очке. Поймем ли мы этот  мир?  Отвергнет
ли он нас? Или просто не заметит нашего присутствия?"
   - Ближайший человек находится в  миллиардах  километров  отсюда,  -
сказал Павлыш.
   - Ну вот, - отозвалась Салли. - Зачем угадывать мои мысли?
   - Но миллиард километров не так уж и много, - сказал Павлыш. - Наше
существование зарегистрировано везде, где только можно. В  космофлоте,
на Земле-14, в Дальней разведке, в ЦКИ, нам идет стаж и  насчитываются
премиальные недели. Если с нами что-то  случится,  поднимется  большая
буча - спасательные крейсеры кинутся сюда со всех концов Галактики...
   - А если опоздают?
   - Для того чтобы не опоздали, - сказал Павлыш  назидательно,  -  мы
должны себя хорошо вести и слушаться тетю Клавдию. И ничего плохого не
случится. Главное - мыть руки перед едой.
   - Я догадалась, - сказала Салли. - Вам одиноко, и вы  уже  жалеете,
что полетели с нами.
   - Ни в коем случае.
   Павлыш продолжал смотреть на лес. Ему хотелось увидеть в  нем  хоть
какое-нибудь движение, жизнь. И ему  показалось,  что  деревья  начали
медленно, будто вступая в сомнамбулический танец, покачивать  ветвями,
изгибать стволы, подчиняясь общему, как бы рожденному отдаленным  боем
барабанов, ритму.

        x x x

   Станция поиска затаилась на краю большого леса.
   После первых двух  дней  активности,  суматохи,  установки  купола,
разгрузки наступила тишина.
   Никто не выходил из станции, и ее тонкие  двойные  стены  заглушали
любой звук, раздававшийся внутри.
   Неподвижное не пугает.
   Лес начал привыкать к тому, что рядом с ним живет чужое.
   Павлыш, хоть и был очень  занят  эти  первые  дни,  с  любопытством
наблюдал за процессом вживания станции в новый мир. Тем более что  уже
были включены камеры внешнего наблюдения, работал метеопункт, а  буры,
установленные под геокуполом, принялись шустро вгрызаться  в  землю  -
началось познание леса и земли, об®ективное, не связанное  с  органами
чувств,  потому  что  приборы  немедленно  кодировали  информацию.   А
закодированные понятия ведут к обобщениям закономерным, потому что все
планеты состоят из одних и тех же элементов, даже чаще всего в тех  же
сочетаниях, а живая  природа  подчиняется  общим  законам  генетики  я
состоит из тех же  белков  в  любом  месте  Галактики.  Разница  не  в
биологической сущности, а во внешних особенностях. Поэтому Павлыш  все
время ощущал  неудовлетворенность  от  расхождения  между  накоплением
об®ективных знаний и полным чувственным неведением.
   Он понимал, что безумие -  выйти  наружу,  глубоко  вдохнуть  этого
живого, не стерилизованного воздуха, размять в руке  лист  дерева  или
сорвать  травинку  и  понюхать  ее.  Он  знал,  что  за   спокойствием
окружающего мира таятся силы, враждебные человеку, не потому, что  они
направлены именно против человека, а потому, что они  абсолютно  чужды
ему, не знают его и постараются отторгнуть, как только  он  попытается
войти с ним в контакт.
   На третий день утром Павлыш  собрался  запустить  первый  биоскаут.
Всего биоскаутов было  три  -  им  предстояло  обследовать  атмосферу,
регистрируя химический и биологический состав ее  на  разных  высотах.
Подобные же скауты были  и  у  Клавдии,  но  их  задачей  было  снятие
геологической карты  планеты.  Разница  была  в  том,  что,  в  случае
необходимости, Клавдия могла заставить скаут  опуститься  на  землю  и
даже провести опытное бурение. Скауты Павлыша - накопители информации,
о которой они  сообщают  по  возвращении.  Тогда  Павлыш  проглядывает
препарированный скаутом отчет, просматривает снимки, определяет точки,
куда следует отправиться самому.
   Павлыш прошел низким овальным коридором в свою лабораторию.
   Скауты ждали его, лежа на высоких подставках. Павлыш по  программе,
разработанной давно и для всех стандартных  ситуаций,  должен  был  на
первом этапе посылать скауты  ромашкой.  Каждый  вылет  соответствовал
лепестку ромашки. Длина "лепестка" - пятьсот километров, высота полета
варьируется. Эллипс первого "лепестка"  проходит  на  высоте  тридцати
километров, все последующие опускаются ниже. Таким образом исследуется
как бы цилиндр атмосферы высотой в тридцать  километров,  диаметром  в
тысячу.
   Сама процедура  запуска  была  несложна.  Задав  скауту  программу,
Павлыш включил запуск, и дальнейшее проходило без его участия.
   Скаут подмигнул ему зеленым огоньком готовности, подставка пришла в
движение, поднимая скаут к  куполу,  в  котором  открылось  отверстие,
достаточное для выхода в атмосферу.  Павлыш,  закинув  голову,  увидел
серое облачное небо. Капля дождя упала на шлем скафандра. Павлыш  стер
ее перчаткой.
   Щелкнул запуск. Скаут медленно поднялся над подставкой  и  уверенно
пошел к отверстию в крыше. Он поднимался,  низко  жужжа,  как  толстый
жук, вылетающий на охоту.
   Отверстие в крыше купола закрылось.
   - Ну вот, - подумал вслух Павлыш. - Рабочий день начался.
   Он включил интерком и сказал:
   - Клавдия, я запустил первый скаут. Сейчас выйду наружу.
   - Осторожнее, -  сказала  Клавдия,  ее  голос,  чуть  искаженный  в
наушниках, казался девичьим и почти ласковым. - Вы анбласт не забыли?
   -  Нет,  мой  ангел,  -  сказал  Павлыш.  -  К  тому  же   я   взял
неприкосновенный запас пищи, спальный мешок и  большую  палку.  Заодно
информирую вас, что отойду от купола ровно на сто метров.
   - Слава, оставьте свои шутки, - сказала Клавдия. - Это  ваш  первый
выход.
   - Ну, скажем, второй. Не забудьте, что, когда  мы  сюда  прилетели,
нам пришлось побыть около часа на свежем воздухе.
   - Под защитой планетарного катера, который нас спустил, - поправила
его Клавдия, - и в обществе десяти членов экипажа.
   - Спасибо, - сказал Павлыш. - Я буду  осторожен.  Не  беспокойтесь.
Кстати, все равно надо проверить анбласт.
   Он достал пистолет из кармана комбинезона. Анбласт был невелик,  но
тяжел. Рукоять удобно легла  на  ладонь.  С  этими  бластерами  бывали
казусы в экспедициях. Цель оружия - иммобилизовать  любого  агрессора,
от змеи до слона, но выборочность его была, разумеется,  относительна.
К тому же эффект зачастую зависел  от  метаболизма  хищника.  То,  что
одному было достаточно, чтобы мирно заснуть на  неделю,  другого  лишь
повергало в легкую дрему, а третьего могло и убить. Так что  в  задачу
Павлыша  входило  испробовать  оружие  на  местных  тварях,  для  чего
желательно  доставить  образец  в  лабораторию  и  выяснить   действие
анестезатора. Если, правда, этот образец не будет возражать.
   Люк переходника жадно чавкнул, прижимаясь к раме.
   Павлыш немного постоял у купола, оглядываясь и  ожидая,  как  будет
реагировать на его появление местная фауна.
   Фауна никак на него не реагировала.
   Павлыш не спеша пошел по редкой траве к капсуле, погладил ее мягкий
бок, нависающий над ним. Потом взглянул на  иллюминатор  геологической
лаборатории. Так и есть, Клавдия стоит у иллюминатора и смотрит, умеет
ли ее мальчик переходить улицу на зеленый свет.
   Павлыш помахал Клавдии, та подняла руку в ответ, но от иллюминатора
не отошла.
   - Детей тебе надо, - сказал Павлыш, - пятерых как минимум.
   Тут же он испугался, не включил ли интерком. Нет, не  включил,  она
не слышала. А то бы обиделась.
   Теперь можно не спеша оглядеться.
   Крутой  купол   станции   с   рукавами   коридоров   и   маленькими
куполами-лабораториями стоял метрах в двухстах от края  леса.  На  эту
сторону и выходил иллюминатор, за которым стоял стол Павлыша.
   Если обойти станцию, что Павлыш и сделал, то окажешься  на  пологом
спуске, ведущем к большому озеру. Склон был покрыт травой, а  ниже  из
голой земли вылезали покатые спины камней, возле  которых  росли  кущи
кустов.
   Само озеро было серым, ровным, спокойным, да и вообще весь этот мир
производил впечатление спокойной серости. Только  впечатление.  Павлыш
понимал, что эта серость скрывает страсти и трагедии, первобытные,  но
от того еще более жестокие, что этот  мир  затаился,  приглядываясь  к
пришельцу.
   Павлыш посмотрел вверх. За три дня облака  ни  разу  не  разошлись,
чтобы хотя на минутку показать солнце. Они были такого же цвета, как и
озеро, и такие ровные, что нельзя было понять, движутся они или  висят
над головой неподвижно.
   Впереди что-то блеснуло.
   Павлыш  осторожно  пошел  туда  вниз  по  склону  и  остановился  в
нескольких шагах от блестящего существа, которое шустро закапывалось в
землю. Существо не обращало на него никакого внимания. Павлыш  подошел
поближе, держа  анбласт  наготове.  Металлически  сверкающая  округлая
спинка существа уже  почти  скрылась  под  землей.  Павлыш  присел  на
корточки и начал осторожно разгребать разрыхленную землю вокруг. Потом
он подхватил существо и резким движением вытащил его наружу.
   Оно не сопротивлялось. Что-то треснуло. Павлыш увидел, что в  землю
уходит длинный щуп.
   Он поднял шар на ладони и понял, что ему удалось поймать  редчайшее
для этих мест  "животное"  -  бур-мобиль  Клавдии,  и  теперь  Клавдия
оторвет ему за это голову - и правильно сделает.
   Так как бур все равно придется чинить, он взял его с  собой,  затем
вытащил из земли его тонкий щуп и  все  это  сложил  в  контейнер  для
образцов. Потом, хоть и очень не хотелось этого делать,  он  нажал  на
кнопку интеркома и вызвал Клавдию.
   - У вас все буры работают? - спросил он.
   - Один только что отключился, - сказала Клавдия. - Я как раз хотела
вас попросить проверить, что с ним случилось.
   - Не надо просить, - сказал Павлыш. - Я устроил  на  него  охоту  и
только что отловил. Я его принесу Салли, Салли починит.
   - Но он металлический! Круглый! Его нельзя ни с чем спутать!
   - Как видите, у страха глаза велики, - сказал Павлыш. -  Невежество
ведет к роковым ошибкам.
   Павлыш отключился. Он был зол на себя. Ни один нормальный биолог не
спутает  прибор  с  живым  существом.  А  все  полагают,  что   Павлыш
нормальный человек и даже ученый.
   В  этом  опасность  чужого  мира  и  собственной   настороженности.
Удивительное сочетание - настороженность вкупе с безопасностью.
   "Ведь я полез за этим шариком, потому что знал,  что  мой  скафандр
крепок, никаким зубам его не одолеть, что мой  анбласт  может  уложить
любого хищника, что я могу в крайнем случае убежать  в  купол  и  даже
улететь в космос в капсуле и там ждать, пока меня подберут. У меня нет
оснований бояться этой планеты, если она не захочет  обрушить  на  нас
какие-нибудь катаклизмы. И в то же время я ей не верю. Я ее опасаюсь и
принимаю все меры, чтобы, изучая  ее,  ни  в  коем  случае  с  ней  не
соприкоснуться. А что, если бы я попал сюда просто так,  без  куполов,
скафандров, голеньким? Увидел бы  я  этот  лес  и  это  озеро  тем  же
любопытствующим взором? Или лес таил бы для меня смерть, и озеро таило
смерть, и воздух бы угрожал смертью?"
   Это были пустые мысли, они ни к чему не вели.  Лучше  спуститься  к
озеру и взять пробы воды. Конечно, это может  сделать  и  скаут,  даже
лучше сделать, чем Павлыш, но нельзя отдавать все на откуп скаутам.  У
них нет воображения, а у Павлыша оно отлично развито.
   Павлыш обходил купы кустов, шел по открытому месту.
   Кажется, фауна здесь  очень  бедна,  что  неправильно,  так  как  с
растительностью здесь все в порядке. Хотя не  исключено  существование
мира, в котором господствует флора.
   Тут он увидел насекомое - нечто  черное  и  быстрое  мелькнуло  под
ногами, взмыло черной точкой вверх и улетело к кустам.
   "Ну вот, - удовлетворенно подумал Павлыш, - первое знакомство".
   Павлыш спустился к самой воде. Постоял на берегу. Вода в озере была
чистой, у самого берега покрыта тонким ледком. Ко льду снизу примерзли
волоски водорослей. Тонкая змейка в палец длиной юркнула между  камней
и ушла в глубину.
   Дальний берег озера скрывался во мгле, и можно было  лишь  угадать,
что там поднимаются холмы.
   Павлыш разбил ледок,  набрал  в  пробирку  воды,  потом  разворошил
камешки, надеясь увидеть еще какую-нибудь живность. Но было пусто.
   Далеко, метрах в ста от  берега,  вода  вздыбилась,  нечто  темное,
словно панцирь огромной  черепахи,  поднялось  над  ней,  потом  резко
опустилось, и вода забурлила, пошла кругами.
   Павлыш поднялся, держа пробирку в руке. Вода  успокаивалась,  озеро
молчало. Оно ждало, что сделает Павлыш. Непроизвольно он  оглянулся  -
до куполов было далеко. Вода вновь взволновалась,  но  иначе:  на  ней
появился бурый след - кто-то, не желая  показываться  Павлышу,  быстро
плыл к берегу.
   И притом стояла мертвая тишина, даже ветер стих.
   В Павлыше  начал  подниматься  необ®яснимый,  иррациональный  страх
перед тем невидимым и беззвучным, что стремилось к нему. Он сделал шаг
от берега, еще один, не поглядел под ноги, наткнулся  на  камень,  еле
удержал равновесие и неожиданно для себя побежал вверх по  склону,  не
оборачиваясь и стараясь делать вид, что ему просто надоело  гулять  по
берегу.
   - Павлыш? - услышал он голос Клавдии. - Ничего не случилось?
   У этой женщины была интуиция. А может, опыт.
   - Ничего, - сказал Павлыш, стараясь восстановить дыхание.
   Он перешел на шаг, кинул взгляд через плечо на озеро.
   Озеро было идиллически, безмятежно спокойно.
   Лишь издали серой стеной шел снежный заряд, и вода перед ним  мелко
пузырилась.
   - Ничего, - повторил Павлыш. - Иду обратно. Скучное озеро.
   Купол был надежным, приятным зрелищем.  Там,  внутри,  было  тепло,
туда нельзя заходить чудовищам, даже если они здесь водятся.
   У капсулы стояла Салли  Госк.  Оранжевый  скафандр  поблескивал  от
влаги. Она помахала Павлышу рукой.
   - Я узнала, что вы ушли гулять, - сказала она. -  И  решила  к  вам
присоединиться. Если не возражаете.
   - А Клавдия не будет сердиться?
   - Так даже  лучше.  По  инструкции  положено,  чтобы  в  опасных  и
незнакомых местах разведку совершали группой.
   - А где здесь опасное место?
   - Далеко не отходите, - раздался голос Клавдии.
   - Мы только заглянем в лес - и обратно, - ответила Салли.
   Редкая трава, покрывавшая поляну, исчезла за  три  шага  до  первых
деревьев. Здесь была голая земля с пятнами мха.
   Стволы  деревьев  были  белесыми,  одни  с  розоватым,   другие   с
желтоватым отливом. Впрочем,  стволами  их  можно  было  назвать  лишь
условно - скорее, они напоминали подземные  корни,  которые  почему-то
решили вылезти на белый свет. У самой земли корни завивались  сложными
узлами, словно опасались, что кто-то потянет их обратно под  землю,  и
приняли против этого меры.
   Листьев,  в  обычном  понимании,  на  деревьях   не   было.   Корни
истончались, превращаясь в седые волосы, которые  свисали  бахромой  и
чуть покачивались от  любого  движения  воздуха,  что  придавало  лесу
зловещий, колдовской вид.
   Земля  под  ногами  была  мокрой,  кое-где  лежали  лепешки  снега,
перемежаясь с оранжевыми и  салатными  клочьями  лишайников  и  синими
бугорками мха. Она казалась лоскутным одеялом.
   - Как в страшной сказке, - сказала Салли.
   Она протянула руку и осторожно  дотронулась  перчаткой  до  ствола.
Ствол мягко поддался, будто был из каучука, а волосы на голове  дерева
зашевелились. Салли  вскрикнула  и  отдернула  руку.  Павлыш  даже  не
улыбнулся. Зловещая атмосфера леса угнетала.
   - Что? - резко спросила Клавдия.
   - Все в порядке, - ответила Салли. - Привыкнем.
   Они прошли  еще  несколько  шагов,  стараясь  не  дотрагиваться  до
стволов. Остановились.
   - Поглядите, - тихо сказала Салли.
   Перед ними, в нескольких  шагах,  из  моха  высовывались  небольшие
полушария, как шляпки грибов, прорастающих из земли.
   Павлыш хотел взять один из грибов, но Салли сказала:
   - Погодите, у меня щуп.
   Она протянула к грибу тонкий щуп, и  вдруг  гриб  от  прикосновения
металла исчез, провалился сквозь землю.
   - Любопытно, - сказала Салли и протянула щуп к другому грибу.
   Но в этот момент тонкий корень, отходивший от ствола и лежавший  на
земле, схожий со стволом цветом и потому на вид безопасный, метнулся к
щупу, рванул его к себе, обмотал, и так как Салли не выпустила щуп,  а
старалась удержать его, то корень чуть не свалил ее - такая была в нем
упругая сила.
   Павлыш действовал почти инстинктивно. Он выхватил анбласт и  ударил
по корню зарядом. Корень сразу выпрямился, замер.
   Салли  стояла,  прижав  щуп  к  груди,  словно  боялась,  что   еще
кто-нибудь захочет его отобрать.
   - Извините, - сказала она.
   - Нас здесь не любят, - ответил Павлыш.
   В лесу стало сумрачно. Снежный заряд, пришедший с озера, окутал лес
суетней мокрых снежинок.
   - Пошли домой, - сказала Салли.
   - Согласен.
   В снегу ничего не было видно за три шага. Наверное, они в  короткой
схватке с  корнем  потеряли  направление,  потому  что  прошли  метров
пятьдесят по лесу, но он не кончался. Лишь деревья стали  еще  теснее,
стволы были толще и белее.
   - Клавдия, - сказал тогда Павлыш. - Дай нам направление.
   - Еще не хватало вам заблудиться, - сказала Клавдия.
   Зазвучал зуммер наводки.
   Они возвращались медленно, обходя кучки мха и лишайники. Один  раз,
правда, Павлыш наступил  на  оранжевую  слизь,  и  она  приклеилась  к
башмаку и начала ползти вверх по ноге. Павлыш нагнулся, чтобы  стереть
лишайник, но он тут же переполз на перчатку.
   - Ладно, - сказал Павлыш, - будем считать, что  мы  несем  с  собой
образец.
   - Что несете? - спросила Клавдия.
   -  Очень  неуютный  лес,  -  сказал  Павлыш.  -  Я  но  хочу  здесь
заблудиться.
   - Сейчас чаю поставлю, - сказала Салли.
   - Отличная мысль, - согласился Павлыш.
   Сквозь последние деревья были видны перечеркнутые струями  дождя  и
снегопада купола станции.
   Но оказалось, что до них не так просто дойти.
   Между лесом и куполами их поджидало животное.
   Такое могло присниться лишь в босховском кошмаре. Шесть тонких  ног
несли тяжелое тело, покрытое зеленоватой длинной, схожей с водорослями
шерстью, украшенное по хребту высокими панцирными пластинами. Страшная
оскаленная морда медленно открывала и закрывала пасть, словно чудовище
примерялось, как бы вгрызться в добычу.
   При виде людей животное издало странный, блеющий  звук,  в  котором
Павлышу послышалась угроза и вызов, и принялось раскачиваться так, что
пластины на спине начали колыхаться, стучать, выбивая  грозную  боевую
дробь.
   Не переставая блеять, чудовище кинулось им навстречу.
   Павлыш  успел  закрыть  собой  Салли  и  всадил  в  чудовище  заряд
анбласта. Взревев высоким  голосом,  чудовище  закрутилось  на  месте,
будто потеряло добычу из вида, маленькие красные глазки горели злобой.
Павлыш выстрелил вновь  -  и  снова  без  эффекта:  он  лишь  напомнил
чудовищу, где они стоят.
   И неизвестно, чем бы закончился этот бой, если  бы  не  Клавдия.  С
вершины главного купола ударил зеленый луч. Он полоснул по чудовищу, и
оно рухнуло на землю.
   - Ну и дела, - сказал Павлыш, стараясь улыбнуться.
   Он обернулся к Салли.
   Салли молчала. Она пыталась  вырваться  из  об®ятий  дерева.  Видно
отступая от чудовища, она прижалась спиной к стволу, и тот обволок ее,
словно хотел впитать в себя, высосать из нее соки.
   Остаток  заряда  Павлыш   выпустил   по   дереву.   На   него   это
подействовало. Ствол с®ежился, почернел,  и  Салли,  сделав  три  шага
вперед, упала Павлышу на руки.
   - Ты что ж молчала? - спросил Павлыш.
   - Не хотела пугать Клавдию, - ответила Салли тихо.
   Поддерживая  Салли,  Павлыш  подошел  к  лежащему   во   всю   свою
трехметровую длину телу чудовища.
   - Все хотят нами поужинать, - сказал он.
   Он взял у Салли щуп и осторожно приоткрыл им пасть чудовища. Вместо
зубов в черной яме рта тянулись желтые тупые пластины.
   Клавдия выбежала из купола. Остановилась рядом.
   - Вывод первый, - сказала она, - анбласт  против  крупных  хищников
здесь не действует. Или действует недостаточно эффективно.
   - Это не  хищник,  -  сказал  Павлыш.  -  Такими  пластинами  лучше