ого  спросила  Инес,  -
Может, мы смогли бы помочь Альфредо.
   - Раньше я мог только подозревать. А теперь у меня появилась уверенность.
Дело в том, что на вашей асиенде не было незнакомых людей. Это  не  отель  в
Мадриде,  в  который  можно  стрелять  с  любой  точки  города.  И  не   сам
многомиллионный город, где можно подозревать любого. Вы меня уверяли, что на
вашей асиенде не может быть случайных  людей.  Значит,  это  был  кто-то  из
ваших.
   - Понимаю, - задумчиво произнесла Инес, - мне  кажется,  самое  лучшее  -
никого сюда не вызывать.
   - Пока не кончится полицейское расследование,  никого,  -  твердо  сказал
Бернардо, - а после четвертого июня мы уже сами можем отсюда уезжать.
   - Да, - поднялась женщина с дивана, - похоже, вы правы.
   - Инес, - позвал ее Бернардо, уже второй раз не называя ее сеньорой.
   - Да, - кажется, она перестала этому удивляться.
   - Будьте очень осторожны, - попросил он, - мы ввязались с вами в какую-то
непонятную игру. Нас вполне могут подставить и использовать.  Я  прошу  вас,
будьте очень осторожны.
   Она как-то странно  посмотрела  на  него  и  вышла.  Оставшись  один,  он
повернул свое кресло в спальную  комнату.  А  затем,  с  трудом  поднявшись,
запрыгал по комнате на одной ноге.  Но  довольно  быстро  устал  и  упал  на
кровать.
   "И все-таки, кто в меня стрелял? - опять подумал он. - И зачем?"
   Инес, выйдя из номера, прошла по коридору и постучалась  в  предпоследний
номер, где жила Габриэла. Девушка почти сразу открыла дверь, она еще даже не
раздевалась.
   - Ты еще не спишь? - спросила Инес.
   - Нет, сеньора Инес, - ответила молодая девушка, - я  смотрела  на  море.
Здесь так красиво.
   - Самые лучшие места  для  отдыха,  -  улыбнулась  Инес,  -  раньше  сюда
приезжали отдыхать со всей Америки. Но  после  революции  они  выбрали  себе
новые места для отдыха.
   - Вы часто приезжаете на Кубу? - спросила Габриэла.
   - Почти каждый  год.  Это  родина  моего  мужа,  моего  первого  мужа,  -
поправилась она, вспомнив о Бернардо.
   - У вас такой красивый сын, - вспыхнула девушка, - наверно, он  похож  на
отца.
   - Очень похож, - спокойно сказала Инес. Все-таки столько  лет,  прошедших
со дня смерти Рауля, сделали ее более сдержанной. Раньше  при  разговорах  о
Рауле глаза ее наполнялись слезами. "Время залечивает любые раны, - подумала
Инес. - Как это горько и верно".
   - Отец говорил мне, что вы его  очень  любили,  -  Да,  -  кивнула  Инес,
все-таки эти воспоминания до сих пор волнуют ее, - я  очень  любила  его.  С
первого дня и до последнего, пока его не убили.
   - Почему они так рано умирают? - спросила девушка, очевидно имея в виду и
своего отца.
   - Говорят, бог забирает к себе лучших, - сказала Инес грустно, - мы этого
знать не можем. Уже поздно, Габриэла, ложись лучше спать.
   - Спокойной ночи, сеньора Инес, - кивнула печально девушка.
   - Никогда не говори мне сеньора Инес, - ласково улыбнулась женщина,  -  я
для тебя только Инес. Ну-ка повтори.
   - Хорошо, сеньо... Инес. Ой, мне пока трудно это говорить.
   - Ничего, научишься. А то я в  твоем  присутствии  буду  выглядеть  такой
старой и сварливой сеньорой.
   Поцеловав девушку на прощание, Инес вышла из ее номера. В коридоре никого
не было. Инес дошла до своих апартаментов, подумала немного и пошла  дальше.
Спустилась по лестнице вниз. Прошла мимо дежурного портье и вышла на улицу.
   За ее спиной неслышно возникла  чья-то  фигура.  Инес  сделала  несколько
шагов по направлению к морю.
   - Добрый вечер, Инес, - послышалось за  ее  спиной.  Она  чуть  повернула
голову. Незнакомец прошел вперед и теперь встал перед  ней,  протянув  руку.
Рукопожатие было сильным, почти мужским.
   - Здравствуй, Рамон. - Она действительно была рада этой встрече.
   - Мы не виделись уже целых полгода,  -  напомнил  Рамон,  -  как  живешь,
Инес?
   - Можно было и лучше, - сказала она, чуть запнувшись, - ты уже слышал  об
убийстве Альфредо?
   - Да, конечно, нам сообщили на следующий день.  Они  медленно  шли  вдоль
моря. Ноги увязали в мягком песке.
   - Вы знаете, кто это сделал? - спросила Инес.
   - Мы думали, ты знаешь, кто это мог сделать,  и  поможешь  нам  выйти  на
убийцу.
   - Я сама ничего не знаю, - призналась Инес.
   - Понятно, - озабоченно произнес Рамон, - давай  лучше  начнем  с  самого
начала. Итак, Мануэль сообщил тебе о просьбе  российской  разведки  провести
совместную операцию. Верно?
   - Да, он сказал, что она очень важна. И требуется для  помощи  семнадцати
сальвадорским партизанам, осужденным в тюрьмах Сан-Сальвадора.
   - Почему они не вышли через нас, он не говорил?
   - Сказал, что операция очень секретная и его просили не действовать через
третьих лиц. Поэтому он и решил вызвать меня.
   - И он предложил тебе выйти "замуж"?
   - Да, он долго меня уговаривал. Я обо всем подробно рассказала  Альфредо.
Он должен был вам передать.
   - Он нам все передавал точно в срок.
   - Сначала я отказывалась, но потом, когда Мануэль сказал, что речь идет о
жизни семнадцати парней, я согласилась. И тогда он попросил меня вылететь  в
Испанию для встречи с моим новым "мужем".
   - Он обговаривал с тобой детали операции?
   - Нет, но сказал, что уточнит все детали уже по возвращении в Мехико.  Мы
должны были провести два дня в Париже и вылететь обратно в Мексику. Что мы и
сделали. Правда, после того как был ранен мой "муж".
   - Как, по-твоему, кто мог в него стрелять?
   - Не знаю. Кроме тех людей, кто  его  послал,  о  нем  знали  только  два
человека - я и Альфредо. Мне кажется, что утечка информации могла  произойти
где-то в российской разведке. Я даже думала, что это вы решили таким образом
убрать моего "мужа" в наказание за то, что Мануэль и русские обошли вас.
   - Ты же знаешь, мы бы никогда такого не сделали. Это  значило  подставить
тебя, а это нам крайне невыгодно.
   - Я тоже об этом подумала. Мне казалось, что  произошла  ошибка,  нелепый
случай, непонятное ранение Гильермо меня очень тревожило. Мне казалось,  что
в Испании произошло нечто  исключительное.  Но  после  убийства  Альфредо  я
поняла, что все было спланировано.  Правда,  сегодня  вечером  мой  "супруг"
высказал довольно интересную версию. Он считает, что покушались на Альфредо,
а его ранение в Мадриде чистая случайность. Если вдуматься, то логика в этих
рассуждениях есть. О приезде Гильермо в Мадрид никто не знал, и  неизвестный
снайпер мог принять фигуру, мелькнувшую за занавесками, за Альфредо. Но если
этот неизвестный ушел от нас в  Мадриде,  то  кто  убил  Альфредо  на  нашей
асиенде?
   - Ясно, - тихо произнес Рамон, - одно непонятное  преступление  порождает
другое. Значит, теперь вы останетесь здесь, на Кубе.
   - Да, до четвертого - пятого июня. Мануэль позвонил мне домой.
   - Он сам звонил?
   - Да, сказал, что мы должны несколько дней пробыть на Кубе, а вместо  нас
в Сальвадор полетит другая пара. Сказал, что груз с оружием  для  Сальвадора
уже готов выйти из порта. Промежуточная  остановка,  как  обычно,  будет  на
Кубе, но они обещали нас заранее предупредить.
   - Мануэль не сказал, кто повезет груз?
   - Как обычно, Эррера. Он  наверняка  вместе  с  оружием  повезет  и  свои
наркотики, но его трудно переделать. Вы же знаете, какой он тип.
   - Как ты считаешь, Альфредо мог убить  твой  "супруг"?  Каким-то  образом
оказаться в его доме и убить? Ведь Альфредо застрелили из  его  собственного
оружия, - Конечно, не мог. Он даже спускаться не может со второго этажа  без
посторонней помощи. Он настоящий разведчик, Рамон, а не мясник. Кроме  того,
он сам латинос. Он из Никарагуа. Его родители  из  Бокая.  Можете  проверить
сами. Его настоящее имя - Бернардо Рохас.
   - А этот парень-марокканец, его, кажется, зовут Жоакин?
   - Он врач. Мой косметолог привела его через двадцать минут после  ранения
Бернардо. Как вы думаете,  можно  подставить  своего  человека  за  двадцать
минут? Подготовить его, обучить, дать задание,  придумать  легенду.  Я  ведь
тоже не девочка, кое-что понимаю. Нет, Рамон, на роль убийцы Жоакин явно  не
подходит.
   - А девушка была с вами в Мадриде?
   - Рамон, - даже остановилась Инес, покачав головой, - нельзя  быть  таким
патологически подозрительным. Во-первых, несчастной Габриэлы не было с  нами
в Мадриде. Во-вторых, ее не было на асиенде в день убийства.  И  в  третьих,
по-твоему, получается, что она убила собственного отца. Я, конечно,  понимаю
твои мотивы, но согласись, что подобная подозрительность просто смешна.
   - В таком случае скажи, кто мог убить Альфредо?
   - Я не знаю.
   - Ты доверяешь этому Гильермо-Бернардо?
   - При чем тут он! Ему поручили конкретное  задание,  и  он  не  смог  его
выполнить. Видел бы ты, как он  психует  из-за  своего  инвалидного  кресла.
Правда, Жоакин обещал выписать ему более совершенное кресло из Мексики. Там,
кажется, установлена дополнительная механизация. Но без  своего  инвалидного
кресла мой "муж" просто не может  передвигаться.  Если  не  доверяете  моему
врачу, пусть его раненую ногу осмотрят ваши врачи. Он может  только  прыгать
на одной ноге, и то не очень хорошо.
   - Ты не ответила на мой вопрос.
   - Я ответила на твой вопрос. Ищите убийцу Альфредо. Если хотите,  найдите
Мануэля, но оставьте в покое несчастного Бернардо. Он как раз  ни  при  чем.
Судя по всему, это будет его последнее задание в жизни. Это  глупое  ранение
ему не простят. У него и так сильная душевная травма, а вы еще что-то хотите
проверить.
   - Когда прибывает катер Эрреры? - спросил Рамон. - Ты это знаешь?
   - Мануэль сказал, что вам сообщат. Где-то в первых числах июня. Но  точно
я не знаю.
   - Кто сообщит, он говорил?
   - Видимо, русские. Они будут контролировать  переправку  груза  Эрреры  в
Сальвадор.
   - Не нравится мне этот замысел, - упрямо  ответил  Рамон,  -  мне  он  не
нравится.
   - Опять что-то не так?
   - Они три года не вспоминали о наших проблемах, - ответил Рамон, - три  с
лишним года  мы  посылали  шифровки  о  помощи,  и  нам  отвечали,  что  все
поменялось. Их представитель в ООН даже голосовал против нас, их  посольство
занимало откровенно антикубинскую позицию.  А  теперь  вдруг  спустя  три  с
лишним года они вспомнили о помощи борющимся сальвадорцам. Я в это не  верю.
Понимаешь, не верю. У них в руководстве страны сидят сегодня  совсем  другие
люди. Им не до помощи Сальвадору и Кубе.
   - Может, они просто осознали пагубность  своей  позиции?  -  предположила
Инес. - У них идет переосмысление своих позиций в мире.
   - Не похоже, - Рамон говорил словно про себя, - они ведь  отлично  знают,
что ты - сотрудник нашей разведки. Знают, что Мануэль будет  взят  нами  под
особый контроль. И тем не менее предлагают тебе участие в этой операции. Что
это?  Хитрость  или  расчет?  А  если  это  хитрость,  то  против  кого  она
направлена? Если расчет, то с какой целью?
   - Я теперь поняла, - сказала Инес, - ты не доверяешь русским?
   - После августа девяносто первого нет. Они резко изменили свою позицию. Я
просто не имею права им доверять.
   - Это не совсем правильно, Рамон. Конечно, ты более опытный человек и все
знаешь лучше меня, но это не совсем правильно. Они ведь помогают нам до  сих
пор.
   - Это мы  говорим  нашим  людям,  чтобы  они  верили  в  помощь  прежнего
Советского Союза. Мы не хотим сказать, что остались в  мире  одни.  Они  уже
третий год намеренно не закупают наш сахар в полном объеме, хотя до сих  пор
нуждаются в нем, предпочитая покупать у других стран по более высокой  цене.
Они до сих пор не поставляют нам нефть в обговоренном объеме, и  их  танкеры
иногда намеренно  задерживаются.  Мы  просто  не  публикуем  эти  факты,  мы
стараемся их не замечать, но это правда. Поэтому я тебе говорю, Инес, - я не
верю больше нашим старым союзникам.
   - Но в данном случае какое отношение  вся  эта  операция  имеет  к  вашей
стране? - спросила Инес. - Катер может стоять в порту под надежной  охраной,
и никто не сойдет на берег. На Кубу попасть не  так  просто,  вся  береговая
линия охраняется, а нашу группу, прилетевшую сегодня, вы смело можете просто
не считать. Так при чем тут Куба? Скорее, должны беспокоиться в  Сальвадоре,
куда идет этот груз с  оружием.  Я  не  совсем  понимаю,  почему  вы  должны
беспокоиться.
   - А если это все просто  продуманная  игра,  если  русские  и  американцы
смогли договориться? - спросил Рамон.
   - При чем тут американцы?
   - Луис Эррера встречался с представителями ЦРУ в Коста-Рике,  -  печально
ответил  Рамон.  -  В  лагерях  кубинских  беженцев   отмечается   небывалое
оживление, все словно ждут каких-то перемен. Начали формироваться отряды для
возвращения на остров. Ты считаешь все это простым совпадением?
   - Не знаю, - растерялась Инес.
   - И наконец, самое главное, - Рамон даже оглянулся, прежде чем сказал эту
фразу, - вчера мы получили сообщение из Москвы. Неизвестный позвонил в  наше
посольство  и  предупредил  о  готовящемся  перевороте  на  Кубе.  Если  это
провокация, то какова ее цель, а если это - правда?
   - Ты думаешь, такое возможно?
   - Раньше, когда против нас были только американцы, я не боялся  подобного
развития сюжета. Но сегодня я очень тревожусь. Русские знают о нас  все,  то
есть у них есть точные карты наших береговых укреплений, наших минных полей,
нашей системы охраны границ. Они  знают  наши  мобилизационные  планы,  наши
уязвимые места.  Мне  даже  страшно  подумать,  что  может  быть,  если  они
договорятся.
   Следующие несколько шагов они прошли в полном молчании.
   - Может, нам лучше уехать с острова? - спросила Инес.
   - При чем тут вы, - пожал плечами Рамон, -  речь  идет  о  гораздо  более
серьезных вещах.
   - Я тебя поняла. - Инес повернулась к морю. -  Завтра  вечером  я  должна
позвонить Мануэлю. Если хочешь, я могу убедить его вернуться на Кубу. Может,
так будет лучше?
   - Скажи ему, что речь идет о революции, - попросил Рамон,  -  скажи,  что
это просьба Хосе и Рамона. Он все поймет. Пусть скорее возвращается. Куда ты
должна ему позвонить?
   - В Сан-Хосе, он ждет моего звонка в Коста-Рике.
   - Так я и думал, - вздохнул Рамон, - они вместе с Эррерой. Готовят  катер
и его команду. У нас очень мало времени, Инес.

Глава 25

   Третьи сутки они встречались все в той же комнате, обсуждая  и  перебирая
тысячи личных дел различных кубинцев.  Здесь  были  все  категории  лиц,  от
членов  Политбюро  до  диссидентов,  легально  проживающих   на   Кубе,   от
руководителей вооруженных сил до  эмигрантов,  вынужденных  покинуть  Остров
свободы. Здесь были бывшие друзья и старые враги Фиделя Кастро,  здесь  были
умеренные либералы и твердые коммунисты, неистовые радикалы  и  колеблющиеся
скептики. В их аналитическом материале был представлен весь спектр возможных
политических деятелей Кубы, способных заменить Фиделя в случае его ухода.  И
хотя  ни  одного,  даже  отдаленно  напоминающего  по   своим   способностям
легендарного "команданте", они не нашли, тем не менее к концу  третьего  дня
им удалось составить небольшой список возможных кандидатур.
   Все трое офицеров понимали, что расчет на  добровольную  отставку  Фиделя
Кастро не только наивен, но и  противоречит  всей  их  работе,  при  которой
подразумевались  революционные,  но  контролируемые   изменения   на   Кубе.
Разумеется, от власти отстранялась Коммунистическая партия Кубы и вместо нее
к руководству страной приходили умеренные социал-демократы. Их, правда, пока
на Кубе не было, но, согласно разрабатываемым планам,  на  эту  роль  должны
были претендовать либеральные коммунисты посткастровского времени.  Примерно
подобная ситуация была и в большинстве прежних социалистических стран, где к
власти приходили бывшие коммунисты, довольно быстро менявшие красные знамена
большевиков на желтые флаги социал-демократов.
   Наконец, на четвертый день их принял  заместитель  директора,  пожелавший
ознакомиться с результатами  их  работы.  Данченко  коротко  информировал  о
проделанной работе, показал список кандидатур. Последней фразой он  закончил
свое сообщение.
   - Мы исходили, - невозмутимо сказал он, - из ваших сообщений,  что  после
третьего июня на Кубе не будет Фиделя Кастро. Все последующие изменения даны
с учетом этого фактора.
   Генерал слушал  не  перебивая,  стараясь  вникнуть  в  механизм  принятых
решений. Лишь когда весь доклад был полностью закончен, он кивнул головой.
   - Вы хорошо поработали, подполковник. Ваша группа должна  отрабатывать  и
оставшиеся кандидатуры с учетом возможного военного вмешательства.  Вы  дали
верный анализ происшедшего, но не учли главного. В случае смерти  Фиделя  на
остров хлынут сотни тысяч бывших эмигрантов, ненавидящих  прежнюю  власть  и
способных внести серьезные корректировки в ваш план. Вы меня понимаете?
   - Мы построили и такой график вероятности, - возразил Данченко, - но  там
слишком много неуточненных  факторов.  Кроме  всего  прочего,  мы  не  можем
исключить и возможных последствий американского вторжения на Кубу. В  случае
гражданской  войны  такое  развитие  событий  представляется  нам   наиболее
вероятным.
   Генерал нахмурился.
   - Это как раз не самый лучший вариант. В таком случае мы теряем  на  Кубе
автоматически все наши станции электронного наблюдения.  Вы  понимаете,  как
это для нас важно.
   - Без сохранения Фиделя на острове это  не  представляется  возможным,  -
твердо сообщил Данченко.
   - Вы убеждены в этом? - вдруг необычайно тихо спросил генерал.
   - Да.
   - Это убеждение всей группы или ваше личное?
   - Это убеждение всей группы,  генерал.  В  случае  насильственной  смерти
Фиделя Кастро мы потеряем Кубу навсегда.
   Наступило молчание. Заместитель директора мрачно  посмотрел  на  лежавшие
перед ним бумаги. Потом негромко сказал:
   - Продолжайте работать над анализом с учетом тех событий, о которых я вам
сказал. Внесите уточнения в график.
   Список ваших  кандидатур  нужно  расширить  лидерами  эмиграции,  которые
наверняка захотят играть в будущем правительстве Кубы весомую роль. В общем,
поработайте над этим с учетом и этих факторов. Все свободны.
   Когда все трое офицеров разведки вышли из его кабинета, он  минут  десять
сидел молча, словно решая для себя какую-то трудную задачу. Затем решительно
поднял трубку стоявшего слева от него телефона.
   - Они у меня были, вы разрешите зайти?
   - Да, прямо сейчас.
   Заместитель директора Службы внешней  разведки  поднялся,  поправил  свою
короткую прическу и вышел из кабинета. В приемной директора его уже ждали.
   - Он вас ждет, - сказал секретарь, показывая на двери.  Генерал  вошел  в
кабинет. Директор службы  СВР  был  маленький  полный  мужчина  с  несколько
постным выражением лица. Он говорил обычно глухим, неприятным голосом.
   - Как анализ? - спросил директор.
   - Как мы и предполагали. При всех  вариантах  в  случае  его  смерти  там
начинается хаос.  Можно  было  бы  контролировать  положение  в  случае  его
естественной смерти, но в случае убийства  начнется  неуправляемая  реакция.
Это  мнение  всей  группы.  На  Кубе   возможны   плановые   изменения,   но
контрреволюция сметет все, в том числе и наши станции.
   Директор побагровел.
   - Ваше мнение, что мы должны предпринять?
   - Остановить группу "Чиновника", - твердо заявил генерал, - они действуют
по  намеченному  плану,  и  к  третьему  июня  у  них  все   будет   готово.
Единственное, что мы можем сделать, - это дать приказ остановить операцию.
   - Поздно, - словно раздумывая, покачал головой директор, - американцы уже
запустили свою машину.
   - Но все еще можно остановить,  -  продолжал  настаивать  генерал,  -  мы
теряем гораздо больше, чем они. Мы  потеряем  все  свои  станции.  Они,  как
обычно, в последний момент откажутся от своих слов.
   Директор пожевал губами. Как  опытный  прагматик,  он  понимал,  что  его
заместитель прав. Но, как руководитель  центрального  аппарата,  он