-- Спасибо, доктор. Проводите его сюда. Минут через десять.
     Оператор собрал графики и молча вышел.
     --  Вы уверены, что вам следует с  ним встречаться?  -- поинтересовался
Егоров.
     И вновь ответ последовал не сразу.
     -- Я ни в чем не уверен. Поэтому, должен на него посмотреть.
     Егоров включил монитор:
     -- Смотрите.
     На экране  появилась комната с полиграфом и компьютерами.  Возле  окна,
спиной  к  камере,  сложив руки  за  спиной и  слегка покачиваясь  на носках
кроссовок, стоял молодой человек в джинсовом костюме.
     -- Хорошо держится. Спокойный парень,  -- заметил Профессор. -- Даже не
пытается заглянуть в бумаги на столе. Что было бы вполне естественно.
     -- Он же просек телекамеру.
     -- Как вы на него вышли?
     -- Я представил отчет.
     -- Повторите.
     --  Через  отдел кадров училища.  Невольно  подсказал бывший  замполит,
полковник Митюков. Он следит за успехами выпускников. Даже  оборудовал стенд
"Наша  гордость".  Довольно  безобидный вид показухи.  Этот  парень  сначала
заинтересовал  меня  из-за   слома  карьеры.  Это  хорошо  ложилось  в  нашу
разработку. Но  решающим  фактором, конечно, стала его  поездка в Японию. На
юбилее училища я на него посмотрел. Подходит.
     -- Мы не знаем причины слома его карьеры.
     -- Я надеялся, выясним.
     -- Не выяснили. "Невыполнение боевого приказа".  За этим может быть что
угодно.  Зато  выяснили  чертову  дюжину странностей.  Откуда у  него  такая
дорогая  машина, деньги  на  строительство дома? На какие  шиши и  за  каким
чертом  он   раскатывает  по  Европам?  Участие  в   евразийском  ралли  для
собственного удовольствия. Это как прикажете понимать? -- Профессор помолчал
и с нескрываемым раздражением закончил: -- И главное, все эти вопросы встают
тогда, когда человек практически уже включен в нашу комбинацию!
     Егоров напомнил -- не оправдываясь, но словно бы возвращая Профессора к
реальности:
     -- Времени было в обрез. Но не поздно и переиграть.
     -- Я вас не обвиняю. Я пытаюсь понять, что происходит и  что необходимо
предпринять. Отменять операцию мы не можем. Об этом и речи нет. Нам не могли
его подсунуть? Этот ваш Митюков?
     -- Он такой же мой, как и ваш. Исключено.
     -- В нашей работе исключать нельзя ничего. И никогда. Вы знаете об этом
не хуже меня.
     -- Об операции известно только вам и мне. Или это не так?
     -- О деталях -- да, так.
     -- А в целом?
     Профессор недовольно поморщился:
     -- Не задавайте таких вопросов.
     -- Тогда не о чем  беспокоиться, -- подвел итог  Егоров. -- Подсовывают
серых воробышков, а не таких  экзотических фруктов -- с  новым  "террано"  и
женой в норке. Он, кстати,  и не  делает  тайны из своего  образа жизни. Это
лучшая гарантия, что он не подставка. Вас что-то смущает?
     -- Конкретно -- ничего. Мне он даже нравится. Да, нравится, -- повторил
Профессор,  разглядывая  на  экране монитора  Пастухова,  который уже  начал
нетерпеливо  поглядывать  на часы. -- Нормальный  молодой человек. Настолько
нормальный,  что невольно  ищешь серьгу  в ухе.  Или в  ноздре. Экзотический
фрукт,  говорите? Вы  правы, пожалуй. Таких не подсовывают.  А это,  в конце
концов, главное. Что ж, давайте с ним поговорим.
     На экране монитора было  видно,  как  в комнату  вошел оператор, что-то
сказал Пастухову. Тот довольно равнодушно кивнул и вышел из процедурной.
     Егоров выключил телевизор.
     Через несколько минут оператор ввел в кабинет Пастухова и остановился в
дверях, выжидающе глядя на Профессора.
     -- Можете быть свободны, -- кивнул тот.
     -- Слушаюсь, -- сказал оператор и вышел.
     --  Садитесь,  Сергей  Сергеевич.  Мне  хотелось  бы  задать  вам  пару
вопросов. Не возражаете?
     Пастухов оглянулся на подполковника Егорова:
     -- Вы нас не познакомили.
     -- Называйте меня Профессором.
     -- Профессором чего?
     -- Это важно?
     -- Интересно.
     -- Социологии, -- подсказал Егоров.
     -- Понятно.
     -- Что вам понятно? -- заинтересовался Профессор.
     -- То, что вы хотите  остаться инкогнито. До свиданья, Профессор. Всего
хорошего, подполковник. Позвоните на вахту, чтобы меня выпустили.
     -- Вы хотите уйти? -- спросил Профессор.
     -- Я не люблю иметь дело с таинственными незнакомцами.
     Профессор нахмурился.
     -- Не выступал бы ты, рейнджер, а? -- посоветовал Егоров.
     -- Так я могу уйти? -- повторил Пастухов.
     -- Разумеется, -- кивнул Профессор. -- В любой момент. Но я попросил бы
вас  не  спешить. Как  знать,  не  окажется  ли  наше  предложение  для  вас
интересным. Что  же до инкогнито  -- вы правы. Но есть  ситуации, когда, чем
меньше мы знаем друг о друге, тем лучше.
     --  Это игра в одни ворота.  Обо  мне  вы хотите  знать все.  Поэтому и
предложили проверку на полиграфе.
     -- Ты же согласился, -- напомнил Егоров.
     -- Просто хотел понять, что вас интересует.
     -- Понял?
     -- Это было нетрудно.
     -- Ну, хватит, -- поморщился Егоров. -- Полиграф -- это был лишь способ
проверить твою откровенность. Мы и без него знаем о тебе все.
     -- Рад за вас. Тогда переходите к делу.
     --  Не торопитесь,  подполковник,  -- проговорил Профессор.  --  Сергей
Сергеевич совершенно прав: все о человеке не  знает никто.  Даже он  сам. Мы
знаем о вас далеко не все. И кое-что хотели бы узнать.
     -- Спрашивайте.
     -- На какие средства вы живете?
     --   Работаю.  Сейчас,   например,  заканчиваю  оборудовать   столярную
мастерскую.  Буду   делать   оконные  рамы,  дверные  блоки.  Без   заказов,
рассчитываю, не останусь.
     -- Не сомневаюсь, что вы  разбогатеете, --  проговорил Профессор. -- Но
это в будущем. На что вы живете сейчас?
     -- На трудовые сбережения.
     -- Накопил в Чечне? -- с  иронией поинтересовался  Егоров. -- Сэкономил
из офицерского жалованья?
     -- Я и после армии не сидел без дела.
     --  Пас  деревенское  стадо.  Прибыльное  занятие,  а?  Настолько,  что
позволил себе слетать в Японию за "ниссан-террано"!
     --  Брать машину на заводе-изготовителе --  почти  вдвое, если не более
того,  дешевле,  чем  у  московских   дилеров.   И   можно   самому  выбрать
комплектацию. Без кондишен и квадрозвуков. Это тоже снижает цену.
     -- Учту. Когда заработаю хотя бы на вшивенькую  "хонду". Не подскажешь,
как это сделать?
     -- Вы всегда плаваете кругами?  Почему бы вам прямо не спросить, откуда
у меня трудовые сбережения.
     -- Вот именно. Откуда? -- спросил Егоров.
     -- Я выполнил пару конфиденциальных поручений. Мне за них заплатили.
     -- Это уже лучше. Каких поручений? Чьих?
     -- Вы не расслышали? Я сказал. Конфиденциальных.
     -- Иными  словами, вы  не  хотите сообщить  нам  об  этом, --  вмешался
Профессор. -- Не будем настаивать. Тем более что  наши вопросы  преследовали
другую цель: выяснить, нужны ли вам деньги.
     -- А они кому-нибудь не нужны? -- удивился Пастухов.
     -- Кто-нибудь нас не интересует. Нас интересуете вы.
     -- Нужны, конечно. Весь вопрос, какие это деньги. И за что.
     --  Вот мы и подошли к  сути, -- констатировал Профессор. -- Об®ясните,
подполковник,  нашему  гостю,  в чем  будет заключаться его работа. \ --  Но
после этого ты  уже  не сможешь дать  задний ход, --  предупредил Егоров. --
Согласен?
     -- Нет. Я не играю втемную.
     -- Но бабки-то тебе нужны? Сам сказал.
     --  У  меня  есть  работа.  И  она  мне  нравится. Через неделю  запущу
столярку. На жизнь заработаю.
     --  Не  пудри  нам   мозги.  И  себе  тоже.  Работа  у  него  есть!  --
пренебрежительно повторил  Егоров.  -- И она ему нравится! Только не пытайся
нас убедить, что  тебе не хочется  заняться серьезным  делом. Себя  убеждай.
Если сможешь. Не сможешь, рейнджер. Мы уже отравлены этим до печенок. Почище
любого алкаша или наркомана. И ты сам это прекрасно знаешь.  Я же видел, как
ты брал в руки "беретту"!
     -- Возможно, --  кивнул  Пастухов.  -- Но  втемную  на  серьезные  дела
подписываются только придурки. Вы сами бы подписались?
     -- Если бы доверял заказчику.
     -- А я могу вам доверять?
     Егоров вопросительно взглянул на Профессора. Тот кивнул:
     -- Без конкретики. В самых общих чертах.
     --  Дело не слишком  сложное, но требует определенных навыков, которыми
ты обладаешь, -- начал Егоров. -- В некоей  области в ноябре будут проходить
выборы губернатора. Область не  входила в так называемый  "красный пояс", но
сейчас  ситуация может измениться.  Причины стандартные: спад  производства,
задержка  зарплаты  и  пенсий.  И  так  далее.  Было  зарегистрировано  пять
кандидатов. Но реальные шансы только у  двух.  Один --  нынешний губернатор,
его поддерживает "Наш  дом  -- Россия".  Другой -- кандидат от КПРФ.  Дальше
разная  мелочь.  Надеюсь,  ты  уже понял,  что  мы  заинтересованы в  победе
демократического кандидата, то есть прежнего губернатора?
     --   Тем   самым   вы  хотите  сказать,   что   представляете  какую-то
правительственную структуру? -- уточнил Пастухов.
     --  Ты  правильно  понял,  --  подтвердил Егоров.  --  Наша  задача  --
обеспечить все условия для  свободного волеиз®явления.  Полный и  абсолютный
порядок на выборах.
     -- Это задача милиции и прокуратуры, -- напомнил Пастухов.
     --  Правильно.  Но  есть нюансы.  Мы  получили  информацию,  что  будет
предпринята попытка  сорвать второй  тур выборов,  если окажется, что  шансы
демократического  кандидата предпочтительнее.  Ты имеешь  представление, как
это можно сделать?
     -- Нет. В этих делах я разбираюсь не больше, чем любой телезритель.
     --  Об®ясняю. Если перед  вторым туром один из  кандидатов  снимет свою
кандидатуру, что будет?
     -- Победит оставшийся кандидат, -- предположил Пастухов.
     --  Нет, выборы будут  отменены. Так  как станут  безальтернативными. И
будут назначены новые выборы. Все с нуля. Это понятно?
     -- Да. Непонятно другое. С какой стати кандидату отказываться от борьбы
накануне решающего тура?
     --  Разные  могут   быть  причины.  Может  заболеть.  Может  попасть  в
автомобильную аварию. Или даже в самолетную катастрофу. В жизни все бывает.
     -- И могут убить? -- предположил Пастухов.
     -- Могут и убить, -- согласился Егоров.
     -- Убьют демократа, если его шансы окажутся лучше?
     -- Наоборот, -- поправил Егоров.  -- Убьют коммуниста. И  выборы  будут
сорваны. И не просто сорваны. Не понимаешь?
     -- Нет.
     --  Какой  партии  на  новых  выборах  прибавит  популярности  убийство
демократического кандидата?
     -- Демократической?
     -- Верно. НДР и всем, кто с ними блокируется. А убийство коммуниста?
     -- КПРФ?
     -- Вот ты и сам все понял.
     -- Я слышал,  что политика -- грязное дело, -- заметил Пастухов.  -- Вы
лишь подтверждаете, что это и впрямь так.
     -- Вы  не  правы,  --  возразил Профессор.  --  Любое  дело  может быть
грязным. Политика  -- не  исключение.  Важней  другое. Политика --  это дело
огромное. И чрезвычайно сложное,  с множеством подводных течений. То, что вы
видите на  экранах телевизоров,  --  итог противоборства  глубинных  сил.  В
политике  есть  только  один  критерий.  Результат.  Какими   средствами  он
достигается  --  вопрос  второй. Политика --  не  рыцарский турнир.  А  наши
противники  -- не рыцари  с открытым  забралом и цветами прекрасной дамы  на
плюмажах. Нет, не  рыцари. Это заставляет нас действовать  адекватно. Такова
реальность. И мы вынуждены с ней считаться. Прошу извинить  за эту небольшую
лекцию, но я был принужден ее прочитать. Продолжайте, подполковник.
     -- Отсюда вытекает и твое задание. У губернатора есть охрана. Так что с
ним  все  в  порядке.  Главная наша  задача  -- обеспечить  надежную  охрану
кандидата от КПРФ. Как это ни странно.
     -- Ничего  странного,  -- снова вмешался  Профессор. -- Наша  задача --
защита конституционных прав и жизни всех граждан. Каких бы  убеждений они ни
придерживались. Я хотел бы, Сергей Сергеевич, чтобы  на  этот  счет у вас не
было никаких сомнений.
     -- На этот счет у меня нет сомнений.
     --  Мы  сформировали  для  красного кандидата,  как его  там  называют,
неплохую  команду, --  продолжал Егоров.  -- Все профессионалы. Он не знает,
что это наши люди.  Они оформлены сотрудниками одного из московских охранных
агентств,   а  оплата  проведена  через  коммерческий  банк,  который  якобы
сочувствует коммунистам.
     --  Стоит  сказать,  что  возглавляет  эту  команду  лично подполковник
Егоров,  --  добавил Профессор. --  Но формально  начальником  охраны будете
считаться вы.
     -- Тогда я не понимаю, что мне там делать, -- сказал Пастухов.
     -- Сейчас поймешь, -- пообещал Егоров. --  Я и мои ребята  в городе уже
засветились.  И  чем  дальше, тем  будем  засвечиваться  все  больше.  Город
небольшой, через неделю-другую нас  будет знать  каждая бабка. Нужен человек
никому не известный, человек, который контролировал бы ситуацию со  стороны.
Ты  и будешь этим человеком. Твоя задача -- вычислить  киллера и обезвредить
его.
     -- Как?
     --  Абсолютно  надежно.  Для этого  есть только один  способ.  И ты его
знаешь.
     -- В момент покушения?
     -- До.
     -- Вот как?
     -- Сам факт покушения или попытки покушения -- уже реклама.
     -- Значит, не будет никакого следствия, никакого суда?
     -- Вот именно, -- подтвердил Егоров.
     -- Это убийство.
     -- Если называть вещи своими именами -- да. Пастухов встал.
     -- Спасибо  за внимание, господа.  Вы ошиблись. Эта работа не для меня.
Для убийства вам следует нанять убийцу.
     --  Сядьте,  Сергей  Сергеевич,  --  кивнул  Профессор.  --   Это   был
всего-навсего  тест. Мы хотели проверить ваши психоморальные установки. Меня
устроили результаты проверки. Нам не нужен убийца. И убийство не нужно. Ваша
задача заканчивается  раньше.  И  формулируется проще:  вычислить  киллера и
предотвратить  покушение. Лучше --  на  стадии подготовки. И лишь  в крайнем
случае  --  в  момент  покушения.  Согласитесь,  что ваши  действия  в  этой
ситуации,  какими  бы  они ни  были,  никто  не сможет  квалифицировать  как
убийство. Даже вы сами наедине со своей совестью. Вы согласны со мной?
     --  Допустим,  --  подумав, сказал  Пастухов. --  Вам  остается назвать
город.
     -- Иначе наш разговор закончится? -- уточнил Профессор.
     -- Да.
     --  Он  закончился.  Извините,  что  побеспокоили  вас.   Без   доверия
невозможно сотрудничество. Мы не  говорим вам многого  в ваших же интересах.
Лишняя информация  обяжет вас к согласию.  А насильственное согласие нам  не
нужно. Значит, мы будем вынуждены  изолировать вас. Как  минимум,  на  время
проведения операции. Вы понимаете, надеюсь, чем это продиктовано?
     -- Понимаю.
     -- На том и расстанемся.  И  забудем  про  эту  встречу. А вообще-то  я
разочарован. Я редко  ошибаюсь в  людях. Не думал, что ошибусь в вас.  Очень
жаль. Нам нужны такие люди, как вы. Молодые офицеры, которые еще  не забыли,
что такое  честь и долг.  Мы  знаем,  что вас  уволили из  армии за отказ от
выполнения  боевого  приказа.  Не  спрашиваю,  какой  приказ  вы  отказались
выполнить  и почему.  Уверен только в одном: не из-за трусости. Чечня -- это
Чечня. Грязная и бессмысленная война.  Она многое изменила в наших понятиях.
Невыполнение  приказа всегда было  воинским преступлением. Сейчас  это может
быть и проявлением гражданского  мужества. Странное  время. В новом обществе
рождается новая мораль.  Она и предопределит все будущие законы. В том числе
и воинские. Проводите нашего гостя, подполковник.
     Профессор вновь откинулся  к спинке кресла, прикрыл глаза и  снова стал
похож на старого грифа, нахохлившегося на вершине скалы.
     -- Когда вы сказали "нам нужны такие люди",  кого вы  имели в виду?  --
спросил Пастухов.
     Профессор равнодушно посмотрел на него и так же равнодушно ответил:
     -- Россию.
     Вот тут бы мне встать и уйти. Но я не ушел.
     -- Значит ли это, что ты согласен с нами работать? -- спросил Егоров.
     -- Пожалуй, да.
     -- Это не ответ.
     -- Да.
     -- Прекрасно, --  слегка оживился Профессор. -- Я все-таки не ошибся  в
вас. Когда мы примем  окончательное  решение, подполковник введет вас в курс
дела.  А  нам  сейчас  остается  обсудить  последний вопрос.  Размер  вашего
гонорара.  Мы предлагаем  вам  за эту  работу  десять  тысяч долларов.  Плюс
расходы по факту.
     -- Пятьдесят, -- сказал Пастухов.
     -- А не подавишься? -- изумился Егоров.
     Пастухов обернулся к нему:
     -- Будешь хамить, заставлю порезать.
     -- Не понимаю, -- проговорил Профессор. -- Что означает ваша фраза?
     -- Это из анекдота, --  об®яснил Пастухов. -- Новый русский приходит  в
магазин и просит взвесить десять граммов сыру. Продавщица  спрашивает: "А не
подавишься?" Он ей и отвечает: "Будешь хамить -- заставлю порезать".
     -- Это смешной анекдот, -- согласился Профессор. -- Но  сейчас не самое
подходящее время для шуток.
     -- А я не шутил. Вы назвали свою цену, я свою.
     -- Ваша цена не соответствует работе.
     -- Мне придется  рисковать  жизнью. Потому что вычислить киллера -- это
одно дело. А обезвредить -- совсем другое.
     -- Я склонен согласиться, -- подумав, сказал Профессор. -- Вы правы. За
риск  нужно  платить.  Десять  тысяч  --  аванс, остальное  после выполнения
задания. Продиктуете подполковнику реквизиты вашего банка.
     -- Никаких авансов. Все сразу, наличными и вперед.
     -- А теперь ты хамишь, -- заметил Егоров.
     -- Нет. Это был тоже небольшой тест. Мне хотелось понять,  как вы  сами
оцениваете сложность задания. И связанный с ним риск.
     -- И что вы поняли?
     -- Что я мог бы запросить вдвое больше. И вы бы согласились.
     -- Вы намерены это сделать? -- уточнил Профессор.
     --  Нет. Я назвал свои условия. Если вы  их принимаете,  будем считать,
что контракт заключен.
     -- Окончательное решение мы примем чуть  позже. Но думаю, мы согласимся
на ваши условия.
     --  Тогда  у меня  только один вопрос. А если ваша оценка  ситуации  не
соответствует действительности и киллер вообще не появится в городе?
     Профессор и подполковник Егоров переглянулись.
     -- Скажите ему, -- разрешил Профессор.
     И Егоров сказал:
     -- Он уже появился. И сделал первый выстрел.
     V
     Вот  так.  Появился.  И уже  сделал  первый  выстрел. И нужно  защитить
красного кандидата. И для  этого некие представители некой правительственной
структуры, предпочитающие  оставаться  неизвестными,  платят пятьдесят тысяч
баксов. И даже были готовы заплатить вдвое больше.
     Давно мне не вешали на уши столько лапши.
     Но понял  я  это гораздо позже.  А тогда,  закончив обсуждение деталей,
попрощался  с  Профессором  и  подполковником  Егоровым, вывел  свой джип  с
территории госпиталя и медленно  поехал  по асфальтовой  дороге, связывавшей
госпиталь с  Минским  шоссе,  поглядывая  на панель  японского  магнитофона.
Красный  светодиод  горел, цифры  на дисплее медленно  сменяли одна  другую.
Значит, запись шла.
     Я подавил желание сразу  включить  звук.  Уж если  я догадался оставить
"жучка" в кресле, на котором сидел, беседуя с Профессором и Егоровым, нельзя
было исключать, что такой же чип воткнули и в салон моего "террано", пока он
стоял перед парадным входом в госпиталь.  Впрочем, этот богатый  комплекс за
высоким бетонным забором был скорее не госпиталем, а закрытым санаторием или
реабилитационным центром для узкого круга лиц. Для очень узкого. Потому что,
проходя по застланным  ковровыми дорожками коридорам  и уютным холлам, я  не
увидел  ни  одного раненого  в коляске  или  на костылях. Вообще  никого  не
увидел.
     Через  полкилометра  я  заметил  с®езд  с  шоссе,  продрался по  старой
грунтовке и спрятал  "террано" в еловом подлеске. А  сам вернулся  поближе к
дороге.  Минут через  двадцать  в