шок? Морской мешок. Там что-то есть...

Так началась моя работа. В мешке я нашел "дощьки", связанные ремнем,-
пропущенным в отверстия (два, как на фотоснимке "Влескниги"). Посмотрел я
на них и онемел!.. Однако Изенбек не разрешил их выносить даже по частям. Я
должен бяд работать в его присутствии.

Дощьки были приблизительно (подчеркнуто Миролю-бовым, как и в другие местах
ниже. - С. Л.) одинакового размера, тридцать восемь сантиметров на двадцать
два, толщиной в полсантиметра. Поверхность была исцарапана от долгого
хранения. Местами они были совсем испорчены какими-то пятнами, местами
покоробились, надулись, точно отсырели. Лаку их покрывавший, или же масло,
постегало" сошло. Над ним была. древесина темного цвета. Изенбек думал, что
"дошьки"- березового дерева. Я этого не знаю, так как не специалист по
дереву.

Края были отрезаны неровно. Похоже, что их резали ножом, а никак не пилой.
Размер одних был больше, других меньше, так что "дощьки" прилегали друг -к
другу неровно. Поверхность, вероятно, была тоже скоблена пе-ред писанием,
была неровна, с углублениями.

Текст был написан или нацарапан шилом, а затем натерт чем-то бурым,
потемневшим .от времени, после чего покрыт лаком или маслом. Может, текст
царапали ножом, этого я сказать не могу с уверенностью.

Каждый раз для строки была проведена линия, довольно неровная, а текст был
писан под ней так, как "это на фотоснимке, который вы воспроизвели на
страницах вашей книги. На другой стороне текст был как бы продолжением
предыдущего, так что надо было переворачивать связку "дощек", чтобы их
читать (очевидно, как в листках отрывного календаря. - С. Л.). В иных
местах, наоборот, это было, .как если бы каждая сторона была страницей в
книге. Сразу видно, что это многолетняя давность.

На волях некоторых "дощек" были изображения головы быка, на других -
солнца, на третьих - разных животных, может быть, лисы, собаки или же овцы.
Трудно было разбирать эти фигуры. По-моему, это были символы месяцев -года.
О них я напишу отдельно, в самом конце публикации текстов.

Буквы были не все одинаковой величины. Были строки мелкие, а были (и)
крупные. Видно, что не один человек их писал. Некоторые из "дощек"
потрескались от времени, другие иструхлявились, и я их склеивал при помощи
силикатного лака. Об этом я уже писал.

Однако первые из "дощек" были мною читаны еще в двадцать пятом году, и ж
уже о них забыл подробности. Римские цифры, доставленные на некоторых из
них, были сделаны мной. Надо же было их как-то пронумеровать.

Я посылал в Музей (Русский музей в Сан-Франциско. - С. Л.), по мере
"расшифровки текстов, то, что мог послать, а Кур их нумеровал "документ ‘
13", т. е. по порядку получения, а после подбирал по смыслу и нумеровал.
Мне кажется, что в связке "дощьки" были перепутаны, а нумерация Кура близка
к истине. Вот пока все, что могу сообщить о "дощьках".

Первые "дощьки" я читая с огромными трудностями. А потом привык к ним и
стал читать быстрее. Прочитан нее я записывал. Буква за буквой. Труд этот
тонкий. Надо не ошибиться. Нужно правильно прочесть, записать... Одна
дощечка была у меня месяц! Да д после я еще све-рял текст, что тоже брало
много дней... '

...Роль моя в "дощьках" маленькая: я их случайно на-щел у нашедшего их
прежде Изенбека. А затем я их переписывал в течение 15 лет... Почему я
взялся за эту перепись? Потому что я смутно предчувствовал, что я их как-то
лишусь, больше не увижу, что тексты могут поте-ряться, а это будет урон для
истории. Я ждал не того! Я ждал более или менее точной хронологии,
описания, точных событий, имев, совпадающих со смежной эпохой других
народов, а также династий князей и всякого такого исторического материала,
какого в них не оказалось! ...

Зато оказалось другое, чего я не предполагал: описа-ние событий, о которых
мы ничего не знали, обращение к патриотизму руссов, потому что деды
переживали такие же времена, и т. д." .

Вышеприведенным письмом в сущности исчерпывается почти все, что мы знаем о
дощечках как таковых. Само собою разумеется, что Ю. П. Миролюбов о глифах,
т. е. о фигурах на полях дощечек, ничего не опубликовал. Впрочем, вряд ли
он мог сообщить о них что-нибудь существенное после более чем 35 лет.
Главное было упущено: при переписывании текста нище не было отмечено, что
такая-то дощечка имела такой-то глиф.

Отметим кстати, что Миролюбов в своем письме напрасно драматизировал
обстоятельства: переписывал он текст дощечек не потому, что чувствовал, что
они пропадут, а потому, что нуждался в древнем языке. Дощечек ему Изенбек
не давал, а чтобы хоть что-нибудь понять, надо было разбить текст на слова.
Эту адскую работу он проделал, но у него не было достаточно времени, сил и
интереса, чтобы понять содержание дощечек. Здесь есть и хронология, и
события, и лица, но нет лишь той формы, которая пришла в летописи уже на
века позже.

Как технически писалась "Влесова книга"? Сначала проводилась через всю
дощечку по возможности ровно горизонтальная черта (строчная). Затем
начинали писать слева направо буквы, которые все были заглавными, никакого
разделения букв на заглавные я строчные не существовало. Все буквы касались
верхними своими частями строчной черты. Буква "П" сливалась верхней своей
горизонтальной частью со строчной чертой. Буква "i" просто писалась в виде
вертикальной палочки вниз от строчной черты. Буква "Т", чтобы отличаться от
"i", имела верхнюю горизонтальную черту, проведенную чуть ниже строчной
черты, и т. д. Все пространство строчки заполнялось буквами сплошь, без
промежутков и переносов. Если слово не было окончено, конец переносился в
другую строку, хотя бы это было окончено, конец переносился в другую
строку, хотя бы это была всего окна. буква. Абзацы отсутствовали. Не было
никаких знаков препинания, ударений или титл, несмотря на то, что многие
слова были сокращены. Когда строчка кончалась, проводилась вторая строчная
черта и писались буквы, и т. д. Текст переходил с одной стороны дощечки на
другую сторону или другую дощечку без каких-либо отметок. Если текст
оканчивался еще до конца строчки, то конец ничем не отмечался. В верхней
части дощечки было две дыры, через которые продевался ремешок, и, таким
образом, тот скреплял дощечки. Нумерации страниц не было.

Алфавит "Влесовой книги". Мы предположили для простоты и удобопонятности
назвать алфавит "Влесовой книги" "влесовицей" (ср.: "кириллица" и
"глаголица"). Характерной ее чертой является близость к "кириллице",
"влесовица" лишь гораздо более примитивная. В чем? Во-первых, все греческие
звуки вроде фиты, ижицы, кси, пси и т. д., отсутствующие в славянской речи
или передававшиеся комбинацией ухе существующих букв, здесь начисто
отсутствуют. "Влесовица" - чисто славянский алфавит. Во-вторых, буквы "ы" и
"ю" вовсе отсутствовали, заменяясь комбинацией уже существующих. Напр., "ы"
передавалось как "oi", а "ю" - "iy". Это создавало порядочные неудобства,
ибо отличать, когда следует прочитать "ы", а когда "oi" и т. д., было можно
лишь -по догадке. В-третьих, буква "и" вовсе отсутствовала и произносилась
только по слуху. Всюду была буква "i". Хотя и Кур, и Миролюбов утверждают,
что буквы "и" не было, мы полагаем, что это относится лишь к большинству
дощечек, на других же (реже) было и "и". Это мы заключаем из того, что в
текстах и Кура, и Миролюбова эта буква встречается столь часто наряду с
"i", что предположить липа недосмотр или опечатку невозможно.

Будучи примитивной кириллицей, "влесовица", однако, имела ряд отличных
букв. Напр., "у", "д", "щ". Но эти буквы все же не слишком уклонялись от
соответству-ющих букв кириллицы. Так "д" передавалась треуголь-ником, без
добавочных палочек внизу, как в кирил-лице.

В общем, форма букв была однообразна, без сильных уклонений. Исключением
была лишь "б", имевшая по крайней мере 5 разных вариантов" сводящихся к -2
типам. Нам думается, что второй тип, не похожий на кириллов-ское "б"" -
отзвук употребления а другого, далекого от греческого типа алфавита. Писец,
привыкший писать и другим алфавитом, по привычке вставлял иной вариант
буквы. Сравнение с надписями на древних монетах, предметах, напр., из
Черной, могилы в Чернигове и т. д., может подтвердить наше предположение с
довей вероятности.

Следует добавить, что существовала особенность, по-видимому, не замеченная
ни Миролюбовым, ни Куром; часто, если букве" которой начиналось слово,
совпадала с буквой, которой начиналось последующее, то она писалась один
раз, а читалась дважды. Эхо мы находим и в летописях, где вместо "ис
Смоленьска" писалось "и Смоленъска". Так как в те времена никаких грамматик
не было, а писали "на слух", то одно и то же слово почти родом писали то с
"с", то с "е" старославянского. Путали "о" и "а", "е" и "а" и т. д.

Трудности а чтению и понимании "Вле-совой книги". Исследователь "Влесовой
книги*" становится часто перед множеством почти непреодолимых трудностей.

1) Весь текст дощечек далеко еще не опубликован. Мы вряд ли ошибемся,
приюта, что опубликовано около 3/4 текста.

2) Мы знаем достоверно, что некоторые стороны до-щечек по неизвестным
причинам не были переписаны Миролюбовым.

3) Почтя наверное можно утверждать, что не все дощечки и части их были
подобраны Изенбеком, тем более что собирал их не он сам, а его вестовой.

4) Дощечки были в разной степени сохранности: у некоторых отломаны части,
иные веста проедены чер-вем, отдельные места сколоты, многие буквы
неразбор-чивы или вовсе стерты. Отсутствуют иногда не только буквы, но даже
целые строки.

5) Текст опубликован неудовлетворительно - с опечатками, пропусками,
перестановками по сравнению с ориганальной записью Миролюбова. Наконец,
некоторые дощечки, опубликованные как дельные, на деле являются смесью
отрывков из различных дощечек.

6) Дощечки не были нумерованы, и исследователь стоит перед настоящим
хаосом, будучи не в состоянии разобраться, еде начало, где конец, какая
сторона дощечки четкая, какая была предыдущей и. какая доследующей.
Некоторые из дощечек не были связаны, а есть основания думать, что в
связках бывает первоначальная последовательность, но уверенности ж этом
нет, ибо связки могли бьпъ сделаны впоследствии, без какого бы то ни был"
порядка.

7) Не всегда есть уверенность, что Миролюбов верно прочитал текст иди
переписал его, ибо "человеку свойственно ошибаться". А ошибиться в таком
хаосе чрезвычайно легко, ибо внимание скоро утомляется.

Перечисленные пункты могут быть объединены под рубрикой: "неполнота текста
и отсутствие порядка в нем".

Следующим огромным затруднением является писание "сплошняком", т. е. без
знаков препинания, абзацев, разделения на слова. Вследствие этого строчку
"сплошняка" можно разбить на ряд слов, во по-разному. И каждое деление
может дать известный смысл, но какое деление будет правильным, часто
сказать трудно или почтя невозможно. В особенности это касается случаев,
когда имеется пропуск хотя бы одной буквы. Имеются и намеренные пропуски
букв летописцами "Влесовой книги" лая сокращения письма. Эта сокращения в
те времена были общеприняты и общеизвестны, но эти условности нам
становятся понятными лишь после изучения и при первоначальном чтении
нелегко улавливаются.

Наконец, бывает, когда летописец делает ошибку, во "зачеркивает"
написанное. Так, напр., во 2-й строчке начала "Влесовой книги, в конце ее,
он написал букву "ц", а следовало "о", он эту букву зачеркнул двумя косыми
линиями. Кур не заметил этого и прочел зачеркнутую букву как "щ".

Кроме того, так как дощечки писались в разное время, одно и то же слово
звучит или пишется по-разному: один летописец говорил я. писал "менж",
"рейка" и т. д., другой ухе выговаривая и писал "муж", "рука". Путалась и
орфография.

Были и затруднения с буквами "и" и "ю", которые могли читаться в разных
случаях по-новому. Наконец, не всегда "я." и "ia" были равнозначны.
Некоторые буквы были близки по начертанию, напр., "д" и "о", "о" и "у" и т.
д. Достаточно было утратиться кусочку краски, отще питься дереву, сесть
пятну и т. д., и буква могла быть прочитана неверно. Наконец, даже когда
текст вполне сохранен и разде ление строк на слова не возбуждает сомнений,
мы натал киваемся на непонимание из-за незнакомых слов, не обычных оборотов
речи или незнания обычаев либо лиц, о которых идет речь. Некоторые слова,
безусловно, изме нили с того времени свое значение или смысловые от тенки.
Словом, перед исследователем - хаотическая масса языкового, исторического и
других материалов, которая может быть приведена в порядок только
объединенными усилиями многих лиц. Успеху может способствовать лишь строго
научная система, при которой первое место отдается логике и знанию, а не
фантазии или "вдохновению". Опыт изучения "Слова о полку Игореве", сохранив
шегося гораздо лучше, показывает, как много нелепостей было выдвинуто из-за
необузданной фантазии и, глав ное, незнания предмета. Будем надеяться, что
изучение "Влесовой книги" пойдет по разумному пути - медлен ного,
постепенного вскрывания истины. Техника чтения и перевода "Влесовой книги".
Мы применяли следующие приемы: сначала переписывали весь "сплошняк", затем
апострофами вы делялись ясно понимаемые слова. Неясные места остава лись
нетронутыми, хотя бы они и занимали целые стро ки. Одно и то же место
читали много раз подряд, чтобы запомнить известное сочетание звуков, а
также другие места прочитывали для обогащения памяти. При этом часто
обнаруживалось, что одно и то же выражение по вторялось, и, будучи
сравненным с разным контекстом, оно давало возможность наконец понять
выясняемое. Из хаоса прежде всего вставали отдельные, очень чае-то
повторяемые слова и частицы. Напр., слово "бо" встречается огромное
количество раз, играя роль только связующей частицы. Ее употребляли наши
предки для того, чтобы речь была плавной. "Бо" чаще всего обозначает "ибо",
но часто его вовсе не следует переводить, так как оно в большинстве случаев
- лишь украшение речи, элемент стиля. Бросается в глаза и очень частое
употребление слова "а". Это не противопоставление, а связующее слово и
обозначает "и", хотя и "и" существовало одновременно. Это "а" применялось
для плавности речи, и его можно опускать. Всюду нам попадается слово "есь"
вместо "есть". В подавляющем большинстве случаев - это глагольная форма,
отдельное слово, а не часть какого-то иного. Поэтому вычленение его почти
безошибочно. Слово "есь" является уже промежуточной стадией в упрощении и
сокращении обычнейших форм, в дальнейшем они совершенно отмерли и исчезли.
Было первоначальное "ес-те". Далее стало "есть". Затем "есь", потом, напр.
у украинцев, "е" и, наконец, слово вовсе отмерло. Никто теперь не скажет:
"я - есмь" или "вы - есте", а просто: я - такой-то, вы - то-то. Бросается в
глаза наличие сложных старинных глагольных форм. Напр., "Книга" пестрит
словами "смехом", "ста" и т. д. Все они непереводимы, ибо в современном
языке уже отмерли. В говоре гуцулов на Карпатах, т. е. в области, где наши
предки, несомненно, одно время проживали, еще по сей день существует форма
"сме" или "сми" для первого лица настоящего времени и прошедшего, напр.: "я
ходиу сми" - "я ходил". Частичка "сме" - форма от глагола "быть".
Интересно, что форма эта уцелела лишь в горах, в говоре гуцулов, в
предгорьях же, т. е. на Покутти, ее уже нет. Отметим также, что в
гуцульском говоре условное наклонение, как в церковнославянском, так и в
старорусском, выражается с помощью остатков, аориста: "бым, бысь, бы,
бысьмо, бысте". Отсюда: "ходиу бы" - "я бы ходил", "як бысте знали" - "если
бы вы знали" и т. д. Отмершая частица сложной глагольной формы "ста-хом"
или "ста" до сих пор уцелела, потерявши смысл, в выражении "мыста",
означающем некоторое превосходство. Сохранились многие, теперь уже
укороченные формы слов, напр. "братр", встречающиеся у других славян и
поныне. Особенно часто отмирали конечные согласные, когда их было две.
Напр., вместо "могл", "при-несл", "привезл" получились современные "мог",
"принес", "привез" и т. д. Обращают на себя внимание во "Влесовой книге" не
только сокращения, но и частые усечения слов. Некото рые сокращения,
по-видимому, имели постоянный ха рактер. Напр., писали "бзi" вместо <<бозi,
слва" соответ ствует "слава" и т. д. Усечения выражались в том, что не
писали "Даждь- бог", а - "Дажбо". Наподобие того, как наше "спаси, Бог"
превратилось в "спасибо". Интересно, что произ водные формы были также
усеченными: "Даждь-бовi внуцi", а не "Даждь-боговi внуцi". Следует еще раз
отметить, что если конечная буква слова совпадала с началом последующего,
то писалась она. один раз, а читалась дважды. Напр., "сплошняк"
"арещемусварг" расшифровывается "а реще (е)му Сва- рог" и т. д. При
многократном чтении текстов отмеченные слова, как и некоторые другие, им
подобные, вычленяются лег ко и позволяют разделить "сплошняк" гораздо
быстрее. Подробности будут изложены в дальнейшем. Погрешности
комментаторов. Даже совер шенно ясный грамматический текст может быть понят
и поставлен в сравнение неверно. Поэтому необходи мо отметить несколько
погрешностей в комментариях А. А. Кура, чтобы они не получили дальнейшего
распро странения. Как показывает фото одной из дощечек (см. дальше), все
буквы писались под горизонтальной линией, идущей вдоль всей строки. Первый
комментатор "Книги" А. А. Кур ("Жар-Птица, 1954, янв., стр. 13) пи шет:
"...а над линией ставились какие-то знаки: или зна ки раздела на слова, или
сокращения-титлы". Эта под робность относится к письменности Индии, а не к
"Вле- совой книге". Однако фраза А. А. Кура построена так, что можно
понять, мол, именно это относится к "Влесо- вой книге". Вообще изложение А.
А. Кура не всегда до статочно отчетливо, и к некоторым его объяснениям не
обходимо относиться с осторожностью: он явно склонен сближать "Влесову
книгу" с традицией Индии, Вавилона и т. д., а между тем "Книга" совершенно
своеобразна и очень далека по содержанию от упомянутых источников. Далее
(стр. 14) он пишет: "На некоторых дощечках среди текста помещены фигуры,
изображающие быка и собак. Это глифы, т. е. картинное письмо, наличие
которых в тексте само собой указывает, что картинное письмо как основа
символов, знаков-букв еще не было изжито..." Это утверждение совершенно
неверно. На фото есть знак собаки (или лошади?)" но вне текста. О
присутствии в тексте этих знаков Ю. П. Миролюбов не творит ни слова, а речь
ведет о знаках на полях дощечек. Равным образом нет ни одной отметки в
тексте" что эти знаки были. Знаки не были частью текста. Они обозначали
нечто вовсе иное, имеющее к тексту лишь косвенное отношение. Они играли
роль каких-то указателей. Вообще стремление А. А. Кура связать во что бы то
ни стало "Влесову книгу" с Индией, Ассирией и т. д. недоказательно и
насильственно, хотя и понятно: А. А. Кур - ассиролог. Однако мы можем
положительно утверждать, что картинное, идеографическое письмо начисто
отсутствует во "Влесовой книге". Равным образом неверно и следующее
утверждение А. А. Кура (стр. 13): "Прототип этот родился где-то на юге и,
безусловно, в основе своей имеет азбуку Асур, или, как ее называют,
древнебиблей-скую, т. е. ту, на которой писались те древние документы, из
которых впоследствии выросла древняя Библия. Конечно, не надо эту азбуку
смешивать с т. н. еврейской, или иудо-раввинской, как изобретенной много
по-зже и после Рождества Христова". Не будем удаляться во тьму времен, о
которых мы почти ничего не знаем. Нам ясно одно: "влесовица", безусловно,
имела прототипом кириллицу, ибо по крайней мере 9/10 ее почти идентичны.
Обе эти азбуки основа-лись на греческой азбуке. Поэтому если связывать
алфа-вит Асур, то надо сравнивать его с греческим алфавитом, учитывая
также, писались ли буквы справа налево или слева направо, ибо это влияет на
технику письма и форму букв. Весьма возможно, что буквы Псалтыри, найденной
в Корсуне ев. Кириллом, были близки к буквам "вдесовицы", но утверждая",
что они были (стр. 14) "как раз