мости  люди  вписываются  в
установившуюся  культуру  Дулу  -  с  их-то   известным   пренебрежением   к
сдержанности и ритуалу, главным в этой культуре.
   С легким  шелестом,  не  громче  шороха  летней  листвы,  пузырь  нуллера
пронесся над стоявшими. Люсьер почувствовала это скорее, чем услышала: часть
голов повернулась к дверям, так что она повернулась в ту же сторону...
   (Крисарх), - сказал Ранор. - (Он еще не появился.)
   (Разве не положено ему показаться только после третьего вызова?)
   (Но он должен находиться здесь, рядом, в ожидании воззваний, а его  нигде
не могут найти. Возможно, он просто идет через дворец каким-нибудь необычным
путем - по слухам, Аркады знают почти все потайные ходы,  которыми  пронизан
этот дворец. Если это так, ему  лучше  поспешить  и  объявиться.  Придворные
просто в панике.)
   Тут внимание её привлекло какое-то  ярко-зеленое  пятно,  и  она  увидела
входящую в зал троицу келли. Она не могла  заставить  себя  отвести  от  них
взгляда: до сих пор ей еще не приходилось видеть воочию  негуманоидных  форм
разумной  жизни,  которых  в  Тысяче  Солнц  было  не  так  уж  много.  Трое
инопланетян представляли собой невысокие, округлые треноги, покрытые сложным
переплетением тонких зеленых лент. Рук у них не было вовсе; из  торса  росла
единственная длинная шея, заканчивающаяся похожим на мясистую лилию  ротовым
отверстием, под нижней губой которого располагались три ярко-голубых  глаза.
Одежды на них не было. До нее вдруг дошло, что они направляются прямо к ней.
   Двое желто-зеленых келли совершали  слегка  напоминающие  вальс  эволюции
вокруг третьего, поменьше  ростом,  более  яркого  оттенка.  Шеи  каждого  -
украшенные  модными,  в  драгоценных  каменьях  босуэллами  -  находились  в
непрерывном движении, сплетаясь, расплетаясь и  просто  касаясь  друг  друга
мягкими выростами, окаймлявшими ротовые отверстия. Почему-то  это  напомнило
Люсьер младенца, играющего со своими пальцами. Когда они  приблизились,  она
услышала негромкое ритмичное цоканье их когтей по мраморному полу.
   (Они  хотят  познакомиться  с  тобой),  -  сказал  Ранор.  -   (Меня   не
предупреждали об этом; следовательно, это испытание - тебя и Ансонии.)
   (Но ты ведь еще не рассказал мне все про келли), - ответила  она,  и  все
внутри нее на мгновение сжалось от страха. Все, что она видела до сих пор  -
это допотопную Двухмерную видеозапись, кажется,  даже  черно-белую,  слишком
странную, чтобы что-нибудь из нее понять. Ранор говорил ей,  что  на  пленке
запечатлена начальная часть церемонии, которую Академия  разработала,  чтобы
привлечь келли в ряды Тех, Кто Служит.  Дальше  он  объяснить  не  сумел,  а
теперь инопланетяне уже были в нескольких метрах от нее.
   (Это Архон келли, они отзываются на имена Лери, Мхо и Курлитцо. Та, что в
центре, связующая - Мхо. Она будет говорить за всех.)
   (Что? Но в видео говорилось...)
   (Верно, они используют человеческие  имена,  так  как  настоящих  нам  не
выговорить, да и по  другим  причинам,  которые  ты  позже  поймешь.  Сейчас
некогда объяснять. Просто делай то, что я тебе велю, каким бы  странным  это
тебе ни казалось. Все как я скажу!  И  не  двигайся,  пока  не  скажу.)  Она
услышала в его голосе  напряжение,  что  только  усилило  её  страх,  и  тут
инопланетяне  остановились  перед  ней.  Солнечные  Гербы  -  знаки  власти,
носители  которых,  эгиосы,  получали  свои  полномочия  непосредственно  от
Панарха, - ярко сверкали на их зеленых лентах.  Люсьер  отрешенно  подумала,
как крепятся эти украшения.
   - Рады познакомиться, Люсьер ген Алтамон, - произнес инопланетянин. -  Мы
приветствуем тебя.
   Голос его звучал неестественно ровно;  от  дыхания  и  тела  его  исходил
странный аромат, сочетавший в себе запахи  трав  и  горелого  пластика.  Без
предупреждения он протянул одну из конечностей и достаточно ощутимо  хлопнул
её по макушке, размахивая шейным  отростком  у  нее  перед  лицом,  а  потом
потянул её за нос. Его пальцы - или губы? - оказались мягкими и теплыми.
   (А теперь хлопни его сверху, помаши рукой из стороны  в  сторону  у  него
перед глазами и ткни пальцами в глаза!) - произнес Ранор. - (Быстро!  Как  в
том видео. Ему не будет больно.)
   Совершенно сбитая с толку, перепуганная,  Люсьер  нерешительно  протянула
руку и шлепнула келли по  тому  месту,  где  шейный  отросток  соединялся  с
торсом; глянцевые зеленые ленты оказались неожиданно мягкими и шелковистыми.
Когда она сделала рукой несколько  движений  вправо-влево,  шейный  отросток
келли  повторил  их.  Он  не  отпрянул,  когда  она,  собравшись  с   духом,
растопырила пальцы рогулькой и ткнула;  подушечки  пальцев  ощутили  жесткие
роговые мембраны, надвинувшиеся на два из трех смотревших на нее глаз.
   Все три инопланетянина возбужденно загудели и зашипели, то и дело  хлопая
друг друга шейными отростками по торсам и свиваясь ими в причудливые жгуты.
   (Это древнее видео оказалось ключом, позволившим нам разработать  символы
и ритуалы, в равной степени подходящие людям и келли), - объяснил  Ранор,  в
голосе  которого  слышалось  облегчение.  -  (Они  особо   чувствительны   к
тактильным ощущениям, и  культура  общения  на  этом  языке  развита  у  них
чрезвычайно сильно.) - Его босуэлл передал странный звук -  судя  по  всему,
сдавленный вздох. - (У тебя все получилось хорошо: эта троица довольны.)
   Странная смесь множественных и единственных чисел еще больше сбила  её  с
толку, и Люсьер ухватилась  за  первую  же  тему  для  разговора  в  надежде
оправиться от приветствия келли.
   -  Я  тоже  очень  рада  познакомиться  с  вами,  Ваше   Сиятельство,   -
пробормотала она, как только движения келли поутихли немного. - Для меня это
большая честь.
   От необходимости продолжать беседу её  спасло  Второе  Воззвание,  ничем,
собственно, не отличавшееся от первого. Келли не  тронулись  с  места,  лишь
шейные отростки их  повернулись,  чтобы  лучше  видеть  происходящее.  Когда
тяжелые двери затворились второй раз, Ларгон прошел совсем близко от  нее  и
она заметила на его лице беспокойство, даже тревогу.
   (Нашелся ли уже Крисарх?)
   (Нет.)
   Короткий ответ нес в себе целую бурю эмоций.
   Мхо изогнула свой шейный отросток к Люсьер.
   - Вы, люди, всегда делаете все серьезное втроем. Именно это убедило нас в
том, что вы действительно разумны.
   Остальные двое келли придвинулись ближе и все время  разговора  осторожно
дотрагивались  до  её  рук  и  плеч  ласковыми,  поглаживающими  движениями.
Несмотря на всю их  необычность  -  а  возможно,  благодаря  тому,  что  они
абсолютно не напоминали людей,  -  в  прикосновениях  этих  не  было  ничего
недостойного; они даже странным образом успокоили ее.
   - Говоря  о  троицах,  -  продолжала  келли,  -  мы  поздравляем  тебя  с
завершением.
   Пытаясь понять смысл последнего заявления, Люсьер  сумела  тем  не  менее
сохранить  на  лице   выражение   вежливого   интереса.   (Завершением?)   -
транслировала она на босуэлл, пока инопланетянин продолжал говорить.
   - Мы встречались с Ранором  и  с  нетерпением  ждем  встречи  с  третьим.
(Третьим ?)
   (С нашим еще не родившимся ребенком.) Любовь и гордость Ранора окатили её
теплой волной. (Но мы ведь сами только недавно узнали об этом. Как они...)
   (Келли часто используют ультразвук, читая по мускулатуре.)
   Овладев собой, она поклонилась.
   - Мы весьма польщены, - выразительно сказала она.
   - Примет ли Ансония условия протектората? - резко сменила тему Мхо.
   Люсьер замешкалась с ответом, ощущая нараставшую  тревогу  окружавших  её
аристократов. Ранор воздержался от комментариев.
   - Как раз на это предстоит ответить моему Послу.
   Все трое келли рассмеялись - звук был полон нескрываемой иронии.
   - Он лишен лент, - заявила Мхо, взмахнув  бахромой  собственных  лент.  -
Стерилен. Пустышка.
   (Ленты  связующей  -  генетический  материал,  несущий  память  расы),  -
неожиданно вмешался Ранор.
   - Нет, - продолжала келли. - Только глядя  на  тебя  и  таких  как  ты  -
художников, поэтов - Панарх  будет  принимать  решение.  Вы  все  равно  что
губы...  прости,  глаза  своего  народа.  -  Шейный  отросток  Мхо   ласково
прикоснулся к её щеке. - А ты - в особенности, Люсьер ген Алтамон. Родись ты
в Тысяче Солнц - и мы не сомневаемся, ты стала бы одним из Пророков.
   Келли умолкла, и все три шейных отростка повернулись  к  ней,  пристально
уставившись девятью ярко-синими глазами.
   Неожиданный комплимент застал Люсьер  врасплох,  и  она  не  нашлась  что
ответить. Пророки считались высшей  ступенью  Архетипа  и  Ритуала  -  особо
одаренные художники, чьи  произведения  перерабатывали  старые  и  создавали
новые традиции, помогавшие объединять множество культур  Тысячи  Солнц.  Она
ощутила на себе множество взглядов окружавших её Дулу и  поняла,  что  келли
как бы ненароком - что было  вообще  свойственно  панархистской  политике  -
заявили о поддержке  стремления  Ансонии  к  протекторату,  избегая  обычных
испытательного периода и карантина.
   - Надеюсь, мы примем такое решение, - выдавила она из себя.
   - Мы тоже. Вам есть что предложить, и еще больше - что обрести от этого.
   Толпа на  мгновение  расступилась,  и  они  увидели  стоявшую  в  стороне
величавую фигуру Верховного  Фаниста  Дезриена;  на  груди  его  ярко  горел
Диграмматон, Люсьер  надеялась,  что  он  не  подойдет  к  ней  -  она  была
убежденной  атеисткой,  и  старомодная  религиозность  Магистерия,  духовных
властей Тысячи Солнц, одновременно  привлекала  и  отталкивала  ее.  Она  не
знала, что могла бы сказать ему. На помощь ей пришли келли.
   - Однако мы и так злоупотребляем твоим временем, -  спохватилась  Мхо.  -
Тебе нужно наблюдать и обобщать увиденное. - Троица исполнила сложный  жест,
охвативший весь зал. - Мы надеемся на тебя.
   - Что вы, Ваша Светлость. Мне приятно беседовать с вами.
   Келли понизила голос так, чтобы следующих слов  не  слышал  никто,  кроме
Люсьер:
   - Нам  тоже,  но  мы  видим  здесь  Верховного  Фаниста  и  ощущаем  твое
беспокойство. Мы отвлечем его, а ты тем временем сможешь уйти от встречи.
   Люсьер  не  без  удивления   осознала,   что   почти   сверхъестественная
чувствительность Дулу к  языку  движений  и  жестов  распространяется  и  на
инопланетную аристократию, а способность  воспринимать  ультразвук  дает  им
недоступные людям преимущества.
   И тут ей пришлось сопротивляться отчаянному приступу смеха при виде того,
как келли, прощаясь, отвесили безукоризненный по  изяществу  и  церемонности
формальный  поклон.  При  всей  несхожести  их  строения   она   безошибочно
распознала обращение: старшего к младшему, но с уважением  к  более  важному
роду занятий. Именно так полагалось  обращаться  к  Пророку  и,  кланяясь  в
ответ, она услышала удивленное перешептывание окружавших.
   (Ты все еще считаешь, что Ансония представляет собой сложный случай?) - В
голосе Ранора зазвучал теплый юмор.  -  (По  сравнению  с  келли  интеграция
вашего народа в Панархию будет просто детской игрой.)
   (Будем надеяться), - ответила она. - (Но ты, возможно, недооцениваешь всю
глубину наших предрассудков.) (Не сосчитать,  сколько  раз  нам  приходилось
иметь дело с рационалистическими демократиями  -  этой  стадии  развития  не
миновала ни одна цивилизация. Но принцип всегда один и тот  же:  те,  кто  в
жизни своей отвергают значение ритуала и символов, бессильны перед ними.)
   Оживление у входа означало прибытие новой  группы  гостей.  В  центре  её
шагал рослый мужчина, которого она еще не  встречала.  На  нем  был  строгий
черный мундир, единственным украшением которого служил Солнечный  Герб.  Она
навела на него айну и дала максимальное увеличение.
   (Это Миррадин, Демарх Облака Архиленга), - подсказал Ранор. -  (Возможно,
самый могущественный высокожитель Панархии, правящий почти тысячей онейлов.)
   Пока высокий Дулу пересекал  зал,  её  еще  раз  поразил  контраст  между
Нарбоном и Артелионом, Здесь Солнечные  Гербы  встречались  чуть  ли  не  на
каждом шагу - там их почти не  было.  Здесь  высокожители  и  нижнесторонние
гармонично сливались  в  одной  пестрой  толпе  -  там  налицо  была  власть
нижнесторонних, скупых на слова и узколобых.
   Понемногу Дулу начали выстраиваться в две шеренги, протянувшиеся  по  обе
стороны от дверей в Тронную Залу: близилось время Третьего Воззвания. Пятясь
вместе с остальными, она обратила внимание на  некоторую  нерешительность  в
движениях окружающих её людей, совершенно не  характерную  для  обычной  для
Дулу церемонии. Да и шум толпы тоже  изменился:  он  сделался  резким,  даже
зловещим, отчего по спине её пробежал неуютный холодок.
   (Что происходит?) - спросила она.
   С минуту Ранор не отвечал. Когда он заговорил, она ощутила в  его  голосе
напряжение.
   (Многие здесь, как и ты, связаны через босуэллы  с  кем-то  вне  зала,  и
сейчас расходится весть: никто не знает, где Крисарх нур-Аркад.)
   Ларгон  вошел  в  Зал  Слоновой  Кости;  за  ним,  как  и   прежде,   шла
представительница Поллои. Лицо его  было  спокойно,  но  глаза  метались  по
сторонам, как пойманные светляки.
   (Зачем же они продолжают? Почему не отложат Третье Воззвание?)
   Голос Ранора прозвучал беспомощно.
   (Нет прецедентов. Если его задержка или отсутствие преднамеренны, то  это
непростительно: здесь сегодня собралось фактически все правительство,  кроме
Внутреннего Совета. Если нет...) -  Она  услышала  странный  звук;  судя  по
всему, Ранор сглотнул слюну. - (Если нет, если  это  связано  с  отсутствием
Эренархини, это может означать первый шаг дворцового переворота.)
   (Ваннис... И Крисарх  Брендон?)  -  поперхнулась  она  от  неожиданности,
пытаясь представить себе холодную, как бриллиант, Эренархиню и симпатичного,
голубоглазого младшего сына Панарха, вечно имевшего полусонный вид. За  год,
проведенный при дворе, ей приходилось встречать обоих, но  она  ни  разу  не
видела, чтобы они хотя бы разговаривали друг с другом.
   Ларгон  остановился  перед  массивными  дверями,  которые  вновь   слегка
приоткрылись, и поднял жезл над головой; в движениях его ощущалась  какая-то
безнадежность. В третий раз качнулся  он  из  стороны  в  сторону,  заглушая
людской ропот странной музыкой жезла.
   Наконец он выпрямился и ударил жезлом об пол.
   - Его Королевское Высочество,  Крисарх  Брендон  Такари  Бёрджесс  Нджойи
Уильям су Геласаар и Илара нур-Аркад д'Мандала!
   Наступила мертвая, полная напряжения  тишина,  и  в  этой  тишине  Люсьер
услышала слабый свистящий звук. Поначалу она решила, что это звенит у нее  в
ушах, но потом заметила выбивающееся из щели в дверях голубоватое  свечение.
Парившие высоко над головой люстры, еще не зажженные в этот  час,  замерцали
неестественным светом.
   Теперь уже весь замысловатый узор Ars Irmptus засиял  голубыми  красками,
мерцавшими  и   переливающимися   вдоль   тонких   металлических   раскладок
инкрустации. Двойная цепочка Дулу распалась, когда они  начали  пятиться  от
неизвестного источника  энергии;  одновременно  с  этим  по  толпе  пробежал
странный, чуть слышный шепоток. Люсьер не сразу поняла, что это такое, и тут
её босуэлл тоже присоединился к общему хору. Она удивленно опустила на  него
взгляд - прибор светился тревожным красным огнем, и ужасная догадка  осенила
её одновременно с отчаянным криком Ранора в ушах:
   (Люсьер, любовь моя, беги оттуда!)
   Но было уже поздно. Безразличный голос босуэлла уже объявлял  её  судьбу:
ПОЖАЛУЙСТА,  НЕМЕДЛЕННО  ОБРАТИТЕСЬ  К  ВРАЧУ.  СМЕРТЕЛЬНАЯ  ДОЗА  РАДИАЦИИ.
ПОЖАЛУЙСТА... Свечение, исходившее от дверей, усилилось.
   На лицах окружающих её людей  она  увидела  растерянность;  должно  быть,
точно такая же отражалась и на её лице. Теперь она уже  ощущала  пощипывание
кожи - словно первое предупреждение о солнечном ожоге. Звон стекла  заставил
её обернуться, и она успела увидеть, как  пузырь  нуллера,  выбив  витражное
окно, вырывается из превратившегося  в  смертельную  западню  Зала  Слоновой
Кости.
   И тут же она повернулась обратно на отчаянный тройной вопль. Троица келли
корчилась в непередаваемой муке. Двое более крупных келли  отрывали  от  Мхо
большие клочки зеленых  лент,  а  маленькая  келли  в  порыве  исступленного
самоуничтожения помогала им, швыряя их высоко в воздух. Ленты разлетались во
все стороны. Фонтаны желтой  крови  били  из  тела  связующей,  движения  её
шейного  отростка  становились  все   менее   связными,   и   она   обмякла,
поддерживаемая только продолжавшими терзать её остальными келли.
   И в эту минуту боли и шока,  когда  смертоносная  энергия  заливала  зал,
среди воцарившихся здесь гнева и паники, способности Люсьер,  которые  келли
приравняли к таланту Пророка, проявили себя в полной мере. Не  отдавая  себе
отчет в своих действиях, она бесстрастно фиксировала  на  мемочип  последние
минуты  множества  Дулу  -  и  тех,  кто  силой  пробивал  себе   дорогу   к
недостижимому уже спасению, не замечая  тех,  кого  топчут,  и  тех,  кто  с
безнадежной отвагой пытался заслонить собой своих близких от  всепроникающей
радиации,
   (Слишком поздно, Ранор, милый), - отвечала она. - (Пусть это  будет  моим
прощальным подарком твоему прекрасному, запутанному,  изящному,  обреченному
миру.)
   Значит, этим и ограничится её знакомство с Тысячей Солнц и их  людьми,  и
она в последний раз видит  этот  мир  единственным  глазом  айну.  В  агонии
последних минут она произнесла эпитафию той Панархии, которую успела узнать.
И  поскольку  искусство  её  было   изобразительным,   не   словесным,   она
позаимствовала строки человека, умершего за много веков до того, как Воронка
поглотила беглецов с древней Земли, унося их  навстречу  одиночеству  Тысячи
Солнц:
   Прилив волной кровавой смел преграды
   И затопил невинности обряды...
   Вспышка яркого света ослепила ее, и на  короткое  мгновение  она  ощутила
испепеляющий жар, а потом не было больше ничего, только беспомощное  мужское
всхлипывание доносилось из оплавившегося босуэлла.

5
ШАРВАНН

   Себастьян Омилов, доктор ксеноархеологии, гностор  ксенологии,  Хранитель
Врат Феникса и Верховный Советник Его Величества Геласаара III, поднял бокал
бренди, любуясь сквозь него на закат, окрасивший горизонт  в  красно-золотой
цвет. Янтарная жидкость в бокале играла и  переливалась  в  лучах  заходящих
солнц, отбросив золотой отсвет на его руку.
   Он опустил хрустальный бокал, смакуя отпил немного и повернулся к сыну.
   -  А  все-таки  почему  ты  не  отправился  на  Артелион,  на  Энкаинацию
нур-Аркада? - снова спросил Осри.
   - Неужели непонятно? - удивился Омилов. - Меня не пригласили.
   Осри нахмурился еще сильнее.  "Интересно,  -  подумал  Омилов,  глядя  на
напряженно выпрямившегося сына, все еще в мундире Академии, -  носит  ли  он
вообще штатское платье?"
   Омилов отсалютовал Осри бокалом.
   - Посмотрим завтра вместе на видео. Почему ты не пьешь, мой мальчик?
   Осри в очередной раз покачал головой.
   - Должен же быть хоть какой-то повод. При  твоем  положении  как  личного
друга Панарха, наставника Крисархов - это просто оскорбление.
   "Скорее, предостережение", - подумал Омилов,  но  промолчал.  Он  пытался
противостоять  Семиону  в  Лусорском  деле  десять  лет  назад  и  проиграл.
Возвращение на Шарванн имело целью спасти семью; ничто не защищало Осри так,
как неведение.
   Впрочем, если бы у него и был шанс, он вряд ли смог бы привлечь  сына  на
свою сторону.
   "Слишком много в тебе присущей геттериусам любви к букве  законов,  -  не
без огорчения подумал он, глядя на лицо сына, - и слишком  мало  омиловского
интереса к их истинному содержанию".
   Осри почесал руки о подлокотники  кресла,  глядя  на  зеленую  лужайку  у
веранды. Поднимался вечерний ветер; когда первое из солнц Шарванна коснулось
горизонта, над головой  пролетела  стая  джизлов  -  неуклюжих,  похожих  на
клоунов  крылатых  с