на
стул, продолжая держать список в руках. Так вот что остановило его на улице!
Зрительная память  невидимым фотоаппаратом отщелкала написанное  и отправила
куда-то в резервные клетки мозга.
     "Где  ошибка?  --  стал  размышлять  Ло.  --  В  списке  или  в  словах
полицейского? Если он был в  последнем рейсе, то  его никто  не мог  видеть,
механик наверняка утонул. А если его действительно уволили перед отплытием в
Таиланд, так его не должно было быть в списках. Я же просил дать мне фамилии
членов экипажа  последнего рейса. Забыли вычеркнуть  в компании? Ведь  индус
сказал,  что  механика  уволили  перед самым отплытием.  А может  быть, этот
болтун что-то напутал и индонезийца не увольняли? Но в таком  случае, как он
мог оказаться в Сингапуре после кораблекрушения? Все-таки сто миль. Шторм...
"
     Ло убрал документы  в сейф,  позвонил  дежурному, чтобы взять машину, и
вышел из офиса. Когда  он подъехал к кинотеатру "Лидо", было уже  семь минут
десятого. Джун нетерпеливо прохаживалась по кромке тротуара. По ее лицу было
видно, что она не привыкла ждать.
     -- Патрик, ведь мы договорились на девять часов, -- увидев  инспектора,
обиженно проговорила она.
     -- Извините, Джун, но мне пришлось заехать на службу.
     -- В воскресенье?! Ло развел руками.
     -- Могли бы это сделать  быстрее. Ну  ладно, поехали.  Иначе я  пропущу
утреннее солнце. А для загара оно самое полезное.
     Джун  поправила желтую сумку  на  плече  и  направилась  к стоявшему  в
нескольких  метрах  такси. Тут она заметила, что машина,  на которой приехал
инспектор, продолжает стоять на месте.
     -- Мы что... поедем на этой машине? Она с кондиционером? Это так мило с
вашей стороны,  Патрик. Я терпеть не могу эти ужасные, грязные такси.  В них
так тесно, жарко... -- защебетала девушки.
     Ло бросил полный сожаления  взгляд  на ее стройную  фигуру  в салатовой
кофточке-безрукавке и желтых, под цвет сумки, брюках.
     -- Понимаете, Джун, -- нерешительно начал он, -- обстоятельства...
     -- Понимаю! -- резко перебила его Джун  и прищурила глаза. -- Счастливо
провести выходной... с обстоятельствами!
     Она тряхнула густыми черными  волосами,  круто  повернулась  и зашагала
прочь. Патрик с грустью посмотрел вслед девушке.
     -- На Тэнк-роуд, к пагоде Четтиар, -- негромко сказал он водителю.
     Тот покосился в сторону инспектора.
     -- А я бы на вашем месте плюнул на все и отправился с этой красоткой. У
нее такие глаза... И...
     Патрик так взглянул на него, что шофер прикусил язык.
     У пагоды Четтиар творилось что-то невероятное. Патрику показалось,  что
чуть ли не все индусы города собрались здесь  сегодня. "Черт бы вас побрал с
вашими кокосовыми  орехами", -- раздраженно подумал инспектор, протискиваясь
сквозь толпу внутрь пагоды. Вслед ему неслись возмущенные возгласы, какая-то
старуха зло прошипела, что китайцу нечего делать среди индусов. Но Ло упорно
продвигался  вперед. Наконец  ему  удалось пробраться в пагоду.  Там  стояла
невыносимая жара.  Дыхание  сотен людей смешивалось  с благовониями и резким
запахом  жженых  кокосов.  Столик  для подношений  перед  бронзовой  статуей
Субраманьи  ломился  от  фруктов,   меда  в  баночках,  молока  в  бутылках.
Темнокожий  священнослужитель,  замотанный в светло-зеленую  материю,  мерно
раскачивал небольшую керосиновую лампу и названивал  в колокольчик. Тот, кто
уже сжег свой орех, брал с алтаря еще горячую золу и наносил себе на лоб три
полоски.  Затем жрецы  рисовали ему  красной  краской небольшую точку  между
бровями  --  "третий глаз  добродетели",  кум-кум. На  этом обряд  отпущения
грехов и выражения преданности  Субраманье заканчивался. Верующий отходил от
алтаря, уступая  место  другим страждущим, которые в  ожидании своей очереди
неистово кололи себя иглами.
     Устроившись  справа от  алтаря, Ло  прекрасно видел все  помещение.  Он
шарил  глазами  по  толпе,  стараясь  отыскать  хотя   бы  одного  человека,
непохожего на индуса. Но все  было напрасно. За полтора часа в храм не вошел
ни  один  индонезиец. Вспотевший и злой, Патрик стал  пробираться  к выходу.
Минут через десять ему удалось  выйти на улицу. Он почем  зря  ругал  в душе
набожного полицейского  и себя за  то, что поверил  ему и пришел в  Четтиар.
Зачем  он приперся сюда? Как  надеялся отыскать индонезийца, не зная  его  в
лицо?  Два  часа  пропали  даром.  Ведь  поиски  механика,  если  он  вообще
существует, нужно начинать не здесь.
     Ло  велел водителю  ехать в  порт. Дурацкий характер!  Зачем  он вообще
занялся  поисками  Сунгая  сегодня?  Как  будто  за один  день что-то  могло
измениться. Как было бы хорошо сейчас лежать на горячем песке рядом с Джун у
голубой воды...
     Патрик тяжело вздохнул и вышел у портовых ворот.
     Порт лязгал кранами, сипло кричал "майна", со  смаком ругался на доброй
дюжине языков. Море лениво качало  на волнах раскрашенные китайские джонки с
разноцветными  парусами,  утлые,  прикрытые  сверху   бамбуковыми  циновками
сампаны,  которые  одновременно служили рыбакам  домом, небольшие таможенные
катера, стоявшие у причала.
     Ло выяснил, где обычно швартовался "Тумасик", и направился туда.
     У  самого  края причала сидел на корточках  небритый малаец  в  линялой
рваной  рубахе и латаных  шортах. Вернее, это были просто  трусы, заменявшие
ему шорты. Он держал в руке потухшую сигарету и задумчиво смотрел на воду.
     -- Эй, приятель! -- окликнул малайца Ло.
     -- Да, туан, -- отозвался тот, поднимаясь.
     --  Послушай, приятель, я  ищу на свое судно механика. Ты, должно быть,
здесь всех знаешь. Не посоветуешь кого-нибудь?
     Голова малайца закачалась  на кадыке-шарнире. То  ли он соглашался, что
действительно всех знает, то ли собирался кого-то предложить.
     -- Механиков много... -- охрипшим голосом произнес он.
     -- Мне нужен хороший механик.
     --  Хороших  --  мало, --  пессимистично  заключил  малаец. --  Хороший
механик без работы сидеть не будет.
     Он медленно пожевал оставшиеся во рту крошки табака  и  шумно  выплюнул
их.
     --  Я  тоже был  когда-то механиком.  Но это  было  давно... --  Зрачки
малайца медленно поплыли кверху. Он явно собирался предаться  воспоминаниям.
Патрика это совершенно не устраивало.
     -- Послушай, приятель, -- быстро сказал инспектор, не давая собеседнику
потонуть в  глубинах своего прошлого, -- говорят, что  с "Тумасика" вроде бы
уволили  хорошего механика.  Перед отплытием в  Таиланд. Не  слышал?  То  ли
японец, то ли филиппинец. Или еще  кто-то  -- я толком не знаю. Но, говорят,
хороший механик.
     -- Почему не слышал? Слышал.
     Малаец с подчеркнутой грустью  посмотрел на свой  окурок, давая  понять
инспектору, что нелишне было бы угостить его хорошей сигаретой.  Ло  вытащил
из кармана  пачку "Мальборо".  Выцветшие глаза  малайца  оживились. Он потер
правую руку о  рубашку,  наивно полагая, что от этого она станет чище. Затем
бережно взял сигарету, секунду полюбовался ею и вставил в свой беззубый рот.
Окурок он аккуратно положил в нагрудный карман. Патрик щелкнул зажигалкой. И
без  того  ввалившиеся  щеки  малайца  еще  больше  втянулись,  чуть  ли  не
соприкасаясь друг с другом.  Он затянулся, благодарно затряс головой  и стал
выкашливать дым. Ло терпеливо ждал.
     -- Почему не слышал? -- повторил  наконец малаец,  накаш-лявшись вволю.
--  Был  такой  на "Тумасике".  Только  не  японец  он.  Японцы,  они плохие
механики. Боцманы они хорошие. А  механики плохие. А этот, про которого туан
спрашивает, индонезиец. Вот индонезийцы  в моторах  сильно понимают.  И этот
разбирался. Сильно разбирался. Сунгаем его звали.
     -- Так где же его можно найти?
     -- А нигде не найти. Утонул он. Утонул вместе со всеми, когда "Тумасик"
ко дну пошел. Они в Таиланд, значит, отправились, а...
     -- Как утонул? Его же уволили перед отплытием.
     -- Уволить-то уволили. Это верно.
     Сделав  несколько затяжек, малаец  присел  на корточки и  нежно погасил
окурок об асфальт.  Потом  медленно поднялся и тоже спрятал его  в нагрудный
карман.
     -- Ну вот. А почему его  уволили? Потому что  пил он здорово.  Вот ведь
как:. маленький, щупленький, а  пил --  у-у-у! Ну вот. Уволили его  прямо за
день  или за два до отплытия. А как "Тумасику" в море выходить, хватились --
не  могут найти механика. Механиков-то много, а хороших мало. Ну и взяли его
снова. Прямо в тот же день.
     -- А ты не путаешь?
     -- Хе-хе, -- заквакал  малаец, -- глаза-то  мои, слава аллаху, пока еще
видят.
     -- Жалко. Говорят, хороший механик был.
     --  Хороший,  -- согласился  малаец, --  что верно  -- то верно. Да  вы
походите, туан, по порту, может, и найдете кого.
     --  А  спастись  он не  мог?  --  быстро спросил  Патрик,  наблюдая  за
выражением лица собеседника. Тот покачал головой.
     --  Сюда пришел  бы. Или  в доки. Он ведь  там ночевал. Не было  у него
дома.
     Ло протянул малайцу еще одну сигарету.
     -- Да хранит вас аллах, туан, -- начал кланяться тот.
     "Зря  не поехал  на Сентозу,  -- огорченно  подумал  Патрик,  вспоминая
обиженное лицо Джун. -- Наверное, индус перепутал".
     Но  день  был  уже  потерян,  и Ло  решил  довести  дело  до  конца. Он
отправился в доки.
     В  доках  Патрик  часа  полтора  потратил  на  поиск  одного  знакомого
грузчика.  Тот  работал  здесь  уже  лет  пятнадцать,  знал  всех и  нередко
оказывался полезным инспектору.
     У  штабелей с каучуком несколько  докеров оживленно  спорили  о  чем-то
между собой. Спор их был в самом разгаре и обещал затянуться надолго:  никто
никого не  слушал, все только говорили и размахивали руками. Среди споривших
стоял и знакомый инспектора.  [; ] -- Эй, Султан! -- крикнул Патрик.
     К нему никто не повернулся. Докеры  продолжали свои бесплодные  попытки
завладеть вниманием друг друга.
     -- Султан! -- громче крикнул  Патрик. Снова никакой реакции. Ло подошел
к докерам и постучал своего знакомого по спине.
     -- Султан! Ты что, не слышишь? -- недовольным тоном спросил он.
     Приземистый малаец обернулся, смял скуластое  лицо в добродушной улыбке
и отделился от  компании. Спорившие даже не  заметили  этого. Они продолжали
тараторить хором и не слыша друг друга.
     Малайцу было  лет пятьдесят,  но выглядел он,  как  это  сплошь и рядом
бывает  на  Востоке,  лет  на  десять  моложе.  У   него  было  странное   и
несовременное  имя  -- Ван Ахмад. Кто-то сказал ему, что так звали одного из
правителей   Малакки [1]  в  прошлом   столетии.   Польщенный  таким
совпадением, Ван Ахмад трубил об этом на каждом перекрестке, пока  наконец к
нему  накрепко не  прилипла кличка Султан. Он не обижался  и со временем так
привык к прозвищу, что собственное имя стало казаться Ван Ахмаду чужим.
     --  Да  хранит вас  аллах, туан инспектор,  --  сказал  он. --  Как  вы
поживаете?
     -- Спасибо, Султан, хорошо. А ты?
     -- Аллах справедлив,  -- произнес Ван  Ахмад, воздевая руки к  небу. --
Есть работа. Есть здоровье. Жить можно. Что-то вас давно не было видно, туан
инспектор.
     -- Соскучился? -- усмехнулся  Ло. -- Послушай,  Султан, мне  нужна твоя
помощь.
     -- Туан смеется надо мной,  --  ответил явно польщенный  Ван Ахмад.  --
Туан  инспектор  --  большой  человек.  Султан -- маленький  человек. Султан
ничтожен, как рисовое зерно. Чем маленький человек может помочь большому?
     --  Ладно,  ладно,  не прикидывайся,  --  поморщился Ло.  -- Мне  нужно
разыскать одного человека. Говорят, его видели здесь.
     Ван Ахмад отвел глаза в сторону.
     --  Не знаю, кого разыскивает туан инспектор.  Уж не  индонезийца ли  с
того судна, что потонуло недавно?
     -- Ты видел его?
     -- Нет, туан инспектор, -- невинным тоном ответил Ван Ахмад.
     --  Врешь! -- вскрикнул Патрик. -- Откуда ты  знаешь, что  я разыскиваю
его? Говори!
     -- Султан никогда не врет, -- обиделся Ван Ахмад, --  Султан -- честный
человек.
     -- Хорошо, хорошо, -- несколько  смягчился Ло, -- выкладывай,  что тебе
известно.
     Ван Ахмад с удовольствием поскреб бок через рубаху.
     -- "Тумасик"-то утонул, все знают.  А индонезийца спрашивали. Султан --
человек маленький, и  мозги у него маленькие,  как у рыбы. Но  он  понимает:
когда люди спрашивают,  они знают,  зачем  спрашивают.  Не будут  просто так
спрашивать человека, если он и вправду утонул.
      [1] Прежнее название Малайзии.

     -- Кто его спрашивал?
     -- Приходили  двое. Сначала все молча по докам бродили, высматривали. Я
их сразу  приметил: чужие. А что  чужим  в  доках ходить? Если по делу,  так
сразу и видно. А они ходили  высматривали. Я сразу  подумал -- кого-то ищут.
Потом спросили.
     -- У тебя?
     -- Нет, у  Пуна. Мне любопытно стало. Я  к  нему подхожу  позже,  чего,
спрашиваю,  тем  двоим нужно-то было. А  он отвечает, индонезийца  какого-то
ищут, вроде бы с "Тумасика". Сказали, что из полиции. Пун-то в доках недавно
работает,  никого не  знает.  А  я  сразу  смекнул:  полиция-то  знает,  что
"Тума-сик" потонул, чего ей Сунгая искать? Нет, думаю, вы не из полиции...
     -- А чего ж не сообщил куда следует?
     -- Ой-ой, туан инспектор, --  закачал  головой  малаец, -- сейчас жизнь
такая --  лучше ничего  не видеть и  ничего не слышать. Про  китайцев  такое
рассказывают...  Извините,  туан инспектор,  это я не  про  вас.  А  с  теми
китайцами  лучше не  связываться.  Позапрошлый  год  дружок мой  увидел двух
китайцев  в  порту,  что-то они  вынюхивали, слюбопытничал, пошел за ними, а
потом нашли его  задушенным.  Я их в лицо приметил и потом как-то узнал, где
они бывают.  Но сказать побоялся. Глядишь, и отправился бы вслед за  дружком
на тот свет. Нет, упаси меня аллах от этих людей.
     -- Ну а сейчас не боишься? -- насмешливо спросил Патрик.
     -- И сейчас боюсь, туан инспектор. Только вам и  рассказал,  другому не
стал бы. Вроде бы давно знакомы... Да и знаю, туан инспектор щедрый человек,
туан инспектор...
     -- Ну ладно. Давно приходили?
     --  Китайцы-то? А  с  неделю.  И позавчера  я  их  видел. Снова ходили,
высматривали. А рожи такие  злые --  страшно. Потому и понял,  что, может, и
туан инспектор Сунгая разыскивает. Что-то тут нечисто...
     "Так, -- отметил про  себя инспектор, -- индонезийца ищут  уже неделю и
не могут найти. Значит, он действительно спасся и кое-что знает".
     -- Ты сам-то знал его?
     --  Сунгая-то?   Немного.   Ночевал  он  здесь  иногда.  А   бывало,  и
подрабатывал. За пятнадцать-то лет кого только не узнаешь!
     -- Что он из себя представляет?
     -- Тихий такой. Слова не вытянешь. Правда,  и говорить с ним  не о чем.
Лопотал что-то  по-нашему, но  плохо.  Ничего не разберешь.  Забитый  вроде.
Всего боялся.  Глаза все  время  испуганные.  Ни  дома, ни  семьи... Ночевал
здесь.
     -- Говорят, пил? Малаец присвистнул.
     -- Ой-ой,  туан инспектор. Бывает, так  налижется, думаешь: поднеси ему
спичку ко  рту --  взорвется.  Счастье его, что веры  не  нашей.  Уж Магомет
покарал бы...
     И непьющий как истинный мусульманин Ван Ахмад зажмурился так испуганно,
словно  Магомет  уже карал  Сунгая за пьянство,  а  он, Ван Ахмад,  случайно
оказался рядом.
     -- А с "Тумасика" его не увольняли? -- спросил Патрик.
     -- Чего-то болтали. Да я толком не понял. То ли уволили, а кто говорит,
не увольняли. Чего не знаю -- говорить не буду. Если б уволили, объявился бы
он давно в доках. Нет, что-то здесь не так...
     -- А где его найти -- не знаешь? -- перебил Ван Ахмада Патрик.
     Султан покачал головой.
     -- Подумай.
     -- Аллах  свидетель,  туан  инспектор.  Разве  Султан  вас когда-нибудь
обманывал? Султан -- честный человек.
     -- А если поискать?
     Ван Ахмад прищелкнул языком.
     -- Доки-то большие. Он то  в одном месте ночевал, то в другом. А сейчас
небось сидит  тихо, как мышка. Небось знает, что ищут... А то появился бы. А
где сидит  --  одному аллаху известно. Поискать  --  почему  не поискать? Да
работать кто будет? Хозяин просто так деньги платить не станет. Жену кормить
надо.  Детей кормить надо. Туан инспектор знает, Султан всегда готов помочь.
Только...
     Ло  вытащил  из  кармана  двадцать  долларов.  Ван  Ахмад  с  жадностью
уставился на деньги,
     --  Походи, понюхай, -- сказал Патрик. -- Чуть что -- звони. Телефон не
забыл еще?
     -- Что вы, туан инспектор, как можно.
     -- Найдешь -- получишь еще.
     Султан двумя руками взял деньги и стал кланяться.
     --  Я всегда говорил: туан  инспектор  -- добрый человек, -- забормотал
он, --  Султан  --  маленький  человек, но  он  всегда  готов  помочь  туану
инспектору. Аллах вас вознаградит, туан!
     -- Все, --  сказал  Патрик.  --  Отправляйся.  И  не  забудь  сразу  же
позвонить. Понял?
     -- Как  можно забыть, туан инспектор.  Султан всегда  все  помнит. Туан
инспектор -- хороший человек,  значит,  Султан  всегда  готов  помочь  туану
инспектору.
     Малаец  попятился,   скороговоркой  бормоча  слова   благодарности.  Ло
повернулся и медленно пошел к выходу.
     Аланг появился в понедельник в офисе только во второй половине дня.
     -- Ну, как сатэ на Сентозе? -- поинтересовался он, заглянув в кабинет к
инспектору.
     -- Вероятно,  как  всегда  прекрасные,  -- не поддержав  шутливого тона
шефа, ответил Патрик.
     -- О, я вижу, вы чем-то озабочены. Уж не Джун ли причина вашего плохого
настроения?  Эта  девица  с  норовом. Не  удивлюсь,  если она чем-нибудь вас
обидела, -- продолжал шутить Аланг.
     -- Наоборот, я обидел ее.
     --  Вот  как? Чем же,  позвольте  полюбопытствовать? Если, конечно,  не
секрет.
     -- Не секрет. Я не поехал с ней на Сентозу  и  боюсь, что теперь у меня
не будет пары для бриджа.
     Стоявший до сих пор в дверях Аланг прошел в кабинет и уселся в кресло.
     -- Нехорошо,  -- с нарочито серьезным  видом сказал  он,  --  последние
партии  в бридж мне  доставляют много удовольствия. Люблю играть  с сильными
противниками. А что же помешало вам  отправиться  на  море в столь  приятной
компании?
     -- Не что, а кто. Некий Сунгай -- механик с "Тумасика". Аланг удивленно
вскинул брови.
     --   Мне  удалось   выяснить,  что   этот   Сунгай  спасся   во   время
кораблекрушения, появился в Сингапуре и его почему-то разыскивает "Триада".
     Патрик  рассказал  шефу  о  своих  встречах  с  индусом-полицейским,  о
разговорах  с  малайцем  в порту и  Ван  Ахмадом в доках.  Аланг начал молча
пощипывать нижнюю губу.
     --  А  вы  уверены,  что Сунгай  действительно в  Сингапуре?  Ло  пожал
плечами.
     --  Черт его знает. Может, это  так  и есть на самом деле.  А может, мы
начнем  гоняться  за  призраком. Во всяком  случае,  если индонезиец  жив  и
кое-что знает, мы должны его разыскать раньше "Триады".
     -- Справедливо замечено, -- Аланг оперся подбородком на руку, прижав ее
к груди. -- А вы полагаете, что, сидя здесь, сможете опередить их?
     "  -- Теон, прочесывать доки бесполезно. Если "Триада"  ищет Сунгая уже
неделю и не может найти...
     --  Ну, против такого аргумента мне  возразить  нечего, -- Аланг развел
руками и снова подложил правую руку под свой узкий подбородок.
     -- Серьезно, Теон, --  горячо заговорил Патрик, -- если все так и есть,
как я предполагаю, то  индонезиец должен был найти  себе  надежное  убежище.
Ведь речь идет, насколько я понимаю, о его жизни. И Султан справится с  этим
делом лучше, чем два десятка детективов.
     -- Султан? -- непонимающе переспросил Аланг.
     -- Это кличка Ван Ахмада.
     --  Но  ведь если  на  карту  поставлена  жизнь Сунгая,  то  он  делает
глупость, скрываясь в доках.  Там его многие  знают, и  рано  или поздно его
убежище будет обнаружено.
     -- И тем не менее его видели там. Аланг скептически хмыкнул.
     --  Видели, а вездесущая "Триада"  не может его найти. Странно. Но ведь
звонка "его высочества" можно ждать очень долго. Не упустим ли м