бандитом   -   побеждал
превосходством интеллекта. Куколки, столь бессильные, когда он выходил на  п
о д в и г, в другое время могли невозбранно путаться под ногами с  дурацкими
претензиями и вопросами, это следовало учесть...
   Стоя под лампочкой,  он  тщательно  осмотрел  туфли  -  нет,  ни  единого
пятнышка. Позвонил. Дверь распахнулась чуть ли не  моментально,  словно  они
торчали в прихожей  -  две  серых  мышки,  с  состарившимися  преждевременно
лицами. И эти произвели на свет умную и отчаянную Бонни? Родиону хотелось их
убить.
   - Простите, а Соню... - начал он с вежливым поклоном.
   - Сони нет до сих пор! - воскликнула, чуть ли не вскрикнула мать. - Я так
беспокоюсь...
   - Странно, - сказал Родион, старательно нахмурившись в полном недоумении.
- Я ее час прождал возле университета, думал, что-то задержало, потом  пошел
в аудиторию, но они сказали, что Соня давно ушла...
   Родители переглянулись, став  на  миг  неразличимыми  -  ни  мужчины,  ни
женщины,  две  серых  мышки,  охваченные  приливом  тревоги  за   неизмеримо
превосходящее их чадо.
   - Мы договорились встретиться в  половине  десятого,  -  продолжал  он  с
надлежащим  легким  беспокойством.  -  Не  ссорились  нисколечко,  она  была
веселой...
   - Господи, так что ж это... - прошептала мать.
   -  Пусть  она  мне  позвонит  потом,  хорошо?  -  сказал  Родион.  -   Не
беспокойтесь вы так, мало ли что могло случиться... У подруги засиделась...
   - Она же всегда предупреждала...
   - Ерунда, образуется, - утешил ее Родион. - Ветерок в голове в эти  годы,
сам таким же был...
   - Родион Петрович, заходите! - спохватился папаша.
   - Некогда, извините, - сказал он. - Я поеду, а уж Соня, как придет, пусть
мне позвонит...
   Коротко кивнул и направился вниз по лестнице, содрогаясь от  омерзения  к
серым мышкам.

   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
   ...и вдруг пойму, сломясь в тоске...
   В первый миг, открыв дверь, он не узнал сначала майора женского  рода  по
фамилии Шевчук. Именно потому, что на сей раз ее принадлежность  к  женскому
роду откровенно и ярко бросалась в глаза.  Перед  ним  стояла  красавица  на
высоких каблучках, с распущенными рыжими волосами, в короткой черной юбке  и
синей кофточке с пышными рукавами, умевшая пользоваться косметикой.
   Родион  откровенно  разглядывал  ее,  не  находя  слов.  Потом  сообразил
разинуть рот:
   - Вы ко мне?
   -  Конечно,  -  сказала  она.  -  Нужно  поговорить.  Должна  вас   сразу
предупредить:  разговор  будет,  естественно,   служебного   характера,   но
неофициальный. Согласно Конституции и  законам  вы  вовсе  не  обязаны  меня
впускать. Можете захлопнуть  дверь  перед  носом.  Можете  не  стесняться  в
выражениях. Не стоит только применять рукоприкладство - это законом в  любом
случае преследуется...
   - Проходите, - сказал он, неловко отступая. - Что, неужели к  вам  кто-то
может применять рукоприкладство?
   - Увы, - сказала она. - Не все же обладают  столь  развитым  эстетическим
чувством... Куда прикажете?
   Родион провел ее в  свою  комнату,  подождал,  пока  усядется  в  кресло,
закинув ногу на ногу, предложил:
   - Выпьете что-нибудь?
   Она покачала головой:
   - Знаете, до такой непринужденности доводить не стоит...
   -  Насколько  я  помню  американские  детективы,  там  в  таких   случаях
полицейский без обиняков принимает виски с содовой...
   -  Эх,  Родион  Петрович,  ну  какая  из  нас  Америка?  Мы,  знаете  ли,
неповторимы и самобытны... Дочка все еще у тещи?
   - Ага. У вас что, появились какие-то подвижки?
   - Если бы все так быстро делалось...
   - И чаю не хотите?
   - И чаю не хочу. Только что из столовой. Вот сигарету - с  удовольствием.
Спасибо. Если вы не особенно раздосадованы моим вторжением,  быть  может,  и
начнем с ходу? Меня интересует буквально все, что вы  помните  из  рассказов
вашей жены о ее работе и коллегах... Вам не трудно?
   - Ну что вы, Дарья Андреевна... а может, просто Даша?
   - Лучше уж с отчеством. Привычнее как-то. "Значит, о Соне она не знает, -
подумал Родион, усаживаясь напротив. - Все ж чуточку легче..."
   ...Его нашли быстрее, чем он предполагал. На  другой  же  день,  часов  в
десять утра,  заявился  какой-то  капитан  из  райотдела.  Сонины  родители,
конечно, заложили, мышки серые, знали фамилию, имя, отчество, остальное было
делом техники. Он сыграл изумление, переходящее  в  легкий  шок,  достаточно
талантливо. Да, собирались пожениться. Нет, вчера он с ней не виделся, сидел
дома - не отошел толком после злодейского убийства жены, знаете  ли...  Как,
капитан не в курсе? Извольте, поведаем... В общем, не  то  было  настроение,
чтобы встречаться с почти законной невестой. Нет, в последнее время ее ничто
не угнетало,  ни  о  каких  угрозах  в  ее  адрес  не  слышал,  ни  о  каких
подозрительных знакомствах - тем  более.  Совершеннейшая  неожиданность.  На
острове Кумышева? Нечего ей там было  делать,  тем  более  поздним  вечером.
Деньги при ней нашли? Странно, я же ей утром давал полмиллиона, чтобы купила
платье... Может, тут и кроется следочек? И так далее, и тому подобное. Долго
его не изводили,  отпустили  минут  через  сорок.  О  налете  домушников  на
"берлогу" он, конечно, заявлять не стал. Сонечка, надо ж тебе  было  открыть
дверь неизвестно кому...
   Впрочем, откровенно говоря, ему не особенно и хотелось предаваться тайной
печали, когда напротив, совсем  близко,  сидела  рыжеволосая  красотка,  без
всякого смущения демонстрировавшая великолепные ноги, равно как  и  стройные
бедра -  столь  же  естественно,  как  курила.  Она,  конечно  же,  замечала
производимое ею впечатление - о женщины, отродье крокодилов! - но  в  глазах
не было особого холодка.
   И Родион, старательно излагая запомнившиеся ему откровения Лики (а  то  и
легонько  привирая),  все  больше  преисполнялся  мужской   уверенности.   В
последнее время в нем что-то здорово изменилось:  он  больше  не  растекался
мыслью по древу, размышления, чего бы они ни касались, были лишены глубины и
сложности,  напоминали  полет  снаряда  по  тому  самому  каналу  ствола,  а
приходившие в голову желания требовали немедленного претворения их в жизнь.
   Совсем нельзя исключать, что ей просто  хочется  трахнуться  на  стороне,
потому и заявилась в столь взбадривающем виде. Месткомов и парткомов  у  них
нынче нет, как и везде, но злые языки и забота о репутации остаются при всех
режимах. Очень похоже, что угадал. Куда  уж  дальше,  если  только  что  без
особого труда углядел, что трусики  у  нее  розовые...  Ногами  играет,  как
фокусник булавами...
   Он взглянул на  рыжую  Дашеньку  уже  по-новому.  Зримо  представил,  как
опускает ее на диван, расстегивает блузку, и его естество проникает неспешно
в то, что  куртуазный  поэт  Пьер  Ронсар  четыреста  лет  назад  поименовал
"маленькой аленькой щелью". Кожа у нее была белая, с крохотными  веснушками,
как у большинства рыжих... Останется на  ночь  или  дело  ограничится  парой
часов?
   Обретя конкретную цель,  он  стал  целеустремлен  и  напорист.  В  рамках
джентльменского ухаживания, разумеется. Пустил в ход  все  приемы,  знакомые
опытному  мужику,  -  от  многозначительных  взглядов   до   недвусмысленных
интонаций и мнимо безобидных фразочек  с  подтекстом.  Ручаться  можно,  она
очень быстро поняла, куда Родион клонит, но не протестовала, временами с той
же вполне культурной многозначительностью выказывая легонькое поощрение.
   Настал момент, когда Родион оказался рядом с креслом. А потом  присел  на
широкий подлокотник. Легонько,  но  напористо,  чтобы  никаких  сомнений  не
осталось, положил ей ладонь на плечо...
   Даша как-то удивительно ловко и неуловимо ударила его костяшкой  большого
пальца под запястье.  Рука  Родиона  мгновенно  подпрыгнула,  как  от  удара
электрического тока, пальцы сами собой разжались. Левая  рука,  уже  готовая
опуститься ей на колено, так и замерла в воздухе.
   И Родион ее тут же убрал, сердито выпрямился.
   - Родион Петрович... - протянула Даша  укоризненно.  -  Что  это  на  вас
нашло? Вы ж не мальчишка, право, если женщина носит юбку согласно  последней
моде, чисто символическую, это еще  не  значит,  что  она  готова  с  каждым
встречным, кому этого захочется...
   Голос звучал ровно, без эмоций.
   - Извините, - сказал он, унимая колотящееся сердце.
   - Ну что вы, я сама виновата, не подумала... Буду сидеть, как школьница в
классе.
   - Даша...
   - Дарья Андреевна.
   - Простите. Наверно, не следовало...
   - Не следовало, - сказала Даша спокойно. - Можно  нескромный  вопрос?  Вы
себя можете контролировать или мне уйти, чтобы не волновать вас более?
   - Я  себя  полностью  контролирую,  -  сказал  он  зло.  -  Уж  извините,
почудилось черт-те что...
   - Ничего, - сказала  Даша.  -  Мужчины  все  одинаковы,  уж  простите  за
невольную провокацию, но мне ведь тоже хочется иногда погулять без  мундира,
как самой нормальной женщине... Родион Петрович, вы знали, что Соня Миладова
была, деликатно выражаясь, девочкой по вызову?
   Словно пелена упала у него с глаз.  Слишком  поздно  вспомнил  откровения
Лики - о том, как подчас мини-юбка при деловых переговорах помогает  отвлечь
внимание партнера и заставить его сомневаться в  изощренности  ума  играющей
ножками красотки...
   Не было ветреной красотки.  Перед  ним  сидел  опасный  враг,  разве  что
втиснутый в привлекательную упаковку...
   - Знал, - сказал он, не промедлив ни секунды. - Представьте себе, знал. И
не устраивал истерик по этому поводу. Она сама сказала. Когда  речь  всерьез
зашла о браке. Возможно,  вам  это  покажется  странным,  но  я  все  принял
спокойно. Достоевский однажды выразился, что в некоторой  игривости  природы
не отказано даже и  корове.  Что  уж  говорить  о  людях,  особенно  в  наше
идиотское время... Соня... в общем, она оттуда ушла.
   - Откуда конкретно?
   - Вот в эти детали я не вникал. Меня устраивало, что она ушла. Не верите,
что из таких девочек получаются иногда хорошие жены?
   - Отчего же, - сказала Даша. - По-всякому бывает. А почему  ее  родителям
вы соврали насчет своего места работы?
   - Не хотел, чтобы они узнали, что Соня бросила университет. Так выглядело
гораздо безобиднее - познакомились в альма матер...
   - Пожалуй, - согласилась  Даша.  -  Значит,  вы  уверены,  что  Сонины...
работодатели ее не тревожили?
   - Уверен.
   - Ее родители показали, что в ночь с четвертого на пятое мая она ушла  из
дома, предупредив, что собирается остаться с вами до утра. Если  не  секрет,
где именно вы оставались с ней до утра? Вряд ли  в  этой  квартире?  Как  бы
мирно вы с женой ни расстались и были уже фактически чужими людьми, вряд  ли
она простерла бы терпимость до того, чтобы позволить вам принимать...  Пусть
даже невесту?
   - Верно, - сказал Родион. - Вряд ли простерла бы... Понимаете,  секрет  в
том, что Соня в ту ночь вовсе и не была со  мной.  Она  ставила  "отвальную"
своим девчонкам. Где именно, уж простите, не  знаю.  Мне  туда  было  как-то
неудобно идти. Соня сама не хотела...
   Поздним вечером четвертого они как раз  заполучили  сумку  с  деньгами  и
кокаином...Но наводить рыжую стерву на  "берлогу"  было  никак  нельзя.  Кто
знает, что им взбредет в голову, еще начнут расспрашивать соседей, полезут в
подвал...
   - Странно, - задумчиво сказала Даша. - Женскую психологию я понимаю,  как
женщина, а психологию этих девочек хорошо представляю, как сыщик...  Гораздо
предпочтительнее было бы взять вас с собой на  этот  девичник  -  примитивно
похвастаться женихом.
   - Не у всех же психология укладывается в ваши схемы.
   - Ну разумеется, -  сказала  Даша.  -  Значит,  вечером  десятого,  когда
Миладову убили, вы были дома... Вот только подтвердить этого никто не может,
а?
   - И  опровергнуть  тоже,  -  спокойно  сказал  Родион,  сделал  вид,  что
спохватился. - Вы что же... меня подозреваете?
   - Вы детективы читаете?
   - Иногда. Не особенно люблю.
   - Но все же читали, что подозревают обычно всех? Верно? Между  прочим,  в
жизни так оно и бывает.
   - А как насчет презумпции невиновности?
   - Помилуйте, никто ее не отменял, - сказала Даша. - Я вас  ни  в  чем  не
обвиняю. Это функция прокурора. А функция сыскаря -  подозревать  на  первых
порах все ближайшее окружение погибшего.  Или  погибшей.  Досаждать  всем  и
каждому неприятными, нескромными вопросами...
   - И требовать ответов?
   - Не в данной ситуации. Это беседа,  напоминаю.  Можете  выгнать  меня  в
любой  момент,  написать  потом  заявление,  либо  просто  пожаловаться   на
бесцеремонность майора Шевчук, либо красиво расписать, как я ворвалась к вам
с пистолетом наголо, пьяная или  обкуренная,  грозила  "испанским  сапогом",
изнасиловать пыталась... Да вы не смущайтесь, многие пишут... словом, я могу
уйти.
   -  Ну  что  вы,  никто  вас  не  гонит,  -  сказал  Родион.  -  Мы   люди
законопослушные, скрывать нечего...
   - Вы просто молодец, - сказала Даша с легкой насмешкой. - Так вот, Родион
Петрович... Какой-то детектив так и назывался - "Подозреваются все"...
   Родион никак не хотел, чтобы она уходила: как-никак появился шанс узнать,
что они думают и в каком  направлении  ведут  поиск.  Задавая  вопросы,  она
невольно обозначит эти направления...
   - И, в  отличие  от  всех,  ваша  ситуация  не  в  пример  запутаннее,  -
продолжала Даша. - В течение буквально нескольких дней погибли ваша  жена  и
девушка, на которой вы собирались жениться. Боже упаси, это не намек. Просто
весьма неприятное совпадение, на которое, признаюсь  вам  откровенно,  любой
сыскарь сразу делает стояйку, как сеттер  на  дичь.  -  Большие  глаза  были
холодными и дерзкими. - Особенно если  мы  вспомним,  что  алиби  на  момент
смерти вашей жены вам обеспечивала невеста...
   - Что значит - обеспечивала? - Родион впервые повысил голос.
   - Простите, оговорилась, - без малейшего раскаяния в  голосе  поправилась
Даша. - Подтвердила ваше алиби, о чем дала официальные показания. Только это
не меняет дела. Гибнет ваша жена, вслед за чем  при  столь  же  таинственных
обстоятельствах гибнет единственный, кто мог подтвердить ваше алиби...
   Родион посмотрел ей в глаза:
   - Мне-то зачем убивать человека, подтвердившего мое алиби?
   - Ну что вы, никто не говорит...
   - Нет уж, простите! Тут  и  дурак  поймет,  куда  вы  клоните.  Выражаясь
цинично. Соня - это мое алиби...
   - Ваше алиби - это Сонины показания,  которые  отныне  могли  преспокойно
существовать и сами по себе, без Сони, ничуть не утратив ценности...
   - Вот теперь мне и в самом деле хочется вас  послать,  -  сказал  Родион,
гордясь собственным хладнокровием. - Материально. - Усмехнулся. - Но у  меня
не хватит духу послать по матери женщину с такими ножками...
   - Да, и вообще я прелесть... - рассеянно промолвила Даша. -  Можно  опять
положить ногу на ногу?
   - Не юродствуйте.
   - Я и не думаю, Родион Петрович...
   - Ладно, - сказал он. - Я не ребенок, прекрасно понимаю, куда вы клоните.
Я убил их обеих, да? В таком  случае  должен  же  я  иметь  мотивы,  вам  не
кажется? Или, может, я маньяк? Чикатило? Вы не боитесь, что и вас убью?
   - Чтобы попробовать меня убить, Родион Петрович, надо очень  постараться,
- сообщила она спокойно. - Пробовали, было... Жива, как видите.
   - Так как насчет мотивов? У меня нет ни единого. Мне это было  совершенно
не нужно. Разумеется, можно  раскудрявить  экзотические  версии  -  жена  не
давала развода, а что до Сони, известие  о  ее  занятиях  проституцией  меня
поразило, как гром  с  ясного  неба,  и  я  вгорячах...  Глупости  все  это!
Глупости, Даша... С женой мы  расходились  мирно  и  цивилизованно.  За  эту
квартиру я не цеплялся. Ее мужики мне были до лампочки. Я ее уже практически
вычеркнул из своей жизни, ясно вам? Даже  наоборот,  ее  любовники  были  бы
лишним козырем на случай, если она заартачится и не даст развода...
   - Вы же говорили тогда, в УВД, что понятия не имели о ее любовниках?
   - Я чисто теоретически сейчас рассуждаю...
   - А-а...
   - Далее, - продолжал Родион уверенно. - Предположим, я не знал, что  Соня
работала в эскорте, и новость обрушилась на меня, как...
   - Как гром с ясного неба, - подсказала Даша невинно.
   - За это  не  убивают.  А  если  и  убивают,  то  романтические  юнцы,  в
существование которых в конце двадцатого века я как-то не верю.  Дал  бы  по
шее, выгнал, заявил, что меж нами все кончено... Нет никаких мотивов.
   -Ой ли? - спросила Даша. - Предположим,  ваша  жена  держала  дома  левые
доллары, "черный нал". С бизнесменами  это  сплошь  и  рядом  случается.  Вы
решили, что эти денежки нам пригодятся в  новой  жизни.  Алиби  обеспечивала
Сонечка Миладова. А потом вы решили, что делиться с ней не обязательно.  Или
узнали о ее работе в  эскорте  и  побоялись,  что  девочка  такого  плана  -
ненадежный партнер, в чьем молчании и хладнокровии нельзя быть уверенным. .
   - Вы в самом деле во все это верите?
   - Не особенно, - призналась Даша. -  Я  вам  просто  хочу  доказать,  что
мотивы могли отыскаться.
   - Ну как же, наслышан. Мастера вы подбирать мотивы.
   Она по-кошачьи сузила глаза:
   - Можете верить, можете нет,  ваше  право,  не  вижу  смысла  перед  вами
рассыпать клятвы... но я в жизни не фабриковала дел. -  Она  усмехнулась.  -
Возможно, не  по  врожденному  благородству  души,  а  из  профессионального
рационализма - пришить дело, откровенно вам скажу, не столь уж  трудно.  Вся
загвоздка в том, что при этом истинный виновник останется на свободе, и  мне
же его ловить придется, потому что может не остановиться на достигнутом... В
общем, предпочитаю дел не шить.
   - У меня создалось другое впечатление.
   -  Родион  Петрович,  понимаю  ваше  благородное  негодование,   но   при
сложившейся ситуации любая полиция мира начала бы задавать вам вопросы...  А
иные мои знакомые из парижской префектуры на моем месте с вами бы  поступили
и покруче... Давно бы светили в лицо лампой и били кулаком по столу  -  врут
французские фильмы насчет такого стиля, знаете...
   - Хорошо, - сказал  Родион,  -  В  таком  случае  поступайте  по  закону.
Предъявляйте обвинение...
   - У нас оперативники обвинение не предъявляют. Не в Америке.
   - Ну, пусть тогда прокуратура старается. А на будущее  избавьте  меня  от
подобных рандеву. Либо вызывайте официально, либо...
   - Либо? - прищурилась Даша.
   - Ну, не знаю, что там у вас...
   - Мне уйти?
   -  Как  хотите.  Вообще-то,  лицезрение  ваших   ножек   мне   доставляет
эстетическое удовольствие... Вы всегда без лифчика ходите?
   Увы, вывести ее из терпения не удалось.
   - Когда как, - сказала Даша. - Весна, душа поет, весна -  стало  быть,  и
новые надежды... Родион Петрович, а  почему  вы  сказали  Марине  Буториной,
сестре вашей жены, что намереваетесь вкладывать  деньги  в  ее  предприятие,
если собирались уехать из города насовсем?
   И до Маришки добралась, тварь?!
   - Я и не собирался, - сказал Родион. - Ну откуда у меня деньги?
   - Тогда?
   - Господи,  да  хотел  произвести  впечатление!  -  сказал  он  с  хорошо
рассчитанной яростью. - Если  предельно  откровенно  -  не  без  расчета  на
постель. Да, в это время у меня с Соней  уже  все  было  обговорено...  Что,
кобелей наша доблестная милиция тоже преследует?
   - Нет, конечно, - при условии соблюдения ими законов.
   - И как, я соблюл?
   - Во всем, что касается Марины? Безусловно.
   - Как вы поступили с фотографией, которую она вам отдала?
   - Жене показал, - огрызнулся Родион.
   - После чего решение о разводе и приняло вполне цивилизованные формы
   - Вот именно, - сказал он. - Так что не было мне нужды их убивать,  после
такого подарка судьбы. Как по-вашему, после беседы  с  демонстрацией  снимка
стала бы признаваться мне жена, что держит дома под кроватью левые доллары?
   - Вряд ли...
   - У вас все?
   - Не совсем, - сказала Даша. - Хотелось бы поговорить