толет, сунул
себе за пазуху.
   - Пусть берет. - Вася отвернулся. -  Он  теперь  годен  разве  что  для
раскалывания орехов.
   Битый начальник посмотрел на Льва, бледного, с перевязанной головой,  и
мы не заметили в нем раскаяния. Твердый был мужчина.
   - Куда ехать? - спросил капитан через толмача.
   - Эвдианем сейчас в столице.
   - Где это?
   Битый зарычал, рука его потянулась за пистолетом.
   - Мы действительно не знаем дороги  в  столицу,  -  сказал  капитан  на
чистом эколианском. - Забыли по причине, которую об®ясним лично Эвдианему.
   - Э, - сказал Вася, настраивая джефердар. - Сейчас он нам все покажет.
   И действительно, гипноволна  пробудила  в  Битом  изначально  дремавшее
человеколюбие и общительность. Присев рядом с Васей, он любезно  показывал
нам дорогу и весь лучился радушием.
   Я не буду описывать гнусный  пейзаж,  который  открылся  нам  с  высоты
птичьего полета: эти горы, сотворенные  из  мусора  и  отходов,  развалины
городов и заводов, свалки ненужного  барахла,  черные  от  гнили  озера  и
машины на  дорогах  и  обочинах  -  все  это  многократно  показывалось  в
передачах и фильмах, посвященных Эколе. Нет, не буду... Пока мы  летим,  у
меня есть время сказать, что дотошный читатель, видимо, заметил: никто  из
нас не похвалил Льва за героизм. А по-хорошему  грубоватый  Вася  Рамодин,
так тот даже вроде как прикрикнул: "Спи!" - хотя Лев спас  его,  Васю,  от
пули, прикрыв собой. А все отчего? Оттого, что  геройское  поведение  было
органично присуще нам, по-другому вести себя мы просто не умели.
   Мы пролетели над изреженным  зеленым  массивом,  в  центре  которого  и
располагалась  столица  Эколы.  Вездеход  опустился  на  зеленой  лужайке,
приятно контрастирующей со всем, что мы до  этого  видели.  Не  знаю,  что
успел сообщить сопровождавший нас Битый, но солдат поблизости  пока  видно
не было. Это нас порадовало, поскольку Лев после  операции  для  дела  был
непригоден. Хуже того, за ним глаз да глаз был нужен. Оставив  для  бдения
Васю, мы с капитаном вышли на лужайку. Дворец из белого камня, нуждающийся
в  ремонте,  но  еще  вполне  приличный,  вытянул  нам  навстречу  пологую
лестницу, зеленоватые ступени которой по краям украшали фигуры неизвестных
нам животных. Красивые фигуры, так как некрасивых животных не бывает. Нет,
описывать дворец я тоже не буду. Привычные колонны, пилястры,  бранзеля  и
вензелябры.  Все   это   сильно   напоминало   здание   овощной   базы   в
Ханты-Мансийске. Даже удивительно. В целом это нам  понравилось,  и  мы  с
капитаном даже как-то отмякли. Дышалось здесь легко, и воздух был влажен и
чист. Битый шел чуть впереди, положив руку за пазуху,  -  щупал  пистолет,
наверное. Выйдя из-под Васиного влияния, приветливость он  сразу  потерял,
гуля под глазом и ошмотья жестких усов в коросте  придавали  ему  какой-то
бандитский вид. По мере под®ема по лестнице он сгибался все ниже и  злобно
шипел на нас. Мой кибертолмач молчал, и только из вшитой в воротник  рации
доносилось приглушенное сопение Васи. На верхней площадке нам ведено  было
стоять, после чего Битый исчез.
   - Эвдианем повеял! - проникновенно  зазвучало  сверху,  и  мы  внезапно
увидели, что вокруг, пригибаясь, рассредоточились солдаты. Они  таращились
на нас через прорези прицелов.
   - На дергайся, - задышал под ухом Вася. - Ты мне смотреть мешаешь. Если
будут стрелять, сматывайтесь, я вас прикрою.  Не  дергайся,  я  говорю,  и
поправь медальон, ничего не видно.
   Эвдианем, пухлый мужчина  в  новом  хлопчатобумажном  комбинезоне  и  с
короной на голове, появился из-за колонны, видимо уже  рассмотрев  нас  во
всех подробностях. Мы с капитаном приветствовали его, склонив  на  секунду
головы. На секунду, не более. Внешность наша не очень поразила  Эвдианема,
но поведение не понравилось.
   - Мутанты, да? Подвальники? Я приказал пока  не  рубить  ваши  деревья,
Эвдианем милостив. Где был найден экипаж? Я  забираю  его.  Вы,  незаконно
живущие, будете служить мне и  со  временем  получите  звания  из  милости
живущих. Если научитесь сгибаться. - Он щелкнул пальцами,  и  в  отдалении
возник Битый. - Кто из вас ударил из моей милости живущего?
   - Эвдианем,  -  ответил  капитан,  -  твой  человек  стрелял  в  нашего
товарища, хотя мы ему ничем не угрожали.
   - Вы - незаконно живущие...
   - Нет! - теряя терпение, перебил капитан. - Нет, Эвдианем, всякая жизнь
законна, тем более жизнь человека!
   Мертвая пауза после этих слов, казалось, не имела конца. Капитан  же  и
нарушил молчание, пожалев Эвдианема, который  пытался  и  не  мог  сделать
выдоха, только синел.
   - Впрочем, у вас свои законы, у нас свои. Но мы в людей не стреляем,  и
нет у нас из милости живущих.
   - "Свои законы"... - прошептал наконец Эвдианем, искажаясь  в  лице.  -
Что значит "свои законы"? Как это?
   - Если Эвдианем помолчит, - совсем потерял почтительность капитан, - то
мы расскажем ему...
   И так как нас больше не перебивали, капитан коротко, но  ясно  изложил,
почему и как мы сюда попали. Сказать, что Эвдианем был сущим дубом,  я  не
могу. Главное он таки уразумел, но убедили его не столько слова,  сколько,
думаю, манера нашего поведения. Непостижимая для  него  независимость,  за
которой, конечно же, должна была стоять и непобедимая сила.  Впрочем,  так
оно и было.
   - Значит, оттуда? - Он ткнул пальцем в небо.
   - Естественно, откуда же еще?
   - М-да, теперь мне все понятно... - И Эвдианем согнулся.  К  чести  его
замечу: один раз, в спине. - И вода везде чистая? И  воздух?  И  еды  всем
хватает? Как, вы говорите, планета называется?
   - Наша? Земля.
   - А мы вот, - Эвдианем хихикнул, - за каких-то сто лет  половину  лесов
извели на газеты, в которых доказывали, что леса наши неистощимы. А вторую
половину - тоже на газеты, в которых призывали беречь лес.  Ну  и  еще  на
упаковку. Значит, оттуда? Ну, тогда приветствую вас на  Эколе,  богатые  и
могучие. Будьте моими гостями, и завтра мы посадим в  вашу  честь  восемь,
нет, шестнадцать деревьев. Я  прощаю  вас,  нет,  что  я  говорю,  это  вы
простите из моей  милости  живущего,  он  принял  вас  за  незаконников  и
исполнял закон.
   И мы стали гостями Эвдианема. И стали жить во дворце,  где  нам  отвели
самые шикарные апартаменты и уже на второй день стали кормить  отравленной
пищей, поскольку Эвдианем мечтал захватить наш вездеход. Яд мы  распознали
сразу, и я  почти  тут  же  синтезировал  противоядие,  смешивая  лечебные
коктейли в приносимой с собой посуде. Глупо это  все  было,  и  как-то  за
завтраком,  на  который  пригласил  нас  Эвдианем,  капитан,   разглядывая
медленно краснеющий кристалл индикатора ядов на перстне, так и сказал:
   - Глупо это, Эвдианем. Разве тебе не ясно, что яды нас не берут?  И  за
нами сила, понять которую ты не можешь. Я  не  говорю  уже  о  звездолете,
который всегда на орбите... Не принимай доброту за слабость.
   Эвдианем смотрел сквозь капитана. Он успел привыкнуть к нам и больше не
обращался со словами "богатые и могучие".
   - Хорошо, травить мы вас не будем - это  действительно  глупо.  Вы  все
равно в моей власти. Ну хотя бы сейчас. Подай  я  маленький  знак,  совсем
маленький, - и ваши деревья будут срублены. - Он отодвинул бокал  с  синим
вином. - Поэтому вам следует научиться сгибаться, глядишь, и деревья будут
целы. Пока.
   Мы уже знали, что  "срубить  дерево"  означает  убить.  На  Эколе  было
множество законов, но главный гласил: каждый  живущий  должен  иметь  свое
дерево.  Из  милости  живущие   пользовались   деревьями,   принадлежащими
Эвдианему. Незаконники деревьев не имели, и, следовательно, им нечем  было
дышать. Они, конечно, дышали, но, так  сказать,  контрабандно.  Поэтому  и
подлежали уничтожению на законном, по мнению Эвдианема, основании.
   - Вася, нам не верят, - шепнул капитан. - Мобилизуйся!
   Вася   нахмурился,   сосредоточился   и,   лишенный   румянца,   бросил
телекинетический взгляд окрест.
   Это было подобно вихрю. Свободно стоящие предметы - вазы с  цветами,  и
плоские тазы с прозрачной водой, символ богатства, и светильники с пахучим
маслом, расставленные на высоко  подвешенных  полках,  -  все  это,  разом
опрокинутое, сметенное со  своих  мест,  с  грохотом  посыпалось  на  пол.
Сверкнув очами, Вася сбил корону с головы Эвдианема и  под  конец  скрутил
штопором карабин в руках вбежавшего телохранителя.
   Бледный Эвдианем черными, без белков, глазами смотрел на  закипевшее  в
бокале вино.
   - Могу ли я заслужить прощение, о богатые и воистину могучие?
   - Не понимаю, - жестко  сказал  капитан.  -  Разве  только  сила  может
вызывать уважение? Только сила?
   - А что еще? Ответь, могучий.
   - Многое. Мастерство, красота, доброта.
   - Не понимаю.
   - Представь, я очищу воду на планете. Всю.
   - Зачем?
   - Для всех. Чтоб пили чистую.
   - Все? И незаконники?
   Мы посмотрели друг на друга. У капитана дернулось веко, а Вася  прикрыл
глаза, боялся за себя. Лева медленно поднял руку и  почесал-таки  затылок.
Оглядев наши лица, Эвдианем встал:
   - Я покупаю прощение, богатые и могучие.
   Мы молчали.
   - Пусть каждый выберет себе хранителя. Пойдемте.
   И мы пошли за ним, потому что он был нам  противен  и  интересен,  этот
наследный  владелец  леса,  высаженного  у  подножия  гор  с  заснеженными
вершинами и ледниками, от которых бежали сравнительно чистые ручьи, омывая
редкие сады и огороды. Владелец леса, а следовательно, и  жизней  людских,
ибо без леса, рождающего кислород, дышать на Эколе было бы почти  нечем...
Мы шли за ним по длинным переходам, плохо  освещенным  через  отверстия  в
потолках. Насколько нам удалось  узнать,  электроэнергия,  которую  давала
крохотная гидростанция, использовалась только для связи и  охраны  леса...
Внезапно перед нами открылся внутренний двор, заросший травой, уставленный
большими  и  малыми  клетками  и  застекленными  ящиками.  Из  них   самые
удивительные звери смотрели на нас ждущими глазами.
   - Эвдианем щедр. Это последние на планете хранители.  Пусть  каждый  из
вас возьмет себе хранителя по желанию.
   Кто  из  нас  мог  отказаться  от  такого  подарка?  Я  поднял   крышку
террариума, протянул руку и закрыл глаза. Кто-то мягко тронул мои  пальцы,
я почувствовал, как руку мою оплел и сразу прополз до плеча змей. Я открыл
глаза и увидел, что змей пушист и добр, и глаза его, как два рубина, и  он
ждет, чтобы я взял его к себе.
   Капитану показалась зверушка-малышка, усатая и полосатая. Капитан молча
раскрыл клапан нагрудного кармана, и зверушка мгновенно угнездилась в нем.
   Самого большого, с овчарку, зверя на  толстых  лапах  с  гребнем  вдоль
спины, очень смахивающего на дракона, позвал Вася. Он любит все солидное и
обстоятельное.  Зверь  сильно  обрадовался  и  пошел  к  Васе,   помахивая
раздвоенным на конце хвостом. Он облизал Васе руки, и терся о его ноги,  и
сразу возлюбил Васю всем своим драконьим сердцем. А Вася, наоборот, его.
   Лев долго ходил по этому  зверинцу  и  наконец  выбрал  колючку.  Самую
неприглядную из всех зверей.
   - А кто ее возьмет? У нее и надежды-то никакой не было, - об®яснил  нам
Лев. - У меня ей будет хорошо.
   Ладно, отношения пока были налажены,  но  спать  мы  ушли  в  вездеход,
который больше всего восхищал Эвдианема тем, что не требовал горючего, - о
ядерной энергетике на Эколе  и  понятия  не  имели.  В  вездеходе  не  так
просторно, но зато безопасно. Капитан долго ворочался, не в силах  уснуть.
Потом сел на койке по-турецки.
   - Как это они умудрились настолько  изгадить  свою  планету,  что  жить
невозможно стало? Это ж  и  подумать  страшно...  Разберемся.  Вообще,  во
многом надо разобраться и потому завтра  утром  мы  уходим,  Эвдианем  нас
боится и на открытый конфликт не пойдет. А сейчас я вызову вторую группу и
дисколет. Начнем работать.
   И мы начали. Мы разделились  на  группы  по  двое  и  вели  разведку  в
вымерших городах и поселках. Вскоре у  нас  уже  была  довольно  подробная
карта планеты, составленная по  данным  двух  картографических  спутников.
Везде было одно и то же. Процветающих  населенных  пунктов  обнаружить  не
удалось.
   Мы с Васей бродили по пустынным  улицам,  прислушиваясь  к  шорохам,  и
иногда слышали осторожные шаги или одиночные  выстрелы:  стреляли  в  нас.
Тогда мы обыскивали окрестные дома и всегда находили входы  в  подземелья,
как  правило  замаскированные  камнями.  Мы  спускались  ниже  по  длинным
лестницам и часто обнаруживали плантации грибов, растущих на мокром песке.
Находили странные конструкции из резервуаров  и  ржавых  труб,  в  которых
что-то шелестело и булькало. А однажды, подойдя тихо, застали у большого и
низкого открытого чана с десяток незаконников. Они стояли вокруг  него  на
коленях, доставали что-то клейкое и ели, не поднимая  голов.  Остро  пахло
дрожжами. Мы ушли незамеченные.
   Вообще, улицы, хоть и заваленные  обломками  и  ржавой  техникой,  были
безопаснее задворок, но именно на задворках  сохранялась  какая-то  жизнь.
Там чаще стреляли, но с этим приходилось мириться: у незаконников, видимо,
были свои законы, а мы, сытые и  одетые  в  свои  защитные  комбинезоны  с
кислородными  баллонами  на  плечах,  одним  своим   видом   провоцировали
нападения. Как правило, мы не реагировали на выстрелы, безопасные для нас,
но, когда однажды попали под пулеметный обстрел, Вася разозлился. Стреляли
из узкого окна бетонного  сооружения,  стоявшего  в  квадрате  из  колючей
проволоки. Мы, собственно,  к  нему  и  направлялись:  сравнительно  целые
постройки были редкостью. Наша индивидуальная  защита  была  надежной,  но
немного сковывала движения, почему Вася и разозлился -  он  никак  не  мог
привыкнуть к этой войне всех  против  всех.  Расстреливаемые  в  упор,  мы
подошли к запертым изнутри массивным железным дверям, и Вася  высадил  их,
срезав скобы.
   Незаконник дико глядел на  нас,  пытаясь  развернуть  от  окна  тяжелый
пулемет. Вася повел в его сторону раструбом джефердара, и мы прошли  мимо,
не дожидаясь, пока он уснет.
   Внутри были светящиеся стены, уводящие вниз переходы, часто  перекрытые
самодельными дотами более поздней постройки. Пройдя по  ним,  мы  вошли  в
хранилище. Ну да, склад еды, разложенной на полках  в  мешках,  бутылях  и
ящиках. Здесь обитало упитанное племя незаконников,  и  здесь  мы  впервые
увидели детей. И мужчины и женщины были увешаны оружием, они уставились на
нас и на стрелка, который, очнувшись от гипноза, успел догнать нас и волок
еще за собой пулемет. Он кричал, чтобы в нас не стреляли и, не дай Бог, не
бросали гранат - бесполезно, и лучше отдать нам все, что мы захотим,  чтоб
мы убрались отсюда.
   - Уйдем, - сказал Вася.
   И мы ушли, и за нами никто не гнался.
   В некогда миллионном городе мы сумели  обнаружить  едва  тысячу  людей,
обитающих в подземельях небольшими коммунами. Одному там было не  уцелеть,
а трое-четверо могли и раздобыть какую-нибудь  еду,  и  защитить  себя  от
соседей. Группы, как правило, перемещались в поисках кладов - случайно  не
обнаруженных ранее хранилищ продуктов и одежды. Занятие почти безнадежное,
но все же занятие...
   - А этот стрелок мне понравился, - вспомнил Вася, - быстро он пришел  в
себя. Изымем?
   - Берем, - согласился я. И мы вернулись за стрелком.
   Брали мы немногих, стараясь выбирать помоложе, но не из числа  вожаков,
тех мы совсем не трогали, чтобы не ослаблять групп выживших. А всех  брать
тоже смысла не было. На всех нас просто не хватало: всего-то  два  десятка
разведчиков на всю планету. Ну обучим мы сотню незаконников - и что? Капля
в море. Но и уйти от чужой беды мы не могли. Нужно было  помочь  уцелевшим
продержаться  до  прибытия  с  Земли  надлежащим  образом   подготовленной
спасательной экспедиции. Вопрос "помочь - не помочь" даже  не  обсуждался,
просто капитан как-то за завтраком сказал, словно между прочим:
   - Если хочешь делать добро, долго не раздумывай, корми, лечи, учи...
   - Научить недолго, а потом что? Второй виток спирали? - Вася  осторожно
гладил бархатные ноздри дракончика, сунул ему в розовую пасть бутерброд  с
говядиной, дракончик деликатно зажевал. - Неконтролируемый рост  населения
и  возникновение  неоправданных   потребностей,   основанное   на   ложном
представлении,  что  потребности  эти  должны  непрерывно   возрастать   и
удовлетворяться. И что? И снова войны за сырье, теперь уже  радиоактивное?
За сырье  и  территории.  И  эпидемии  от  скученности...  Если  первая  -
электробензиновая - фаза развития на Эколе длилась две сотни лет и в итоге
от миллиарда населения едва остался миллион на  всю  планету,  то  сколько
будет длиться вторая фаза, ядерная, толчок к которой дадим  мы?  Ведь  без
ядерной энергетики о восстановлении среды и думать нечего.
   - Это точно, без ядерной не обойтись.  Ну  а  насчет  второго  витка...
Может, они поумнеют после такого урока. У нас ведь тоже некоторые  думали,
что коммунизм - это когда всего невпроворот и ковры в  шесть  слоев...  Мы
ведь тоже не сразу поняли, что высшая цель - неограниченное удовлетворение
растущих  духовных  запросов   при   разумном   ограничении   потребностей
материальных. - Капитан, щурясь,  любовался  сиянием  гранатового  сока  в
хрустальном  бокале.  -  Самоограничение  -  вот  что  оказалось  наиболее
труднопрививаемым. А ежели как у них на Эколе и дышать нечем... думаю, они
себя  ограничивать  легко  научатся:  разве  сложно  подсчитать,   сколько
населения может безбедно содержать планета, и не превышать это число?
   Я слушал этот спор, гладил своего змея и думал, что, какова бы ни  была
линия последующего развития цивилизации Эколы, нам отступать  некуда,  все
равно в беде мы их оставить не можем. А потом, что за манера рассуждать: я
его накормлю, а вдруг он меня потом укусит? Ну и укусит, - может,  ты  его
не так погладил, не в ту сторону... Космос велик, а каждая планета - такая
маленькая. И каждую израсходовать на пустяки можно за сотню-другую лет,  а
это мгновение в жизни планеты. О  человек,  зачем  дан  тебе  разум?  И  я
радовался, что у нас на Земле ничего подобного и не могло  случиться,  что
предки наши были умны и благородны, и сберегли  для  нас  чистыми  воды  и
леса, и не дали эрозии сожрать те шестьдесят сантиметров почвенного  слоя,
которые кормят человечество.
   -  Мало  нас,  -  вздохнул  капитан.  -   Не   хочется,   но   вынужден
расформировать группы. Будем работать в одиночку, ну и каждый  берет  себе
одного-двух незаконников. Мера вынужденная. И что-то я обеспокоен...  Лев,
придется тебе пожить во дворце, будешь пока на связи, вроде диспетчера.  И
приглядывать, чтобы Эвдианем какую-нибудь пакость не учинил...
   А через несколько дней, помню,  проводили  мы  Васю  в  дальний  поиск.
Нагруженный едой и водой,  приборами  и  баллонами,  Вася  тяжело  шел  по
камням, рядом, почти налегке, семенил согнутый незаконник из подшефных,  и
бежал следом дракончик. Мы с капитаном стояли на  краю  кратера  потухшего
вулкана.  Внизу,  у  лазерных  резаков,  суетились  наши  незаконники,   и
скользили  мимо  ковши  скипов,  уносящие  из  кратера  дробленую  породу.
Планетолог утверждал, что в ней содержится достаточно исходных материалов,
чтобы сделать рентабельной добычу ядерного горючего. На склоне, неподалеку
от  лаборатории,  разместившейся  в   надувной   полусфере,   киберы   уже
монтировали установку для вторичной переработки руды.  Два  кибера  -  это
совсем немного, и потому возле них группировались  незаконники,  слушатели
ускоренных курсов, отобранные нами. Учились они с энтузиазмом,  но  и  ели
как не в себя: оранжереи, раскинутые нами  вблизи  места  посадки  катера,
работали с предельной нагрузкой. В  них  незаконники  трудились  с  особой
охотой.
   - Дел тут - жизни не хватит. - Струйка воздуха из-под щитка, наполовину
прикрывавшего лицо капитана, шевелила волосы  у  него  на  висках.  -  Мы,
конечно, подготовим гр