отвечал
прежде всего перед Президентом. А тот поставил ему совсем другие условия.  И
говорить о них заместителю было совсем не обязательно.
   - Вы все варианты учли? - недовольно спросил он. - Возможно, там  были  и
другие факторы.
   - Они даже смягчили ситуацию, - ответил генерал,  -  там  могут  начаться
такие события, что весь мир содрогнется.  Представляете  злобу  и  ненависть
тех, кто вот уже столько лет сидит  в  Америке,  лишившись  своих  земель  и
фабрик? А эмигранты? Там будет такой взрывной, неуправляемый  материал,  что
страшно подумать.
   - Мы не  можем  отменить  операцию,  -  глухо  оборвал  его  директор,  -
понимаете, не можем. Ни при каких вариантах. Договоренность  была  на  самом
высоком уровне, мы ничего не можем сделать.
   - Значит, вы считаете, что нам нужно продолжать операцию?
   Директор молчал. Он, отвернувшись, глядел в окно. Потом нехотя выдавил:
   - У вас есть другие предложения?
   - Они были  нашими  самыми  верными  союзниками  в  Америке,  -  напомнил
заместитель, - нам больше никто и никогда не поверит.
   - Мы, генерал, обязаны проводить  в  жизнь  курс  нашего  руководства,  -
патетически сказал директор, и сам, поняв, как  это  прозвучало  фальшиво  и
неубедительно, молча сжал губы.
   - А если это ошибочный курс? - спросил генерал.
   - Это не нам решать, - сразу отрезал осторожный директор.
   - Я не понял, - встал подтянутый генерал, - передать  "Чиновнику",  чтобы
продолжал операцию "Мрак под солнцем"?
   Директор опять молчал. Он смотрел куда-то в сторону. Директор был  раньше
ученым и теперь вдруг с неожиданной  ностальгией  подумал  о  своей  прежней
работе.
   - Один умный американец, - вдруг глухо произнес  директор,  не  глядя  на
своего заместителя, - однажды сказал,  что  только  глупцы  и  покойники  не
меняют своих мнений. Вы меня понимаете?
   У генерала дернулась левая щека. Он все отлично понимал. Когда он  вышел,
директор, поднявшись со своего места, принялся ходить по кабинету. Он  знал,
что настроения большинства сотрудников его ведомства будут похожими, и столь
негативная реакция на  эту  операцию,  собственно,  планировалась  с  самого
начала.
   Только абсолютный циник  и  беспринципный  прагматик,  каким  был  бывший
генерал Чернов, мог согласиться на  эту  грязную  и  подлую  работу.  Чернов
согласился сразу. Он был уже несколько лет на пенсии и  при  любом  раскладе
уже ничего не терял. Но приказывать ему должны были они, и  это  была  самая
неприятная миссия директора. Он помнил взгляд своего заместителя,  когда  он
впервые сообщил ему о подобном предложении. Он помнил глаза этого  генерала.
Впрочем, наверное, и остальные сотрудники реагировали не очень радостно.  Он
нервно дернул головой, снова пожевал губами.
   Конечно,  легко  работать  в  Министерстве  обороны  или  в  Министерстве
иностранных дел. Там за последние пять лет успели выбросить всех несогласных
генералов и всех строптивых  послов.  Там  легче  можно  укрыться  за  спину
Президента. Это он решает, кому быть генералом, а кому послом.  Кроме  того,
любой недовольный сразу на виду. Президент не побоялся отправить  на  пенсию
даже такого любимого  в  народе  генерала,  как  командующего  Четырнадцатой
армией, генерала Лебедя.
   А в разведке положение совсем иное. Здесь артиллерийские залпы не  всегда
помогают. Он же не может бегать к Президенту и  просить  его  менять  каждый
месяц всех резидентов на местах. Не говоря уже  о  собственных  генералах  и
офицерах. Когда везде под предлогом борьбы с  коммунистами  выгоняли  старые
кадры,  ему  удалось  сохранить  почти  всех.  Благо  в  разведку  неуклюжий
Президент не стал влезать. Ему было тогда просто не до этого.  Конечно,  все
эти  люди  блестящие  специалисты,  но...  И  вот  тут  заключалось  главное
противоречие. Все эти специалисты  старой  школы  были  в  душе  убежденными
коммунистами. Никакие августы и октябри не могли их переделать. Они  яростно
ненавидели новую власть,  но  предпочитали  выполнять  свой  воинский  долг,
презирая государственных чиновников и дорвавшуюся до власти жадную и  глупую
камарилью.
   Единственное, в  чем  заключалось  их  преимущество,  была  относительная
свобода действий. Разведка традиционно  считалась  закрытым  учреждением,  и
сюда не заглядывали идеологические ревизоры, стремящиеся  найти  недовольных
режимом во всех государственных организациях.
   Директору СВР удалось даже почти невозможное.  В  эпоху  бурных  перемен,
когда руководителей центральных ведомств меняли почти ежегодно, когда только
в контрразведке за пять лет  поменяли  пять  руководителей,  а  Генерального
прокурора страны не могли утвердить целых три года, он по-прежнему оставался
на своем месте, сумев плавно переплыть со своим ведомством из одной страны в
другую и не растерять при этом своей команды.  Теперь  вместо  благодарности
эта команда проявляла недовольство, пытаясь проводить собственный  курс.  Он
нахмурился. Нет, пока он  здесь,  этого  не  будет.  Но,  может,  правы  его
офицеры, а не чиновники Президента?
   Он снова сел в свое кресло и поднял трубку  правительственного  аппарата.
Поколебавшись немного, он  все-таки  набрал  пять  цифр,  позвонив  министру
иностранных дел. К счастью, тот оказался на месте.
   - Здравствуйте, - сказал директор, - позвонил посоветоваться.
   - Добрый день, - обрадовался министр. Он всегда симпатизировал  директору
внешней разведки. Это был единственный человек в высшем руководстве  страны,
который знал, чем Байрон отличается от барона и почему  Америку  не  назвали
Индией. У всех остальных дремучий уровень невежества  вполне  соответствовал
их внешнему виду.
   - Мы заканчиваем операцию, о которой договаривались,  -  осторожно  начал
директор, даже по правительственному телефону он не  хотел  говорить  ничего
лишнего, - тут возникли некоторые  сомнения.  Наши  аналитики  считают,  что
возможны серьезные осложнения. Особенно в период после  изменения  ситуации.
Вы понимаете, о чем я говорю?
   - Конечно, понимаю, - у министра тоже был глухой  голос,  но  с  каким-то
мягким акцентом, - но мы должны идти на неизбежные в таких случаях жертвы.
   - Мы можем потерять там то, что имеем, - напомнил директор, - и  тогда  в
этой части мира у нас не будет никаких станций.
   - Мы же об этом говорили, - осторожно  сказал  министр,  -  пока  никаких
принципиальных изменений не будет. Мы достигли тогда договоренности по  всем
основным вопросам.
   - Мои люди считают, что  возможно  непредсказуемое  развитие  событий,  -
снова попытался объяснить директор. Он старался говорить  как  можно  мягче,
зная, что министр может  тут  же  позвонить  Президенту  и  обвинить  самого
директора в  излишнем  консерватизме  и  срыве  прежних  договоренностей.  А
Президент не любил, когда кто-то начинал импровизировать.
   Тяжело  больной  руководитель  государства,  находившийся   всецело   под
контролем своего окружения, он не доверял своим министрам, осмеливающимся на
независимые действия. В последние месяцы Президент даже  разучился  говорить
самостоятельно, предпочитая читать  по  бумажке  заранее  написанный  текст.
Министр иностранных дел считался любимчиком Президента,  и  его  побаивались
даже всемогущие фавориты  главы  государства.  И  в  разговоре  с  министром
директор всегда подсознательно помнил об этом важном для  себя  моменте.  Но
министр в этот день был настроен благожелательно.
   - Мы никак не можем менять наших договоренностей, - снова повторил он,  -
иначе нас не поймут. Раз уже было решено, пусть так и будет. В конце концов,
мы получаем несравненно больше, чем отдаем. Думать  нужно  и  о  собственной
стране.
   - Конечно, - сразу согласился  директор,  невольно  поморщившись.  Бывший
демократ и либерал, которого в мире называли  господин  "Да"  за  постоянную
готовность  услужить  американцам,  в   последние   годы   заделался   вдруг
державником и патриотом. Это было смешно и глупо, но  министр,  кажется,  не
хотел признаваться даже самому себе в абсурдности подобной смены позиций.
   Директор положил трубку, вздохнул.  Подумал  немного  и  позвонил  своему
заместителю.
   - Операция должна идти строго по плану. Никаких неожиданностей, -  строго
сказал он.
   В конце концов, подумал он, все эти генералы должны быть  мне  благодарны
за то, что до сих пор сидят на службе, а  не  протирают  штаны  в  городских
парках на скамейках для пенсионеров.
   Заместитель директора, положив трубку,  также  довольно  долго  молчал  и
только затем нажал кнопку селекторной связи.
   - Передайте в Мексику  для  "Чиновника".  Операцию  проводить  строго  по
плану. Даем подтверждение на сотрудничество.
   Он отключился и раздраженно отвернулся от селектора. Потом  вдруг,  решив
что-то для себя, позвонил снова.
   - Всю группу Данченко снова ко мне. Да, с рабочим материалом. И передайте
мою просьбу в  технический  отдел  показать  мне  разработку  их  очередного
шедевра. Я его до сих пор не видел. Пусть  хоть  покажут  мне  чертежи  этой
новинки генерала Чернова.

Глава 26

   В этот день в Тампико состоялась своего  рода  историческая  встреча.  Не
было произнесено  приветственных  речей,  не  играли  военные  оркестры,  не
проходили мимо участников встречи плотным строем солдаты почетного  караула.
Не  было  столь  привычных  и  раздражающих  журналистов.  Но  сама  встреча
состоялась. В небольшой мексиканской закусочной, перед которой за  несколько
часов до встречи уже начали кружить автомобили обеих сторон, пытаясь уяснить
обстановку.
   Первым явился полковник Пол Биксби. Это была  своего  рода  легенда  ЦРУ.
Именно он долгие годы  противостоял  хитроумным  шпионам  с  другой  стороны
"железного занавеса". Именно он помогал разоблачать в свое время  знаменитых
английских и немецких резидентов и осведомителей КГБ.
   Следом за ним на встречу пришел генерал Чернов, тоже  своего  рода  музей
триумфов советской разведки. Долгие годы его люди весьма успешно действовали
во многих странах мира, а его активные действия в  странах  "третьего  мира"
даже стали своеобразным учебным пособием для профессионалов всего мира.
   Теперь они встретились и впервые с любопытством глядели друг на друга. Со
стороны можно было подумать, что это обычная  встреча  двух  стариков,  двух
старых друзей, давно не видевших друг друга и теперь негромко рассказывающих
о своих маленьких радостях в той жизни, которая служит  как  бы  гардеробом,
куда вы сдаете постепенно свои вещи  перед  окончательным  уходом  из  этого
театра.
   Они впервые видели друг друга, хотя противостояли друг  другу  уже  более
сорока лет. Чернов потягивал хорошее датское  пиво,  мягко  улыбаясь,  будто
рождественский Санта-Клаус. А Биксби, предпочитавший  легкое  калифорнийское
вино, казалось, был погружен в свои воспоминания, полностью уйдя в себя.  Но
это только  казалось.  Достаточно  было  сесть  напротив  любого  из  них  и
посмотреть этому  старику  в  глаза,  и  тогда  та  страшная  разрушительная
энергия, которой они служили столько лет и которая была  основой  их  жизни,
питая их ненависть, могла ясно читаться в еще вспыхивающих временами глазах,
тлевших,  словно  угольки  после  большого  пожара.  Но  угольки  опасные  и
непредсказуемые. Они говорили по-английски, как обычные туристы.
   - Давно мечтал с вами познакомиться, господин Биксби, - негромко  говорил
Чернов, - я столько слышал о вас лестного. Даже помню, мы стояли друг против
друга в Берлине, когда меняли наших разведчиков. Но вы тогда  находились  на
расстоянии ста метров, и я плохо разглядел выражение вашего лица.
   - У меня было подобное ощущение, мистер Чернов, - сразу ответил Биксби, -
хотя мне удалось разглядеть выражение вашего лица. Тогда у  моего  помощника
был неплохой бинокль.
   - Я помню только, в тот момент вы смотрели не на меня.
   - В вашем пальто стоял ваш помощник? - спросил Биксби.
   - А вы тогда об этом догадались?
   - Я подумал об этом, ведь ваше лицо было самой большой тайной в  разведке
Западной группы войск.
   - А вы вместо себя подсунули в форме своего заместителя. И я даже не стал
его разглядывать, зная, что вы выше ростом, - улыбнулся  Чернов,  -  но  мне
было хорошо известно, что вы рядом.
   Оба улыбались друг другу, словно старые  воспоминания  были  единственным
утешением их старости.
   - Признаюсь, я был очень удивлен, узнав, что вас отозвали из  резерва,  -
признался Биксби, - мне казалось, что вам уже столько лет.
   - У вашей  разведки  были  проблемы  потруднее.  У  нас  ведь  нет  таких
налоговых инспекторов, как у вас. И мне  не  нужно  заполнять  декларацию  о
доходах, - сразу ответил Чернов.
   - Вы хорошо знаете американский образ жизни, мистер Чернов.
   - Как и вы - российский, господин Биксби. Оба снова мило улыбнулись  друг
другу.
   - У нас все готово, - сказал Биксби, - в  этот  раз  мы  снова  разрешили
мерзавцу Эррере  набрать  свой  очередной  экипаж.  Должен  вам  признаться,
коллега, что общение с ним не доставляет никакого  удовольствия.  Он  просто
настоящее чудовище, ради денег готовое удавить любого члена своей команды.
   - Не мы его использовали, - пожал плечами Чернов, - в данном  случае  это
ваша идея.
   - Да, он лучший контрабандист по своему побережью. И в случае его  смерти
никто не будет о нем сожалеть. Американские суды  сразу  трех  наших  штатов
выдали санкцию на его арест. По нему давно соскучился электрический стул или
газовая камера. Но мы решили разрешить ему этот последний рейс.
   - Это мудрое решение. В любом случае мы ничего не  теряем.  Наш  связной,
Мануэль, сидит в Коста-Рике и ждет условного сигнала.
   - Вы учитываете тот факт, что среди  команды  Эрреры  могут  оказаться  и
кубинские разведчики?
   Чернов усмехнулся, допил свое пиво и поставил стакан на стол.
   - Мы решили исходить из того, что вся команда Луиса Эрреры может состоять
из кубинских разведчиков, - ответил генерал, - поэтому  мы  не  доверяем  ни
Эррере, ни его людям. Им нужно будет только  войти  в  территориальные  воды
Кубы. Остальное не их дело.
   - Хорошо, - одобрительно сказал Биксби, - а вы уверены,  что  у  вас  все
получится?
   - Полную уверенность никто дать не  может,  но  думаю,  что  все  пройдет
нормально.
   - Мы  много  раз  пытались  это  сделать,  мистер  Чернов,  но  все  было
безрезультатно. Его слишком хорошо охраняют.
   - Именно поэтому я думаю, что в этот  раз  все  получится.  Мы  могли  бы
поручить подобное дело  кому-нибудь  из  наших  осведомителей  на  Кубе,  но
кубинцев знают, и не хуже нашего. Нужно признаться, что разведка  достаточно
эффективна, а контрразведка просто  работает  на  максимальную  отдачу.  Вам
такое должно быть знакомо. До  недавнего  времени  и  в  нашей  стране  было
нелегко работать.
   - В тотальных обществах вообще контроль более строгий, - кивнул Биксби.
   - Можно подумать, что  ваш  ФБР  менее  эффективен,  -  сразу  огрызнулся
Чернов.
   - Во всяком случае, он не имеет таких возможностей, какие имел ваш КГБ  в
годы Андропова. Тогда ведь долг каждого советского человека был доносить  на
своего соседа. У нас несколько иное понятие демократии.
   - Какой демократии, Пол, - язвительно осведомился Чернов, - или  вы  тоже
верите в сказку, что Кеннеди застрелил идиот-одиночка  Освальд?  И  что  его
брата потом тоже случайно застрелили?
   - Не будем об этом, -  предложил  полковник,  -  давайте  лучше  еще  раз
уточним наши позиции. Должен вам признаться, коллега, что разработанная вами
операция вызывает у меня некоторое беспокойство.
   - Вы сомневаетесь в моей квалификации?
   - Что вы, генерал. Вы попортили в свое время столько крови всем  западным
спецслужбам, что по вашим операциям может  быть  составлен  даже  справочник
идеального разведчика. Я  не  об  этом.  Но  каким  образом  вы  собираетесь
добраться до Фиделя? И даже точно знаете число. Это ведь невозможно.
   - Спасибо за комплименты. Пол, хотя, думаю, ты тоже не был ангелом  в  те
годы. Но поверь, что мы сумели просчитать все возможные варианты и пришли  к
единственному. Я давно  думал  о  такой  операции.  Это,  если  хочешь,  моя
последняя героическая симфония. Тут я обязан себя показать. Мы  должны  всем
доказать. Пол, чего стоит старая гвардия. Кстати, мы давно должны перейти на
"ты", хотя в твоем языке  такого  понятия  нет.  Но  будем  считать,  что  я
подсознательно перешел на "ты".
   - В русском языке такое понятие есть, - негромко сказал по-русски Биксби,
- поэтому я тебя хорошо понимаю, Сергей.
   - Всегда подозревал, что ты знаешь русский язык, - кивнул Чернов, -  хотя
ты успешно скрывал это столько лет.
   - Сколько языков ты знаешь? - спросил вдруг Биксби. - И  не  говори,  что
только английский язык. Кажется, еще три или четыре?
   - Можно подумать, ты знаешь меньше. Когда ты в Португалии устраивал  свои
встречи, все принимали тебя за местного, португальца.
   Оба весело улыбнулись друг другу.
   - Послушай, Сергей, - сказал Биксби, - я не спрашиваю тебя о подробностях
твоего плана. Да ты мне все равно не скажешь. Хоть мог бы и сказать,  можешь
поверить, что я не продам твой план кубинцам, это  точно.  Но  объясни  мне,
каким образом ты уберешь  Фиделя  именно  третьего  июня.  Именно  третьего.
Почему ты так уверен в этой дате?
   - Увидишь, - загадочно сказал Чернов, - третьего июня  Фиделя  Кастро  не
станет. Это я тебе обещаю. И  точно  третьего  июня.  Поэтому  катер  Эрреры
должен подойти к Кубе в ночь со второго на третье.
   - А кубинские пограничники? Что будет, если они вмешаются?
   - Они не вмешаются. Внешняя  сторона  -  ваше  дело.  Пограничные  катера
американских морских сил должны быть совсем рядом, чтобы высадить  в  случае
чего для поддержки сразу несколько  отрядов  кубинских  эмигрантов.  Но  это
потом. Главное для нас - катер Эрреры. Он  должен  подойти  к  Гаване  ночью
третьего июня. Все остальное - твоя работа, Пол.
   - Не знаю, что ты задумал, но почему-то я тебе верю,  Сергей,  ты  всегда
был таким осторожным, умел все просчитать. Будем считать, что и на этот  раз
ты все просчитал.
   - Если мы будем действовать синхронно, то да. Я принес  карту  побережья.
Здесь  отмечены  все  их  минные  поля,  пограничные  отряды,   все   районы
прочесывания. Я наметил вам  лучшие  маршруты.  Постарайтесь  придерживаться
моего плана, без  лишней  самостоятельности.  Это  в  данном  случае  только
навредит делу.
   - Спасибо, - Биксби  взял  карту,  -  никогда  не  думал  получить  такой
подарок, - признался он, - даже не верю, что его получил. В  свое  время  за
такую карту мы могли бы выложить миллионы долларов. И никто  бы  нам  ее  не
дал. Ощущение такое, что я уже победил.
   - Это пока только ощущение. В любом случае будьте  осторожны.  Они  могут
внести какие-нибудь мелкие изменения, но ничего кардинального  изменить  уже
не  могут.  За  неделю  нельзя  построить  новую  систему   укреплений   или
перебазировать пограничный отряд. Но нам нужно кое-что уточнить.
   - Все договоренности будут выполнены,  -  быстро  сказал  Биксби,  -  мне
поручено это сказать.
   - Меня просили еще раз передать через тебя условия нашей  договоренности.
Никакого вмешательства ваших вооруженных сил.  Все  должно  идти  строго  по
плану. Вы можете высадить для поддержки  лишь  несколько  групп  эмигрантов,
которых сразу уберут. А вместо Фиделя к власти придут  либералы,  как  мы  и
договаривались. И наши станции пока остаются на Кубе.
   - Да, я знаю. Мне поручено подтвердить условия этой договоренности.  Если
вы уберете Фиделя, мы не станем возражать против подписания нового  договора
на продление деятельности ваших электронных станций на Кубе.
   - Договорились. За пиво заплатит американское ЦРУ?
   - Я думаю, мы сейчас богаче, - кивнул Пол.
   - Как приятно, - мечтательно произнес Чернов, - никогда не думал, что  за
мое пиво будет платить Пол Биксби. Чувствую себя почти победителем.
   Полковник, поняв