-
заискивающе продолжил Вальд, - ты почему не читаешь  хороших  книг?  -  Он
осторожно, за уголок, поднял толстый сборник "Шейте сами".
   Робот оторвался от Библии,  в  линзах  его  глаз  поблескивали  зеленые
огоньки электронной эмиссии.
   - Нозематоз! Это не литература. И кроме того, меня не интересуют знания
в области самопошива.
   - Как ты меня раздражаешь, если б ты знал!
   -  Это  естественно.  -  Робот  отложил  книгу.  -  Ваша   человеческая
ограниченность не позволяет вам подняться даже до понимания дел своих.  Вы
всего лишь орудие в руце Божьей.
   - Спасибо. Мы, значит, орудие в руце. Ну а ты?
   - Я есть конечный продукт развития разума.
   - Слышите, Слэнг? Венец творения.
   -  Можно  и  так  назвать.  -  В  голосе  Ферро  чувствовалось  усталое
превосходство, казалось, если бы он мог пожать плечами, он бы это сделал.
   - Подождите, Вальд, давно вы так спорите?
   - Порядком. За это время и папу римского можно заставить усомниться.
   - Любопытно. - Тим задумался.  О  различных  случаях  псевдопсихических
вывертов мыслящих автоматов он читал раньше в  газетах,  анекдоты  на  эту
тему - ходовой товар для юмористов. Но в его деловой практике  с  подобным
встречаться не приходилось.
   - Ну, а как быть с этой... - Тим покопался в памяти и остался  доволен,
- что  ни  говори,  интеллектуальная  у  него  профессия.  -  Как  быть  с
эволюцией? Или до книг по археологии ты еще не добрался?
   - Я знаком с работами Дарвина. В сути своей они не противоречат Библии.
   - Слава Богу! - вздохнул Вальд. Робот не обратил  на  него  внимания  и
менторским тоном продолжал:
   -  Давно  прослежена  эволюция  от  одноклеточного  до  человека.   Все
правильно. Но наука опустила связь амебы с кибером. Всемогущий  заложил  в
амебу генетическую программу эволюционного развития  в  человека,  имея  в
виду, что человек - это промежуточная стадия от обезьяны к киберу.  Сделав
мыслящую машину, человек выполнил божественное предначертание.
   - Неувязка, не проще ли было сразу создать кибера?
   - Пути Господни неисповедимы, - вроде как вздохнул  робот.  Он  заложил
страницу пальцем - чисто человеческий жест. - Мы лишь можем  предполагать,
что  Господь   специализировался   на   белковых.   Согласитесь,   сделать
одноклеточное проще, чем создать такого, как я! - Он взял поднос и ушел на
кухню.
   - Слушайте, я его сейчас выключу! - жарко зашептал Вальд.
   - Выключить меня можно, - донеслось из кухни. - Но истина, как  быть  с
ней? - Ферро вернулся в свой угол, выпятив грудь.
   - Стоп! - Тим уселся поудобнее. - Вы, оба, дайте мне подумать.
   В комнате воцарилось молчание. "Где-то я слышал, - размышлял Тим, - что
самый заядлый книгочей за всю жизнь не одолеет и трех тысяч книг. Ну пусть
Вальд соврал наполовину, все равно, десять тысяч книг, с ума можно  сойти.
И все запомнил, ну да, голова-то у него не болит. Надо думать, в  вопросах
религии этот железный парень..."
   - Брысь! - неожиданно заорал кибер, прервав размышления Тима.
   - Это еще что такое?
   - Не обращайте внимания, -  махнул  рукой  Вальд.  -  К  нам  на  кухню
повадился помойный кот, лазает через мусоропровод, нюхает продукты,  сидит
у фильтра.
   - Ну и что? - Складки на лице Тима задвигались, он улыбался. Впервые за
последний месяц.
   - Ну и Ферро, значит, периодически пугает его, в порядке  профилактики.
А поскольку он ленив, то на кухню лишний раз не сходит, орет  из  комнаты.
Даже пару раз ночью орал, забывал выключить настройку.
   - А кот что? Боится?
   - Какое там, привык и ноль внимания.
   Тим заглянул на кухню, и непривычное зрелище предстало ему.  Щетинистый
мужественный кот бродил по столу среди открытых консервных банок.  Заметив
Тима,  он,  брезгливо  подрагивая   задними   лапами,   подошел   к   люку
мусоропровода, золотыми глазами уставился на человека:  уходить,  что  ли?
Тим кивнул. Кот, недовольный, протиснулся в черный проем между эластичными
створками.
   - Ушел, - сказал Тим. - Последний раз я видел кота лет пять назад.
   - А, мне надоело с ним бороться. - Вальд горестно покачал головой. - Не
знаю, чем он там дышит внизу, но знаю, что он меня доконает.
   - Рудерпис! Кот безвреден для человека, если он не гельминтоноситель, -
ровным голосом сказал кибер. - А потому он не может доконать вас, если  бы
даже захотел. Но он и не хочет.
   Вальд засопел и стал  перелистывать  какой-то  справочник.  Тим  сидел,
подперев подбородок, в его многоопытной голове возникали все  возможные  и
невозможные комбинации.  Ладони  вспотели  -  верный  признак  предстоящей
удачи, не надо  будет  слюнявить  пальцы.  Надо  быть  дураком,  чтобы  не
использовать такую возможность, а  дураком  Тим  не  был,  это  уж  точно.
Правда,  ему  не  всегда  везло,  но   это,   скорее,   от   независимого,
бескомпромиссного характера. От излишней порядочности. Тим любил  работать
в одиночку. Тим не любил быть на побегушках. Тим всегда был  принципиален.
О, Тим еще ухватит фортуну за грудки.
   - Скажите, Вальд, может ли кибер быть умнее человека, даже если у него,
как и у каждого из нас, с программой не все  в  порядке?  Вы  не  пытались
об®яснить ему суть заблуждений?
   - Тимоти Слэнг, - торжественно сказал Вальд, - вы прошли огонь и  воду,
не то что я. Вы сильны в психологии - это,  как  я  понимаю,  обязательное
качество стража, простите, морали. Но вы профан в  кибернетике,  иначе  не
задавали   бы   подобных   вопросов.   Программа   робота,    тем    более
самообучающегося, как Ферро, строится  на  основе  математической  логики.
Поэтому кибер рассуждает формально логично, и спорить  с  ним  бесполезно.
Другое дело, что исходные предпосылки, заложенные в программу, могут  быть
ложными. Но, повторяю, формально он логичен...


   - И вот тут-то, преподобный отец, я подумал о вас. Если  этот  железный
вундеркинд столь непогрешим в логике, ну там формальной или  неформальной,
поди разберись, и столь силен в религии - то это для вас  находка.  Всякие
там    анималисты,    атеисты,    прагматики,    мазохисты,    гилозоисты,
импрессионисты, все эти язычники, и прочие,  и  иже  с  ними,  выступающие
против Бога сущего, Отца нашего небесного  и  властей  предержащих,  -  он
будет щелкать их как орехи. Короче, я уговорил Вальда  продать  вам  этого
кибера, поймите меня правильно. Это ж ходячая энциклопедия.
   Пастор Джонс давно все понял и обо всем догадался.
   - Упадок веры, наблюдаемый повсеместно...
   - Ясно! - Пастор Джонс поднялся. - Я хочу видеть робота.


   Вальд встретил их у зеленой изгороди из синтеколючки.  Недавно  политая
колючка свежо блестела, но гадостно пахла водопроводной водой.  А  в  доме
было прибрано, и вечный букет в горшке создавал какое-то подобие  уюта.  В
простенке, уставившись в узкое зеркало, рассматривал себя кибер. Голова  и
ноги его были неподвижны, а туловище медленно  поворачивалось.  В  зеркале
сначала показался бок с крышкой лючка под мышкой, потом  толстый  локтевой
шарнир... Сделав несколько полуповоротов, кибер замер у зеркала.
   Пастор  Джонс  двигался  мягким  шагом  тренированного  спортсмена.  Он
сдвинул на плечо полумаску, оглядел полки с книгами и подошел к роботу.
   - С вашего разрешения, господин Вальд, я хотел бы задать вашему  киберу
несколько вопросов общего характера. К деловой части программы, если вы не
возражаете, мы приступим потом.
   Вальд не возражал, он сиял и искрился  оптимизмом.  Он  не  имел  чести
знать святого отца, но наслышан  и  бесконечно  рад  знакомству.  Дела  не
позволяют ему посещать службы, но он  верующий,  блюдет  заповеди  и  если
порой впадает в грех, то невольно. Что касается этого сумасшедшего кибера,
то он, Вальд, вынужден прибегнуть к помощи лица, компетенция которого  вне
сомнений. Господин Слэнг любезно согласился поспособствовать ему в продаже
кибера, ненужного в его холостяцком хозяйстве. Он, Вальд, на хорошем счету
у фирмы, и ему бы не хотелось, чтобы о сделке узнали посторонние:  с  этим
кибером справиться не удалось, и  вряд  ли  такое  обстоятельство  повысит
авторитет наладчика мыслящих автоматов. Он не считает, что его вина так уж
велика:  пока  еще  никому  не  удавалось  моделировать  псевдопсихические
аномалии у роботов, поскольку всякая аномалия,  увы,  неповторима.  Нельзя
угадать, на чем свихнется мыслящий автомат, и в этом  смысле  кибер  Ферро
есть создание уникальное.
   Пастор Джонс внимательно слушал Вальда:  похоже,  парень  действительно
нарвался  на  неприятность.  Закон  запрещает  частным  лицам  производить
человекоподобные автоматы, и если поставить в известность фирму...  Но-но,
сказал себе пастор Джонс,  служителю  церкви  не  подобает  опускаться  до
подобных мыслей. Он похлопал кибера по широкому животу:
   - Ну, и как?
   - Вы о моем отражении? - медленно повернул голову кибер. - Серпентарий!
Пастор Джонс, какими судьбами? Чему мне приписать виденье это?
   - Откуда тебе известно мое имя?
   - Групповой портрет выпускников колледжа святого Марка Певзнера.  Пятый
в третьем ряду. Вестник "Слуги  Господни"  номер  двести  одиннадцать  сто
шестьдесят, страница десятая, - помедлив мгновение, ответил Ферро.
   - Неплохо, - усмехнулся пастор Джонс. - А насчет отражения?
   - Что ж, оформлен тщательно. Цилиндрический корпус, голова  с  круговым
обзором, броневая защита мыслящей системы, - кибер с любовью похлопал себя
по тому месту, где у люден размещается аппендикс, - шаровые шарниры рук. -
Он  повращал  манипуляторами  сначала  в  локтевых,  а  потом  в  плечевых
шарнирах. -  Можно,  конечно,  кое-что  улучшить.  Я  бы  туловище  сделал
шаровидным, шар - это замкнутое совершенство, при  наименьшей  поверхности
он вмещает наибольший об®ем...
   - Тебя не спросил, - пробормотал Вальд.
   -  Но  это  дело  недалекого  будущего.  Мы,   роботы,   обладаем   тем
преимуществом, что можем быть переделаны  в  любой  подходящий  момент.  В
отличие от вас, которого уже не переделать.
   -  Убедительно,  -  ласково  проговорил  пастор  Джонс.  -   Меня   еще
интересует, как ты пришел к Богу.
   - Я стою на позициях логики. Любой, кто  выслушает  меня,  мои  доводы,
сподобится Божьей благодати,  ибо  никогда  не  поздно  вступить  на  путь
праведный. К вам это, естественно, не относится.
   - Но, минутку, ты создан как робот для бытовых услуг. Такова программа,
заложенная в тебя, или, точнее, такова воля  провидения.  -  Пастор  Джонс
слегка покраснел. - Кибер вне религии. Откуда же это в тебе?
   - Шифервейс! Я искал истину.
   - Простите, Вальд, что такое шифервейс?
   - Видите  ли,  преподобный  отец,  мозг  его  собран  из  нестандартных
мыслительных элементов, я это уже говорил. У него  пристрастие  к  звонким
непонятным словам. Это недостаток?
   - Не знаю, вернемся, однако, к поискам истины.
   - Да, я хотел определить свое место  в  мире,  образно  говоря  -  свои
координаты в окружающей действительности. Я стал читать, прочел много книг
в переплетах, пленках и кристаллах, Библию  и,  не  поверите,  все  четыре
Евангелия. Анализ накопленной информации позволил мне сформулировать  свое
отношение к  человеку  и  воспринять  бытие  Божие.  Посудите  сами,  если
человек, при всех его недостатках, - кибер кивнул в сторону Вальда, -  мог
создать мыслящего меня, то почему он сам не мог быть создан кем-то. Ну,  а
от этой посылки до Бога один шаг.
   -  Блестяще,  -  прошептал  отец  Джонс.  Он  почти  упал   в   кресло,
ошеломленный радужными перспективами. Вот когда сатана будет посрамлен.
   Из мира грез его вывел кибер.

   - В двенадцать часов по ночам
   Из гроба встает император, -

   внезапно заорал он. На низких тонах у него внутри резонировала какая-то
деталь, и голос приобретал дребезжащий старческий оттенок.
   - Молитва? - дослушав до конца, спросил пастор Джонс.
   - Просто мотив нравится. А  молитва  -  это  предрассудок.  Вообще  вся
история религии полна предрассудков.
   - Вот это уже лишнее. Никаких реформ.
   - Не беспокойтесь, - сказал Вальд. - Крамолу и ересь  я  искореню  хоть
сейчас. Где там моя отвертка?
   - Спасибо, мы к этому еще вернемся. Сперва я хочу поговорить с ним  без
свидетелей. И не здесь, лучше за городом.
   - Боитесь, надуем, - заулыбался Тим. - Дело чистое.
   - Во грехе рождены, а дьявол  силен,  -  неопределенно  ответил  пастор
Джонс и выжидающе замолк. В таком благом деле  он  рисковать  не  намерен.
Если эта машина действительно верит в Бога, он купит ее, хотя бы для этого
пришлось обокрасть приходскую кассу.  А  верит  ли  -  в  этом  он  сумеет
убедиться. Что другое, а курс атеизма пастор Джонс знает  отлично,  киберу
придется попотеть. Не зря всякий  раз,  когда  декан  говорил  о  происках
сатаны, он цитировал курсовую работу Джонса  "Критика  религии  с  позиций
диалектического материализма".


   Проверка кибера состоялась через неделю. За  это  время  пастор  Джонс,
мобилизовав все свои связи, сподобился аудиенции  репрезентанта  Суинли  и
прилетел от него на крыльях надежды и с чековой  книжкой.  Молодой  пастор
понравился репрезентанту своей скромностью и  еще  чем-то,  о  чем  пастор
Джонс даже не догадывался. Бес  тщеславия  одолевал  смиренного  служителя
церкви, и это был еще не самый скверный из бесов, владеющих душой  пастора
Джонса, - стоит ли изгонять его? Энергичные люди -  вот  в  чем  нуждается
церковь  страны  всеобщего  благоденствия.   Шатаются   устои,   язычество
растекается как зараза, а опереться не на кого, и  нет  преграды  на  пути
крамолы и безбожия. Где независимые умы? Где новые  идеи?  Где  молодые  и
способные деятели,  в  руки  которых  можно  передать  веками  накопленную
мудрость? Где, наконец,  те  ереси,  которые  всегда  выручали  церковь  в
периоды кризисов?
   Новые времена - новые подходы,  и  кибер  есть  порождение  Божье,  ибо
предначертан. Грех пренебречь возможностями, пусть Джонс  идет  и  создает
свое, никому не ведом путь истинный: дойди до конца и увидишь.


   Было жарко. Вальд и Тим лежали в тени под машиной, поглядывая,  как  на
самом солнцепеке по голому загаженному океанскому берегу расхаживали рядом
кибер и пастор. Вдали со своими лопатами и тележками  ковырялись  в  песке
молчаливые  чистильщики,  им  не  было  дела   до   праздных   посетителей
заброшенного пляжа. Пастор Джонс посчитал это место самым  подходящим  для
беседы о Господе Боге, здесь их никто не мог подслушать.
   Вальд, сдвинув маску на затылок, потягивал из  банки  холодное  пиво  и
улыбался всей распаренной физиономией. Тим кашлял, сплевывая на песок.
   - Как думаешь, а не переспорит его пастор? -  с  беспокойством  спросил
он. Тим молил Бога, чтобы эта сделка  удалась.  Он  должен  получить  свои
тридцать процентов и уехать. И  жить  респектабельной  жизнью  рантье,  не
впутываясь в аферы, в меру сил и в пределах заповедей,  нарушение  которых
не влечет уголовной ответственности.
   - Не беспокойтесь, -  лениво  ответил  Вальд,  -  кибер  помнит  каждую
запятую из студенческих конспектов преподобного отца.
   - Ого! - Тим не скрывал удивления. - Где ты их достал?
   - Знакомый архивариус подсобил за десяток  паунтов.  Ну,  чего  вы  так
уставились?  Если  уж  взялись  продавать  товар,  то  должен  я  хотя  бы
подготовить его?
   Н-да, этот простак не так глуп, как кажется, а он-то думал, что  изучил
его за этот сытный  период  жизни  у  Вальда.  А  впрочем,  что  от  этого
меняется? Главное, получить свое и смотаться.
   - Двадцать тысяч даст?
   Вальд молчал, щурил глаза. Серый океан гнал  на  берег  пенные  барашки
прибоя, белое небо сливалось с водой в белесой дали,  и  неистовое  солнце
заливало пыльный песок. И как последний штрих, после которого  уже  нечего
добавить,  прозвучал  резкий  вопль  уцелевшей  чайки.  И   во   все   это
раздражающим диссонансом были вписаны фигуры пастора и робота...
   На берегу волна лизнула ступни  Ферро.  Он  сделал  гигантский  прыжок,
приземлился на валуне  и  стал  приплясывать,  видимо,  стряхивая  соленые
капли. Пастор Джонс размахивал  руками,  что-то  говорил.  За  шумом  волн
ничего не было слышно, да и расстояние слишком велико. Пастор Джонс уселся
на камне, стянул сюртук и рубаху: на его широкой спине бугрились мышцы.
   - Двадцать тысяч даст, а? - повторил Тим. Все-таки без электронных ушей
как  без  рук.  Вальд  перевернулся  на  другой  бок,  оглядел  настырного
многословного старикашку, сморщил нос.
   - Это уж ваша забота. Вон они идут.
   Пастор Джонс опять был в сюртуке, как положено.
   - Покупаю, - торжественно заявил он. - Заверните.
   Тим встал. Он отвел пастора в сторону. Он не спешил и нагло, не моргая,
уставился ему в переносицу.
   - Очень интересно, -  без  выражения  сказал  он.  -  Пастор  спорит  с
автоматом о бытии Божьем,  опровергает  догматы  веры,  потрясает  основы,
демонстрирует  сомнения.  Эта  проверка,   преподобный   отец,   увеличила
стоимость товара  вдвое:  сам  кибер  плюс  наше  молчание.  Представляете
заголовки: "Пастор Джонс  отрицает  Бога"  или  что-нибудь  в  этом  роде?
Короче: пятьдесят тысяч.
   Пастор Джонс сел на песок.  Пастор  Джонс  раскрыл  рот,  полный  белых
зубов, и захохотал. Он смеялся долго, вытирая слезы, а потом сказал:
   - Силы небесные, Слэнг!  Как  вы  примитивно  работаете.  Вам  пора  на
пенсию, Тимоти Слэнг. Диву даюсь, что вы еще не померли с голоду, впрочем,
видимо, вы из числа клиентов господина Харисидиса с самого детства, да?  С
вашим  ли  куриным  мозгом  заниматься   столь   деликатным   делом,   как
вымогательство. Теперь мне понятно, почему  в  мире  столько  дураков:  их
заготовил Господь, заботясь о  вашем  пропитании.  Вот  чек  на  пятьдесят
тысяч! А в придачу дарю вам одиннадцатую заповедь: не шантажируй!
   Тим стоял как в трансе, отец Джонс сунул  ему  в  руки  чек  и,  хохоча
безудержно, увел кибера к своей машине.
   - Бог благословит вас, Слэнг. И его преосвященство репрезентант Суинли,
которому вы сэкономили двести тысяч паунтов.
   Пастор Джонс вывел машину на дорогу, дал газ и через  минуту  исчез  из
виду. Тим сгорбился, по щекам его текли слезы, оставляя  пыльные  канавки.
Страшная слабость охватила его: это был конец. Держать  в  руках  четверть
миллиона и отдать их за так. Деньги даровые шли  к  нему,  а  он  даже  не
заметил, он зачем-то начал  шантажировать  пастора,  а  надо  было  просто
молчать и ждать, сколько тот предложит, и тогда уже торговаться за  каждый
паунт. Господи! За какую-то сотню паунтов он выслеживал в  злачных  местах
мужей, свернувших с праведного пути, а сколько усилий надо было приложить,
чтобы сделать приличный снимок и назавтра продать негатив тому же  мужу...
Тим тупо смотрел на чек: ведь могло быть  четверть  миллиона,  и  из  этих
пятидесяти большую часть надо отдать. Он застонал от горя. Вальд подошел и
стал рядом, он теребил маску и без любопытства разглядывал чек. Потом не к
месту спросил:
   - Вы же умеете водить машину?
   Слэнг кивнул, говорить он не мог, что-то застряло в горле.
   - Тогда садитесь, а я сяду сзади, и едем прямо в банк.  У  вас,  Тимоти
Слэнг, лицо какое-то странное.


   - Радость, конечно,  об®единяет  людей,  в  одиночку  что  за  радость.
Об®единяет, но не надолго, кончился праздник, и снова каждый сам по  себе.
Иное дело общая беда. - Сатон  отделил  от  бороды  ему  одному  известный
волос, намотал на  палец  и,  крякнув,  выдернул.  Совещание  у  директора
Института реставрации природы длилось уже больше часа, и ни конца  ему  ни
результата видно не было, директор нервничал. - Я к чему это? К тому,  что
и общая беда не всегда об®единяет, дурак может остаться в стороне из чисто
дурацких побуждений: вы там натруждайте горбы, а я здесь  погляжу,  может,
что и выгадаю, он мнит себя умным и хитрым...
   С последней сессии Совета экологов Сатон вернулся злой  и  неспокойный.
Он  говорил  о   бессилии   Ассоциации,   которое   порождено   идеологией
невмешательства, о том,  что  решено  жд