциальный
продюсер где-то очень далеко выискивал другие  "проекты",  в  Яну  никто  не
спешил вкладывать деньги. Все попытки пробиться самостоятельно были обречены
на неудачу... Стараясь вращаться по мере возможности в  эстрадно-музыкальных
кругах города, несостоявшаяся певица, однако, со  временем  обнаружила  себя
подвизающейся в области, ужасно далекой от сцены. Яна работала в детективном
агентстве  "Шерлок",  и,  чтобы  представить,  каким  образом  подобный  род
деятельности  помогал  ей  шлифовать  вокальный  дар,  нужно  было  обладать
воображением Фолкнера или Уэллса.
   Но все-таки!  Именно  работа  в  "Шерлоке"  вывела  Яну  Монастырскую  на
Ярослава Кобрина. Сначала она оказала меценату значительную услугу, хотя для
совершения поступка, о котором просил Кобрин, Яне пришлось переступить через
себя. Игра стоила свеч, так как результат  превзошел  ожидания.  Благодарный
Слава  сам  предложил  спонсорские  услуги  по   проталкиванию   талантливой
красавицы на вожделенный музыкальный Олимп. Его, правда, больше  воодушевлял
другой,  не  вокальный,  талант  девушки.  Ярослава  вполне  устроила  бы  и
совершенно безголосая любовница. Но, даже не имея музыкального слуха,  он  -
человек достаточно предприимчивый - чувствовал: подобное помещение  капитала
может стать вполне выгодным. А если и  не  станет  -  все  равно  исполнение
желаний и капризов такой шикарной женщины, как Яна, оправданно. Отдача будет
в любом случае...
   Перебирая купленные в бутиках наряды  -  невесомые  прозрачные  тряпочки,
крошечные  трикотажные  топы,  узкие   эластичные   платья   (минимализм   и
прозрачность были девизом летней коллекции одежды), - Яна вдруг  задумалась.
Она вспомнила о громиле, нагло преследовавшем ее  от  Пушкинского  парка  до
магазина "Саксония". Волна  глухой  ярости  прокатилась  в  груди,  заставив
сердце  биться  быстрее.  "Подонок,  негодяй!"  -  мысленно  заклеймила  Яна
незна