о-коричневые  дохи  ватные  штаны,  шапки  из  искусственного   меха   с
застегнутыми под  подбородком  клапанами,  высокие  ботинки  да  снегоступы.
Одинаковые черные бороды с едва заметной проседью, длинные  волосы,  местами
выбивающиеся из-под шапок, и темные солнцезащитные очки на глазах делали  их
и вовсе неотличимыми друг от друга.
   Бородач, двигавшийся п(у центру,  остановился  в  метре  от  Харпа.  Двое
других, не приближаясь, обошли  его  с  разных  сторон.  Положение,  которое
заняли хозяева, обеспечивало им стратегическое  преимущество:  Харп  не  мог
видеть всех троих одновременно-в какую бы сторону он ни смотрел,  кто-нибудь
один непременно оказывался вне поля его зрения.
   - Кто ты такой? - обратился к Харпу находившийся по центру бородач.
   Голос незнакомца звучал ровно, без напряжения. В нем не  было  слышно  ни
угрозы,  ни  вызова.  И  все  же  Харпу  совершенно  не  понравилось  начало
разговора. Это было не предложение познакомиться, а требование  отвечать  на
поставленный вопрос. Человек, задавший его, просто не привык к  тому,  чтобы
его слова оставались без внимания. ,
   Харп решил раньше времени не лезть, бутылку и просто назвал свое имя:

***

   - Харп.
   - Харп - повторил следом за ним бородач. - Что это значит?
   - Это мое имя, - объяснил Харп.
   - Ты новичок. - Голос бородача, находившегося по правую  руку  от  Харпа,
прозвучал также ровно и бесстрастно, как и у первого говорившего. - Откуда у
тебя имя?
   Ну, то,  что  Харп  новичок,  догадаться  было  нетрудно:  в  отличие  от
остального мужского населения мира вечных снегов, у него пока  еще  не  было
бороды, и кожа на лице еще не  задубела  от  мороза,  а  покрылась  розовыми
пятнами на местах обморожения.
   - Имя мне дал старый Бисаун.
   Сказав это, Харп  поднял  очки  на  лоб,  надеясь,  что  его  собеседники
поступят так же:  он  испытывал  неудобство,  разговаривая  с  людьми,  глаз
которых не видел. Однако жест его остался незамеченным.
   - Я не знаю никакого Бисауна, - сказал тот, что стоял слева от Харпа.
   Двое других  при  этом  никак  не  выразили  своего  отношения  к  словам
товарища.
   Было странно слышать, как трое человек поочередно произносят  фразы  так,
словно их продумывал один человек. У  Харпа  складывалось  впечатление,  что
либо  троица  заранее  подготовилась  к   разговору   с   незваным   гостем,
договорившись, кому  и  в  каком  порядке  следует  задавать  вопросы,  либо
бородачи обладали способностью понимать друг друга без слов.
   - Это там, на севере. - Харп указал себе за спину. - Не так далеко,  часа
три ходьбы.
   - Ты живешь там? - спросил тот, что справа.
   - Старый Бисаун на время приютил меня в своей хибаре, - ушел  от  прямого
ответа Харп.
   - Зачем ты пришел сюда? - спросил бородач, стоявший в центре.
   Харпа начала раздражать необычная манера хозяев вести беседу. Вместо того
чтобы ответить на заданный вопрос, Харп решил напомнить бородачам о правилах
хорошего тона:
   - Послушайте, я назвал вам свое имя, а вы пока еще не представились.
   - Я - Первый, - сказал находившийся в центре бородач.
   Имя было не совсем обычным. Но Харп только чуть  приподнял  левую  бровь,
никак более не выказав своего удивления.
   - А как твое имя? - посмотрел он на того, что находился слева от него.
   Бородач в точности повторил то же, что сказал его предшественник:
   - Я - Первый.
   - Понятно, - с равнодушным видом, будто не происходило ничего необычного,
кивнул Харп. - Ты, надо полагать, тоже  Первый?  -  спросил  он  у  третьего
бородача.
   - Первый, - подтвердил его догадку бородач, стоявший справа.
   - Вы, мужики, часом, не братья? - спросил на всякий случай Харп.
   Бородач, первый назвавшийся Первым, отрицательно качнул головой.
   - Понятно, - снова кивнул Харп, хотя ровным счетом ничего не понял.
   - Зачем ты пришел? - повторил вопрос бородач, стоявший слева от Харпа.
   Харп уже и не помнил, он ли задал этот вопрос впервые или  кто-то  другой
из Первых. Похоже, для  них  самих  это  не  имело  ровным  счетом  никакого
значения.
   - Я просто хотел поговорить, - ответил Харп, глядя на того, что  стоял  в
центре.
   - Поговорить? - прозвучал голос справа. - О чем ты хочешь говорить?
   - У меня много вопросов. - Харп сдернул с руки перчатку,  провел  ладонью
по лицу, стирая налипшую снежную крупу, и как бы между прочим заметил:
   - Погодка сегодня не очень.
   - Почему ты считаешь, что я стану отвечать на  твои  вопросы?  -  спросил
бородач, стоявший по центру.
   - Ну, в конце концов, мы могли бы просто поболтать...
   - О чем? - прозвучал вопрос слева.
   - Вам не интересно знать, как живут люди  по  соседству  с  вами?  Вопрос
справа:
   - Почему меня должно это интересовать?
   - Отлично. - Харп хлопнул в ладоши и развел руки в стороны. -  Почему  бы
вам в таком случае не рассказать мне о себе?
   Вопрос из центра:
   - Ты хочешь стать Первым?
   - Первым? - Харп удивленно посмотрел  на  задавшего  вопрос  бородача.  -
Возможно. Но пока я даже не знаю, что значит быть Первым.
   Ответ справа:
   - Стать Первыми - значит подняться на более высокую ступень развития, чем
та, на которой находятся люди.
   - Но разве Первые не люди?
   Ответ слева:
   - Люди - это  строительный  материал.  Первый  -  это  наивысшая  ступень
эволюции.
   - И любой человек по собственному желанию может стать Первым?
   Ответ из центра:
   - Первым можно стать, только если того пожелает Первый.
   - Так, секундочку...
   Харп почувствовал, что игра в вопросы и  ответы,  навязанная  бородачами,
завела его в тупик, поэтому он решил сделать паузу и подойти  к  проблеме  с
другого конца:
   - Сколько человек живет в вашем поселке?
   - Двадцать три, - ответил бородач, стоявший  справа.  -  Но  должно  быть
двадцать четыре. Одного недостает. Ты пришел как раз вовремя.
   Последнее замечание бородача Харп решил временно оставить без внимания.
   - И все, кто живет в поселке, Первые? - спросил он.
   - Первый - только один, - ответил бородач, стоявший прямо перед Харпом.
   - Что-то я  вас  не  понимаю.  -  Харп  сосредоточенно  сдвинул  брови  к
переносице. - Несколько минут назад каждый из вас назвался Первым. А  теперь
вы уверяете, что Первый существует только в единственном  лице.  В  конце-то
концов, кто такой этот Первый?
   - Первый - тот, кто явился в этот мир, когда в нем не было ничего,  кроме
снега, - последовал незамедлительный ответ слева.
   - Когда это произошло? - тут же спросил Харп.
   - Семь лет назад, - ответил тот, что стоял по центру.
   - И он все еще жив?
   - Первый будет жить вечно, - ответил бородач справа.
   Харп на секунду прикрыл глаза, пытаясь понять, о чем идет речь.
   - Еще один вопрос, - сказал он, взглянув на бородача, стоявшего слева  от
него. - Первый - это человек?
   - Первый - это высшее существо, - ответил бородач, стоявший по левую руку
от Харпа. Харп развернулся в сторону говорившего:
   - Первый появился в этом мире так же, как и остальные?
   - Да, - ответил тот, что стоял по центру. - Но он был Первым.

***

   - И ему известна причина происходящего?
   - Первому известно многое, но не все, -  ответил  бородач  слева,  -  Все
известно только Сущему.
   - Кто такой Сущий?
   Ответ из центра:
   - Тот, кому известна первопричина.
   - Сущий находится среди вас? Ответ справа:
   - Сущего нет в этом мире. Он господствует над ним.
   - Я могу поговорить с Первым? Ответ слева:
   - Ты с ним сейчас разговариваешь.
   Харп посмотрел поочередно на каждого из своих собеседников.
   - Кто из вас Первый?
   - Я, - ответил тот, что стоял прямо перед Харпом.
   - Я, - сказал следом за ним тот, что стоял слева.
   - Я, - в один голос с ним произнес тот, что стоял справа.
   - Отлично, мужики. - Харп хлопнул в ладоши и вяло усмехнулся. -  Отличная
шутка. Можете считать, я оценил ваше чувство юмора. , Сказав это, он опустил
на глаза очки,  чтобы  собеседники  не  увидели  в  них  раздражения.  -  Мы
треплемся здесь уже  битых  полчаса.  Я  думал,  что  мы  пытаемся  наладить
плодотворный диалог, а оказывается, все это время вы  морочили  мне  голову?
Вам что, больше заняться нечем?
   - Ты ошибаешься, - произнес тот, что стоял в центре,
   - Наверное ты что-то не так понял, - добавил тот, что слева.
   - Ну, так объясните, черт возьми! - раздраженно и требовательно  взмахнул
рукой Харп:
   - Кто тут у вас Первый?
   - Разговаривая с любым из нас, ты ведешь беседу с Первым, - ответил  тот,
что стоял по центру.
   - Ты сможешь получить ответы на  все  свои  вопросы,  когда  сам  станешь
Первым, - добавил бородач слева.
   - То есть я должен поселиться в одном из ваших домов? - уточнил Харп.
   - Ты должен стать Первым, - поправил его голос справа.
   Харп безнадежно и почти уже обреченно покачал головой.
   - Давайте-ка еще раз, все с самого начала, - сказал он. - В вашем поселке
живут двадцать три человека. Так?
   - Одного не хватает, - заметил бородач слева.
   - И все они Первые? -  спросил  Харп,  оставив  последнее  замечание  без
внимания.
   - Все они - Первый, - поправил тот, что стоял по центру.
   - Первый - это сверхсущество, включающее в себя двадцать четыре  здоровые
человеческие особи, - добавил бородач слева.
   Только сейчас Харп наконец-то начал понимать, что  происходит  в  поселке
бородачей. Единый общественный организм, включающий  в  себя  два  с  лишним
десятка человеческих  особей,  каждая  из  которых  не  мыслит  собственного
существования вне  общей  колонии.  Это  превосходно  объясняло  то,  почему
окончился неудачей налет  на  поселок  "снежных  волков".  Жизнь  отдельного
индивида не имела значения, когда речь шла о выживании всей колонии. К  тому
же, если между обитателями колонии существовала  телепатическая  связь,  они
могли легко перестраивать свою оборону, нанося удар  по  нападающим  на  том
участке, где те менее всего этого ожидали.
   Колония подобного типа обладала несомненными преимуществами для выживания
в экстремальных условиях мира вечных снегов. Однако сама мысль о возможности
утраты собственной индивидуальности, с тем чтобы  дать  шанс  выжить  некому
сверхсуществу,  родившемуся  в  результате  слияния   множества   личностей,
показалась  Харпу  настолько  абсурдной  и  дикой,  что  он  от  всей   души
порадовался тому, что, когда он только  появился  в  этом  мире,  его  нашел
Марсал, а не кто-нибудь из колонии  на  юге.  И  в  то  же  время  сам  факт
существования  подобного,  в   высшей   степени   необычного   общественного
образования показался Харпу настолько удивительным, что он на  время  забыл,
чего ради направлялся в поселок бородачей. Вместо того чтобы спросить о том,
что его по-настоящему интересовало -  известно  ли  Первому,  как  и  откуда
попадают люди в мир вечных снегов и существует ли путь обратно, - Харп задал
вопрос совершенно на другую тему:
   - Почему Первый включает  в  себя  только  двадцать  четыре  человеческие
особи?
   Самому ему казалось, что в данной ситуации  должен  действовать  принцип:
чем больше - тем лучше.
   - Двадцать четыре - оптимальное число, - ответил бородач, стоявший  прямо
напротив Харпа. - Первый пришел  к  нему  экспериментальным  путем.  Большее
число индивидов делает колонию трудноуправляемой, меньшее может поставить ее
перед  угрозой  полного  уничтожения  в  результате  вспышки  эпидемического
заболевания, стихийного бедствия или нападения врагов.
   - Значит, когда кто-то из двадцати  четырех  умирает  или  погибает,  его
место должен занять новый индивид?
   Чувствуя, что пальцы на ногах начинают подмерзать, Харп переступил с ноги
на ногу. Он полагал, что беседу можно  было  бы  продолжить  и  в  доме,  но
хозяева пока не приглашали его в гости, а напрашиваться самому  было  как-то
неудобно; Особенно с  учетом  того,  что  ему  стало  известно  о  необычном
устройстве колонии. Вполне возможно, присутствие в поселке чужого могло быть
на неком подсознательном уровне воспринято  единым  общественным  организмом
колонии как акт агрессии, и  трое  бородачей,  зная  об  этих  последствиях,
решили переговорить с гостем на некотором отдалении от центра колонии.
   - Замена происходит и по мере поступления, новых здоровых особей, если  в
том существует необходимость, - ответил бородач, стоявший слева от Харпа.
   - Первый предпочитает не задерживать в колонии старые  и  больные  особи,
если появляется возможность заменить их на новые, - добавил тот, что справа.
   - К тому же  каждая  новая  особь  -  это  источник  новой  информации  и
уникального жизненного опыта, которые становятся собственностью  Первого,  -
подвел итог бородач, стоявший по центру.
   - Выходит, Первый как самостоятельная личность практически бессмертен?  -
спросил, обращаясь к последнему говорившему, Харп.
   - Первый жив до тех пор, пока остается  жив  хотя  бы  один  из  двадцати
четырех представителей колонии, - ответил ему голос слева.
   - А что происходит с теми, кто покидает колонию?
   На мгновение возникла странная пауза. Никто из троицы бородачей не брался
ответить на заданный Харпом вопрос. Трудно было понять, то ли они  не  знали
ответа, то ли просто не понимали, о чем их спрашивают.
   Наконец тот, что стоял слева, медленно и как будто несколько нерешительно
произнес:
   - Никто и никогда не покидает колонию.
   - Постойте. - Харп вскинул руку в протестующем жесте.  -  Вы  только  что
сказали, что в колонии регулярно происходит замена старых особей на новые. Я
так понимаю, каждый  новичок,  которого  вам  удается  отыскать,  становится
членом колонии. Я хочу знать, что происходит с тем,  кто  вынужден  уступить
новичку свое место?
   - Никто не покидает колонию, - повторил слова  своего  приятеля  бородач,
стоявший справа. - Особи, признанные негодными для дальнейшего существования
в качестве члена колонии, становятся источником протеина для оставшихся.
   - Источником протеина? - непонимающе повторил Харп. - В каком смысле?
   - Мы употребляем их в пищу, -  с  невозмутимым  спокойствием  ответил  на
вопрос бородач, стоявший в центре.
   Должно быть, выражение омерзения, появившееся на лице Харпа,  было  столь
явным, что бородач, стоявший по левую руку от него, счел нужным добавить:
   - В этом нет ничего предосудительного. Колонист, переставший быть  частью
Первого, утрачивает возможность к самостоятельному существованию.
   - А тебе не кажется, что это гадко? - с презрением глянул на  говорившего
Харп. - С точки зрения  Первого,  это  даже  не  каннибализм,  а  самоедство
какое-то... Все равно что поедать собственные испражнения.
   - Мы живем в суровом мире, - невозмутимо ответил  Харпу  тот,  что  стоял
слева. - Поэтому я вынужден в первую очередь принимать в расчет  не  столько
категории морали и нравственности, сколько чисто  практические  соображения,
связанные с проблемой выживания меня  как  личности,  обладающей  уникальным
опытом и колоссальными знаниями.
   - Ты знаешь, - Харп  повернулся  налево,  -  на  мой  взгляд,  ссылка  на
собственные шкурные интересы - далеко не самое лучшее оправдание, о  чем  бы
ни шла речь. - Харп поднял руку, дабы предупредить возможные  возражения  со
стороны Первого, которые, однако,  не  последовали.  -  Но  это  только  мое
мнение. Если ты считаешь, что все делаешь правильно, можешь продолжать в том
же духе, я тебе не судья. Я просто хочу задать несколько  вопросов.  Получив
на них ответы, я уйду.
   - Ты будешь знать все, когда станешь Первым. - Бородач, стоявший напротив
Харпа, произнес эту фразу так, словно все,  что  касалось  данного  вопроса,
было уже неоднократно обговорено и согласовано.
   - Нет, ребята. - Харп, усмехнувшись, покачал  головой.  -  Такой  вариант
меня  не  устраивает.  Вы  у  себя  в  колонии  можете  творить   все,   что
заблагорассудится, но лично я не имею привычки закусывать человечиной.
   - В колонии осталось двадцать три особи, - подал голос бородач  слева.  -
Ты пришел как раз вовремя, чтобы занять свободное место.
   - Нет. - Харп сделал протестующий жест и снова усмехнулся.  На  этот  раз
усмешка у него получилась кривая и немного натянутая, словно он только хотел
продемонстрировать свою беспечность.
   - У тебя нет выбора. - Бородач, стоявший прямо напротив Харпа, сделал шаг
по направлению к нему. - Здесь решения принимает Первый.
   - Я вижу, ребята, мы с вами не столкуемся. - Цепляясь за  снег  задниками
снегоступов, Харп попятился назад,  стараясь  держать  в  поле  зрения  всех
троих, для чего ему приходилось  постоянно  вертеть  головой  из  стороны  в
сторону. - Я, пожалуй, лучше пойду...
   Не говоря более ни слова, бородачи кинулись на Харпа.
   Его спасло  лишь  то,  что  на  свежевыпавшем  снегу  движения  людей  со
снегоступами на ногах были не столь быстрыми, как если бы они находились  на
ровной, утоптанной площадке, обутые только в ботинки. Харп даже не попытался
убежать. Левой рукой он рванул в  сторону  полу  дохи  -  на  снег  полетели
оторвавшиеся пуговицы, - а  правой  одним  движением  выдернул  из-за  пояса
полуметровый металлический прут  толщиною  в  палец.  Не  прерывая  начатого
движения, он ударил прутом поперек лба находившегося справа  бородача.  Удар
на встречном движении получился сильным, и если бы не шапка, смягчившая его,
противник рухнул бы на землю как подкошенный. А так он лишь обхватил  обеими
руками голову и, упав на колени, ткнулся лбом в снег.
   Распахнутой полой дохи Харп хлестнул по глазам бородача, находившегося от
него слева, и одновременно с этим ударил прутом в живот третьего  колониста,
атаковавшего его по центру. Бородач вытаращил глаза и, согнувшись  в  поясе,
сделал по инерции еще два шага, после чего  Харп  с  разворота  стукнул  его
прутом по затылку.
   Развернувшись к последнему остававшемуся на ногах  колонисту,  Харп  едва
успел увернуться от  удара  кулаком  в  челюсть.  Поймав  руку  бородача  за
запястье,  он  дернул  ее  на  себя.  Потеряв  равновесие,   бородач   начал
заваливаться на бок. Харп ударил его  коленом  по  ребрам,  а  затем,  когда
бородач упал, - локтем по затылку.
   Быстро оглядевшись, он увидел, что колонист, которого он  первым  сбил  с
ног, пытается подняться. Сделав шаг в его сторону, Харп с размаха ударил его
кулаком в висок. Не издав ни звука, бородач осел в снег.
   Харп сдвинул очки на лоб и поднял  лицо  к  небу.  Прикосновение  колючих
крупинок снега к разгоряченной коже в данный момент было  даже  приятно.  Но
расслабляться  было  рано.  Если  вся  колония  представляет  собой   единый
организм, то сейчас каждому в  поселке  известно  о  том,  что  произошло  с
троицей, вышедшей встретить претендента на роль двадцать четвертого Первого.
Сдернув перчатку с левой руки, Харп быстро провел ладонью по  влажному  лицу
и, опустив очки на глаза, посмотрел в сторону поселка.
   Там происходило именно то, что и следовало  ожидать.  Из  домов  выбегали
всполошенные люди, на ходу натягивая шапки и запахивая дохи. Пока их было не
так много - не более десятка. Наверное, Первый решил бросить против  наглого
пришельца только  половину  оставшихся  у  него  в  резерве  индивидов.  Но,
чувствуя, что дело не  обойдется  душеспасительной  беседой,  Харп  не  имел
никакого желания встречаться с ними.
   Присев на корточки рядом с  лежавшим  на  снегу  бородачом,  Харп  быстро
обшарил карманы его дохи. Обнаруженный в левом кармане светящийся цилиндр он
кинул в пустой мешок, висевший у него за спиной.  Туда  же  были  отправлены
шапка и солнцезащитные очки колониста. Расстегнув  на  бородаче  доху,  Харп
снял с пояса отличный охотничий нож в ножнах.
   Перебравшись ко второму противнику, Харп быстро оставил  его  без  шапки,
очков  и  ножа.  Кроме  того,  он  нашел  в  кармане  бородача  зажигалку  с
металлическим  корпусом  и  откидывающейся   крышкой.   Обыскивая   третьего
колониста, Харп решил, снять с него еще и новенькие полушерстяные  пе