шаги, которые будут признаны целесообразными Вашими экспертами.

                                                             Ваш Кейтель>.


                          <Рейхсминистр Риббентроп - рейхслейтеру Борману.

          Партайгеноссе Борман!
          Прошу Вас  ознакомить фюрера с письмом Паулюса,  пересланным мне
     фельдмаршалом Кейтелем.
                                                             Хайль Гитлер!
                                                          Ваш Риббентроп>.


                          <Рейхслейтер Борман - рейхсминистру Риббентропу.

          Партайгеноссе Риббентроп!
          Фюрер поручает Вам составить проект письма регенту Хорта.  Хайль
     Гитлер!
                                                              Ваш Борман>.


                                    <Регенту контр-адмиралу Хорти Миклошу.

          Ваше высочество!
          Та давняя и традиционная дружба,  которая связывает наши нации в
     течение  многих  столетий,  заставляет  меня  обратиться к Вам с этим
     письмом.  Коварство  Белграда  требует  от  нас  мер  решительных   и
     безотлагательных,   учитывая   тем   более  всю  сложность  ситуации,
     сложившейся  на  Балканах.  С  точки  зрения  международного   права,
     совершен   акт   беспрецедентного   произвола,  когда  правительство,
     получившее власть  из  рук  монарха,  низвергнуто  кучкой  английских
     наймитов во главе с Симовичем.  Та стабильность,  которую мы пытались
     столь долго достигнуть,  невозможна  отныне,  и  соотношение  сил  на
     Европейском  континенте  может  оказаться  не  в нашу пользу.  Именно
     поэтому мы считаем,  что зло не имеет права быть безнаказанным и  что
     час  возмездия  против  тех,  кто  уже один раз спровоцировал мировую
     войну,  пробил.  Я  думаю,  что  в  создавшейся   ситуации   интересы
     венгерской  нации  заставят Вас принять ту меру участия в предстоящей
     операции,  которая,  возможно, более полно охранит интересы Венгрии в
     тех   районах  Югославии,  где  проживает  значительное  число  Ваших
     соплеменников.  Я  считаю,   что   пришел   час,   когда   четкая   и
     бескомпромиссная   позиция  правительства  Вашего  Высочества  должна
     выразиться в согласованных с нами  акциях  -  лишь  это  обеспечит  и
     гарантирует венгерские интересы в Югославии.
                                                           Адольф Гитлер>.


     Ознакомившись с проектом письма,  переданным ему Риббентропом, Гитлер
раздраженно заметил:
     - Мы  начинаем войну,  а  не  дипломатическую интригу.  Это  написано
туманно и трусливо.
     Он замолчал на мгновенье,  и взгляд его тяжело замер на сером мраморе
колонн.  Борман сразу же полез за блокнотиком,  маленьким и потрепанным от
частого вытаскивания из  кармана,  он  заносил туда каждое слово,  которое
произносил фюрер.
     - Писать Хорти надо так, - начал фюрер. - <Ваше Высочество, я начинаю
операцию против сербских путчистов.  Югославия исчезнет с карты мира. Если
Вас волнует судьба венгров, населяющих районы Суботицы и Нового Сада, если
Вы хотите получить выход к Адриатике через Хорватию, которая будет создана
под  нашим  протекторатом,  Ваше  правительство  обязано  категорически  и
недвусмысленно определить свою  позицию в  течение ближайших суток>.  Все.
Это я  подпишу.  Я  готов подписывать только то,  что формулирует проблему
открыто и  принципиально.  Добавьте одну-две  фразы о  том,  что  нация не
простит ему  колебаний,  если югославы вырежут венгров так,  как  они  это
делают сейчас с несчастными немцами...
     - Но  при  чем  здесь  выход  к  Адриатике,   мой  фюрер?  -  спросил
Риббентроп.   -   Блистательный  и   честный  стиль  вашего  письма  может
диссонировать с утопизмом, заложенным в <Адриатическом варианте>...
     - Хорти был контр-адмиралом в австро-венгерской армии,  -  поморщился
Гитлер,  -  он  передавал флот Габсбургов Антанте.  Он  сохранил за  собой
адмиральский титул,  не довольствуясь высшим званием регента. Он мечтает о
море, Риббентроп. Это личное. А повод бороться за личное - судьба венгров,
которые сейчас в опасности, которых травят и бьют славяне.


                                               <Риббентроп - Веезенмайеру.
                                                          Строго секретно.

          Срочно организуйте материалы о притеснениях,  проводимых режимом
     Симовича против  венгерского  нацменьшинства  в  районах  Суботицы  и
     Нового  Сада.  Примите  все  меры  для того,  чтобы материал выглядел
     убедительно.  Срочно выслать мне  и  одновременно  через  венгерского
     консула  отправить  в Будапешт на имя Хорти и премьера Телеки.

                                                          Хайль   Гитлер!>


     Веезенмайер вызвал Фохта.
     - Немедленно  свяжитесь  с  венгерским консулом,  -  попросил  он,  -
подключите к  нему Дица или Штирлица,  и  пусть они срочно с®ездят в Новый
Сад.  Попросите Дица связаться с нашими людьми из <культурбунда>, живущими
в  венгерских районах.  Пусть они организуют материалы о  зверствах сербов
против венгерского национального меньшинства. Это надо сделать немедленно.
А  завтра пусть Штирлиц или Диц пригласят венгра и свозят его в Новый Сад.
Не больше дня на всю операцию. Ясно?
     Диц позвонил в  Новый Сад и поговорил с Гербертом Штаубе,  работавшим
окантовщиком гобеленов.  Разговор  их  был  странным и  касался  вопросов,
связанных  с  закупкой  поделок,   производимых  венгерскими  мастерами  -
резчиками по  дереву,  если,  впрочем,  таковые еще имеются.  Это был код,
известный всем резидентам шефа всеюгославского <культурбунда> Янка Зеппа.


                                                     <Лондон. Форин Оффис.

          Ш. имел  сегодня  беседу  с  доверенным   лицом   графа   Телеки
     профессором  Дьюлой  Нимеди.  Тот  утверждал,  что премьер противится
     <пристегиванию> Венгрии к югославскому конфликту,  однако Ш.  ответил
     Нимеди,  что  премьер  Телеки не должен иметь иллюзий по поводу того,
     как поведет себя Великобритания,  если Венгрия вступит в войну против
     Югославии.   Нимеди   утверждал,   что  Телеки  категорически  отверг
     требования Гитлера  и  сейчас  предпринимает  шаги  для  того,  чтобы
     сдержать  Хорти.  Однако  Телеки просил передать Черчиллю,  что он не
     сможет противостоять  всем  германским  требованиям  и,  хотя  войска
     Гитлера, видимо, пройдут сквозь страну, Венгрия тем не менее сохранит
     нейтралитет. Уход Телеки в отставку будет означать выход на авансцену
     лидера  венгерских  фашистов  Салаши,  натурализовавшегося  армянина,
     человека сильной  воли  и  фанатической  устремленности.  Салаши,  по
     словам   профессора   Нимеди,   сразу   же   пойдет   на   прямой   и
     бескомпромиссный союз с Гитлером;  он готов выполнить все  требования
     национал-социалистов,    ибо    его   организация,   опирающаяся   на
     люмпен-пролетариат и мелких  буржуа,  исповедует  идеологию,  которая
     рождена НСДАП.  Уход Телеки в отставку,  таким образом,  был бы актом
     капитуляции перед Гитлером;  дальнейшие контакты Будапешта с Лондоном
     были бы прерваны, и последняя центральноевропейская держава оказалась
     бы,  таким образом, полностью включенной в сферу германского влияния.
     Ш.  сказал, что правительство Его Величества относится с пониманием к
     сложностям венгерского кабинета, оказавшегося в окружении держав оси,
     и  добавил,  что нейтралитет Венгрии позволит ей избежать той участи,
     которая рано или поздно постигнет ее союзницу по Тройственному  пакту
     - Германию, ведущую военные действия. Нейтралитет Венгрии позволит ей
     в определенный момент оказаться посредником, а посреднические функции
     несут   в   себе  гораздо  более  перспективные  выгоды,  чем  слепое
     следование очевидным - в настоящее время - победам  нацистов.  Однако
     варварство никогда еще не побеждало окончательно,  хотя история знает
     примеры,  когда цивилизация отступала под натиском дикости для  того,
     чтобы,  собрав силы, нанести удар такой мощи, который всегда сокрушал
     и будет сокрушать агрессора.
                                             Советник посольства в Венгрии
                                                             Джеймс Линс>.


                                         <Рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру.

          Рейхсфюрер!
          Посылаю Вам  текст  расшифрованной  спецслужбой  записи   беседы
     регента  Хорти  с  премьером Телеки.  (Беседа была записана с помощью
     введенного   в   семью   адмирала   агента   Йоланка,   или   926-1.)
     Несущественные,  с точки зрения посла Эрдсмандорфа, части беседы были
     купированы,  однако я  счел  нужным  представить  Вам  полный  текст,
     считая,  что  если  МИД  может  довольствоваться  протокольной и ныне
     действенной стороной вопроса,  то службам РСХА целесообразно  быть  в
     курсе всех так называемых мелочей.
                                                             Хайль Гитлер!
                                                   С совершенным уважением
                                                 штандартенфюрер СС Грове,
                                            советник-посланник в Венгрии>.


          <Т е л е к и. Нет, благодарю. Я сегодня уже выпил двадцать чашек
     кофе.
          Х о р т и. Я спрошу чая.
          Т е л е к и.   Нет,   нет,   ваше  высочество,   пожалуйста,  не
     тревожьтесь...
          Х о р т и. У тебя больные глаза...
          Т е л е к и.  Я прошу,  я молю ваше высочество  еще  и  еще  раз
     взвесить свое решение. Соглашаясь на предложение Гитлера, мы отрезаем
     все  пути к отступлению.  Я только что получил телеграмму из Лондона.
     Барта вызвали в Форин Оффис и подтвердили,  что, если Венгрия решится
     на  какие-либо  шаги  против Югославии,  это будет означать не просто
     разрыв дипломатических отношений, но об®явление войны. В Москве посла
     пригласил  Молотов  и  сказал,  что Кремль <не поймет> шагов Венгрии,
     направленных против  сопредельных  с  нею  государств.  То  же  самое
     происходит  в Вашингтоне.  Хэлл дважды беседовал с Лигеди,  он грозил
     ему санкциями.
          Х о р т и.  Я бы согласился с твоими опасениями,  граф,  если бы
     Венгрия вступала в войну на стороне Гитлера.  Мы не вступаем в  войну
     на стороне Гитлера. Я же говорил тебе...
          Т е л е к и.  А на чьей же стороне мы тогда?!  На  чьей?  Войска
     чужой  державы на нашей территории.  Войска,  которые нанесут удар по
     дружественному нам  государству.  Войска,  которые  ударят  там,  где
     югославы  -  в  соответствии с нашим <Вечным договором о дружбе> - не
     держат своих войск. Вероломство остается вероломством вне зависимости
     от  того,  как об этом напишут журналисты.  Нашими газетами разжигают
     камины или подтираются во время охоты в Геделе,  когда  забыли  взять
     пипифакс.  Газеты  исчезнут  -  память о вероломстве мадьяр останется
     навечно.
          Х о р т и.  А может быть,  вероломство в том,  что  мы  спокойно
     будем наблюдать за оккупацией Гитлером тех земель,  где живут венгры?
     Может  быть,  вероломно по отношению к нации сидеть сложа руки,  пока
     танки Гитлера будут давить дома венгров,  живущих в Югославии?  Может
     быть, вероломно терпеть издевательства над братьями, когда их унижают
     сербы?
          Т е л е к и. Факты?
          Х о р т и.  Я не чиновник из досье,  граф!  У меня  есть  Другие
     дела;  пусть  собирают факты те,  кому это вменено в обязанность!  Мы
     должны думать о защите братьев по крови! Не о нападении, а о защите!
          Т е л е к и.  Не мне учить ваше высочество азбуке  агрессии.  Ее
     всегда припудривают терминологией обороны.  Если мы хоть  в  какой-то
     мере  поможем  сейчас  Гитлеру,  Венгрия  неминуемо  поставит  себя в
     положение воюющей державы,  а  мы  не  нужны  Берлину  как  возможные
     посредники в поисках мира. Мы нужны ему как союзники в войне. Если мы
     дадим Гитлеру хоть малейший повод,  он втащит нас в  войну.  Об  этом
     позаботятся Риббентроп и Геббельс.  Они умеют это делать. Во имя чего
     нам воевать? Во имя чего?
          Х о р т и  (смеется,  ходит по залу,  прикуривает от зажигалки с
     музыкальным перезвоном).  Я только что отпустил Эрдсмандорфа, Паулюса
     и Верста.  Здесь,  в этом кресле,  Эрдсмандорф поклялся, что немецкие
     войска пройдут через Венгрию незаметно,  как мыши.  Он подтвердил мне
     то,  что написал Гитлер: <Если вы хотите получить исконные венгерские
     земли, отданные Югославии версальскими тиранами, если вы хотите вновь
     видеть  на  картах мира Великую Венгрию,  вы должны принять участие в
     предстоящей кампании  под  любым  предлогом  и  в  любой  форме>.  Ты
     заметил,  он написал о Великой Венгрии.  Можно подумать, что он писал
     это не столько мне, сколько тебе, лучшему картографу мира.
          Т е л е к и. Самый дерьмовый картограф мира, так вернее сказать.
     Тридцать лет я отдал составлению карт Великой Венгрии,  тридцать  лет
     псу  под  хвост!  Если  бы  мы  не  были принуждены подписать <Вечный
     договор о дружбе> с Белградом три месяца назад,  если  бы  Гитлер  не
     вынудил  нас  лизать  зад Цветковичу для того лишь,  чтобы обеспечить
     его, Гитлера, балканский тыл, я бы первым высказался за отторжение от
     Югославии  наших Нового Сада и Суботицы.  Но я рожден мадьяром,  я не
     могу, я не смею играть понятием вечной дружбы! Это свято для венгров,
     ваше высочество! Я граф, я публично дал югославам слово о дружбе, и я
     должен разорвать мое слово и надругаться над ним?!  В конце концов  я
     премьер Венгрии, а не марионетка Риббентропа!
          Х о р т и.  Успокойся.  Выслушай меня. Гитлер только что прислал
     мне личное письмо. Он просил меня оставить его в секрете ото всех. От
     тебя у меня секретов нет.  Он пишет, что в случае нашего вступления в
     конфликт  он даст Венгрии выход к морю.  Ты понимаешь?!  Мы выйдем на
     Адриатику!  Мы станем морской державой, Пал, и стяг Венгрии, поднятый
     на мачтах нашего флота,  станет бороздить моря и океаны!  Мы потеряем
     наземные контакты с Лондоном,  но мы приобретем  морские,  самые  для
     Британии надежные и традиционные!  Я ждал двадцать лет этого великого
     часа,  граф!  Я дождался.  Я не могу просить тебя уйти в  отставку  -
     Салаши,  который  неминуемо  сядет  в  твое кресло,  будет служить не
     Венгрии, а Гитлеру. Он будет клясться Великой Венгрией, но служить он
     будет Берлину. Ты не имеешь права оставить меня.
          Т е л е к и. Как Гитлер мыслит наш выход к морю?
          Х о р т и. Хорватия предоставит нам коридор в Далмацию.
          Т е л е к и. Какие именно порты нам дадут?
          Х о р т и.  Пусть нам дадут хоть пять  миль  каменистого  белого
     адриатического берега. Пусть дадут три мили. Для начала этого хватит.
     Мы  вынесем в море доки и причалы,  мы сделаем венгерскую Венецию,  и
     это не будет опереточная Венеция Муссолини, это будет грозная Венеция
     мадьярского средневековья...
          Т е л е к и   (долгое  молчание,  шаги,   скрадываемые  коврами,
     покашливание). Если Гитлер пойдет на то, чтобы мы вступили в конфликт
     лишь после того,  как Югославия распадется и будет создана сепаратная
     Хорватия,  которая  даст  нам  -  при гарантии фюрера - выход к морю,
     тогда и только в этом случае мы можем согласиться  на  тайный  проход
     немецких войск через нашу территорию. Тогда (прикуривает от зажигалки
     с  музыкальным  перезвоном,  глубоко  затягивается,  хрипло  кашляет,
     сморкается) мы войдем в Суботицу и Новый Сад, но лишь после того, как
     Гитлер  сметет   с   лица   земли   белградский   режим.   Тогда   мы
     в ы н у ж д е н ы   будем войти в наши исконные земли единственно для
     того,  чтобы  оградить  от   насилий   проживающее   там   венгерское
     меньшинство.  Причем мы не будем писать, от чьих насилий мы ограждаем
     венгерское меньшинство,  видимо не от сербских,  если правительство в
     Белграде  перестанет существовать.  Видимо,  мы должны будем защитить
     венгров от насилий немецких!  Во всяком случае,  Барта сможет  именно
     так об®яснить этот наш вынужденный шаг Черчиллю.
          Х о р т и.  По-моему,  над  таким  предложением  стоит  серьезно
     подумать.  Мне кажется,  это великолепное предложение,  Пал.  Я прошу
     тебя разработать его к сегодняшнему вечеру.
          Т е л е к и.  Если Гитлер не согласится на такое предложение, мы
     не вправе лезть в Югославию,  ваше высочество.  Я,  во всяком случае,
     такого приказа министру обороны не отдам.
          Х о р т и.  Гитлер  примет  это  предложение.  Я  убежден.   Оно
     разумно.  Оно достойно.  Оно осторожно. Я напишу ему, он меня поймет,
     он умный и добрый человек.
          Т е л е к и.   Если  мы  сейчас  позволим  ослепить  себя  видом
     адриатических  волн  и  ликования  венгров  в  Суботице,  не  получив
     гарантии  на  нашу,  хотя бы внешнюю,  добропорядочность,  я выйду из
     игры, ваше высочество.
          Х о р т и (смеется). Главный бойскаут Венгрии всегда был склонен
     к приступам меланхолии. Если об этом узнают сто тысяч твоих питомцев,
     тебя  освищут  молодые,  Пал.  Я  жду  тебя вечером.  Твой план будет
     принят.  Немцев в Венгрии никто не заметит.  Мы не  вступим  в  войну
     первыми.   Мы   придем   для   спасения  людей,  живущих  в  условиях
     несуществующего государства.  Мы обмоем лица горькой  водой  зеленого
     Средиземного моря. Спасибо тебе за все. Иди>.


                                                                <Штаб ОКВ.
                                              Генерал-полковнику Гальдеру.

          Мой генерал!
          Начальник генерального  штаба  Генрих  Верст  сообщил  мне,  что
     Телеки дал окончательное согласие на проход  германских  войск  через
     венгерскую  территорию,  поставив условием <тайность> этой акции,  ее
     незаметность.  Верст - по согласованию со  мной  -  дал  такого  рода
     заверения премьер-министру. Таким образом, начиная с сегодняшнего дня
     можно осуществлять переброску войск к  северным  границам  Югославии.
     Карту предполагаемого размещения наших войск прилагаю.

                                                   С совершенным почтением
                                                    генерал-квартирмейстер
                                                            Ф. фон Паулюс.
                                                                Будапешт>.


                   <Рейхсминистру иностранных дел Йоахиму фон Риббентропу.

          Мой дорогой господин рейхсминистр!
          Под нажимом Хорти премьер Телеки согласился с пропуском немецких
     войск  и  дал  согласие  на  вход Венгрии в войну.  Его мотивировки я
     переслал Вам утром,  они наивны и легко поддаются нашим  коррективам.
     После  ряда  бесед  с  министрами  его  кабинета и с регентом я вынес
     твердое  убеждение,  что  Телеки,  являющийся  человеком,  бесспорно,
     талантливым,  о чем свидетельствуют его книги <Традиция и революция>,
     <Европейская проблема>,  <Настоящий чиновник>,  относится к тому типу
     политиков,  которые <умеют совмещать занятия социальным дарвинизмом и
     картографией с управлением делами государства>.  Телеки до сих пор не
     сделал для себя окончательного выбора:  либо - либо. Он отсиживался в
     науке после ухода с поста премьера в 1921  году,  когда  он  запятнал
     себя  двойственностью и метаниями между Хорти и Кар