чеников
был привезенный из Никарагуа совсем мальчишкой сирота Бернардо Рохас,  более
известный в разведке под именем "Маркиз".
   Сейчас, выполняя особо важное задание руководства Службы внешней разведки
России, Чернов прибыл в Каракас с  дипломатическим  паспортом,  выданным  на
чужое имя. Масштаб операции и полная  секретность  ее  проведения  требовали
подобного маскарада. На вилле,  куда  он  сразу  попросил  его  отвезти,  со
вчерашнего дня  должен  был  ждать  сам  Мануэль,  его  старый  знакомый  по
кубинской разведке, которого он знал более  тридцати  лет.  Мануэль,  как  и
Чернов, вышедший на пенсию несколько лет  назад,  теперь  снова  понадобился
своим основным хозяевам  -  российской  разведке,  которую  сами  сотрудники
справедливо считали продолжением разведки советской. Здесь гордились старыми
агентами  ПГУ  КГБ,  здесь  ценили  оставшиеся  кадры,   здесь   по-прежнему
обращались друг к другу  таким  приятным  для  их  слуха  словом  "товарищ",
предпочитая не произносить слова "господин". Новичок, не  знающий  подлинных
традиций российской Службы  внешней  разведки,  или  сотрудник,  сознательно
заменяющий "товарища" на "господина", рисковал оказаться "белой  вороной"  в
стенах собственного заведения.
   Мануэль, уже находящийся на пенсии более трех лет, выехал  из  страны  по
разрешению министерства внутренних дел на лечение  в  Россию,  у  него  была
язва, так мучившая его в последние годы. И хотя лекарство  "фосфолюгель"  он
продолжал принимать и во время своих  заграничных  поездок,  болезнь  иногда
давала о себе знать. А лечиться он, конечно, не стал.  Сразу  по  приезде  в
Россию он был  сориентирован  на  начавшуюся  операцию,  получившую  кодовое
название "Мрак под солнцем". Конечно, Мануэлю не сообщали всех  подробностей
операции, от него требовалось лишь  принципиальное  согласие  на  участие  в
подобной игре. Сидевший без работы вот уже  три  года,  старый  пенсионер  с
удовольствием согласился. Кроме того, как он с удовольствием узнал,  в  ходе
операции к ним должна была подключиться и супруга его погибшего племянника -
Инес Контрерас, о которой вообще знали всего несколько человек в руководстве
бывшей советской разведки.
   Мануэля не пришлось долго уговаривать. Он сразу понял, что новая операция
будет каким-то образом связана с Латинской Америкой, с Мексикой и, возможно,
с его родиной, Кубой. И хотя детали операции он должен был  узнать  позднее,
первую часть порученного ему задания он уже выполнил. Встретившись в  Панаме
с Луисом Эррерой, он сумел обговорить предварительные условия фрахтовки  или
покупки катера и его захода с нужным грузом в один из  портов  Кубы.  Эррера
давно знал  Мануэля  и  не  стал  задавать  ненужных  вопросов.  Его  всегда
интересовали  только  полученные   деньги   и   выгода.   Еще   немного   он
симпатизировал Кастро, но только в той мере, в какой это  не  отражалось  на
его прибылях. А Мануэль, перелетевший затем в Испанию, успел еще встретиться
с Бернардо Рохасом и показать ему его  будущую  супругу  Инес  Контрерас,  с
которой Рохас должен был вместе возвратиться в Мексику.
   Вернувшись в Латинскую Америку, этот деятельный  человек  сумел  уйти  от
наблюдения в Колумбии и довольно скоро оказаться в Каракасе, где должна была
состояться его долгожданная встреча с  "Чиновником".  Мануэль  понимал,  что
операция, ради которой его вызвали из небытия,  была  исключительно  важной,
если были задействованы такие силы, как генерал Чернов,  как  находящаяся  в
исключительном резерве бывшего ПГУ КГБ Инес Контрерас  и  даже  сам  Эррера,
которого не всегда привлекали в качестве помощника.
   Теперь, прячась на вилле, он с нетерпением ждал, когда наконец он  сможет
встретиться с  "Чиновником"  и  узнать  более  подробно  предстоящие  детали
следующего задания, а если возможно,  то  и  весь  замысел  столь  масштабно
проводимой операции. Его немного волновал этот срочный вызов в Каракас.  Как
опытный  разведчик,  он   понимал,   что   должно   было   произойти   нечто
исключительное, очень важное,  если  его  попросили  приехать  в  Каракас  в
нарушение всех существующих договоренностей и сюда же прилетел  сам  генерал
Чернов, который никак не мог появляться за рубежом. Его большое досье  могло
вызвать икоту у любого иммиграционного чиновника в любой точке земного шара,
а контрразведки более  трех  десятков  стран  с  удовольствием  получили  бы
подобный экземпляр к себе "в  гости",  настолько  ценными  и  важными  могли
оказаться его показания. Но "Чиновник",  кажется,  не  обращал  внимания  на
подобные вероятности, предпочитая лично разъезжать по всему миру, правда,  с
дипломатическим паспортом в кармане.
   Дипломатический паспорт был нужен на случай  возможных  недоразумений.  И
хотя ни одна разведка мира, даже в нарушение всех норм международного права,
никогда не выдала бы такого важного свидетеля, как Сергей Чернов, просто  не
обращая внимания на  его  дипломатический  паспорт,  тем  не  менее  зеленый
паспорт все  еще  служил  надежной  защитой  в  случае  встречи  с  местными
полицейскими детективами.
   Автомобиль доехал до  виллы  довольно  быстро,  почти  за  полтора  часа.
Расположенная на  живописном  холме  вилла  была  надежно  защищена  высокой
оградой и следящими устройствами скрытых камер, установленных на воротах при
въезде. Ворота автоматически раскрылись,  и  "Вольво"  осторожно  въехала  в
небольшой  дворик,  куда  уже  спешно  спускался  местный  резидент   Кирилл
Марленович.
   - С приездом, - радушно сказал Куманьков, раскрывая объятия, - мы для вас
все приготовили. Я так и думал. Сер...  Константин  Константинович,  что  вы
сначала заедете к нам.
   Сытая и спокойная жизнь идет во вред  резидентам,  с  огорчением  подумал
Чернов, протягивая руку.
   - Встреча потом, - холодно сказал он, - сначала работа. Он здесь?
   - Конечно, - сразу понял, что совершил ошибку, Куманьков, -  мы  спрятали
его достаточно надежно. Наверху рядом с его комнатой спит наш офицер  службы
безопасности посольства.
   - Он его видел в лицо?
   - Кажется, да, он носил ему еду. Кто-то должен был его кормить.
   Чернов резко качнул головой. Он всегда считал официальных резидентов  КГБ
в любой стране бездельниками,  просто  переводящими  служебные  деньги.  Как
правило,  о  настоящей  деятельности  официального   резидента   становилось
известно почти сразу.  В  любой  стране  мира  знали,  кто  именно  является
резидентом  разведки  другого  государства.   И   соответственно   принимали
необходимые меры. В результате резидент оказывался в атмосфере почти полного
вакуума,  когда  не  имел  права  ни  встречаться  со  своими  агентами,  ни
контролировать их деятельность, настолько плотно его  брали  под  наблюдение
местные  контрразведчики.  Сказанное,  разумеется,  не  относилось  к  такой
стране, как  Венесуэла,  где  самым  большим  секретом  было  имя  любовницы
Президента или частые измены супруги одного из министров нового кабинета. На
резидента СВР просто никто не обращал внимания.  В  первое  время  это  даже
обижало, потом к этому привыкали.
   - Хорошо, - рассерженно произнес Чернов, - дадите мне его данные, мы  его
отзовем из Венесуэлы. Так будет надежнее.
   - Да, да, конечно, - испуганно закивал Куманьков, вдруг сообразивший, что
и его могут отозвать после отъезда столь важного гостя.
   "А ведь этот спившийся  дурак  подавал  большие  надежды",  -  подумал  с
досадой Чернов, посмотрев на  чуть  опухший  красный  нос  Куманькова.  Тот,
что-то быстро бормоча, шел впереди.
   - Он там, в конце коридора, - показал  он  на  последнюю  дверь,  -  мне,
наверное, не нужно идти? - уточнил он на всякий случай.
   Боится, что и его отзовут, понял Чернов и вслух громко сказал:
   - Не стоит. Вы лучше проверьте, нет ли кого-нибудь вокруг  виллы.  Всякое
может быть.
   Он оставил растерянного резидента и,  открыв  дверь,  шагнул  в  комнату.
Объятия были крепкими и дружескими, они знали и  уважали  друг  друга  много
лет. Просто,  когда  решение  по  Мануэлю  Вальесу  было  уже  принципиально
принято, на привлечение бывшего генерала КГБ Сергея  Чернова  все  никак  не
давали согласия. Новое руководство России доверяло кому угодно, делало  даже
иностранцев советниками  правительства,  но  категорически  не  принимало  и
боялось специалистов старой школы правоохранительных органов.
   Преступность  в  России  приобрела  характер  национального  бедствия,  а
разваленные  контрразведка  и  милиция  по-прежнему   реорганизовывались   и
организовывались, скрывая за  новыми  переименованиями  и  расформированиями
обычный шкурный интерес правящего режима любой ценой  удержаться  у  власти.
Даже невозможная больше нигде и ни в какие  времена  уголовная  преступность
была для властей не так страшна, как подготовленные специалисты по борьбе  с
ней. В большинстве своем это были  честные,  порядочные  люди,  не  менявшие
своих взглядов с началом новой кампании или с приходом нового  руководителя.
И  потому  они  были  наиболее  опасны  и  наиболее  ненадежны  для   любого
руководителя, от Президента великой страны до начальника райотдела  милиции.
Справедливости ради стоит отметить,  что  меньше  всего  в  результате  этих
изменений пострадали сотрудники внешней разведки.
   - А ты изменился, Мануэль, -  сказал  Чернов,  глядя  на  своего  старого
знакомого, - сколько мы с тобой лет не виделись? Четыре года, кажется? - Они
говорили на английском языке.
   - Вы прилетели тогда на Кубу вместе с Председателем вашего КГБ Крючковым,
- напомнил Мануэль. - Мы встречали вас в аэропорту. Ты еще тогда сказал мне,
что моя язва однажды убьет меня окончательно. И привез мне новое  лекарство.
С тех пор я сижу на нем, а болезнь меня еще не убила.
   - Я рад тебя видеть, Мануэль, - сказал Чернов, усаживаясь в кресло.
   На столике стояло несколько бутылочек сока и три стакана.
   - А почему три стакана? - чисто машинально поинтересовался Чернов.  -  Ты
что, пьешь сразу из трех?
   - Это, кажется,  по-русски  говорят,  что  нужно  "думать  на  троих",  -
засмеялся Мануэль. - Я просто знал, что сегодня кто-нибудь придет, раз  меня
так срочно вызвали, меня не будут долго держать на  этой  вилле.  Или  сразу
убьют, или все расскажут. Разве я не прав?
   - Прав, - улыбнулся Чернов,  -  только  у  нас  говорят  не  "думать",  а
"соображать". Как это по-английски, "мыслить в правильном направлении",  вот
точный перевод.
   - Мыслить в правильном направлении, - засмеялся Мануэль, -  мне  нравится
такой перевод. Хочешь выпить, сок у меня хороший,  холодный.  Ничего  больше
мне нельзя, сам понимаешь - язва, будь она проклята.
   - Наливай сок, - - согласился Чернов.
   - Ты знаешь, - взял бутылку Мануэль, - когда я был в Москве, мне сказали,
что ты на пенсии. А теперь я вижу тебя здесь. Мне тогда соврали?
   - Нет, - мрачно ответил Чернов, - какой это сок?
   - Вишневый. Тогда все понятно. Ты был в моем положении. Новой  власти  не
нужны старые кадры?
   - Примерно так, но я не люблю обсуждать эту тему. Давай рассказывай лучше
о своих делах. Сначала ты расскажешь, потом я. А потом мы вместе решим,  что
нам делать.
   - Я сделал все, что мне было поручено, - пожал плечами Мануэль.
   - Так не пойдет. - Чернов взял свой стакан, попробовал сок кончиком языка
и залпом выпил весь напиток.  Потом  поставил  стакан  на  столик.  -  Давай
рассказывай мне все с самого начала.
   - Зачатие и рождение можно пропустить? - прищурился Мануэль.
   - Первые опыты онанизма тоже, - спокойно в  тон  ему  ответил  Чернов,  -
кончай валять дурака. Подробно и с самого начала операции. Это сейчас  очень
важно.
   - Мне позвонили из вашего посольства  и  сказали,  что  я  могу  получить
двухмесячную путевку в один из ваших санаториев.  Сказали,  что  раньше  мою
просьбу не могли исполнить, а теперь стараются помогать всем участникам всех
антиимпериалистических войн.  А  я  ведь  был  участником  и  ангольской,  и
эфиопской кампаний. В общем, ничего странного. Правда, меня еще около месяца
мучило наше родное МВД, все не давало согласия на мой выезд в Россию.
   - К ним обратилось российское посольство?
   - Нет, конечно. К ним обратился я,  попросив  разрешить  мне  выехать  на
лечение.
   - С тобой говорил кто-нибудь из бывших коллег?
   - Нет. Для них я реликт ушедшей эпохи, отживший свое пенсионер. Нет,  для
них я был неинтересен.
   - Это ты так считаешь или они так думают?
   - Я считаю, что они так думают, - подумав, ответил Мануэль.
   - Дальше, - требовательно приказал Чернов.
   - Потом мне разрешили. Я вылетел прямым рейсом в Москву. В  аэропорту,  в
вашем Шереметьеве, меня уже ждали. Я встречался с генералом Трубниковым, он,
кажется, первый заместитель вашего директора ЦРУ, или, как у вас называется,
СВР.
   - В самолете знакомых не было?
   -  Точно  не  было.  Там   летело   несколько   групп   ваших   туристов,
возвращающихся домой. В Москве, в твоем ведомстве,  мне  предложили  принять
участие в сложной операции. Предупредили, что  речь  идет  об  очень  важном
задании. Сказали, что для первого этапа нужны люди.  И  назвали  имена  Инес
Контрерас и Луиса Эрреры.
   - Они назвали или ты назвал?
   - Они, конечно. Ты представляешь, чтобы я даже во сне вспомнил имя  Инес?
Для этого я недостаточно стар. Они назвали их имена и попросили меня с  ними
встретиться. С Луисом в Панаме, с Инес  в  Мадриде,  куда  она  должна  была
приехать. С первым я должен был договориться о катере со специальным грузом,
который должен будет идти в один из портов Кубы. Что за  груз  и  для  чего,
мне, конечно, не сообщили. А для Инес они сумели подобрать  мужа  и  просили
меня ее с ним познакомить. Вот и все. Я встретился в Панаме  с  Луисом,  все
это обговорил, передал деньги и инструкции. Потом полетел в Мадрид. Инес уже
знала, ей сказали, для чего она летит в Мадрид. Я встретился с вашим агентом
и познакомил его с Инес. Это было на корриде,  она  и  ее  начальник  личной
охраны его даже не заметили. Они  потом  встретились  на  следующий  день  в
Толедо и все обговорили. Утром следующего  дня  должна  была  состояться  их
встреча в Мадриде. Это было, кажется, три дня назад.  В  аэропорту  я  лично
видел их встречу. Получилось довольно убедительно, хотя  ваш  сотрудник  был
немного скован. Но я его понимаю. После поцелуя  такой  женщины,  как  Инес,
можно просто сойти с ума. Я увидел, как  они  садятся  в  ее  автомобиль,  и
улетел через час в Колумбию. Вот и все. Потом мне сообщили, что нужно срочно
приехать в Каракас. Что я и сделал. Кажется, я честно  рассказал  обо  всем.
Теперь твоя очередь исповедоваться.
   - Понимаешь,  -  медленно  произнес  Чернов,  -  кажется,  у  нас  где-то
произошла утечка информации. Что-то такое случилось, чего мы никак не  можем
понять. Наши аналитики вот уже третий день ломают голову. Дело в том, что  в
"мужа" Инес Контрерас стреляли.
   - Не может быть! - вскочил Мануэль.
   - Прямо в этот день. Мы тебя не подозреваем, ты в это время уже  подлетал
к Боготе. Это мы точно проверили. Но кто-то вечером выстрелил в  номер,  где
находились Инес и ее новый "супруг".
   - Он убит?
   - Нет, только ранен, к сожалению. И хотя я лично знаю этого  парня  и  он
даже мой ученик,  в  данном  случае  ему  следовало  умереть.  Мы  могли  бы
сравнительно быстро найти ему замену, а теперь менять его нельзя, все  сразу
раскроется, все будет ясно. Придется везти в Мексику в таком состоянии.
   - Куда он ранен?
   -  В  ногу,  и  это  самое   плохое   в   нашей   операции.   Он   просто
нетранспортабелен. А мы хотели его использовать в большой игре в Мексике.
   - Это я уже понял. Что-нибудь связанное с оружием?
   - Конечно. Ты все правильно понял.  Катер  с  оружием  должен  подойти  к
одному из портов Кубы и там выгрузить оружие на борт другого катера, который
идет в Сальвадор. Понимаешь, как это важно? А Инес и ее  "супруг"  могли  бы
организовать прием этих грузов и их нужное прикрытие  в  Сальвадоре.  Теперь
нам придется менять всю операцию.
   - Понимаю, -  задумчиво  сказал  Мануэль,  -  может,  это  кто-нибудь  из
никарагуанских "контрас". Они случайно узнали  о  Сомосе?  Каким-то  образом
прошла информация об Инес и хотели убить ее, а не этого бедного парня?
   - Испанская полиция ищет стрелявшего, - ответил Мануэль, - но пока ничего
не известно.
   - Вы думали, что я мог где-то проболтаться? Ты же знаешь, что Инес - жена
моего племянника, убитого в Майами.
   - Тебя никто не обвиняет. Нам нужно решать, как выпутаться из этой глупой
истории.
   - Что ты предлагаешь?
   - Послать в Сальвадор с Инес другого человека нельзя. Рядом с ней  всегда
масса охранников, слуг, массажисток, водителей. А подготовить  вторую  такую
пару мы не сможем. Может, пока убрать их куда-нибудь, а в Сальвадор  послать
другую пару, под их именем, конечно?
   - Это очень опасно, их могут разоблачить. Инес Контрерас очень  известный
человек в Латинской Америке.
   - Ты можешь предложить что-нибудь другое?
   - Не знаю, но мне не нравится такой план. Это очень рискованно.
   - Это не нам судить. А Инес и  ее  мужа  нужно  просто  убрать  на  время
куда-нибудь в безопасное место,  например  к  вам  на  Кубу.  В  Россию  им,
конечно, нельзя, иначе все это будет выглядеть как глупое прикрытие.  А  вот
отдыхать на Кубе они вполне могут. Инес ведь, кажется, подруга Вильмы  Эспин
Лильойс. Они ведь знакомы уже много лет.
   - Да, они давно дружат, - кивнул мрачный Мануэль, - но это большой  риск,
Сергей, очень большой. Думаю, ты сам знаешь, что  делаешь.  Эти  новые  люди
почти "смертники".
   - Это уже их дело, - махнул рукой Чернов, -  подожди  меня  здесь.  -  Он
поднялся и вышел из комнаты. В коридоре тревожно  ходил  из  конца  в  конец
Куманьков. Увидев генерала, он изменился в лице, услужливо подбежав поближе.
   - Составьте список людей, кто знает о пребывании  нашего  гостя  на  этой
вилле, - приказал Чернов, - включите всех, даже водителя.
   - И посла? - уточнил Куманьков.
   - Всех, - зло ответил Чернов и безжалостно добавил:
   - Себя самого, надеюсь, вы тоже не забудете.
   Он сказал это громче обычного, и сидевший в конце  коридора  за  неплотно
закрытой дверью Мануэль Вальес услышал эти слова. Он  всегда  гордился  тем,
что хорошо знал русский язык.

Глава 7

   Когда пуля пробила стекло, он инстинктивно обернулся, пытаясь понять, что
происходит. Позднее, анализируя свои чувства, он вдруг понял, что  несколько
расслабился.  Прекрасный  отель,  красивая,  но  раздражающая  его  женщина,
дурацкое положение "жигало" при  аристократке-миллионерше,  его  собственная
ошибка, выразившаяся в непроизвольном употреблении испанского  ругательства,
- все это несколько сбило с него привычную осторожность, и он  осознал  все,
лишь почувствовав резкую боль в ноге. Потом он упал и услышал, как  рядом  с
его головой раздался второй выстрел, попавший в посуду на столе.
   Нужно отдать должное Инес - она не закричала. Только  бросилась  сразу  к
нему, пытаясь определить, насколько серьезно он ранен.
   - Ради бога, - крикнул он, - ложитесь на пол и не двигайтесь! У вас  есть
в номере оружие?
   - Нет! - ответила она.
   - Тогда лучше лежите и не двигайтесь. Ox, - простонал он  в  конце  своей
фразы. Чуть ниже колена расплывалось большое красное пятно.
   - Вы ранены? -  спросила  женщина,  все-таки  опускаясь  на  корточки  за
столом. Он, изо всех сил сдерживая крик от боли, пополз  в  сторону  ванной,
где он мог быть вне досягаемости неизвестного снайпера.
   - Где ваша чертова охрана, - простонал он,  -  за  что  только  они  свои
деньги получают?
   Инес, чуть поднявшись, быстро прошла к дверям.
   - Карамба! - закричал, уже не сдерживаясь, изо всех сил  Бернардо.  -  Да
спрячьтесь вы ради всего святого! Вас же могут подстрелить.
   Но она уже выбежала  из  номера  и  только  громко  стукнула  открываемой
дверью.
   Он наконец дополз до нужного места и,  при