а. Рядом с ним молча сидел Моррийон, делая какие-то
заметки в своем компьютере.
   Почетный эскорт,  возглавляемый  лично  кювернатом  Ювяшжтом  и  старшими
офицерами линкора, приветствовал их  в  причальном  отсеке.  После  недолгой
поездки лифт высадил их у входа в  гулкую  молельню,  где  охранял  семейные
тайны череп Уртигена, отца Эсабиана. Моррийон и Барродах остались  ждать  их
за дверями: только Истинные Люди могли присутствовать на церемонии,  имеющей
произвести Анариса в законные носители Духа Дола.
   Внутри было холодно; дыхание паром вырывалось  из  их  ртов,  вторя  двум
столбам благовонного  дыма  над  алтарем.  Между  ними  лежал  моток  черной
шелковой нити, казавшийся живым в неровном свете высоких свечей, отлитых  из
плоти Уртигена его сыном, Эсабианом.
   Они молча разошлись по местам. Эсабиан подошел к алтарю, Анарис справа  и
чуть сзади его. Аватар поднял руки,  и  широкие  рукава  его  угольно-черной
мантии  скользнули  вниз,  обнажив  шрамы  на  запястьях   от   бесчисленных
ритуальных церемоний.
   - Даракх этту хурреш, Уртиген-далла, цурокх ни-веш эн-ташж  анторрх,  эпу
катенн-хи хрич и-Дол... - начал он. Это значило: "Яви нам свое  присутствие,
о великий Уртиген. Не отврати от нас взгляда своего, ибо всех нас  связывает
дух Дола..."
   Согласные звучали в морозном воздухе еще более хрипло. Краем глаза Анарис
видел, как напряглись лица Ювяшжта и  других  свидетелей  его  вступления  в
права наследования.
   В должный момент он шагнул вперед, присоединившись  к  отцу  в  церемонии
приношения крови, являющейся  почти  обязательной  составляющей  почти  всех
должарианских ритуалов. Выкованный вручную стальной ланцет холодил  запястье
и тут же обжег его, когда  дымящаяся  кровь  плеснула  на  угли  благовоний,
добавив к их приторному аромату запах раскаленной меди.
   Но даже возвысив  голос  в  ритуальных  фразах  эгларрх  демачи-дираж'ул,
Анарис не прекращал размышлять. В голове его роились образы - не Чжар Д'Оччи
или отшлифованных ветрами скал и льдов  Деммот  Гхири,  но  теплого  мрамора
Мандалы и строгих садов Малого Дворца. Он попробовал отогнать их, но они  не
подчинялись ему. Даже  здесь,  перед  выхолощенной  святыней  его  семейного
алтаря, они держали его душу с силой, которую он не мог игнорировать.
   ...Гемма эг штал... Мысли его зацепились за строку из  молитвы.  Кровь  и
железо. Перед глазами его стояло лицо Геласаара -  воплощение  совсем  иного
сплава мягкости и силы, сплава, которого он никогда  не  понимал  до  конца.
Лицо чуть расплылось и соткалось вновь в Образ младшего сына Панарха; Анарис
испытал приступ гнева и одновременно предвкушения. Он понимал, что  Брендона
доставят на Арес, где он примет отцовскую  мантию.  Примет  ли?  Сможет  ли?
Действительно  ли  им  обоим  предстоит  похожая  борьба  -   с   поправкой,
разумеется, на разницу культур?
   Анарис вдруг ощутил, как дух его  вырывается  за  пределы  этого  гулкого
помещения;  возбужденный,  он  представил  себе  Тысячу  Солнц  как   нечто,
полностью доступное его чувствам, как что-то,  что  можно  держать  в  руках
словно доску для игры, а напротив знакомое, ненавистное лицо соперника.
   Рядом с ним отец сплел собственную дираж'у с той, что лежала  на  алтаре,
образовав из них сложный, замысловатый узел. Он повернулся  к  Анарису,  все
еще не отделавшемуся от живого, почти осязаемого образа.
   - Пали-ми креучар би пали-те, дира-ми би дира-те, хатч-ка ми би  хрич-те,
- продолжал Аватар. "Да сплетутся моя месть с твоей, мои проклятия с твоими,
мой дух с твоим".
   Быстрым движением он коснулся паутиной шелковых нитей лба, губ, сердца  и
паха Анариса. Анарис взялся за конец узла и потянул; две  нити  разделились,
сплетясь каждая в совершенно одинаковые узлы.
   - Эйархх\ -  Хриплые  согласные,  сорвавшись  с  губ  Аватара,  разорвали
тишину. Свершилось!
   - Эйархх! - эхом отозвался Анарис.
   - Эйархх! - повторили зрители.
   Но кланяясь вместе с отцом алтарю, поворачиваясь и  выходя  из  молельни,
Анарис знал, что ничего еще не кончено.
   Все еще только начиналось.

АРЕС

   Осри Омилов держал руки чуть на отлете, надеясь, что пот не испачкает его
нового мундира. Ноги одеревенели, и он испытывал  почти  неодолимое  желание
помочиться.
   Они наконец прибыли.
   Он смотрел сквозь иллюминатор на Арес, главную флотскую базу, на  которой
мечтал служить каждый офицер. Ему вспомнился день, когда  они  стартовали  с
Шарванна, направляясь на Арес... Он чуть заметно покачал головой.  Казалось,
с тех пор прошли не недели, а годы. Другая жизнь.
   Юный сержант с улыбкой отсалютовал  ему.  Напряжение,  сковывавшее  Осри,
чуть ослабло при мысли о том, какое соперничество, должно быть,  разгорелось
за право получить назначение на шаттл, который доставит  на  Арес  Эренарха,
Верховного Фаниста и капитана, который привез их сюда.
   Переходом их с линкора на шаттл распоряжался  коммандер.  Четкий  военный
ритуал прошел гладко как по часам. Теперь последний  перелет  и  переход  из
военной зоны в гражданскую.
   Пора возвращаться к привычному образу жизни дулу.
   Осри вспотел, пытаясь унять волнение. Но  в  голове  продолжали  мелькать
события последних недель, и он никак не мог понять, где  же  ожидавшееся  им
торжество от возвращения к безопасности, порядку, правосудию?
   Он огляделся по сторонам.
   Шаттл взял на борт  их  всех,  даже  рифтеров,  хотя  Локри  держали  под
охраной. Это удивило Осри, хотя отец  в  новой,  парадной  одежде  попытался
объяснить это ему, когда они переходили на шаттл с линкора.
   - Это ради Иварда и эйя. Впрочем, никто пока не знает, что с ними  делать
- по крайней мере пока Брендон не расскажет,  спасли  они  его  или  держали
пленником.
   "И то, и другое, - подумал Осри, засовывая руку в карман и сжимая  монету
с такой силой, что она больно впилась в пальцы, - Как платить за такое?"
   Он молчал, вспоминая, как его собственное участие в  этих  событиях  было
неоправданно  завышено  всего  несколькими  небрежными   словами   Брендона.
Каким-то образом все обернулось так, словно это  Осри  спас  жизнь  Эренарха
после отлета с Шарванна, хотя на деле Брендон  взял  управление  на  себя  и
выбирал курс.
   Тем не менее слух о мнимых заслугах Осри распространился с момента выхода
линкора у станции, и пока Осри собирался, у  двери  его  каюты  возник  юный
лейтенант.
   - Добро пожаловать в пятнадцать ноль ноль на  мероприятие  в  гражданском
секторе, - произнес он  со  смесью  зависти  и  гордости  в  голосе.  -  Вас
приглашают как Спасителя Наследника. Кстати, связь  говорит,  ваша  семья  в
списке прибывших через Зеленую причальную зону.
   "Семья. Это означает мать. Она жива -  и  здесь.  И  конечно,  теперь  не
оберешься трепу  насчет  светских  обязанностей",  -  думал  Осри,  глядя  в
иллюминатор. Шаттл медленно отошел от линкора и развернулся к Аресу.
   Станция  действительно  впечатляла.  Военный  сектор  представлял   собой
огромное металлическое блюдце диаметром  в  несколько  десятков  километров,
истыканное нишами, каждая из которых свободно  вмещала  линкор  -  здесь  их
стояло не меньше трех десятков. С нижней стороны к блюдцу крепилась  обычная
сфера орбитального поселения, отчего  вся  конструкция  имела  форму  гриба,
коренастая ножка которого вращалась относительно неподвижной шляпки.  Однако
в отличие от обычного поселения рассеиватели  питались  светом  не  тусклого
красного солнца, по орбите которого обращалась станция в настоящий момент, а
от  ядерной  установки  в  центре  блюдца,   сообщая   Аресу   относительную
автономность. Кроме того, в военном секторе-блюдце размещались самые крупные
из  когда-либо  построенных  скачковых  систем,   превращавших   станцию   в
исполинскую мобильную конструкцию.
   В обычной ситуации они  причалили  бы  в  военном  секторе,  но  протокол
требовал, чтобы Эренарха  и  Верховного  Фаниста  встречали  на  гражданской
территории.
   На подходе к причалу Осри увидел, что вокруг поселения  висит  рой  судов
всех типов и размеров. Взгляд его задержался на шикарной яхте, все очертания
которой говорили о богатстве и могуществе владельца.
   - Ух ты! - услышал Осри, - Чья это?
   - Архона Шривашти, - ответил сержант бесцветным голосом.
   Все обернулись, когда  Люцифер,  растянувшийся  на  коленях  у  Монтроза,
испустил вдруг негромкий вопль. Осри увидел, как  побелели  пальцы  рифтера,
гладившие кота. Сержант повернулся и пошел дальше по  проходу,  спрашивая  у
пассажиров, не нужно ли им чего.
   Осри посмотрел на маленькую группу, размещенную в лучших креслах. Брендон
в простом белом костюме сидел молча. Жаим стоял за его  креслом.  Нукиэль  с
одной стороны от него и Элоатри с другой переговаривались вполголоса.
   Ивард шатался  от  иллюминатора  к  иллюминатору,  возбужденно  глядя  на
корабли. Вдруг он затаил дыхание.
   Осри проследил направление его взгляда и увидел линкор. Огромные пробоины
и вмятины чернели на его опаленном, оплавленном корпусе.  Осри  поперхнулся:
казалось невероятным, чтобы корабль,  получив  такие  повреждения,  сохранял
способность летать.
   - Это "Грозный", - гордо пояснил сержант. - Пришел как  раз  перед  вами.
Прямо из Битвы при Артелионе. Осри заметил предостерегающий взгляд  Нукиэля;
лицо сержанта вдруг окаменело, и он замолчал.
   Они медленно шли вдоль борта жутко изувеченного  линкора.  Рядом  с  Осри
возникла копна волос Марим.
   - Святой Хикура! - выпалила она и присвистнула. - Вот лопухи! Почему  они
не прыгнули оттуда?
   Ивард обиженно покосился на нее и тут же повернулся обратно к "Грозному".
   - Лопухи? - сердито переспросил он. -  Только  трусы  спасаются  скачком.
Чего бы только не отдал, чтобы летать на таком, - вздохнул он.
   Марим фыркнула, тряхнула головой и как бы ненароком  прижалась  бедром  к
Осри. Сжав рукой артефакты в кармане, он отодвинулся от нее.
   Впрочем, то, что она увидела, заставило ее тут же забыть о трофеях. Когда
линкор скрылся за кормой, сменившись панорамой поселения, ее  острое  личико
вытянулось в необычном для нее мрачном выражении.
   - Чертовски здоровая тюрьма, - буркнула она. Ивард удивленно посмотрел на
нее. Марим ткнула пальцем через плечо.
   - Думаешь, они будут церемониться с шайкой рифтеров неизвестно откуда, да
еще в разгар войны? Нам предстоит проторчать здесь долго, очень долго.
   Осри сообразил, что к нему это относится не  в  меньшей  степени,  чем  к
рифтерам, и какая-то неведомая сила стиснула ему сердце.
   "Я теряю контроль над собой, - подумал он.  -  Когда  я  был  в  плену  у
рифтеров, это место представлялось мне почти раем, но теперь все, что я могу
вспомнить, - это детство. Я как чужой среди своих".
   Марим раздраженно фыркнула и плюхнулась в кресло рядом с Локри, завязав с
ним оживленный разговор.
   Шаттл свернул к дальнему окончанию гражданского сектора, где  виднелся  у
самого полюса большой причальный отсек. Осри подошел к Жаиму и  через  плечо
Эренарха выглянул в иллюминатор. У него слегка  заложило  уши:  шаттл  начал
вращаться, подстраиваясь к сфере поселения.
   Сидевший  рядом  с  ним  Эренарх  чуть  подвинулся,  и  вдруг  вся  сцена
разительным образом вывернулась наизнанку. На мгновение  Брендон  лит-Аркад,
последний наследник тысячелетней династии, которого ожидали  все  до  одного
обитатели станции, каждый со  своими  надеждами,  -  на  мгновение  сделался
неподвижной точкой, а огромная, весом  в  несколько  миллионов  тонн  махина
Ареса замедляла вращение, подстраиваясь под него. Потом штурман в Осри  взял
верх над романтиком, и шаттл снова стал металлической пушинкой, подходящей к
рукотворной планете.
   По пластику иллюминаторов  зазмеились  молнии  разрядов  -  они  миновали
силовое поле шлюза - и мгновение спустя легкий толчок возвестил о  том,  что
шаттл опустился на палубу.
   Все встали с мест, включая Брендона. Сопровождавшие их офицеры замерли  у
люков по стойке "смирно". Пассажиры продолжали перешептываться, но Осри  все
смотрел на Брендона - тот  стоял  неподвижно,  чуть  склонив  голову  набок,
словно прислушиваясь. Он казался странно  одиноким  среди  царившего  вокруг
оживления.
   - Вы четверо, подождете здесь, - объявил морпех Монтрозу, Марим, Иварду и
Локри. - Капитан Вийя, как переводчику эйя вам разрешается сопровождать...
   - Я останусь со своей командой, - произнесла Вийя;  должарианский  акцент
ее был заметен сильнее обычного. - Эйя будут знать,  где  найти  меня,  если
захотят.
   Брендон посмотрел на нее через салон, но Вийя осталась  в  своем  кресле,
отвернувшись от люка и собравшихся у него людей.
   Осри медленно догнал остальных и стал рядом с отцом.
   Люк отворился, и почетный караул морских пехотинцев  отсалютовал  им.  За
трапом виднелась толпа встречающих; одежда их после  недель  в  мундире  или
комбинезоне с чужого плеча казалась Осри непривычно элегантной.
   Непосвященному взгляду толпа могла бы показаться хаотичной, но Осри знал,
какая строгая иерархия соблюдается в том, кто  стоит  ближе  или  дальше  от
люка.
   Брендон дал знак Нукиэлю, и они вдвоем  пошли  к  люку.  Выходя,  Брендон
слегка повернул голову и встретился взглядом с Осри. Безупречная маска  дулу
исчезла на мгновение, сменившись улыбкой. Потом  он  посмотрел  через  плечо
Осри куда-то в салон, и взгляд его сузился.
   Деликатное  покашливание  Нукиэля  привело  его  в  себя,  и  они  начали
спускаться по трапу. Воздух огласили фанфары - Гимн Феникса.
   - Ох! - вздохнул Ивард, выглядывая в иллюминатор.
   Осри вдруг вспомнилась безымянная рифтерская женщина  на  станции  Бабули
Чанг, и бесценный дар ее нежности и ласки.
   "Бесценный. Она даже не спросила, как меня зовут".
   Впервые в жизни он поступил, повинуясь  импульсу,  отличному  от  злости.
Осри схватил Иварда за костлявую руку и сунул монету с  лентой  в  нагрудный
карман его комбинезона. Потом  застегнул  его  и,  прежде  чем  Ивард  успел
произнести хоть слово, догнал отца и вместе с ним спустился по трапу.
   Глядя  вперед,  он  видел  лица,  следившие  за  медленным   продвижением
Эренарха. Он видел любопытство,  вежливый  интерес,  опаску,  но  ни  одного
дружеского взгляда. Вот они, дулу: их неумолимые формальности  ограждают  их
со всех сторон словно ледяным силовым полем...
   И в этой формальности не было ни капли торжества.
   Высокие, чистые голоса, похожие на духовой инструмент, прорезались сквозь
звуки оркестра, и троица келли, протанцевав навстречу Брендону, остановилась
перед ним. Пока келли, трепеща лентами и вертя шейными отростками, исполняли
ритуал поклонения, Осри услышал донесшийся из шаттла фыркающий звук.
   Послышалось приглушенное: "Эй! Тебе нельзя..." -  и  по  трапу  застучали
шаги.
   Ивард, шмыгая носом, проскользнул мимо него.
   Гвардейцы повернулись, вскидывая оружие, но Нукиэль поспешно поднял руку,
останавливая их.
   Келли, свистя и щебеча, приплясывали вокруг Иварда и похлопывали  его  по
всему телу. Он отвечал точно так же, ухая  нечеловеческим  голосом,  но  все
тело его излучало радость.
   Мгновение спустя по трапу сбежали вниз  эйя.  По  толпе  пробежал  шепот;
некоторые начали кланяться, что имело глупый вид: маленькие белые фигурки не
обращали на это внимания.
   Два человека, мужчина  и  женщина,  выступили  к  Брендону  и  преклонили
колена.  Осри  узнал  миниатюрную,  изящную  женщину:  Ваннис  Сефи-Картано,
официальная супруга  покойного  Эренарха.  Ее  глаза  и  улыбка  сияли  ярче
самоцветов. Мужчина в безупречно белом адмиральском мундире рядом с ней  был
старше, но не уступал ей в учтивости. Адмирал Найберг.
   Их приветствия были изысканы и изящны; вдвоем они  отвлекли  внимание  от
Иварда с келли. Снова ритуал дулу одержал верх.
   Но их мир уже дал трещину, подумал Осри, глядя вслед четырем  удаляющимся
фигурам. Это признак того, что он никогда уже не будет таким, как прежде.
   Осри улыбнулся.



    Шервуд СМИТ и Дэйв ТРОУБРИДЖ
    ИМПЕРИЯ ТЫСЯЧИ СОЛНЦ IV
    ВЕРА И ВЛАСТЬ

    Перевод с английского Н.И. Виленской OCR&SpellChek: Cybermen





Анонс

   В кровавых схватках отвоевал он у узурпатора то, что принадлежало ему  по
праву рождения, - власть. Власть править Империей Тысячи  Солнц.  Но  тяжким
грузом легла эта власть на его плечи, ибо  теперь  от  него  одного  зависит
судьба миллионов планет. Ибо война продолжается и с каждым  днём  становится
все более безжалостной. Ибо враги снова и снова собирают силы, дабы  нанести
ответный удар. Но самая страшная опасность для молодого правителя  -  не  на
далеких мирах, не на могучих боевых звездолетах противника. В  самом  сердце
Империи среди ближайших советников трона, таится предатель, готовый на  все,
чтоб уничтожить ненавистного императора...

ПРОЛОГ

   Твердость и строгий порядок, качества, присущие зубам,  неотделимы  и  от
власти. Самая ее суть заключается в них.
   Зубы - это вооруженные стражи рта, а рот есть прототип всех  тюрем.  Все,
что  попало  туда,  пропадает,  притом  многое  входит  в  него  еще  живым.
Готовность, с которой рот открывается в предвкушении добычи, и легкость  его
последующего закрытия - те же атрибуты, которыми  страшит  нас  тюрьма...  В
этом страшном месте ничто не могло бы прижиться, будь даже для этого  время.
Ничто не может укорениться в его голой полости.
   И ужаснее всего - это узкое горло, сквозь которое неминуемо проходит  то,
что еще не рассталось с жизнью...
   Путь, который пища совершает по всему телу, долог, и в конце  концов  все
полезное извлекается из нее, оставляя лишь зловонные отбросы.
   Этот  процесс,  которым  завершается  всякий  акт  поглощения,  дает  нам
представление о природе власти в целом.
   Элиас Канетти. "Толпа и власть"
   Ок. 300 г. до Исхода

   Вере подорванной верных не знать:
   Власть к душам людским не способна воззвать.
   Третья Полярность Джаспара Аркада

   Атмосфера на мостике "Акеридола" была наэлектризована. Моррийон с усилием
сглотнул, удивляясь, как могла его глотка так пересохнуть, в  то  время  как
сам он весь взмок. "Если мы потерпим поражение на следующем этапе, я  спрошу
об этом Эсабианова пеш мас'хадни перед началом пыток", -  с  мрачным  юмором
подумал он.
   Двое с лишним суток - время подхода должарианского корвета  к  Пожирателю
Солнц в реальном времени тяжело сказалось на всех - от  трех  рифтеров-бори,
которых Моррийон снял с обреченного  на  гибель  "Самеди",  до  невозмутимых
обычно тарканцев.
   На всех, кроме Анариса. А ведь самая большая опасность грозит  ему,  хотя
он, казалось бы, возвращается к отцу с торжеством,  исполнив  заключительный
акт его палиаха над Панархом Геласааром хай-Аркадом. Ибо теперь между  отцом
и сыном начнется  борьба  за  трон,  о  чем  знает  каждый  должарианец,  от
последнего работника в серой униформе до  самого  Джеррода  Эсабиана.  Любое
неверное движение и даже слово могут привести к долгой, мучительной  смерти.
И все же Анарис единственный выглядит если не отдохнувшим или  свободным  от
напряжения, то по крайней мере спокойным и собранным.
   Моррийон снова сглотнул, принуждая себя смотреть на высокий, широкоплечий
силуэт, сидящий прямо перед обзорным экраном. Радиус черной дыры, в пределах
которого пространственный скачок невозможен, достигал двух  световых  часов.
Подходить так близко к аномалии и без того опасно, но  терпеть  убийственный
свет ее сращенного диска в течение пятидесяти часов  совсем  уж  невыносимо.
Однако никто не посмел предложить затемнить экраны: Анарис проводил все свое
время, кроме часов, отведенных на сон, глядя, как голубовато-белый водоворот
плазмы завивается спиралью в облаках пыли, чтобы исчезнуть из Вселенной. Луч
света, исходящий из раскаленной спирали, пронзал насквозь гигантское солнце,
звездную пару, чья субстанция питала пылающий котел аннигиляции.
   А на конце луча, вдали от адского зарева,  вращался  Пожиратель  Солнц  -
цель их путешествия.
   Единственным признаком