нтересы США в - этих странах. И послы также могли звонить  в
ЦРУ, минуя своих резидентов.  Такая  взаимная  система  подстановки  помогла
получать более полную информацию.  При  этом  резиденты  автоматически  были
защищены дипломатическими паспортами, а послы  имели  действенную  поддержку
против очень зарвавшихся резидентов ЦРУ.
   - Мне нужны данные на мистера Боба Вильямса, сотрудника нашего посольства
в Мексике.
   - Вам передать по факсу? - не удивился  дежурный.  Сотрудника  посольства
могли  пытаться  завербовать,  и  обязанностью   местного   резидента   было
предотвращать подобные факты.
   - Нет, - ответил Роджер, - мне пока не нужно его личное дело.  Дайте  его
точный адрес, телефон. И основные моменты его биографии. Посылать не  нужно,
вы можете прочесть мне данные компьютера устно.
   - Хорошо.  -  Дежурный  застучал  на  компьютере  и  затем  начал  читать
монотонным голосом... - Родился.., учился.., учился.., родители.., учился..,
работал.., работал.., работал.., адрес в США.., адрес в Мехико-Сити.., адрес
в Аризоне, где живут родители.., номер банковского счета.., номер счета...
   - Достаточно, - прервал этот монолог Роджер, - все в  порядке.  Благодарю
вас.
   - До свидания. - Дежурный даже не спросил, почему  местный  резидент  ЦРУ
звонит рано утром из Мехико, уточняя адрес и данные  сотрудника  посольства,
который живет от него в двух шагах. Это было просто не его дело. Раз  нужно,
значит, нужно. Все ответственные сотрудники в этом отделе по  работе  с  ЦРУ
знали, что лишних вопросов просто нельзя задавать. На них все равно не будет
никакого ответа.
   Получив адрес, Роджер посмотрел на часы. Был уже шестой час  утра.  Нужно
было торопиться. Он снова надел свой  красный  пиджак  и  большое  сомбреро.
После вчерашнего утра он не брился, и на лице была уже  достаточно  ощутимая
щетина. Посмотрев еще раз на часы, он вышел из номера. К счастью, Боб, как и
положено всем сотрудникам посольства, жил почти рядом, в трех  кварталах  от
"Шератона", на улице Ливерпуля.
   Роджер даже не стал брать такси. В городе  он  ориентировался  прекрасно,
сказывался опыт работы последних лет. Дом, где жил Вильяме, он  нашел  почти
сразу. Это был трехэтажный дом, в котором,  кроме  Вильямса,  жили  еще  две
семьи из посольства. Он знал про этот дом и раньше, просто он не мог  знать,
что Боб Вильяме живет именно в этом доме.  Осторожно  поднявшись  на  третий
этаж, он надвинул сомбреро почти на самые глаза и постучал в дверь. Подождав
немного, он постучал еще раз.
   - Кто там? - спросил глухим недовольным голосом Вильяме.
   - Простите, сеньор, я принес вам пакет. Меня просили срочно  передать,  -
быстро произнес Роджер, наклонив голову.
   - Какой пакет? - не понял Вильяме.
   - Не знаю, сеньор, это из посольства.
   Конечно, если это был бы Вашингтон или Лос-Анджелес, Боб  никогда  бы  не
открыл дверь. Кроме того,  в  доме  жили  еще  несколько  семей  дипломатов,
напротив были расположены посольства сразу двух европейских  стран,  у  дома
всегда  стояли  полицейские.  И  поэтому  Боб,  увидев  в  глазок  типичного
мексиканца в большом сомбреро,  чисто  механически  открыл  дверь.  И  сразу
отлетел от сильного удара. Подняться он  не  успел.  Мексиканец  ударил  его
ногой по ребрам, и он еще раз рухнул на пол.
   Незнакомец закрыл дверь и, повернувшись, приказал Бобу Вильямсу:
   - Лежать тихо, иначе пристрелю, - и в подтверждение своей угрозы,  достал
пистолет, закрутив на нем глушитель.
   - Что вам нужно? - спросил Боб, чуть поднимая голову. - Вы с ума сошли. Я
- американский дипломат. И вдруг вошедший сказал на хорошем английском:
   - Я знаю, какой ты дипломат, Боб. Ты настоящий сукин сын.  И  не  пытайся
что-либо сделать, иначе я тебя просто пристрелю. Ты ведь знаешь, как я  умею
стрелять.
   С этими словами незнакомец снял свое сомбреро, и Боб замер от  ужаса.  На
него, наставив пистолет, смотрел погибший два дня назад Роджер Робинсон.  От
ужаса Боб почувствовал, как его бросило в холодный пот.

Глава 18

   К вечернему ужину Бернардо спустился одетый в  специально  приготовленный
для него костюм. Хотя спустился было  сказано  слишком  сильно,  его  скорее
спустили под руки, а затем пересадили в это инвалидное  кресло,  которое  он
так ненавидел. За очень большим столом сидела  только  одна  Инес.  Это  его
несколько удивило.
   - А где все остальные? - спросил он.
   - Ужинают, - удивилась Инес, - или отдыхают, почему вы спрашиваете?
   - Вы сказали, у нас ужин ровно в семь. Я полагал, что за столом соберется
вся ваша семья.
   - Вы опять все перепутали, сеньор Урбьета, я имела  в  виду  свою  личную
семью. Мой сын учится в США, в Бостоне. И, кроме вас, в данный момент у меня
никого нет.
   Он подкатил кресло ближе к тому месту, где сидела сама Инес.
   - А Жоакин? - спросил Бернардо, заметив, что нет и врача.
   - Он, бедняга, устал с дороги. И потом, мне кажется, его немного укачало.
Здесь, в горах, климат несколько особенный, а он - житель пустыни, привык  к
совсем другому воздуху. Он попросил разрешения не спускаться вниз.
   Три вышколенных лакея почтительно замерли по краям комнаты.
   - Они так и будут стоять, пока мы ужинаем? - спросил Бернардо.
   - Да, конечно. А чем они вас не устраивают? - улыбнулась Инес.
   - Своим дурацким видом, - пробормотал  он,  отворачиваясь.  Как  все  ему
надоело, в который раз подумал Бернардо.
   Ужин состоял из восьми блюд, и каждое  подавали  отдельно  от  остальных.
Бернардо, равнодушно съевший кусок понравившейся ему индейки, не стал  более
ничего есть. Инес довольствовалась лишь овощным  салатом  и  позволила  себе
съесть немного паштета.
   - Не понимаю, - снова пробормотал Бернардо. - Я хочу с вами поговорить, -
тихо попросил он Инес.
   - Конечно, я тоже хочу поговорить, - кивнула женщина, - мы можем выйти  с
вами в сад. За домом есть чудесный небольшой сад. Нам стоит огромных  усилий
сохранять этот уголок природы. Здесь бывают довольно сильные ветры.
   - Только не просите ваших слуг, чтобы  они  меня  катали,  -  раздраженно
попросил Бернардо,  -  я  вполне  могу  справиться  самостоятельно,  у  меня
прекрасное кресло. Как для настоящих инвалидов.
   - Договорились, - снова улыбнулась женщина. После ужина они действительно
вышли в сад, который, к удивлению Бернардо, казался огромным.  Он  выехал  в
сад самостоятельно.
   - Это ваш небольшой сад? - спросил он. - Рядом с вами  у  меня  возникает
чувство собственной неполноценности. Здесь, наверно, целый гектар?
   - Только четверть. Просто по краям посажены крупные  деревья,  защищающие
сад от ветров.
   Мимо прошли две девушки, весело поздоровавшиеся с Инес. Она также  весело
им  ответила.  Обе  девушки   посмотрели   на   Бернардо   и,   одновременно
рассмеявшись, поспешили дальше.
   - Разрешите, я встану у вас за спиной и буду вам  помогать,  -  попросила
Инес, - на нас смотрят мои люди. Они могут меня не правильно понять.
   - Ничего, - достаточно грубо ответил Бернардо, - пусть  они  думают,  что
это мой каприз.
   Инес уже собиралась ответить, но передумала. На ней  был  строгий  темный
брючный костюм. Волосы она перевязала черной  лентой.  Вечером  в  доме  она
обычно не применяла косметики и не стала изменять этой привычке даже теперь.
   - Не обижайтесь, - поняв, что снова погорячился, сказал Бернардо, - я  не
хотел вас обидеть.
   - Это не так легко сделать, как вы думаете,  сеньор  Гильермо.  Даже  для
моего супруга, - на этот раз, кажется, она не шутила.
   - Об этом я уже догадался, - кивнул он, - меня  очень  интересует  только
один вопрос - зачем  вы  согласились  на  все  это?  Зачем  вам  это  глупое
замужество, эти ненужные игры? У вас и так прекрасная  жизнь,  устроенная  и
обеспеченная. Чего вам не хватает, сеньора Инес,  только  откровенно?  И  не
говорите мне не правды. Если не можете говорить, лучше не  отвечайте  -  так
будет честнее.
   - Я думала, вы уже догадались. - Она шла рядом с ним, но не  смотрела  на
него. С помощью механизированного рычага управления он сам двигался на своем
кресле вперед.
   - Я сотрудник  кубинской  разведки,  -  очень  естественно  сказала  Инес
Контрерас, - я работаю на ДГИ с тех пор, как погиб мой  муж,  Рауль  Вальес,
также работавший на кубинскую разведку. Он был с Кубы.
   - Но мне об этом ничего не сказали, - удивился Бернардо.
   - Я даже вам могу сказать почему. Дело в том, что я  оказывала  различные
услуги не только ДГИ, но и вашему КГБ. Теперь они сами вспомнили обо  мне  и
предложили такой необычный способ вашей легализации. Мне объяснили, что речь
идет  о  помощи  сальвадорским  партизанам.  Семнадцать   человек   из   них
приговорены к высшей мере. Нужно ввезти оружие  в  Сальвадор,  чтобы  помочь
этим несчастным, объяснили мне. И я дала согласие. Никто не думал,  что  вас
подстрелят прямо в Мадриде. Кроме того, меня просил о  согласии  дядя  моего
мужа, который был лучшим другом Рауля и нашей семьи. Согласитесь, я не могла
отказать. И это не единственная причина.
   - Есть еще одна? - спросил Бернардо.  Она  достала  сигареты  и,  щелкнув
зажигалкой, глубоко затянулась.
   - Да, - наконец глухо сказала Инес. - Есть еще одна причина. Мой муж убит
именно в Сальвадоре. Я похоронила его на другой стороне сада. Когда-нибудь я
покажу вам его могилу. Там уже выросли большие деревья. Теперь вы понимаете,
что я не могла не согласиться?
   - А в ДГИ знают, что вы работаете и на российскую разведку?
   -  Думаю,  догадываются.  Раньше,  до  семьдесят   девятого,   это   было
практически одно и то же. Потом отношения несколько осложнились. На Кубе был
задержан советский шпион, ведущий разведывательную деятельность против самой
Кубы. Он передавал шифровки в  Москву,  и  его  сумели  вычислить  кубинские
контрразведчики. Скандал получился грандиозный, и тогдашний глава  советской
разведки даже приносил официальные извинения. Это все, что я знаю. Но с  тех
пор кубинцы несколько недоверчиво относятся к моим контактам с вашей страной
. Правда, насколько я могу судить, мне  по-прежнему  доверяют.
Ведь, как вы уже догадались, я работаю не из-за денег. Просто это было  дело
моего мужа. Кроме того, я бы умерла от скуки, если бы не делала иногда  этих
маленьких шалостей. Хотя в вашем случае  получился  явный  перебор.  Мануэль
уговаривал меня трое суток, пока наконец  я  согласилась  "выйти  замуж"  за
неизвестного Гильермо Урбьету. Правда, я попросила, чтобы  он  был  хотя  бы
симпатичен. Хорошо еще, что мой сын уже взрослый и  учится  в  Америке.  Там
несколько другие взгляды, чем у нас, в Мексике. Я думала, он обидится, а он,
наоборот,  изначально  заявил,  что  мне  давно   следовало   завести   себе
кого-нибудь. После этого мне оставалось только согласиться.
   - Значит, кубинцы могут знать, что я  сотрудник  российской  разведки,  -
недоверчиво уточнил Бернардо.
   - Обязательно. У них свои люди по всей Мексике.
   - Странно, - сказал Бернардо, - а мне предложили  полететь  на  несколько
дней на Кубу. Сказали, что там будет лучше. В Сальвадоре нас должна заменить
другая пара.
   - Это когда вы в Париже звонили своим связным, - поняла Инес, - тогда  вы
мне ничего не сказали. Или вы меня обманываете?
   - Нет, мне передали это сообщение в самолете, - нехотя ответил Бернардо.
   - Так вот почему мы все там быстро заснули, -  засмеялась  Инес,  -  а  я
обычно не могу  спать  в  самолетах.  Этот  милый  старичок  оказался  вашим
агентом.
   - Возможно, - улыбнулся Бернардо. Ему нравилось с ней разговаривать.
   Она потушила сигарету об коробку и не стала бросать окурок  на  землю,  а
положила его в полупустую коробку.
   - Самое интересное - мне тоже позвонил мой связной и сказал то же самое.
   - Я думал, что Мануэль - это не псевдоним, - признался Бернардо.
   - Так  вы  с  ним  встречались.  Теперь  все  ясно.  Мануэль  -  личность
легендарная. На Кубе говорят, что у них есть два  великих  Мануэля.  Мануэль
Вальес, дядя моего Рауля, разведчик, известный во всем мире. В свое время он
возглавлял казнь диктатора Сомосы, которого убили в  Парагвае.  Вы  об  этом
наверняка слышали.
   - Да, конечно. Убийц до сих пор не нашли.
   - И не найдут, - улыбнулась Инес. - Тогда операцию в  Асуньоне  проводили
под личным руководством Мануэля Вальеса.
   - А второй Мануэль? - спросил Бернардо. - О нем я никогда не слышал.
   - Не может  быть.  Это  еще  более  легендарная  личность,  его  называют
"Рыжебородым". В настоящее время он один из руководителей кубинской разведки
.
   - Я давно не бывал в Латинской Америке, - смущенно пробормотал Бернардо.
   - А мне показалось, что вы мексиканец  или  кубинец.  Вы  тогда  еще  так
изящно выразились. Или я ошибаюсь?
   - Нет, - признался Бернардо,  -  я  действительно  латиноамериканец.  Мои
родители из окрестностей Бокая, из Никарагуа.
   - Как ваше настоящее имя? - спросила Инес. Он не произносил  этого  имени
шестнадцать лет.
   - Бернардо Рохас, - ответил он, глядя в глаза женщине. Она первой  отвела
взгляд.
   - Я так и думала, - сказала Инес, - вы были  совсем  не  похожи  на  них.
Значит, вы вернулись почти на родину. А когда вы уехали из Никарагуа?
   - Примерно тогда, когда вы поженились, - ответил Бернардо.
   - И с тех пор ни разу не были у  себя  на  родине?  -  изумилась  она.  -
Неужели ни разу не были?
   - У меня  там  погибли  все  -  мать,  отец,  младший  брат,  всех  убили
ворвавшиеся сомосовцы. Я тогда был совсем  молодым  парнем,  и  меня  тяжело
ранили. Потом меня отправили в Москву. С тех пор я и не возвращался сюда.
   - У вас была сложная жизнь, Бернардо, - задумчиво  сказала  Инес,  -  мне
казалось, что вы нахальный "Джеймс  Бонд",  а  вы,  оказывается,  почти  мой
земляк. Нужно вернуться назад, кажется, будет дождь.
   Обратно они возвращались в полном молчании. Она шла медленно, и он  умело
управлял своим креслом, стараясь держаться рядом.
   Дождь хлынул неожиданно, как это бывает в этих местах.
   Словно кто-то вдруг сорвал занавес, скрывающий эту массы воды.
   - Давайте сюда, - предложила Инес, показав на соседнюю беседку.
   Она деликатно не стала бежать, пока  он  не  развернулся  и  не  направил
кресло к беседке. Оба почти сразу стали мокрые, словно каждого из них  долго
поливали водой. Инес счастливо смеялась.
   - С детства люблю дождь, - сказала она.
   - А у нас говорили, что такой  дождь  может  уничтожить  весь  урожай,  -
вспомнил Бернардо.
   - У вас есть жена или дети в России? - спросила вдруг Инес.
   - Вы уже спрашивали меня об этом два раза. У меня действительно в  России
никого нет. А почему вы все время спрашиваете?
   - Просто я попросила, чтобы  это  был  и  неженатый  человек.  Не  хотела
чувствовать себя какой-то воровкой. Пусть эта женитьба и  дурачество,  пусть
она объявлена для вашего алиби и дальнейшей легализации, пусть она ни к чему
не обязывает и лишь пустая формальность - все равно, не хотела  иметь  рядом
женатого мужчину. Мне казалось, он всегда будет  меня  сравнивать  со  своей
собственной женой. Для меня это ужасно.
   Дождь, казалось, решил пробить крышу беседки - с такой интенсивностью  он
застучал длинными очередями.
   - Нам нужно ехать на Кубу, - напомнил Бернардо.
   - Если это нужно в интересах дела, - кивнула  Инес,  -  конечно,  поедем.
Жаль, что мы не останемся  в  нашей  асиенде.  Я  так  люблю  свой  дом.  По
существу, это единственное родное место для меня.
   - По-моему, этот дождь будет лить до утра, - посмотрел  на  пригибающиеся
под напором воды листья Бернардо, - может, мы постараемся все-таки  добежать
до дома?
   - Земля размокла, - спокойно заметила Инес,  -  мне  всегда  не  нравился
асфальт в саду. Будто нечто чужое  среди  первозданной  природы.  Вам  будет
трудно передвигаться в вашем кресле.
   - Да, - горько сказал  Бернардо,  -  я  и  так  был  похож  на  альфонса,
согласившегося жить за ваши деньги, а теперь  я  совсем  никчемный  инвалид,
который просто сидит у вас на шее.
   - Не нужно так говорить. Никто не виноват в вашем ранении.
   - Конечно. Никто, кроме меня. Я ведь обязан был понять,  что  происходит,
когда пуля пробила стекло. У меня было полсекунды. А я вместо  этого  просто
стоял, как готовая мишень. Вот мне и продырявили ногу.
   - Кто это мог быть, по-вашему? - спросила Инес.
   - Понятия не имею. Кроме Мануэля, я вообще ни с кем не встречался. Раньше
я подозревал его, но после ваших слов понял,  что  ошибался.  Тогда  кому  и
зачем понадобилось стрелять мне в ногу? Судя  по  расстоянию,  этот  снайпер
стрелял минимум с расстояния в семьсот - восемьсот метров. Значит, был очень
хороший стрелок. Почему он стрелял мне в ногу, а не в голову или, в  крайнем
случае, - в сердце? Вот этого я понять никак не могу. Впечатление такое, что
этот неизвестный снайпер  специально  метил  мне  прямо  в  ногу.  Но  тогда
получается глупо. Зачем лишать меня ноги? А может, это был кто-то  из  ваших
поклонников?
   - Надеюсь, что среди моих поклонников нет  таких  идиотов,  -  улыбнулась
Инес, - но я думаю, что здесь  действительно  скрыта  какая-то  тайна,  хотя
после того, как ты сказал мне, в какой  стране  ты  родился,  все  несколько
изменилось. Мне кажется, что ты немного ошибаешься. Снайпер даже стрелял  не
в тебя, а в меня. А может, и в нас обоих. Это  мог  быть  бывший  сомосовец,
каким-то образом узнавший о моем участии в той операции, в Парагвае.
   - Ты участвовала в убийстве Сомосы? - изумился Бернардо.
   - А кто еще мог провезти гранатомет в Парагвай, кроме меня, -  засмеялась
женщина, - тогда Мануэль дал  нам  задание  провезти  в  страну  оружие  для
уничтожения диктатора. И участвовала я не в убийстве, а в справедливой казни
диктатора. Можешь считать, что я немного отомстила и за твою погибшую семью.
   - Может, это действительно был сомосовец, - подумав, ответил Бернардо,  -
но только странный сомосовец, садист какой-то.
   - Кажется, дождь кончается, - высунула из беседки руку Инес.
   - Кажется, да, - согласился Бернардо, - когда мы едем в Гавану?
   - Через два дня, - подумав, ответила Инес, - у меня здесь небольшое дело.
Кроме  того,  нужно  нормально  все  подготовить.  У  меня  в  Гаване  много
прекрасных друзей.
   Они и не думали, что во время этого дождя среди  деревьев  находился  еще
один человек, внимательно следивший за ними. Он не мог слышать их разговора,
для этого он стоял слишком далеко. Но он видел  их  жесты,  из  взгляды,  их
прогулку. Это был Альфредо Баррос. И в его  взгляде  не  было  ревности  или
почти не было ревности. В его взгляде было любопытство.
   Как только  дождь  несколько  стих  и  оба  "супруга"  покинули  беседку,
направляясь к дому, Альфредо,  выждав  еще  немного,  поспешил  к  запасному
выходу из сада, ключи от которого были  только  у  него  и  у  сеньоры  Инес
Контрерас.
   Выйдя наружу, он  поспешил  к  небольшому  двухэтажному  дому,  стоявшему
недалеко от большого дома. На первом этаже в одной из комнат его нетерпеливо
ждал водитель машины, обычно перевозивший необходимые продукты из города  на
асиенду.
   - Передай в Гавану,  -  сообщил  Альфредо,  -  пока  ничего  выяснить  не
удалось. Буду информировать и дальше.
   Водитель, кивнув головой, быстро выбежал из дома. Альфредо прошел в  свою
комнату и начал быстро раздеваться, чтобы переодеться в чистое белье. В этот
момент из-за двери высунулась чья-то рука.
   - В чем дело? - повернулся Альфредо. Он  был  в  одних  брюках.  И  тогда
прозвучал выстрел. Альфредо успел заметить стрелявшего  и  удивился.  И  это
было последнее удивление в его жизни. Стрелявший подошел ближе и сделал  еще
один выстрел, прямо в упор.

Глава 19

   В последние  дни  были  все  время  перебои  с  электричеством.  Когда  в
очередной раз погас свет, он,  негромко  выругавшись,  включил  стоявшую  на
столе лампу автономного питания и принялся изучать очередное донесение.
   "Наверно, опять авария, - подсознательно подумал он, -  линии  просто  не