ерить  и  лишь
потом отрезать, чтобы не налететь на нехорошего  индивидуума,  чьи  мальчики
потом найдут и на Луне.Но это уже моя забота - навести. Твое  дело  будет  -
чисто и аккуратно взять. Моральные препоны есть?
   - Никаких, - сказал он. - Желательно бы без крови...
   - Думаешь, мне хочется налетать на мокрушку? Я же говорю, наводка  -  это
мое дело. Насмотрелась и наслушалась. И честно тебе  признаюсь,  эта  идейка
мне пришла в голову не вчера и не позавчера. Давно  думала.  Вот  только  не
было подходящего человека. Ровесники не годятся - маленькие  еще,  ничуточки
не умеют вдумчиво планировать жизнь и будущее. Или  проболтаются  по  пьянке
своим телочкам, или бездарно расшвыряют денежки на сиюминутные забавы. Ты  в
этом плане надежнее. У тебя есть вполне серьезный вариант. В  конце  концов,
Урал, если есть надежные завязки - не самое худшее будущее. Я  же  чувствую,
как ты от меня тащишься... Значит, и в  постельке  все  будет  нормально.  Я
неглупая,а?
   - Неглупая, - сказал он  раздумчиво.  -  Во  всем  этом  есть  огромадный
резон...
   - А твой однокашник, точно, возьмет?
   - Петрович? Возьмет, серьезно. Собственно, все в квартиру и  упиралось...
Подожди. Нас ведь могут потом спросить, откуда у нас денежки...
   - Нас? - прищурилась Соня. - Я так понимаю, этот оборот означает, что  ты
меня в законные жены взять не против?
   - Если не врешь насчет верности, - сказал он, глядя ей в глаза.
   - Не вру, - сказала она тихо. - Я за этот год, уж прости за вульгарность,
Родик, столько хренов отпробовала, что надоели они мне хуже горькой  редьки,
уж поверь... Одного будет вполне достаточно. А насчет легализации денежек...
Тут опять-таки надо будет крепко подумать. Препятствие в наши времена вполне
преодолимое - благо у тебя однокашник из деловых. Это все уже вторично. Не о
том сейчас раздумье. Это  стратегия,  а  нам  следует  о  тактике  подумать.
Пара-тройка хорошо спланированных налетов, потом  топим  твой  пистолетик  в
Шантаре, оформляешь развод - и покупаем билеты до Урала... Милицейскую форму
я достану, есть канальчик. Вот что, ты  машину  водишь?  Совсем  хорошо.  На
первую  же  выручку  надо  прикупить  подержанную   иномарку,   очень   даже
пригодится. И оторваться в случае чего будет легко, и всякие  там  случайные
прохожие  из  плебса  стараются  блескучие  иностранные  тачки  особенно  не
разглядывать, побыстрее мимо проскакивают.
   - Тут уж мне и карты в руки, - сказал он уверенно. - Любой мотор  до  ума
доведу в два счета.
   - И прекрасно... - глянув на часы, она вскочила, потянулась за  джинсами.
- Ты тут мне обещал  премиальные,  так  я  не  возьму.  В  знак  серьезности
намерений. Вот телефончик, позвони дня через три.
   - А почему так долго?
   - Ро-одик... - протянула она с прямо-таки материнской интонацией,  лишний
раз убеждавшей,  что  все  сказанное  было  крайне  серьезно.  -  Не  корову
покупаем. Не могу же я метеором носиться по знакомым и выспрашивать, нет  ли
где подходящей хатенки для  гоп-стопа?  Тут  придется  напрягать  ум  почище
Штирлица, чтобы нам потом хвост в мясорубку не запихнули... Я  тебя  умоляю,
если уж решились  работать  под  Бонни  и  Клайда,  нужно  творить  со  всей
серьезностью... - Накинула курточку, обеими руками пригладила волосы. -  Вот
уж точно: не знаешь, где найдешь, где потеряешь...
   Родион подошел к ней, крепко взял за плечи и заглянул в глаза:
   - Только ты крепенько помни насчет верности, а то...
   - А ну-ка, ну-ка... - Соня высвободилась, обошла вокруг него с непонятным
выражением  лица,  фыркнула.  -  Сделай-ка  еще   раз   столь   же   грозную
физиономию... Ну я тебя прошу! Господи ты боже, так это ты был, точно!
   - Где?
   - А позавчера, - улыбаясь  во  весь  рот,  сказала  Соня.  -  Возле  кафе
"Усадьба", летел с монтиркой меня спасать... Я тогда и не обратила  внимания
толком, только  сейчас,  когда  ты  скорчил  страшную  рожу,  сопоставила...
Точно,ты.
   - Подожди, а...
   - Ох, да я же была в Лидкином парике... Ну, припоминаешь?
   - А ведь точно... -  сказал  он,  рассмеявшись.  -  До  чего  мир  тесен,
оказывается... - и ощутил укол самой натуральной ревности, хотя  и  понимал,
что это пока смешно. - Что это за шпана с тобой была?
   - Шпана, - с гримаской сказала она. - Так, молодежь... Не думаешь же  ты,
что я до сегодняшнего судьбоносного дня в монастыре  обреталась?  Приходится
болтаться черт-те с кем... Уже ревнуешь? Так это совсем хорошо, работа у нас
пойдет  вовсе  даже  бешеными  темпами,   чтобы   побыстрее   с   прошлым-то
развязаться... Да, Родик?
   Он сказал с досадой:
   - А пока суд да дело, ты и дальше будешь...
   - Ну что поделать, Родик? Для пользы дела придется перетерпеть.  Не  могу
же я с завтрашнего утра уходить с битьем посуды на  лестнице,  подозрительно
покажется в свете будущих событий, точно тебе говорю...
   Звонок залился длинной трелью.
   - Ну, я побежала, - сказала Соня весело, придвинулась поближе и  чмокнула
его в щеку. - Раньше, чем через три дня,  не  звони...Все  будет  прекрасно,
если не поскользнемся... Ла риведери!
   Дверь  захлопнулась  за  ней,  щелкнул  автоматический   замок.   Родион,
поддернув плавки, вернулся в комнату, сел за стол и медленно,  с  превеликим
тщанием наполнил рюмку. И отставил, едва пригубив  -  он  вдруг  протрезвел,
голова была совершенно ясная, а если и кружилась чуточку, то  безусловно  не
от  спиртного.  От  раскрывшихся  в  одночасье   ослепительных   перспектив.
Возможность с маху поменять прежнюю ублюдочную жизнь на совершенно новую,  в
которой его  ждали  квартира  в  чужом  городе,  кресло  менеджера  частного
бизнеса, красавица жена  и  все  прочее,  непредставимое  пока,  была  столь
заманчивой и волнующей, что  комната,  казалось,  мягко  закружилась  вокруг
него, он готов был воспарить к потолку воздушным шариком...
   Правда, и самого немного изумляла та легкость,  с  которой  он  списал  в
расход всю прошлую жизнь. Но, немного поразмыслив, он понял, что  в  этом  и
заключается некое неуловимое отличие настоящего мужчины от  жвачного  стада.
Слабый  не  способен  одним  рывком  переиграть  все...  И  потом,   никакой
ностальгии  по  прошлому  не  было.  Он   специально   порылся   в   памяти,
добросовестно пытаясь найти что-то, о чем стоило сожалеть, - и не отыскал...
   Выпил  парочку  рюмок,  по-прежнему  сидя  в  одних  плавках  за  чуточку
подрастерявшим авантажность столом. На глаза опять попалась газета, открытая
на  "Криминальной  страничке".  Хмель  снова  забродил  в   голове,   рождая
нешуточную обиду на сопливого бесцеремонного щелкопера.
   Он не утерпел  -  перелистав  газету,  набрал  значившийся  на  последней
странице номер. Время позднее, но они там, говорят, по рыночному  обычаю  до
полуночи засиживаются - шакалы пера, твари такие...
   Телефон у пижона Самсонова был с антиопределителем номера, так что  риска
засветиться не было.  После  десятка  коротких  гудков  откликнулся  женский
голос:
   - "Завтрашняя"...
   - Олега Киреева мне нарисуй, красавица, - сказал Родион раскованно.
   - Простите, а кто его спрашивает?
   Не раздумывая, он безмятежно сказал:
   - Из банка "Шантарский кредит" его спрашивают. По поводу спонсорства...
   - Минуточку, - голос заинтересованно подобрел. - Попробую сейчас найти...
   - А зашевелилась, а забегала... - пьяно фыркнул Родион, отведя трубку  от
уха, и наполнил рюмку. Вскоре послышался энергичный мужской голос:
   - Киреев, слушаю...
   Родион левой рукой держал газету с портретом собеседника  -  это  помогло
словно бы увидеть его вживе.
   - Насчет банка я  немного  пошутил,  Олежек,  -  сказал  он  спокойно.  -
Поживешь пока без спонсоров, уж извини... Это персонаж говорит.
   - Какой персонаж?
   - Не какой, а чей, - сказал Родион. -  Персонаж  твоей  поганой  хроники,
детка. Улавливаешь?
   - Ну, допустим.
   - Ты мне давай без допущений, -  сказал  Родион.  -  Что,  номерок-то  не
высвечивается? То-то... В общем, милый отрок, ты бы  на  будущее  следил  за
базаром, а? Вроде бы не пацан уже, судя по снимочку - и пишешь не о пацанах.
   - А конкретно?
   - А конкретно - я не требую, чтобы ты нам пел дифирамбы, но и  хамить  не
надо сверх меры, не о запойных слесарях пишешь. О людях  трудной  профессии.
Так что словечки на будущее выбирай тщательнее...
   - Еще пожелания будут? - довольно спокойно поинтересовался собеседник.
   - Смотри, - сказал Родион,  немного  разозлившись.  -  Ведь  и  по  рогам
получить можно очень даже запросто...
   После недолгого молчания Киреев с тем же спокойствием сказал:
   - Слушай, персонаж, а не пошел бы ты на ту херню? - и в  трубке  запищали
короткие гудки.
   Бросив трубку, Родион осклабился в пространство: "Ну, ты у меня,  сопляк,
нарвешься..."
   Разобраться  с  незадачливым  летописцем,  Нестором  позорным,   конечно,
следовало в самом скором времени, но это сейчас было не самым главным:  пора
и собираться понемногу. Не то чтобы он боялся заночевать здесь  и  нарваться
на неприятности дома - даже интересно было  бы  попробовать,  прежде  с  ним
такого  не  случалось,  -  просто  могучий  инстинкт  семейного  человека  с
многолетним стажем гнал его к родному очагу. В общем, он не был особо пьян -
пройти по парку, а там, на  Королева,  и  тачку  можно  поймать  без  труда,
несмотря на позднее время. Внутренняя деревянная дверь была распахнута,  как
ее Вадик и оставил, уходя. Когда Родион в несколько приемов выносил на кухню
остатки роскошных закусок, в который раз заслышал железное  похрустыванье  и
лязганье, доносившееся с лестничной клетки, и окончательно убедился,  что  в
нем присутствует нечто грешное, потаенное, воровское. Очень уж тихая возня и
слишком долго продолжается - будь там загулявший законный жилец, он  возился
бы не в пример шумнее, по-хозяйски...
   Глянул в глазок. Непроницаемый  мрак  на  лестнице.  Положительно,  воры.
Никто не высунется, конечно,  даже  если  слышат  и  подозревают  нехорошее,
сидеть будут, как мышки в норе. Он бы и сам не вылез  на  площадку,  случись
все несколькими днями ранее, но теперь воришки, вздумавшие резвиться в  двух
шагах   от   берлоги   благородного   разбойника,   заслуживали   примерного
наказания...
   Пошарив в прихожей, он отыскал длинный импортный фонарик, нажал кнопку  -
горит. Сунув его в карман джинсов рефлектором вверх, держа пистолет в  левой
руке, тихонько растворил железную дверь и  в  одних  носках  выскользнул  на
лестницу, в сплошную темноту.
   Железное позвякиванье этажом ниже, на втором, прекратилось, Родион стоял,
сдерживая дыхание, глаза по-немногу привыкали  к  темноте.  С  улицы  сквозь
крохотные горизонтальные прямоугольнички  окон  проникало  немного  бледного
света.
   Звяканье и хруст внизу возобновились. Никаких сомнений теперь не осталось
- трудился домушник.  На  цыпочках  Родион  миновал  два  лестничных  марша,
рассмотрел смутно склонившуюся у двери фигуру - у ее  ног  стояла  небольшая
квадратная сумка, тщательно просчитал все и кинулся вперед.
   Фонарик не понадобился, в общем. Света хватало.  Левой  рукой  сграбастав
вора за шиворот,  Родион  припечатал  его  к  железной  двери,  уперев  дуло
пистолета меж подбородком и челостью, прошипел:
   - Стоять! Тихо, не дергаться!
   Какая-то железяка со звоном упала на бетонный пол. Ошарашенная жертва  не
оказала ни малейшего  сопротивления.  Времени  терять  не  следовало,  иначе
упустишь главный свой козырь - внезапность, кто знает, что у него в кармане,
еще сопротивляться начнет...
   - Руки назад, тварь!  -  шепотом  рявкнул  Родион.  Когда  тот  оторопело
подчинился, левой рукой вырвал ремень из петель, потянул пленника за шиворот
назад и, продев конец ремня под перила, быстренько сделал  знакомую  каждому
солдату  "мертвую  петлю".  Затянул  рывком.  Теперь  пленник  был  накрепко
принайтован к перилам, самому, без посторонней помощи, освободиться из этого
капкана невозможно...
   На миг включив фонарик, осветил испуганное, не столь уж  молодое  лицо  с
растрепанным чубчиком  и  крупным  носом.  Свой  брат,  славянин,  мгновенно
определил Родион. И не без злорадства сказал тихонько:
   - Работаем?
   - Слушай, братан, я ключ потерял... Вожусь вот...
   - А почему - шепотом? -  Родион,  посветив  себе  фонариком,  узрел,  что
небольшая сумка, скорее,  ящичек  из  черной  пластмассы,  набита  какими-то
непонятными железками. - Это что - набор "Для дома, для семьи"?
   - Хозяин, будь человеком, отпусти душу на покаяние... -  тем  же  быстрым
шепотом взмолился пленник. - Сука буду, и близко не покажемся...
   Тщательно охлопав  его,  Родион  извл„к  из  внутреннего  кармана  куртки
небольшой тяжелый револьвер.
   - Да газовик, газовик... - заторопился пленник.  -  Забери  себе,  возьми
бабки в кармане - и разойдемся... -  Должно  быть,  он  уже  сообразил,  что
Родион ведет себя как-то странно, не орет, поднимая  соседей,  не  торопится
бить по голове - и это, по голосу слышно,  придало  незадачливому  домушнику
уверенности.
   Спрятав револьвер в карман, Родион преспокойно спросил:
   - Кто это - мы? Где второй? - больно поддел  дулом  пистолета  ноздрю.  -
Второй где, падло?
   - На улице... В машине.
   - Как его зовут?
   - Вовик...
   - Ну, постой пока, - сказал Родион,  положил  в  сумку  оброненный  вором
инструмент,  подхватил  ее  за  ремень  и  пошел  вверх.  -  Сейчас   приду,
побазарим...
   В квартире он быстренько сунул "Походный набор юного  взломщика"  в  свою
сумку, надел кроссовки, накинул куртку, тщательно запер квартиру и спустился
этажом ниже. Негромко сказал:
   - Постой еще бедолага, сейчас  тебя  распутают...  Прежде  чем  выйти  из
подъезда, спрятал очки в карман и натянул капюшон с  прорезями.  Выглянул  в
щелочку, чуть  отведя  дверь  от  себя.  Белая  "семерка"  стояла  у  самого
подъезда, левым боком к нему - вот и отлично... Он  даже  хихикнул  пьяно  -
хорошее решение проблемы, не придется тачку ловить...
   Выскочив, рванул дверцу и упер водителю дуло.в висок:
   - Тихо, Вовик, руки на руль! Мимолетно удивился сам себе - до того  ловко
и удачно все получалось... На лету набирался навыка.
   Водитель застыл, как манекен в витрине, боясь вздохнуть.
   - Позвольте представиться - неформальный ОМОН, - сказал Родион весело.  -
Теперь вылезай, и руки на крышу, а ноги, Вовик, поширше... кина американские
смотришь?
   Кроме  приличных  размеров  перочинного  ножа,  оружия  не  нашел.  Хотел
сначала, загнав водителя в подъезд, сесть  за  руль  и  преспокойно  поехать
домой, но тут же передумал, жаль было заканчивать так просто.
   - Дуй в подъезд, Вовик, - сказал он. - Там твой дружок  скучает,  развяжи
ему белы рученьки и возвращайтесь оба...
   - Ты что задумал, резкий? - угрюмо поинтересовался Вовик.
   - Ничего страшного, - сказала Родион. - За то, что  своей  художественной
самодеятельностью мне хорошее дело сорвали, отвезете  на  хату.  Один  будет
рулить, а другой - анекдотами развлекать... А то смывайся, если хочешь...
   - Тачка-то моя, законная...
   - Тогда не смывайся, - сказал Родион. - Иди,  отвязывай,  пока  соседи  в
милицию не брякнули...
   "Смелость города берет", - подумал  он,  в  темпе  обшаривая  бардачок  и
осматривая сиденья. Ничего огнестрельного там не оказалось. Видимо,  машиной
этой Вовик владел вполне легально, и своих колес ему стало жалко - оба вышли
из подъезда, робко замерли под бетонным навесом.
   - В машину, работнички ножа и топора, - распорядился он, поведя  стволом,
а сам сел на заднее сиденье. - И чтоб не дергаться мне, а то  положу  обоих,
как бог свят...
   Они сели, то и дело оглядываясь. Вовик не выдержал:
   - Нет, что тебе надо-то? На мозоль наступили, что ли?
   - Говорю, козел, дело мне сорвали своей возней, - сказал Родион, прилагая
гигантские усилия, чтобы не расхохотаться во всю глотку. -  За  такое  штраф
полагается, так что гони к Маркса и не вздумай дергаться.  Быстрей  доедешь,
быстрей отпущу. А ты сиди, сложив ручки на коленках, как турецкий святой...
   Машина тронулась. Родион зорко следил за ними - ситуация, что ни  говори,
оставалась опасной. Не стрелять же в них всерьез, в  самом-то  деле?  Хорошо
еще, не рыпались, поверив, что столкнулись с кем-то серьезным...
   - Слышь,  борзой,  -  не  поворачивая  головы,  сказал  Вовик.  -  Может,
обзовешься? Кто за тебя слово скажет?
   Родион, озадаченно помолчав, нашелся:
   -  Сиди,  тварь,  не  зли  меня...  -  внезапно  распорядился:  -   Давай
помедленней. Видишь черного? - Левой рукой достал газовик,  нажал  кнопочку,
крутнул пальцем барабан, высыпая патроны на  пол  машины.  Рукояткой  вперед
протянул его второму, так и оставшемуся для него безымянным. - Вовик, сейчас
тормознешь, а ты выскакиваешь и в  темпе  освобождаешь  залетного  от  всего
ценного...
   На обочине одиноко маялся субъект в длинном  кожаном  плаще,  еще  издали
идентифицированный Родионом как сын  Кавказа.  Неподалеку  светилась  окнами
гостиница "Шантарск" - должно  быть,  оттуда  и  вышел,  на  свое  несчастье
рискнув прогуляться по ночному городу...
   Он, ничего не подозревая, поднял руку, останавливая их машину. Безымянный
выскочил, издали  размахивая  револьвером,  завопил  сердито,  должно  быть,
срывая злость на безвинной дичи:
   - Стоять! Руки вверх!
   Вокруг не было ни души. Безымянный справился быстро, запрыгнул в  машину,
и Вовик, не мешкая, рванул с места. Родион в зеркальце заднего вида заметил,
что ограбленный бестолково топчется, не соображая, кричать  ему  или  бежать
куда-то.
   - Ведь номер запомнит, козел... - печально протянул безымянный.
   - Ни черта он не запомнит, - с надеждой сказал Вовик.
   - Отопретесь, дело привычное, - хмыкнул Родион - Давай все сюда.
   - Эй, а в долю?
   - Перебьетесь, - сказал Родион, распихивая по карманам  пухлый  бумажник,
часы на браслете и огромный золотой перстень. - Вы и так мои  должники  оба,
так что не чирикайте...
   ...Велел им остановиться на параллельной улице,  он  выскочил  и,  в  три
прыжка преодолев освещенное пространство, юркнул в проходной  двор,  услышав
за спиной шум уносившейся машины. Содрал  капюшон,  сунул  его  в  карман  и
преспокойно направился к дому, словно бы летя над  землей.  Настроение  было
распрекраснейшее, хотелось петь - все происходящее в последние дни настолько
отличалось  от  прежнего   унылого   бытия,   переполненного   унизительными
тревогами, что Родион чувствовал себя заново родившимся.
   Тихо войдя в квартиру и обнаружив свет на кухне, он двинулся туда и узрел
Лику, устало жевавшую бутерброд.
   - Явился, гулена? - спросила она тусклым голосом. - Накатался?
   - Ага, - сказал он. -  Наработался  -  спина  трещит...  -  вновь  ощутив
неудержимый прилив желания,  примостился  с  ней  рядом  на  стуле,  властно
обхватил одной рукой, положив ладонь на высоко обнаженную ногу. - Дожевывай,
и пошли ко мне в комнату.
   - Родик, да что с тобой такое? - спросила она то ли удивленно,  то  ли  с
подначкой, но высвобождаться не стала.
   - Настроение прекрасное, - сказал он, запуская руку под халатик. - Пошли,
потолкуем за импотенцию...

   ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
   Дебютант на прогулке
   Вчерашняя вечерняя прогулка обогатила его  на  пару  миллионов  рублей  и
семьсот долларов. Правда, новенькие доллары показались ему подозрительными -
сразу вспомнил все, что читал и слышал о мастерстве  "джигитов"  в  подделке
заокеанских бумажек.
   И утром, едва Лика уехала на работу, а  дочка  ушла  в  школу,  поехал  в
обменный пункт на Барковского. Сочетание  этих  двух  понятий  -  имечко  на
табличке с названием улицы и обменный пункт, где белкой в  колесе  вращались
иностранные денежки, было для того, кто  помнил  историю  Шантарска,  весьма
пикантным. Героический  красный  комиссар  Барковский  как  раз  трудолюбиво
устанавливал в Шантарске Советскую власть, на  пару  с  верной  сподвижницей
Адой Лебеденко пачками расстреливая купцов и ба