.. или самой Кэролайн.

***

     Когда Джоанна закончила завтрак, погода уже значительно улучшилась: светило солнце, и столбик термометра медленно, но неуклонно полз вверх. Чего нельзя было сказать о ее настроении. Смерть Амбер еще усилила всегдашнее напряжение - Джоанну уже непрестанно мучило чувство, что нужно что-то делать и нельзя ждать ни минуты.
     Тик-так. Тик-так. Тик-так.
     Это тиканье, звучащее у нее в ушах, гнало ее прочь из отеля, заставляя спешить, спешить, спешить... Она с трудом удерживалась от того, чтобы не пуститься к своей машине бегом. И только лишь преследующее ее воспоминание о том, что может случиться с машиной, едущей на большой скорости по серпантину прибрежного шоссе, заставляло ее сбрасывать газ, когда она выехала с территории "Гостиницы".
     Я должна понять, что здесь происходит! Я должна это понять, иначе я сойду с ума!
     Она собралась осмотреть старую конюшню у прибрежного шоссе, где Кэролайн хотела встретиться с Гриффином - за несколько минут до того, как ее машина упала с обрыва. Джоанну вели туда сомнения относительно шерифа и его отношений с Кэролайн и удивление, почему для встречи с ним было выбрано такое странное место. Старая конюшня. Как-то не вязалось это с ее представлением о Кэролайн - рассматривать заброшенную придорожную конюшню как место, пригодное для чего бы то ни было. Особенно для встречи с мужчиной.
     Это вносило некий диссонанс в облик, сложившийся в сознании Джоанны, и Джоанна, следуя своей интуиции, решила продолжать выяснять обстоятельства жизни Кэролайн, обстоятельства странные и вызывающие недоумение.
     Джоанна ни у кого не стала спрашивать дорогу - она просто поехала по прибрежному шоссе к Портленду, внимательно глядя вокруг, рассчитывая легко найти старую конюшню; так и вышло. Не больше чем в миле от места гибели Кэролайн, совсем рядом с шоссе, она увидела разваливающееся, явно неиспользуемое здание.
     Джоанна свернула с дороги, остановила машину у конюшни и несколько минут прислушивалась и оглядывалась, изучая местность. Похоже, место было пустынным, кроме того, здесь царила непривычная уху горожанина тишина - если не считать шума прибоя. "В этом месте едва ли встретишь случайного прохожего", - первое, что подумала Джоанна. Обойдя конюшню вокруг, она обнаружила у задней стены идеальное место для парковки машины или даже двух, при этом совершенно не видно с шоссе. Может быть, это излюбленное место свиданий влюбленных подростков?
     Может быть. С тех пор, как она была подростком, все так изменилось.
     Покосившаяся дверь открылась легко. Джоанна вошла. Конюшня использовалась как сенной сарай: стойла были доверху забиты сеном, и лишь в середине было небольшое относительно свободное пространство. В воздухе стоял густой сладкий запах сена, и было сухо.
     Вспомнив, как в детстве в сенных сараях они любили устраивать в сене маленькие комнатки, Джоанна решила осмотреться получше. И нашла! Вход был замаскирован, и стойло было выбрано явно не случайно: короткий "коридор" привел ее в задний угол конюшни, там и находилась маленькая квадратная "комнатка", которая служила местом не одного тайного свидания.
     Здесь было сумрачно, почти темно, слабый свет проникал только сквозь щели ветхих досок наружной стены. На полу - толстый слой мягкого сена. Оно отлично заменяло более привычное в таких ситуациях ложе; на высокой полке Джоанна увидела аккуратно сложенный роскошный плед. Рядом стояла коробка из-под туфель с большим пакетом увлажняющих салфеток и коллекцией разнообразных презервативов.
     - Все новейшие достижения налицо, - негромко пробормотала она. Не то чтоб безумно романтично, зато - удобство и здоровый практицизм.
     На первый взгляд это действительно был тайный приют любви подростков, но дорогой плед как-то не вписывался в общую картину, вселив в душу Джоанны некоторые сомнения. Она попыталась представить себе, как какой-нибудь мальчик или девочка взяли его из дома, - но это не такая вещь, пропажи которой могут не заметить в домах среднего достатка, и зачем вызывать подозрения? Проще купить какое-нибудь дешевое одеяло.
     "Всякое бывает, - шептал ей внутренний голос, - но все-таки маловероятно, чтобы какая-нибудь шестнадцатилетняя Сьюзи полезла в мамину кладовку за этим шикарным пледом, потому что сено слишком колючее для ее нежной попочки".
     Маловероятно.
     Зато изнеженная и хрупкая женщина постарше, типа Кэролайн, уж конечно, позаботилась о своем комфорте, если бы это было ее место для свиданий. А также о минимальной гигиене, о защитных средствах и о том, чтобы нашлось, чем стереть доказательства пылкой страсти, оставленные любовником. Чтобы муж ничего не заподозрил.
     И она вполне могла в тот теплый июльский день назначить здесь этому любовнику свидание. Свидание, которое почему-то не заладилось...
     Такая возможность показалась Джоанне более чем ужасной; все внутри ее застыло от боли. Она, конечно, не знала точно, с кем встречалась здесь Кэролайн, но Гриффин сам сказал, что она просила его встретиться с ним здесь в тот день, когда погибла; Джоанне казалось, что женщина вряд ли станет приглашать мужчину в свое тайное пристанище, если это место ему не знакомо. Скорее всего, он бывал здесь раньше.
     Она оставила плед и коробку на своих местах и еще разок огляделась. На душе было тягостно, но что-то мешало ей немедленно уйти из этой маленькой неприятной комнатки. Она стояла и зачем-то смотрела под ноги, на толстую подстилку из сена. Что заставило ее начать разбрасывать сено носком туфли? Через некоторое время она поняла, что, сама того не желая, сосредоточенно ищет... Что?..
     Не успела она как следует осознать свои действия, как под ногами у нее блеснуло что-то металлическое. Джоанна опустилась на колени - это было ожерелье: изящная золотая цепочка с маленькой подвеской в форме сердца. Она подняла ожерелье с земли, в полумраке стараясь прочесть, что выгравировано на сердечке. Луч света упал на ожерелье, и в глаза Джоанне прыгнули слова: "Я люблю тебя". Она перевернула сердечко. Всего два слова - в качестве подписи.
     "С любовью, Риген".

Глава 8

     - Ну что, док?
     Доктор Питер Бекет отодвинул стул, на котором сидел, как можно дальше от стола - насколько позволяли размеры клетушки, которую он использовал в качестве кабинета, когда обстоятельства вынуждали его работать в морге клиники. Затем прижал ладони к щекам - этот жест свидетельствовал о страшной усталости - и уставился на Гриффина, заполнившего собой дверной проем.
     - Мы привезли ее всего часа два назад, я еще ничего толком не успел, Грифф.
     - Это понятно. Но ты ведь сделал предварительный осмотр, да?
     - Да.
     - Ну? - нетерпеливо спросил Гриффин.
     - Куда ты так торопишься? - спросил Бекет, устало глядя на него. - Черт возьми, да она была совсем ребенок, и мне так же жаль ее и так же не по себе, как и всем остальным, но почему ты придаешь этому случаю такое значение?
     - Такая у меня работа. На двери моего кабинета на начищенной медной звезде значится: ШЕРИФ. И то же самое записано в моем контракте. Добрые граждане Клиффсайда платят мне за то, что я занимаюсь такими случаями, когда туристы летят и разбиваются о скалы.
     Бекет подождал, пока он закончит, и повторил свой вопрос:
     - Грифф, почему ты придаешь этому случаю такое значение? - Бекет был человек настойчивый и привык получать исчерпывающие ответы.
     Гриффин, прислонившись плечом к притолоке, беззвучно выругался и вздохнул.
     - Потому что у меня есть неприятное чувство, что этому ребенку помогли упасть с обрыва. Докажи, что я ошибаюсь. Пожалуйста.
     - А я-то думал, утром ты задал мне этот вопрос просто автоматически, - медленно проговорил Бекет. - Что ты увидел там такого, чего не видел я?
     - Трава была истоптана и взрыта, вот что.
     - Этого же недостаточно. Ты должен понимать, что не можешь выдвинуть обвинение в убийстве, основываясь на такой эфемерности.
     Гриффин неохотно раскрывал свои карты, даже если перед ним был коллега и друг, - такова была его натура. Да и требования к его профессии не поощряли излишнюю откровенность. Так что он предпочел пожать плечами и ответил весьма уклончиво:
     - Я пока и не предполагаю умышленного преступления. Это скорее несчастный случай, может быть, ссора, в пылу которой девочку случайно толкнули... Мне просто нужно понять, не следует ли изменить круг вопросов, вот и все.
     Чуть помедлив, Бекет тихо фыркнул.
     - Да, конечно. Причем так срочно, что ты даже не можешь дождаться, когда я сделаю вскрытие. - Он махнул рукой, отметая все, что Гриффин мог бы сказать в ответ. - Неважно. У меня достаточно своих проблем, можешь не грузить меня твоими. Значит, так: предварительный осмотр не выявил ничего определенного. Несколько кровоподтеков на запястье могут указывать на то, что перед смертью кто-то грубо схватил ее за руку; еще есть кровоподтеки на плече, происхождения которых я не могу объяснить. Но ничего дающего основания сказать с уверенностью, что прошлой ночью она была там не одна. Я полагаю, что вскрытие подтвердит смерть от ушибов при падении.
     - Ты можешь сказать, были ли у нее перед смертью половые сношения?
     - Но она же была полностью одета, - напомнил Бекет.
     - Я знаю. Но ты можешь сказать, занималась ли она любовью за несколько часов до смерти? Бекет пожал плечами.
     - Возможно. А если занималась и ее партнер не пользовался презервативом, то смогу точно. Ты подозреваешь изнасилование?
     - Да, в общем, нет. Но если ты найдешь подтверждение этому...
     - То ты будешь вторым, кто об этом узнает.
     - Спасибо, док.
     - Так что иди пока, ладно? Сегодня к концу дня у тебя будет полный отчет - кроме токсического анализа.
     - А токсический анализ...
     - Через несколько дней, Грифф. Иди, а?
     Гриффин вышел. Он предпочел не пользоваться задними дверями морга, к которым доставлялись трупы тех, кто умер за пределами клиники; даже в маленьком городке смерти от болезни или от несчастных случаев происходили регулярно, и было в этих больших невыразительных двойных дверях нечто изначально мрачное. Он поднялся по лестнице и вышел из дверей клиники, помахав рукой в знак приветствия дежурной сестре за конторкой.
     Он не сразу сел в машину - постоял, вдыхая холодный утренний воздух и оглядываясь, - профессиональная наблюдательность полицейского срабатывала автоматически. Клиника располагалась за Главной улицей, в квартале от библиотеки, и сама занимала целый квартал. А сбоку и чуть позади начинался участок земли, который Кэролайн завещала клинике для строительства нового крыла. Скотт, не теряя времени, уже начал приводить в исполнение последнюю волю жены: участок вовсю расчищали.
     Не вдумываясь, Гриффин автоматически отметил, что бульдозеры уже закончили свою часть работы. Затем шериф сел в "Блейзер" и поехал на работу.
     Утро выдалось просто адское; его не покидало тягостное чувство, с которым он ничего не мог поделать. Когда он увидел светлые волосы, струящиеся со скалы, его словно ударили в солнечное сплетение - в первый, самый страшный момент он подумал, что это Джоанна. Узнав, что это не она, он странно оцепенел; ему необходимо было ее увидеть, коснуться, поговорить с ней. Только когда она появилась перед ним, он окончательно уверился, что она жива, цела и невредима, и паралич стал потихоньку проходить.
     Но тягостное чувство осталось. Со спины Амбер действительно легко было принять за Джоанну, особенно в ночной темноте. Наверное, и ее крики приняли бы за крики Джоанны - если Амбер кричала в последние секунды своей жизни. Ведь в предсмертном крике не может быть индивидуальности, неповторимости - ни тягучего акцента, ни выразительности, ни музыкальности - только ужас, один только ужас.
     "Хуже чрезмерно живого воображения, - мрачно подумал Гриффин, - может быть только воображение, основанное на точном знании и опыте". Смерть Амбер была насильственной; вероятнее всего, ее перепутали с Джоанной; Гриффину это было ясно, как божий день.
     Один из недостатков профессии полицейского - неумение подсластить пилюлю. Он часто задумывался, какими качествами ума и души нужно обладать, чтобы добровольно выбрать постоянную подозрительность, чтобы обречь себя на то, с чем подавляющему большинству людей удается не сталкиваться никогда. Например, зрелище изуродованных трупов. Как становятся полицейскими?
     Он знал ответ - для себя. Он мог совершенно точно сказать, где и когда впервые в жизни у него возникло желание стать полицейским. Его толкнуло на этот путь, не обещавший быть легким, то лето, которое он не забудет до конца своей жизни. Тогда он научился ненавидеть зло, не доверять ничему и никому, с подозрением относиться к непонятным вещам и не любить вопросов без ответа. То лето превратило его в полицейского, хотя ему было всего пятнадцать.
     Он с усилием отогнал навязчивые воспоминания и заставил себя сосредоточиться на том, что должен сделать здесь и сейчас. Первый шаг - это, разумеется, сбор информации, всей возможной информации. Затем - разобравшись в ней, проанализировать каждую минуту, каждую подробность жизни и смерти Амбер Уэйд.
     Когда Гриффин просил Бекета проверить, предшествовали ли смерти сексуальные контакты, это был не более чем выстрел в темноту. Он не верил, что Кейн имел с ней связь. А Амбер была слишком в него влюблена, чтобы отдаться другому мужчине. Изнасилование тоже казалось маловероятным, не в последнюю очередь потому, что насильники, как правило, потом не одевают своих жертв. Хотя, конечно, на нее могли напасть, изнасиловать и убить, а потом одеть и сбросить на скалы, чтобы представить ее смерть как несчастный случай. Однако, учитывая погоду, это очень маловероятно.
     Но даже если у нее и были этой ночью сексуальные контакты, что это дает следствию? Предположим, можно будет выяснить группу крови ее партнера по семени, оставшемуся в теле, - ну и что? Что это даст, если у него даже подозреваемых нет?
     Погруженный в мрачные размышления, Гриффин поставил "Блейзер" на его обычное место возле Отдела шерифа и вошел в здание. У дверей кабинета его ждала Гвен Тейлор, одна из его заместительниц; она прошла вслед за ним со своим всегдашним скорбным выражением лица.
     - Вот рапорты, босс, просмотрите, если хотите.
     - Что-нибудь есть? - спросил он, вешая куртку в шкаф.
     Она покачала головой.
     - Это было бы слишком просто. Марк и Миген, конечно, прочесали всю "Гостиницу" вдоль и поперек, стучали во все двери, интересовались, не видел ли кто эту девушку вечером или ночью, но, учитывая погоду...
     - Понятно. - Гриффин взял у нее рапорты и сел за стол. - А Нил нашел что-нибудь на пляже?
     - Ничего. Если там что и было, прилив все смыл.
     - Ладно. Спасибо, Гвен.
     Она подошла было к двери, но остановилась и обернулась.
     - Да, босс. Мистер Уэйд спрашивает, когда они смогут забрать тело дочери и уехать домой.
     У Гриффина перехватило горло, он не сразу смог ответить. Естественная реакция родственников - сколько раз уже он видел это! Хочется поскорее уехать от места, где смерть и ужас, вернуться домой - и, бог даст, все это окажется лишь страшным сном. Гриффин попытался представить себе, каково родителям, чей ребенок умер насильственной смертью. Ему стало почти физически больно. "Это невозможно себе представить, - мрачно подумал он, - никому не пожелаешь пережить такое. А потом еще узнать, что над телом надругались еще раз, при вскрытии..."
     - Скажи там, чтобы отвечали как можно неопределеннее: им незачем знать, что мы ждем результатов вскрытия. Пусть говорят, что мы расследуем обстоятельства смерти их дочери и делаем все возможное, чтобы закончить как можно быстрее.
     - А если они этим не удовлетворятся?
     - Тогда я сам с ними поговорю. - Он этого не хотел. Боже, как он этого не хотел. Ему нечего было сказать им - он не знал таких слов, которые могли бы облегчить их боль. Да и никто не знал.
     Гвен кивнула и молча вышла.
     Гриффин некоторое время смотрел ей вслед, не спеша приступать к чтению рапортов, более чем бесполезному: у него опытные, хорошо обученные помощники, и, если они не заметили ничего важного, у него не было оснований им не доверять. Он, конечно, просмотрит эти рапорты, но это, несомненно, будет пустая трата времени.
     Его не покидало ощущение, что в расследовании смерти Амбер он идет по неверному пути. Может быть, Джоанна права? Может быть, смерть этой девушки каким-то образом связана со смертью другого туриста, случившейся полгода назад, и со смертью Кэролайн?
     Все в нем - и опыт, и интуиция - сопротивлялись этой мысли. Никаких доказательств в ее пользу покуда не было. Они, правда, едва начали работать с Сан-Франциско, собирая информацию о Роберте Батлере и деловой активности Скотта Маккенны, но пока ничего интересного не обнаружили. И как все это может быть связано с Амбер, Гриффин не мог себе представить.
     Кроме того, что все они погибли, упав с обрыва, абсолютно ничего не могло объединять этих совершенно разных людей. Но уверенность Джоанны передалась ему - пусть она и была основана на таких неуловимых вещах, как ее сны.
     Конечно, как правило, простейший ответ - самый верный. Но что, если на этот раз ответ сложен? Что, если эти три смерти действительно взаимосвязаны, и связи между ними так загадочны и запутаны, что могут промелькнуть лишь в вывернутой реальности сна?
     Что, если Джоанна владеет ключом к этим трем смертям?
     А если кто-то еще знает это?

***

     В середине дня Джоанна вышла из ювелирного магазина Ландерса и направилась к библиотеке, где стояла ее машина, как вдруг увидела на другой стороне улицы Гриффина и Скотта Маккенну. Инстинктивно, не успев подумать, зачем она это делает, Джоанна перешла улицу, посмотрев сначала налево, потом направо, и пошла к ним.
     Приближаясь, она подумала, что, будучи примерно одного роста и сложения, они являют собою резкий контраст. В облике Скотта было что-то кошачье - элегантность, холодная красота, чуть высокомерная и отстраненная манера поведения, присущая кошкам. Он был в темном костюме без единого оживляющего цветного пятна; лицо совершенно непроницаемо.
     Гриффин, как обычно в темных слаксах и светлой рубашке под неизменной ветровкой, казался грубоватым, более сильным и, несмотря на замкнутое и суровое выражение лица, куда более живым, чем Скотт, - словно при всем своем желании не мог вполне скрыть и сдержать переполняющие его жизненные силы.
     Они явно не любили друг друга. Более того, похоже, Скотт ненавидит Гриффина, - Джоанна почувствовала это тотчас. Ледяной холодностью веяло от Скотта, но говорил он, по-видимому, отвечая на вопросы Гриффина, совершенно спокойно и даже любезно.
     - Вы должны простить меня, шериф, если я не смогу вспомнить этот день - все-таки более четырех месяцев назад. Это было... трудное для меня время.
     - Батлер погиб через несколько дней после того, как я увидел вас беседующими в городе, - сказал Гриффин, игнорируя намек на смерть Кэролайн. Но голос выдавал его внутреннее напряжение. - Мне подумалось, что вы могли его запомнить.
     - Боюсь, что нет. К сожалению. - Скотт тонко улыбнулся. - Полагаю, он просто спросил, который час.
     Гриффин выразительно посмотрел на левое запястье Скотта.
     - У вас ведь "Роллекс"?
     - Да.
     Теперь пришла очередь Гриффину тонко улыбнуться.
     - У Батлера тоже был "Роллекс". И судя по тому, что кожа на руке под часами не загорела, он носил его не снимая.
     Стоя меньше чем в трех футах от них, Джоанна наблюдала за этой стычкой, даже не пытаясь скрыть свой интерес. Мужчины видели ее, но их внимание было слишком поглощено друг другом.
     - Может быть, они отставали или спешили, - пожал плечами Скотт. - Или, может быть, он спросил, где здесь можно выпить хорошего кофе. В то время в городе было так много туристов - разве вспомнишь, что мне сказал или не сказал один из них. Но я не понимаю, почему вы спрашиваете меня об этом сейчас. У меня сложилось впечатление, что это дело закрыто.
     - Может быть, я закрыл его