к
реке, на другом берегу которой ее ждала свобода.
     Уже  наступала весна,  река  вздулась,  течение было  бурное.  Огромные
льдины,  крутясь,  плыли по мутной воде. В этом месте извилистый берег штата
Кентукки дугой вдавался в реку.  В узком проливе образовались заторы. Льдины
громоздились одна на  другую,  и  этот барьер,  напоминавший огромный зыбкий
плот, заполнял собой почти все пространство между обоими берегами.
     Элиза сразу поняла,  что о пароме нечего и думать,  и,  отойдя от реки,
вошла в стоявшую на берегу небольшую гостиницу.
     Хозяйка,  хлопотавшая у  плиты,  на  которой что-то шипело и  жарилось,
услышала нежный и  жалобный голос Элизы и выпрямилась,  не выпуская вилки из
рук.
     - Вам что? - спросила она.
     - Скажите,  есть тут паром или лодка?  Мне нужно попасть в  Б.,  на тот
берег.
     - Какие там лодки!  Они теперь уже не ходят,  -  ответила женщина,  но,
заметив удрученный вид Элизы, спросила: - Вам надо на ту сторону? Кто-нибудь
заболел? Вы торопитесь?
     - У  меня ребенок в  опасности,  -  сказала Элиза.  -  Я узнала об этом
только вчера вечером и  сегодня весь день была в  дороге,  думала попасть на
паром.
     - Вот беда-то!  - воскликнула женщина, материнское сердце которой сразу
откликнулось на чужое горе.  -  Не могу вам не посочувствовать... Соломон! -
крикнула она, выглянув в окно.
     В  дверях небольшого сарая появился человек в кожаном фартуке и с очень
грязными руками.
     - Слушай,  Сол, - обратилась к нему женщина, - повезут сегодня ящики на
тот берег?
     - Говорят, опасно очень, но все-таки хотят попробовать, - ответил Сол.
     - Здесь есть один фермер,  который собирался ехать в  Огайо с  овощами,
если  только река позволит.  Он  придет сюда ужинать,  так  что  советую вам
подождать его... Какой у вас хорошенький мальчик! - добавила она, протягивая
Гарри пирожок.
     Усталый, измученный ребенок расплакался.
     - Бедняжка ты мой!  Он никогда столько не ходил,  а  я ему и поспать не
дала! - вздохнула Элиза.
     - Уложите его  в  этой  комнате,  -  сказала женщина,  открывая дверь в
маленькую спальню, где стояла удобная кровать.
     Элиза положила на нее усталого мальчика,  взяла его ручки в  свои и  не
отходила от  него до тех пор,  пока он не заснул.  О  своем отдыхе она и  не
думала.  Мысль о погоне жгла ее огнем,  побуждая идти дальше, и она с тоской
смотрела на угрюмую, бурную реку, которая лежала между ней и свободой.
     А  теперь  мы  на  время  покинем Элизу  и  посмотрим,  что  делают  ее
преследователи.


        "x x x"

     Хотя  миссис Шелби и  обещала не  задерживать обеда,  но,  как  говорит
старая пословица,  "один в поле не воин".  Соответствующее распоряжение было
отдано в  присутствии Гейли и доведено до сведения тетушки Хлои.  Однако сия
важная особа, выслушав по меньшей мере пятерых юных посланцев, вместо ответа
сердито фыркнула, вскинула голову и продолжала свое дело с необычной для нее
медлительностью и кропотливостью.
     По каким-то непонятным причинам у  всей прислуги создалось впечатление,
что  хозяйка не  будет  очень  сетовать на  задержку,  и  приходилось только
дивиться, сколько всяких помех замедляло ход дела! Одно злосчастное существо
ухитрилось  опрокинуть  соус,  и  соус  пришлось  делать  заново  с  должной
тщательностью и  с  соблюдением сложнейших правил его изготовления.  Тетушка
Хлоя не сводила с него глаз,  еле-еле помешивая в кастрюле ложкой,  и на все
просьбы поторопиться строго отвечала,  что  "она  не  собирается подавать на
стол недоваренный соус по  милости тех,  кому понадобилось кого-то  ловить".
Другой из ее подручных упал с ведром,  и к колодцу пришлось идти второй раз.
Третий  пролил  масло.  Время  от  времени на  кухню  прибегал кто-нибудь и,
хихикая,  сообщал,  что "мистер Гейли сам не свой,  не сидится ему на стуле,
ходит взад и вперед, то в окно взглянет, то на веранду выбежит".
     - И поделом!  - негодовала тетушка Хлоя. - Сейчас сам не свой, а дальше
ему еще хуже будет,  если не образумится.  Когда-нибудь спросится с  него за
все грехи, посмотрим, что он тогда запоет!
     - Быть ему в аду, это как пить дать! - сказал маленький Джейк.
     - Туда ему  и  дорога,  -  мрачно подтвердила тетушка Хлоя.  -  Сколько
сердец из-за него кровью обливается!
     Тетушку Хлою, пользовавшуюся большим уважением на кухне, всегда слушали
с открытым ртом,  и теперь, когда обед был уже подан на стол, все внимали на
свободе ее словам и по мере сил участвовали в беседе.
     - Гореть такому на вечном огне! Ведь правда? - сказал Энди.
     - Вот бы полюбоваться, как это будет! - воскликнул Джейк.
     - Дети! - раздался голос.
     И,   услышав  его,   все  вздрогнули.   Это  был  дядя  Том,   который,
остановившись в дверях, слушал их разговор.
     - Дети, - повторил он, - вы сами не знаете, о чем говорите "Вечность" -
страшное слово,  дети мои.  О ней и думать нельзя без ужаса. Вечные мучения!
Этого никому нельзя пожелать.
     - Такие кровопийцы не в счет,  -  сказал Энди. - Им, злодеям, все этого
желают.
     - Сама природа против них вопиет,  -  сказала тетушка Хлоя. - Разве они
не  продают младенцев,  не  отрывают их  от  материнской груди?  И  постарше
ребятишек тоже продают,  те плачут,  цепляются за материнскую юбку,  а  этим
извергам хоть  бы  что  -  отнимут у  матери  и  продадут.  А  разве  им  не
приходилось разлучать жену с мужем?  -  тетушка Хлоя всхлипнула.  - Ведь это
все равно,  что жизни человека лишить.  Им-то  горя мало -  веселятся,  вино
пьют, трубочку покуривают. Если и сатане до них дела нет, так зачем он тогда
нужен! - Она закрыла лицо клетчатым передником и заплакала навзрыд.
     - Священное писание говорит: молись за врагов своих, - сказал дядя Том.
     - Молись за врагов?  -  воскликнула тетушка Хлоя.  - Нет! Это мне не по
силам. Не могу я за них молиться!
     - Ты  говоришь,  Хлоя,  "сама природа против них вопиет".  Да,  природа
сильна в нас,  но милость господня преодолеет и ее. Ты только подумай, какая
у него душа,  у этого человека, и благодари бога, что он сотворил тебя иной.
Да пусть меня продадут еще десять раз,  только бы мне не иметь его грехов на
совести!..  Хорошо,  что хозяин никуда не уехал сегодня,  - продолжал Том. -
Мне было бы очень тяжело перенести это,  тяжелее,  чем то, что меня продали.
Правда,  ему-то легче бы уехать.  А  каково мне?  Ведь я  его с  детских лет
знаю...  Все-таки повидались мы с  ним,  и  теперь я  покорился воле божьей.
Хозяин наш  ничего другого не  мог  поделать и  рассудил правильно.  Боюсь я
только,  как  бы  тут  без  меня не  пошло все  прахом.  Ведь он  не  станет
приглядывать за каждой мелочью,  входить во все,  как я входил.  Народ у нас
неплохой, только очень уж беспечный. Вот я о чем тревожусь.
     В эту минуту раздался звонок, и Тома позвали в гостиную.
     - Том, - ласково начал мистер Шелби, - я хочу, чтобы ты знал следующее:
если тебя не окажется на месте,  когда этот джентльмен за тобой придет,  мне
придется уплатить ему тысячу долларов неустойки. Сегодня он займется другими
делами, и ты волен располагать собой. Можешь отлучиться куда угодно.
     - Спасибо, хозяин, - сказал Том.
     - Запомни это хорошенько,  -  ввязался в разговор работорговец,  - и не
вздумай надуть мистера Шелби. Если ты убежишь, я с него все до единого цента
взыщу.  Говорю ему:  не доверяйте неграм, негр - что твой угорь: секунда - и
выскользнул из рук. Да он меня не слушает.
     - Хозяин,  -  сказал Том,  выпрямившись,  -  мне шел девятый год, когда
старая миссис поручила мне  вас,  а  вам тогда и  годика не  было.  "Вот,  -
говорит,  -  Том,  это твой маленький хозяин,  береги его".  И  теперь я вас
спрашиваю:  разве  Том  хоть  когда-нибудь  обманывал своего  хозяина,  хоть
когда-нибудь позволил себе ослушаться его?
     Мистер Шелби был глубоко взволнован, слезы выступили у него на глазах.
     - Друг мой, - сказал он, - видит бог, ты говоришь правду, и будь у меня
хоть малейшая возможность, я бы не продал тебя ни за какие деньги.
     - Верь мне,  Том,  - сказала миссис Шелби, - как только я скоплю нужную
сумму,  мы  тебя немедленно выкупим...  Сэр,  -  обратилась она к  Гейли,  -
хорошенько  разузнайте  человека,  которому  вы  будете  продавать  Тома,  и
известите меня, к кому он попадет.
     - Непременно извещу,  -  ответил работорговец.  -  А может, через годик
привезу вашего Тома в целости и сохранности обратно и предложу вам же.
     - Мы  купим его,  и  вы  на этом хорошо заработаете,  -  сказала миссис
Шелби.
     - Ну  что ж,  мне все равно,  кому бы  ни  продать,  лишь бы  себе не в
убыток. Жить-то надо, сударыня! У нас у всех это первая забота.
     Миссис и  мистера Шелби  коробила наглая развязность работорговца.  Чем
ярче  проявлялись  грубость  и  бессердечие  этого  человека,   тем  больнее
сжималось сердце миссис Шелби при мысли о том,  что ему, быть может, удастся
поймать Элизу с  ребенком,  и  тем усерднее пускала она в ход разные женские
уловки, стараясь во что бы то ни стало задержать его. Она любезно улыбалась,
поддакивала ему,  непринужденно болтала -  одним словом,  делала все,  чтобы
время текло незаметно.
     Ровно в два часа Сэм и Энди подвели к веранде лошадей, которых утренние
скачки, по всей видимости, только освежили и подбодрили.
     Сэм,  подкрепившись сытным обедом,  был полон рвения и готовности сразу
пуститься в  погоню.  Когда Гейли подошел к  коновязи,  Сэм,  не  скупясь на
слова, стал хвастаться перед Энди, что при его участии "дело выгорит".
     - Ваш хозяин собак не держит?  - в раздумье спросил Гейли, ставя ногу в
стремя.
     - Да у нас их целая свора!  -  воскликнул Сэм.  -  Вон видите,  Бруно -
зверь, а не пес. И у негров почти у каждого по собачке.
     Гейли  презрительно фыркнул и  добавил еще  несколько весьма  нелестных
слов по адресу вышеупомянутых животных, на что Сэм пробормотал:
     - Что вы их зря обижаете?
     - А  ищеек,  с  которыми негров  выслеживают,  у  вашего  хозяина  нет?
Впрочем, что спрашивать, я и сам это знаю.
     Сэм прекрасно его понял, но продолжал прикидываться простачком.
     - У наших собак чутье хоть куда.  Вам, верно, таких и надо. Правда, они
не натасканы выслеживать негров, но собаки хорошие, их только науськать надо
как следует.  Бруно!  -  Он свистнул огромному ньюфаундленду, и тот радостно
бросился на его зов.
     - Поди ты  к  черту!  -  сказал Гейли,  садясь в  седло.  -  Ну  ладно,
пошевеливайся!
     Сэм выполнил это приказание,  ухитрившись незаметно ткнуть Энди пальцем
в бок. Тот так и прыснул со смеху, отчего Гейли пришел в ярость и замахнулся
на него хлыстом.
     - Удивляюсь я  тебе,  Энди,  -  степенно проговорил Сэм.  -  Дело такое
серьезное,  а ты все хи-хи-хи да ха-ха-ха! Эдакие помощники мистеру Гейли не
нужны.
     - Поедем напрямик к реке,  -  решительно сказал работорговец, когда они
выехали на  границу поместья.  -  Я  этих  беглых  негров знаю:  они  все  к
подпольной дороге* тянутся.
     ______________
     * Подпольная дорога.  -  В 1850 году в США был издан закон, обязывавший
население Северных штатов выдавать беглых рабов их  владельцам.  После этого
беглецы стали пробираться в Канаду по "подпольной дороге", то есть скрываясь
в домах у людей, которые, в нарушение закона, давали им приют и переправляли
с одной "станции" на другую до самой границы.

     - Правильно!  - воскликнул Сэм. - Мистер Гейли без промаха в самую цель
бьет! Теперь я вот что вам скажу: к реке можно проехать и по старой дороге и
проселком. Как мистер Гейли решит?
     Энди в простоте душевной с удивлением воззрился на Сэма,  впервые слыша
о таком факте из области географии, но тут же горячо подтвердил его слова.
     - Мне думается,  -  продолжал Сэм,  -  что Лиззи выбрала старую дорогу,
потому что там не так людно.
     Гейли, человек опытный и привыкший опасаться всяческих подвохов, все же
попался на эту удочку.
     - Вам,  пожалуй,  поверишь,  лгунам бессовестным...  -  сказал он после
минутного размышления.
     Неуверенный,  задумчивый тон,  которым были произнесены эти слова,  так
развеселил Энди,  что  он  отъехал  немного  в  сторону и  весь  затрясся от
беззвучного хохота,  рискуя,  того и  гляди,  свалиться с седла.  Но ни один
мускул не  дрогнул на  физиономии Сэма,  и  он  продолжал с  серьезной миной
взирать на Гейли.
     - Дело ваше,  сударь.  Если решите ехать проселком,  так и поедем. Нам,
сударь, все равно. Пожалуй, оно и вернее будет, как поразмыслишь.
     - Разумеется,   она  выбрала  безлюдную  дорогу,   -   продолжал  Гейли
размышлять вслух, не обращая внимания на Сэма.
     - Да кто ее знает,  -  сказал Сэм. - Женщины чудной народ. Поди угадай,
что  у  них  на  уме!  Думаешь,  так  сделают,  а  глядишь,  все  получилось
шиворот-навыворот.  Они от  природы такие.  Если вы  рассчитываете,  что она
пошла старой дорогой,  поезжайте по другой, тогда наверняка найдете. Я лично
думаю,  что Лиззи старую дорогу и выбрала,  значит,  нам надо сворачивать на
проселок.
     Это глубокомысленная оценка всей женской половины рода человеческого не
расположила Гейли к  выбору проселка.  Он решительно заявил,  что надо ехать
старой дорогой, и спросил Сэма, когда они до нее доберутся.
     - Добраться-то  недолго,  -  ответил Сэм,  подмигнув Энди одним глазом.
Потом добавил:  -  Но я думал, думал, и, по-моему, нам этой дорогой ехать не
стоит.  Я там никогда не бывал.  Она безлюдная,  еще заплутаемся, не приведи
господь.
     - И все-таки поедем по ней, - сказал Гейли.
     - Вот я  еще что вспомнил:  говорят,  она перегорожена у речки.  Верно,
Энди?
     Энди  сказал,  что  тоже никогда не  ездил этой дорогой и  знает о  ней
только  понаслышке.  Короче  говоря,  добиться от  него  путного  ответа  не
удалось.
     Гейли,    привыкший   отыскивать   правду   где-то    посредине   между
преподносимыми ему  выдумками,  остановил свой  выбор на  старой дороге.  Он
решил,  что Сэм сболтнул о  ней ненароком,  а потом спохватился и,  не желая
подводить Элизу, всячески изворачивается, лишь бы уговорить его ехать другим
путем.
     Поэтому, как только Сэм показал ему старую дорогу, он поскакал по ней в
сопровождении обоих негров.
     Дорога эта  действительно вела к  реке,  но  после того,  как проложили
новый проселок,  ею  никто не пользовался.  Первые несколько миль по ней еще
можно было ехать,  но дальше она упиралась в  огороженные поля и фермы.  Сэм
прекрасно знал об этом,  а  Энди на самом деле не подозревал о существовании
старой дороги,  ибо на  его памяти по  ней уже никто не ездил.  Поэтому он с
должной покорностью трусил  за  Гейли  и  лишь  изредка принимался стонать и
жаловаться, что теперь Джерри окончательно собьет себе ногу.
     - Вы лучше помалкивайте, - сказал Гейли. - Меня не проведешь! Все равно
с этой дороги не сверну, сколько бы вы ни скулили.
     - Ваше дело хозяйское,  -  покорно ответил Сэм  и  так многозначительно
подмигнул Энди,  что тому стоило больших трудов удержаться от  нового взрыва
веселья.
     Сэм  был  настроен  чрезвычайно  бодро.   Он   крутился  по   сторонам,
притворяясь,  что  высматривает беглянку,  и  то  ухитрялся увидеть  "чей-то
капор" на вершине какого-нибудь холма вдалеке,  то спрашивал Энди: "Не Лиззи
ли бежит вон по той ложбине?"  Все свои замечания Сэм приноравливал к  самым
неровным  и  каменистым местам  дороги,  где  погонять  лошадей  было  почти
невозможно, и таким образом не давал Гейли ни минуты покоя.
     Через  час  всадники галопом спустились с  крутого косогора к  большому
сараю. На дворе возле него не было ни души, по-видимому, все обитатели фермы
работали в поле. Но так как сарай стоял как раз посредине дороги, было ясно,
что в этом направлении их путешествие можно считать оконченным.
     - Что  я  вам  говорил,  сударь?  -  сказал Сэм  с  видом  оскорбленной
невинности.  -  Вы  человек не  здешний,  наших мест не знаете,  а  мы здесь
родились и выросли.
     - Мерзавец! - крикнул Гейли. - Ты знал, что здесь нет проезда!
     - А  разве я  вам  этого не  говорил?  Да  ведь  вы  и  слушать меня не
захотели!  А я предупреждал:  сударь, дорога перегорожена, там ни пройти, ни
проехать. Спросите Энди, он все слышал.
     Сэм  был  прав  -  спорить не  приходилось,  и  незадачливому Гейли  не
оставалось ничего другого, как подавить свою досаду и повернуть обратно.
     Вследствие всех  этих  задержек погоня достигла поселка на  берегу реки
Огайо  минут  через  сорок  после  того,  как  Элиза  уложила Гарри  спать в
маленькой придорожной гостинице.  Она стояла у окна, глядя в противоположную
от  Сэма сторону,  но  ему достаточно было одного взгляда,  чтобы узнать ее.
Гейли и  Энди ехали сзади.  В  эту  критическую минуту Сэм ухитрился сделать
так,  что у него снесло ветром панаму, и он громко крикнул. Услышав знакомый
голос,  Элиза отпрянула в  глубь комнаты;  всадники проскакали мимо  окна  и
остановились у входной двери.
     Тысячу жизней прожила Элиза в  один  этот  миг.  Дверь спальни выходила
прямо  на  реку.  Она  схватила  ребенка  и  бросилась вниз  по  ступенькам.
Работорговец увидел ее уже у  самого берега,  спрыгнул с  седла и,  окликнув
Сэма  и  Энди,  кинулся в  погоню за  ней,  словно гончая за  оленем.  Элизе
казалось,  что ее ноги еле касаются земли;  секунда -  и она уже подбежала к
самой воде.  Преследователи были  совсем близко.  Полная той  силы,  которая
появляется у  человека,  доведенного до отчаяния,  Элиза дико вскрикнула и в
один  прыжок перенеслась через мутную,  бурлящую у  берега воду  на  льдину.
Такой прыжок можно было сделать только в припадке безумия,  и, глядя на нее,
Гейли, Сэм и Энди тоже невольно вскрикнули и взмахнули руками.
     Огромная  зеленоватая  льдина  накренилась и  затрещала,  но  Элиза  не
задержалась на  ней.  Громко вскрикивая,  она  бежала все  дальше и  дальше,
прыгала через разводья,  скользила, спотыкалась, падала... Туфли свалились у
нее  с  ног,  чулки были  разорваны,  исцарапанные ступни оставляли кровавые
следы на  льду.  Но она ничего не замечала,  не чувствовала боли и  очнулась
лишь тогда, когда увидела перед собой смутно, словно во сне, противоположный
берег и человека, протягивающего ей руку.
     - Смелая вы женщина! - сказал этот человек.
     Элиза признала в нем фермера, жившего недалеко от ее прежнего дома.
     - Мистер Симз, спасите... умоляю вас... спрячьте меня! - крикнула она.
     - Позвольте! - сказал тот. - Да ведь вы у Шелби живете!
     - Моего ребенка... сына... продали! Вон его хозяин! - и она показала на
другой берег. - Мистер Симз, у вас тоже есть сын!
     - Да,  есть!  -  сказал он  с  грубоватой лаской в  голосе,  помогая ей
взобраться на крутой берег.  -  Кроме того,  вы храбрая женщина,  а  я люблю
таких вот отчаянных.
     Поднявшись вместе с Элизой на берег, Симз остановился и сказал:
     - Я  бы  рад  вам  помочь,  да  мне  некуда вас  спрятать.  Могу только
посоветовать:  идите вон туда, - и он показал на большой белый дом, стоявший
немного в стороне от главной улицы поселка.  -  Туда идите, там живут добрые
люди. Им не впервой, они всем помогают и вас из любой беды выручат.
     - Да благословит вас бог! - с чувством сказала Элиза.
     - Пустяки! - ответил Симз. - Есть о чем говорить!
     - Сэр! Вы никому про меня не расскажете?
     - Да будет вам,  конечно не расскажу!  За кого вы меня принимаете!  Ну,
счастливого пути.  Свобода вам  досталась не  даром,  и  никто у  вас ее  не
отнимет, помяните мое слово!
     Молодая женщина прижала ребенка к  груди и  быстрыми шагами пошла прочь
от берега. Симз долго смотрел ей вслед.
     - Шелби,  наверно, сказал бы, что добрые соседи так не поступают. А что
мне было делать? Если какая-нибудь из моих негритянок сбежит и попадется ему
на глаза,  пусть отплатит мне той же монетой.  Не охотник я смотреть, как на
человека спускают собак, а он бежит из последних си