тий стол, принадлежавший  Салли  Госк,  так  и  остался  пока  в
плоском ящике. Салли отложила устройство личных дел, пока  не  устроит
быт станции.
   Станция должна была быть женской.
   Экипаж Клавдии Сун.
   Клавдия Сун - начальник  группы  и  геолог.  Салли  Госк  - радист,
электронщик и повар. Сребрина Талева - биолог.
   Вместе они работали уже на четырех планетах.
   Центр Космических исследований предпочитает не  создавать  в  малых
разведгруппах бытовых сложностей. Он комплектует такие экипажи либо из
семейных пар, либо подбирает однополые группы. Купол станции  невелик,
душ и туалет отделены от общей рабочей комнаты пластиковыми  шторками,
а перегородки между спальными отсеками чуть выше человеческого роста.
   Но Сребрина Талева умудрилась сломать бедро за день до высадки.
   Капитан "Магеллана", старый друг Глеб  Бауэр,  вызвал  Павлыша.  Он
смотрел на него сочувственно.
   - Ты, конечно, понимаешь, - сказал он, -  что  группа  Клавдии  Сун
последняя на борту. Остальные высажены.
   - Сребрину можно  будет  выписать  только  через  месяц,  -  сказал
Павлыш. - Очень сложный перелом.
   - Я не об этом. Я хотел спросить, что  они  будут  делать  там  без
биолога?
   - Без биолога им трудно, - согласился Павлыш.
   - Ты понимаешь, что мы им сорвали высадку?
   - Мы-то тут при чем?
   - Мы несем ответственность, - сказал Бауэр так,  что  ясно  было  -
ответственность несет именно Павлыш.
   - Отдать ей мою ногу?
   - Слава, это не предмет для шуток.
   Удивительно, как быстро капитаны начинают ощущать себя  капитанами.
Можно подумать, что прошло много лет с тех пор, как Бауэр ходил вторым
штурманом на "Сегеже". Правда,  Павлыш  тогда  был  судовым  врачом  и
сейчас им остался.
   - Что же ты предлагаешь? - спросил Павлыш. - У капитана  должны  на
все быть рецепты.
   Бауэр не захотел услышать иронии.
   - Слушай, Слава, - сказал он куда мягче. - Ты же  тысячу  раз  меня
просил: пусти в поиск, надоело сидеть в железной банке. Просил?
   - Мне стать Сребриной Талевой?
   - Я спрашиваю, хочешь помочь разведчикам?
   - Не хочу.
   - Почему же?
   - Не представляю, как буду работать в женской группе.
   - В ней будет тридцать три процента мужчин.
   - Клавдия Сун меня с®ест. Ты же знаешь, какая у нее репутация.
   - Клавдия милейшая женщина. Я тебе это гарантирую.
   - Каждый остается при своем мнении. Я просил тебя  отпустить  меня,
когда уходила группа Сато. Там была  интересная  планета,  и  людей  я
хорошо знал.
   - Ты боишься одной женщины или боишься работы?
   - Пожалуй, одной женщины. Да и она не согласится.
   - Тогда с тобой все ясно. А Сун полетит хоть с самим чертом, только
чтобы не сорвалась экспедиция.
   Разумеется,  Клавдия  согласилась  лететь  с  Павлышом.  Иначе   бы
пришлось возвращаться на Землю - больше на  борту  биологов  не  было.
Правда, настроена она была скептически, и, как  часто  бывает,  Павлыш
помимо своей воли начал оправдывать ее самые плохие предчувствия.  При
погрузке он умудрился разбить инфраскоп,  который  теоретически  можно
скинуть с десятого этажа без всякого вреда для прибора. А вот  теперь,
к примеру, он не может  сделать  простейшей  вещи  -  собрать  рабочий
стол.
   В любой стае, включая человеческую, обязательно существует табель о
рангах. Трех человек для такой системы достаточно.  Появление  Павлыша
нарушило сложившуюся за несколько лет субординацию. Все было бы проще,
будь Клавдия Сун пожилой  мужеподобной  дамой  с  громовым  голосом  и
резкими  манерами.  Но  Клавдия   Сун   не   производила   впечатления
космического  волка  и  начальника  разведэкипажа.  Внешне  она   была
сказочно хрупким и беззащитным созданием с  большими,  чуть  раскосыми
вишневыми глазами и упругими, склонными виться, чего им не  дозволяли,
черными волосами, разделенными на прямой пробор и затянутыми  в  тугой
узел.
   Клавдия Сун была из тех женщин, которые безусловно и сразу начинают
главенствовать в женской среде, но пасуют перед большими  мужчинами  и
от того становятся агрессивны и дерзки. К  тому  же  у  Клавдии  порой
отказывало чувство юмора, у Павлыша же оно не отказывало никогда.
   Оробев  внутренне   перед   Павлышом,   Клавдия   усилила   внешнее
сопротивление,  как  только  обнаружилось,  что  в  ее  организованное
женское гнездо подложили кукушонка мужского пола.
   По  наследству  Павлышу  следовало  бы  занять  экологическую  нишу
Сребрины Талевой, женщины романтичной, склонной к  неожиданным  сменам
настроения, открытой, веселой, но невезучей -  обыкновенному  человеку
никогда не сломать бедро на  космическом  корабле.  Но  Клавдия  сразу
начала  противопоставлять,  даже  порой  несправедливо,  "неловкого  и
неумного" Павлыша  "идеальной  работнице  и  замечательному  человеку"
Сребрине. То есть он как бы стал антисребриной.
   Но Павлыш умел находить  выгоды  в  положении,  оставлявшем  желать
лучшего.  Ему  предстоит  провести   четыре   месяца   на   совершенно
неизученной планете - тысячи ученых мечтают попасть в группы поиска. У
него появились  шансы  оставить  след  в  науке,  открыть  неизвестное
семейство бактерий или новый тип симбиоза. А почему бы и нет? Да и что
может быть лучше, чем вырваться  из  отработанной  рутины  корабельной
жизни и броситься навстречу  приключениям?  Разве  он  сам  не  просил
Бауэра отправить его с группой? Конечно, просил. Пускай в справочниках
и инструкциях тебя  убеждают,  что  настоящая  станция  поиска  должна
обходиться  без  приключений,  что  хорошо  организованная  работа  не
допускает срывов, а любое приключение не более как досадный срыв...  В
общем, корабельный врач Владислав Павлыш, сорока лет от роду,  в  меру
способный и любознательный, не слишком тщеславный, не потерявший вкуса
к жизни, покинул борт фрегата, бороздившего космические моря, и  более
или менее добровольно  высадился  на  берегу  необитаемого  острова  в
обществе двух прекрасных дам. Одна из них, Салли Госк,  была  девицей,
вторая  в  разводе.  Теперь  оставалось  лишь  выяснить,  есть  ли  на
необитаемом острове кокосовые пальмы, тигры и Пятницы.
   В этом месте его размышлений рейка от палатки скрипнула, в®ехала  в
трубку ножки от стола - и стол, ловко  избегнув  попытки  Павлыша  его
подхватить, улегся посреди комнаты, разбросав по полу все, что  Павлыш
успел на него поставить.
   Клавдия с некоторым раздражением  смотрела,  как  ее  новый  биолог
ползает по полу, собирая  свое  добро.  Салли,  выглянув  из  камбуза,
сказала, разрываясь между жалостью к  Павлышу  и  внутренним  трепетом
перед Клавдией:
   - Может, пока подложим под ножку ящик, а  потом  Слава  отрежет  от
какого-нибудь дерева сучок и сделает ножку?
   - Разумеется, - сухо ответила Клавдия, не глядя на  подчиненных,  а
обратя взор к иллюминатору, за которым темнел затянутый туманом лес. -
Не хватало еще притащить на станцию местную микрофлору.
   - Один мальчик, - сказал Павлыш, возражая не  столько  против  слов
Клавдии, сколько против  тона,  -  притащил  домой  крокодила,  и  тот
откусил пальчик дедушке.
   -  Мой  муж...  -  сказала  Клавдия  неожиданно,  закусила  губу  и
замолчала.
   - Не надо, Клавдия, - сказала Салли.
   - Почему не надо? Пускай он знает.
   Клавдия смотрела Павлышу в глаза.
   "Господи, - подумал Павлыш, - я и не знал,  что  ее  муж  погиб  на
какой-то ужасной планете".
   - Мой муж, - повторила Клавдия, - с которым я рассталась шесть  лет
назад,  чуть  не  погубил  экспедицию  в  системе  Коррак,   так   как
легкомысленно притащил на станцию местное животное.
   "И после этого я с ним, разумеется, рассталась, - мысленно закончил
за нее фразу Павлыш, - потому что не могла перенести  столь  вопиющего
нарушения инструкций". Вслух же он сказал:
   - Я обещаю вам, Клавдия, никогда не приносить  на  станцию  местных
животных.
   Клавдия  с  некоторым  облегчением  вздохнула   -   видно,   решила
воспринять это заявление как серьезное обещание.
   Павлыш взял ящик, из тех, что уже опорожнила Салли, и подложил  его
под короткую ножку стола.

        x x x

   Павлыш уселся за стол. Кресло послушно обняло его. Вроде бы удобно.
Он поглядел направо. Стекло иллюминатора запотело. Павлыш протер  его.
Но не успел разглядеть лес, потому что заряд дождя со снегом  полоснул
по стеклу и серые  стволы  деревьев  задрожали,  расплылись,  повторяя
контуры дождевых струй.
   - На окна надо поставить дворники, - сообщил Павлыш Клавдии. -  Без
дворников плохо любоваться пейзажем.
   - Я давно об этом думала, -  сказала  Клавдия,  -  еще  на  прошлом
поиске. Но нам самим их не сделать.
   Павлыш вздохнул. Ему повезло с серьезной начальницей.
   Снег пошел гуще. Снежинки тоскливо  скреблись  в  окно,  и  деревья
окончательно застило мутью.
   - Сводку погоды не передавали? - спросил Павлыш.
   - Как так?  - удивилась  Клавдия.  И  спохватилась:  - Не  говорите
глупостей.
   - А то я совершенно не представляю себе, что  надеть,  когда  пойду
гулять.
   - Наденете скафандр биозащиты, - не  желала  шутить  Клавдия.  -  И
никогда не будете снимать его за пределами станции.
   - Значит, сводку не передавали. - Павлыш вдруг поймал себя на  том,
что ему трудно остановиться. Ему хотелось дразнить Клавдию.
   Салли хихикнула. Тут же что-то зашипело.
   - Я молоко упустила, - сообщила она.
   - У нас с вами, Павлыш, разное мироощущение, - сказала  Клавдия.  -
Потребность  постоянно  балагурить  ведет   к   браваде.   Бравада   к
неоправданному риску. Риск здесь крайне  опасен.  От  вашей  неудачной
шутки может зависеть судьба всей станции.
   - Я буду серьезен, - вздохнул Павлыш.
   Зуммер связи прервал эту беседу. Салли попросила Клавдию сменить ее
у плиты, а сама поспешила к передатчику. Вызывал "Магеллан". Он уходил
дальше по маршруту и через несколько часов, когда  он  начнет  большой
прыжок к следующей  планете,  связь  прервется.  Прервется  на  четыре
месяца. Космические станции  связи  устанавливаются  лишь  на  больших
кораблях  и   на   больших   станциях.   Разведстанциям   космического
передатчика не положено. В этом есть элемент риска. С  ним  приходится
мириться. Гравитационный передатчик занял бы весь купол.
   На крайний случай в открытом космосе, за пределами  активного  поля
тяготения системы, находится маяк. Если что случится,  до  него  можно
долететь на планетарном катере.
   С этого момента связь можно поддерживать лишь  неспешным  старинным
способом. В случае  необходимости  сигнал  идет  с  обычной  скоростью
радиоволны - до маяка, который находится в открытом космосе в световом
месяце от планеты. От него сигнал пойдет на Землю-14. И поэтому раньше
чем через шесть недель его никто не услышит.
   В конце связи Бауэр передал всем приветы, просил не скучать.
   И - до связи!
   Еще через  несколько  часов  корабль  "Магеллан"  исчезнет  в  этом
участке космоса и возникнет в ином, отдаленном многими парсеками.
   Павлыш слушал,  как  Салли  завершала  связь,  принимала  последние
инструкции. Он подошел поближе к окну и поглядел на небо. Можно было и
не глядеть. Там были сплошная муть и серость.
   Он знал, что их капсула приземлилась  в  конце  весны,  в  северном
полушарии, в умеренной зоне. Значит, можно рассчитывать, что с  каждым
днем погода будет  улучшаться.  Это  место  было  выбрано  по  данным,
собранным  раньше  автоматами.  Здесь  был  оптимальный   климат   для
исследователей: севернее начинались горные системы, пустые и  мрачные,
за ними - голая тундра, южнее, за океаном, - пустыня. Пояс,  выбранный
для работы, был наиболее биологически активным  -  значительная  часть
работ будет вестись в окрестностях купола.
   Через иллюминатор Павлышу был виден переходник - округлый  туннель,
ведущий  к   куполу   поменьше   -   лаборатории   биоскаутов.   Таких
вспомогательных куполов было три.  Один,  с  биоскаутами,  принадлежал
Павлышу. Второй, с геологическим оборудованием, - Клавдии. Третий  был
складом и гаражом, в котором  хранился  вездеход.  Сама  капсула,  или
планетарный катер, доставивший их сюда, стоял поодаль. Он был похож на
детский волчок, только вместо острого конца, на котором  ему  положено
вращаться, катер покоился на трех ногах, тонких и вроде бы ненадежных.
Хотя они были надежны.
   - Если моя помощь не нужна, - сказал Павлыш, - я  пошел  на  склад.
Займусь разборкой.
   - Идите, -  сказала  Клавдия.  -  А  после  обеда  будете  готовить
биоскаутов. Завтра начинаем выполнять программу.
   - Знаю, - сказал Павлыш.
   Павлыш  перешел   во   второй   складской   отсек.   Контейнеры   с
оборудованием и припасами были сложены в четком порядке. За разгрузкой
следила  Клавдия,  при  виде  ее  даже  роботы  дрожали.  Здесь   было
душновато. Павлыш подошел к кондиционеру и перевел его на деление. Тот
зашуршал веселее. Павлышу показалось, что  он  слышит,  как  движутся,
избирательно отсеивая все вредное и  чужое  для  помещения,  тончайшие
лепестки многочисленных фильтров.
   Начиналась самая сложная для Павлыша часть подготовительной работы.
Надо было  отыскать  в  этих  аккуратных  штабелях  ящиков  именно  те
двадцать  три  номера,  в  которых  хранятся  разобранные   биоскауты,
анализаторы,  приемные  устройства  экспресс-лабораторий,   диагносты,
полевая операционная, прозекторская и что-то еще.
   Павлыш с грустью держал в руке табличку  со  списком  оборудования,
понимая, что по крайней мере три из  четырех  месяцев  он  проведет  в
поисках и сборке своего хозяйства.
   Но более всего хотелось отыскать контейнер, в  котором  лежали  его
микрофильмы.  Павлыш  опасался,  что,  проверяя  при  погрузке  багаж,
Клавдия из®яла заветный ящичек, в котором Павлыш вез запас  детективов
и фантастических  романов.  Он  понял,   что   микрофильмы   лежат   в
шестнадцатом  контейнере,  который  благополучно  заставлен  шестым  и
тридцать четвертым, самыми тяжелыми из контейнеров. Но ведь  не  ждать
же, пока Салли заактивирует серворобота, чтобы тот таскал тяжести.
   Стараясь не шуметь, Павлыш  сволок  в  свободный  угол  контейнеры,
добрался до заветного  ящика,  открыл  его  -  самые  худшие  опасения
оправдались. И он  возненавидел  Клавдию.  Конечно  же,  она  отыскала
коробку с  художественной  макулатурой  и  вместо  нее  засунула  свою
коробку, крайне ценную для науки.  Разочарование,  хотя  и  ожидаемое,
было глубоким и болезненным. Павлыш понял, что именно  без  детективов
он не протянет и месяца в обществе этого овода.
   Павлыш присел на контейнер  и  постарался  убедить  себя,  что  ему
повезло, потому что теперь он сможет больше времени уделять  полезному
труду и шансы сделать ценный вклад в науку резко увеличатся.
   Убедить себя ни  в  чем  не  удавалось,  и  Павлыш  начал  сочинять
патетическое  заявление  об   уходе   ввиду   садистской   жестокости,
проявляемой начальством к коллективу станции.
   Тут открылась дверь, вошла Салли и присела на  соседний  контейнер.
Она была крепкой, склонной к полноте русой женщиной с умными  зелеными
глазами и полными, хорошо приспособленными к улыбке губами.
   - Я помогу вашему горю, - Салли широко улыбнулась.  Она  поднялась,
подошла к стопкам контейнеров и сказала: - Помогите, Слава.
   Они  вытащили  второй  сверху  контейнер  с  маркировкой  57,   что
означало, что  он  относится  к  геологической  группе  грузов,  Салли
открыла его и достала заветную коробку с микрофильмами.
   - Это вы сделали? - радостно сказал Павлыш, еле удержавшись,  чтобы
не обнять очаровательную, добрую, любезную Салли. - Она вынула,  а  вы
вложили?
   - Все не так просто, - ответила Салли.  -  Клавдия  никогда  бы  не
решилась оставить  что-то,  что  принадлежит  не  ей,  тем  более  без
разрешения. Мы перекладывали вещи, а ее микробур не умещался. Вот мы и
поменяли местами.
   - Все равно спасибо, - сказал Павлыш.
   - А я больше люблю классику, - сказала Салли.
   - А Клавдия геологический справочник?
   - Справочник и "Анну Каренину".  Она  всюду  возит  с  собой  "Анну
Каренину". Как только ей плохо  -  начинает  читать.  Смотрите,  чтобы
сегодня она за нее не принялась. Она так переживает из-за вас.
   - Из-за меня?
   - Ей кажется, что вы над ней все время смеетесь.
   - Нет,  что  вы,  далеко  не  все  время,  -  ответил  Павлыш,  чем
развеселил добрую Салли.
   Иллюминатор в складском отсеке был небольшим,  и  потому,  когда  к
нему подошла образина, сразу  стало  темнее.  И  Павлыш  с  Салли  эту
перемену в освещении почувствовали.
   Образина была почти  белой,  и  если  у  нее  были  глаза,  то  они
скрывались под жесткой длинной шерстью. Зато зубы, торчавшие вперед, -
ими образина хотела испытать крепкость стекла -  были  коричневыми,  и
Павлыш подумал, что образина их никогда не чистит. Между  зубами,  как
за частоколом древней крепости, сидели блестящие  маленькие  существа,
похожие  на  недозрелые  лимончики.  У  лимончиков  тоже  были   зубы.
Лимончики выбирались из своей крепости и, неизвестно чем  цепляясь  за
гладкую поверхность, разбегались по стеклу. Двигались они так  быстро,
что сливались в зеленоватое мерцание. Образина закрыла пасть.
   Павлыш сообразил, что Салли держит его за руку.
   - Испугались? - спросил Павлыш.
   Салли убрала руку.
   - Из  прогулки  ничего  не  получится,  -  сказала  она.  -  Я  так
надеялась, что здесь можно гулять.
   - Вот и моя первая статья в "Космозоологию",  -  сказал  Павлыш.  -
Особенности   симбиотических   сообществ   на   планете...   как   она
называется?
   - Вы можете думать о посторонних вещах, - сказала Салли. - Вы очень
хладнокровный, Слава. А я сейчас умру от отвращения.
   - Вы только задумайтесь, какими  отвратительными  мы  кажемся  этим
существам...
   Белая безглазая морда исчезла. Лимончики засуетились еще  больше  -
видно, испугались, что их дом ушел. Салли вызвала Клавдию.
   Клавдия кинула лишь один взгляд на лимончиков  и  тут  же  принесла
свою камеру, уже распакованную и готовую к  работе.  Горький  упрек  в
адрес Павлыша.
   Черный хлыст ударил по стеклу, распоров одного из лимончиков, и его
сок желтыми потеками пополз по стеклу.  Остальные  лимончики  замерли.
Хлыст полз медленно, расширяясь, пока не превратился в полосу  шириной
сантиметров десять. Полоса сложилась  в  трубку,  и  лимончики  начали
послушно в нее проваливаться.  Через  несколько  секунд  стекло  стало
пустым, только остатки желтого пятна напоминали  о  трагедии,  которую
они сейчас наблюдали.
   - Мы до сих пор не включили внешние камеры, -  сказала  Клавдия.  -
Даже не знаем, что творится снаружи.
   - Спасибо, что не забыли мои детективы, - сказал Павлыш.
   - Пожалуйста, - сказала  Клавдия,  -  вспоминайте  иногда  о  своей
работе.
   - Я помню. Я даже помню латынь. И  могу  давать  страшные  названия
всем гадам, которых мы увидим за окном. Для  этого  берутся  латинские
слова со значением "гадкий, страшный, отвратительный",  и  добавляется
имя открывателя. У нас с вами открываются широкие возможности.
   Клавдия вышла.
   Салли посмотрела ей вслед и сказала:
   - Когда решите кого-то  называть  моим  именем,  поищите  не  очень
гадкое латинское слово.
   - Вашим именем мы будем называть только мотыльков, - сказал Павлыш.
   В жилом отсеке Клавдия звенела посудой. Накрывала на стол.
   - А здесь может быть разумная жизнь? - спросила Салли.
   - Вряд ли. Тестовские  пробы  ничего  не  обнаружили.  Да  и  общий
биологический уровень развития низок.
   - А все-таки?
   - Все-таки мы сможем сказать, когда будем улетать отсюда.
   - Я очень люблю новые планеты, - сказала Салли.  -  Сначала  полная
темнота. Как будто ты только что родился. А потом начинаешь  вживаться
в этот мир. И становится светлее.
   Павлыш снова подошел к иллюминатору. Мелкие  насекомые  ползали  по
стеклу  вокруг  желтых  подтеков.  Снег  прекратился.  Лес  был  пуст,
насторожен.
   "До чего мы здесь чужие, -  подумал  Павлыш.  -  Маленькие  кусочки
протоплазмы в пластиковой обол