ь. И грязь с чердака убрать своими силами. Много ли грязи?  -
Навигатор интересуется. Все, что есть, - все твое, посол  отвечает.  Как
ее убрать, я не знаю. Знал бы, давно бы там все очистил. От предшествен-
ников наследие там осталось... Ударили они по рукам. Отдал посол Навига-
тору ключик и еще раз попросил не болтать о том, что там,  наверху,  ле-
жит. Вскрыл Навигатор чердак, личную печать посла нарушил,  включил  фо-
нарь и обомлел. Забит чердак книгами. Красивые  книги.  Бумага  рисовая,
обложки глянцевые. Названия у книжек разные, а автор один: Никита Серге-
евич Хрущев. Сообразил Навигатор ситуацию. Много лет назад  хотела  пар-
тия, чтобы голос ее весь мир услышал. Оттого речи самого умного в партии
человека на лучшей бумаге печатались и по всему свету  рассылались.  Тут
посольства их всем желающим даром раздавали, во все библиотеки  рассыла-
ли. А партия внимательно следила, какой посол слово партии хорошо  расп-
ространяет, а какой - не очень. Между послами соревнование:  кто  больше
книг бесплатно распространит. Рапортуют послы: я сто  тысяч  распростра-
нил! Я - двести тысяч! А я - триста!! Ну, хорошо, в Москве говорят,  раз
так легко их распространять, раз народы мира так сочинениями нашего  до-
рогого вождя интересуются, вот тебе еще сто тысяч! Распространяй да пом-
ни - в Париже посол лучше тебя работает! А в Стокгольме необычайный  ин-
терес! А в Канаде люди так и прут валом, чтобы  книги  те  заполучить...
Как там в Париже и в Оттаве эти книжки распространяли, не знаю, но в Ве-
не их спустя много лет на чердаке обнаружили. Пошел Навигатор к послу:
   - Выкинуть их на свалку, - говорит.
   - Что ты, - посол взмолился. - Узнают газеты буржуазные, скажут,  что
прошлого лидера нашей родной партии мы обманывали, может, и современного
лидера так же обманываем. Что будет, если такая статья появится?
   - Ну, сжечь их! - Навигатор предлагает. Но тут же и осекся.  Сам  по-
нял, что нельзя такую уймищу книг сжечь. Всякий знает, что, если  в  по-
сольстве несколько тонн бумаги сжигают, значит, война. Паника  начнется.
А кому отвечать? Сжигать их понемногу тоже  нельзячердак  и  за  год  не
очистишь.
   Поматерился Навигатор, шифровку в Аквариум настрочил: получим  чердак
для электроники, если посла выручим без особого шума. Аквариум  согласие
дал. Контейнер прислал и документы соответствующие.
   Две ночи мы, борзые, книги на себе с  чердака  в  контейнер  таскали.
Тронешь их - чихаешь потом два часа. Пыль,  жара  на  чердаке.  Лестницы
крутые. Пробежишься вверх-вниз по ступенькам, сердце прыгает. Пот  льет.
Ах, как же мы тебя, Никита Сергеевич, матом крыли!
   Контейнер к самым дверям подогнать пришлось, и просвет между дверью и
контейнером брезентом укутать да караул установить.  Смотрят  соседи  из
КГБ на охрану да на огромный контейнер, с завистью посвистывают.
 
   Посмотрели полицейские чины еще раз на  контейнер,  проверили  бумаги
еще раз, махнули рукой, мол, черт с вами, проезжайте. Ничего не  подела-
ешь. Ясно полиции, что сперла советская военная разведка что-то  важное,
и непонятно, как сумела эту штуку в посольство протащить. А уж если  это
удалось, то тут ничего не поделаешь. Проезжай!
 
   * ГЛАВА IX *
 
   1.
 
   В ГРУ новые веяния. В ГРУ новые люди. Фамилии новых начальников 2-го,
7-го, 12-го Управлений, 8-го направления 6-го Управления и 4-го  направ-
ления 11-го Управления мне ничего не говорят. Генералы да  адмиралы.  Но
фамилия нового начальника 5-го Управления знакома до боли Кравцов. Гене-
рал-лейтенант. Пять лет назад, когда я уходил  в  академию,  он  получил
свою первую генеральскую звезду. Теперь их две.  Наверное,  скоро  будет
три. Все его предшественники на этом  посту  были  генерал-полковниками,
5-е Управление! Под контролем этого небольшого жилистого  человека  весь
Спецназ Советской Армии. Ему подчинены диверсионные и  добывающие  аген-
турные сети шестнадцати военных округов, четырех  групп  войск,  четырех
флотов, сорока одной армии и двенадцати флотилий. Ему сейчас сорок четы-
ре года. Успехов вам, товарищ генерал.
   А у меня нет успехов. Я знаю, что нужно искать выходы к секретам,  но
у меня на это не остается времени. Дни и ночи я в агентурном обеспечении
без выходных, без праздников. Спидометр моей машины взбесился. Не прохо-
дит недели, чтобы на спидометре тысячи километров не прибавилось. Иногда
эти тысячи прибавляются катастрофически быстро, и тогда Сережа  Нестеро-
вич, наш автомеханик, по приказу Младшего лидера подкручивает спидометр,
сбрасывая лишние тысячи. У него для этого  есть  специальный  приборчик:
коробка и длинный металлический тросик в трубочке. Был бы я на его  мес-
те, непременно сбежал бы с этим приборчиком в Америку. Покупал бы старые
машины, прокручивал спидометры и продавал их, как новые.
   Крутит он спидометр не мне одному. Много нас, борзых, в  резидентуре.
И каждый носится по Европе интенсивно, как Генри Киссинджер.
   Спидометр - лицо разведчика. И не имеем мы  права  показывать  своего
истинного лица. Крути, Сережа!
 
   2.
 
   Навигатор руки потирает:
   - Заходите. Рассаживайтесь. Все?
   Младший лидер окидывает нас взглядом. Пересчитывает. Улыбается  Нави-
гатору:
   - Все, товарищ генерал, за исключением шифровальщиков, группы  радио-
контроля и группы радиоперехвата.
   Навигатор ходит по залу, смотрит в пол. Вот он поднимает голову и ра-
достно улыбается. Таким счастливым я его никогда не видел.
   - Благодаря стараниям Двадцать Девятого наша резидентура  сумела  до-
быть сведения о системе обеспечения безопасности на предстоящей в Женеве
выставке "Телеком-75". Подобные материалы сумели добыть  дипломатические
резидентуры ГРУ в Марселе, в Токио, в Амстердаме и в Дели. Но  наша  ин-
формация наиболее полная и получена  раньше  других.  Поэтому  начальник
ГРУ, - он выжидает мгновение, чтобы придать заключительной фразе  больше
веса, - поэтому начальник ГРУ доверил нам проведение  массовой  вербовки
на выставке!
   Мы взвыли от восторга. Мы жмем руку Двадцать Девятому. Зовут его Коля
Бутенко. Он капитан, как и я. В Вену он приехал позже меня, но уже успел
совершить две вербовки. Варяг.
   - Двадцать Девятый.
   - Я, товарищ генерал. - Коля вскочил.
   - Благодарю за службу!
   - Служу Советскому Союзу!
   - А теперь тихо. Восторги будут после выставки. Как делается массовая
вербовка, вы знаете. Не дети. На выставку  выезжаем  всей  резидентурой.
Все работаем только в добывании, В обеспечении работают  дипломатическая
резидентура ГРУ в Женеве генерал-майора Звездина и бернская  резидентура
генерал-майора Ларина. Если потребуется выход на территорию Франции,  то
марсельская и парижская резидентуры ГРУ готовы к обеспечению. Общее  ру-
ководство осуществляю я. На бремя операции мне временно  будет  подчинен
начальник 3-го направления 9-го Управления службы информации  ГРУ  гене-
рал-майор Фекленко. Он прибывает во главе мощной делегации. Николай  Ни-
колаевич...
   - Я, товарищ генерал... - Заместитель по информации вскочил.
   - Встреча делегации, размещение, транспорт на твоей совести.
   - Да, конечно, товарищ генерал.
   - В ходе массовой вербовки применяем обычную тактику. Если кто совер-
шит глупость, то я принесу его в жертву общему успеху точно так, как па-
рижский лидер ГРУ пожертвовал пешкой - помощником военного атташе в ходе
массовой работы на выставке в Ле Бурже. Мой первый заместитель -  (Млад-
ший лидер встает) - познакомит каждого из вас с теми членами  делегации,
с которыми каждый будет работать. Желаю удачи.
 
   3.
 
   Московский экспресс прибывает в Вену в 5.58 вечера. Медленно мимо нас
проплывают зеленые вагоны. Чуть скрипят тормоза. Здравствуйте, товарищи!
Приветствуем вас на гостеприимной земле Австрии!  Носильщиков  звать  не
надо. Их много. Они знают, что официальная советская делегация не поску-
пится на чаевые.
   Делегация огромна. Офицеры информации ГРУ, офицеры  Военно-промышлен-
ного комитета (ВПК) Совета министров СССР, эксперты  военной  промышлен-
ности, конструкторы вооружения. Конечно, ничего этого не вычитаешь в  их
паспортах. Если верить паспортам, то они из  Академии  наук,  из  Минис-
терства внешней торговли, из каких-то несуществующих институтов. Но раз-
ве можно верить нашим паспортам? Разве в моем  дипломатическом  паспорте
указано, что я офицер добывания ГРУ? Здравствуйте! Здравствуйте.
   На нашей маленькой смешной планете происходят удивительные  вещи.  Но
они почему-то удивляют только меня, и никого более. Никому дела никакого
нет до огромной советской делегации. Никто вопросов не задает. А неясных
вещей множество. Почему, к примеру, советская делегация прямо  в  Женеву
не едет, зачем она на три дня в Вене останавливается? Отчего делегация в
Вену прибыла единым монолитным строем, как  батальон,  а  в  Вене  вдруг
раздробилась, распалась, рассыпалась? Отчего делегаты направляются в Же-
неву разными путями, разными маршрутами: кто поездом, кто  автобусом,  а
кто самолетом летит? Что за чудеса, до Вены поездом не спеша,  а  дальше
самолетом? Отчего на выставке в Женеве советских дипломатов сопровождают
советские служащие ООН в Вене, а не советские  служащие  ООН  в  Женеве?
Вопросов много. Но никого они не интересуют. И никто на эти вопросы  от-
ветов не ищет. Что ж, тем лучше для нас.
 
   4.
 
   В комнате для инструктажей, в прозрачных креслах, в которые невозмож-
но вмонтировать никакую аппаратуру, сидят двое незнакомых. Младший лидер
представляет меня:
   - Это Виктор.
   Я сдержанно кланяюсь им.
   - Виктор, это Николай Сергеевич, полковник-инженер НИИ-107.
   - Здравия желаю, товарищ полковник.
   - Это Константин Андреевич,  полковник-инженер  из  1-го  направления
9-го Управления службы информации ГРУ.
   - Здравия желаю, товарищ полковник.
   Я жму протянутые руки.
   - Меня интересуют, - ухватил быка за рога Николай Сергеевич, - прием-
ные устройства, захватывающие отраженный лазерный луч, который использу-
ется для подсветки движущихся целей при стрельбе с закрытых огневых  по-
зиций...
   - Вы, конечно, понимаете, что мои знания в этом вопросе поверхностны.
   - Конечно, мы это понимаем. Поэтому мы и  находимся  тут.  Ваше  дело
вербовать, наше - осуществлять технический контроль. - Николай Сергеевич
раскрывает свой портфель: - По данным службы информации ГРУ, наибольшего
успеха в данной области  добились  фирмы  "Хьюз"  -  США,  и  "Силаз"  -
Бельгия.
   - Против них я на выставке работать не могу.
   Они с недоумением смотрят на Младшего лидера. Но он поддерживает  ме-
ня:
   - Это наш закон. У стендов больших фирм на выставках постоянно  нахо-
дятся сотрудники безопасности этих фирм. На выставках мы работаем только
против очень небольших фирм, у стенда которых находится лишь один  чело-
век. Как правило, это сам владелец фирмы. Вот против таких мы и  работа-
ем.
   - Жаль.
   - Ничего не поделаешь, стиль нашей работы резко меняется в  различных
обстоятельствах...
   - Хорошо. Вот рекламные проспекты и статьи о небольших  фирмах,  свя-
занных с этой проблемой. Вот схема их расположения на выставке. Вот  фо-
тография того, что нам надо. За эту черную коробочку ВПК готово  платить
120 тысяч долларов, ибо разработка подобной системы  в  Союзе  потребует
многих лет и миллионов. Дешевле скопировать.
   - Деньги у вас с собой?
   - Да.
   - Можно посмотреть? Я должен к ним привыкнуть.  Константин  Андреевич
кладет на прозрачный стол прямоугольный поблескивающий портфель и откры-
вает его. Внутри портфель набит газетными вырезками, рекламными проспек-
тами, еще какими-то бумагами: ведь на входе и  выходе-полицейский  конт-
роль, вся эта макулатура-для полицейских глаз. Он щелкнул чем-то, откры-
вая второе дно.
   О, какое великолепие! Зеленое сияние очаровало меня. Я замер.  Навер-
ное, так граф Монте-Кристо рассматривал свои сокровища. Какие человечес-
кие усилия, какая роскошь  сконцентрирована  в  этих  аккуратных  пачках
хрустящей зеленой бумаги.
   Я равнодушен к деньгам. Вернее, почти равнодушен. Но то, что я увидел
в этом маленьком чемоданчике, заставило меня чуть прикусить губу.
   - Это демонстрационный портфель, - объясняет Константин Андреевич.  -
Деньги в нем настоящие, но их не так много, как  кажется.  Мы  не  можем
проносить с собой на выставку много денег.  Поэтому  потайное  отделение
сделано так, чтобы создавалось впечатление нескольких сотен тысяч долла-
ров. На самом деле потайное отделение не такое глубокое, как кажется.  В
ходе выставки мы не платим, а  только  демонстрируем.  Для  демонстрации
лучше использовать крупные новые купюры. Оплату мы производим  вдали  от
выставки и используем мелкие и потрепанные купюры. Вот они...
   Он открывает старый побитый чемоданчик, до краев наполненный  пачками
денег. Я трогаю их. Я беру в руки десяток пачек. Нюхаю их и кладу обрат-
но. Все вокруг меня смеются. Чему?
   - Не обижайся, Виктор, - объясняет Младший лидер, - во втором чемода-
не денег гораздо больше, чем в первом, но ты к ним равнодушен. А первый,
демонстрационный, чемоданчик тебя просто очаровал. Это  настолько  рази-
тельно, что невозможно не засмеяться.
   Что ж, мы рады, что демонстрационный чемоданчик так хорошо  действует
даже на тебя.
   Выставка - это поле битвы для ГРУ. Выставка - это  поле,  с  которого
ГРУ собирает обильные урожаи. За последние полвека  на  нашей  крошечной
планете не было выставки, на которой не работало бы ГРУ.
   Выставка - это место, где собираются специалисты. Выставка - это клуб
фанатиков. А фанатику нужен слушатель. Фанатику нужен кто-то, кто бы ки-
вал головой и слушал его бред. Для того они и устраивают выставки.  Тот,
кто слушает фанатика, кто поддакивает ему, тот - друг. Тому фанатик  ве-
рит. Верь мне, фанатик. У меня работа такая, чтобы мне кто-то поверил. Я
как ласковый паучок. Поверь мне - не выпутаешься.
   Для ГРУ любая выставка интересна. Выставка цветов, военной электрони-
ки, танков, котов, сельскохозяйственной техники. Одна из самых  успешных
вербовок ГРУ была сделана на выставке китайских золотых  рыбок.  Кто  на
такую выставку ходит? У кого денег много. Кто связан с  миром  финансов,
большой политики, большого бизнеса. На такую выставку ходят графы и мар-
кизы, министры и их секретарши. Всякие, конечно, люди на выставки ходят,
но ведь выбирать надо.
   Выставка-это место, где очень легко завязывать  контакты,  где  можно
заговорить с кем хочешь, не взирая на ранги.
   Но ГРУ никогда не работает в первый день работы выставки. Первый день
- открытие, речи, тосты, суета, официальные лица, излишне нервная  поли-
ция. Любая выставка принадлежит нам, начиная со второго дня.
   День, когда выставка открывается, важен для каждого из нас,  как  для
командира последний день перед наступлением. В этот день командир  вновь
и вновь томительными часами прощупывает поле битвы своим биноклем: овраг
обойти, вон там ребят - дымовой завесой прикрыть, черт, в болотце бы  не
утонуть, неприметное на вид, а вон там  заградительный  огонь  поставить
десятью батареями, оттуда контратака будет.
   Огромные силы агентурного добывания, обработки и агентурного  обеспе-
чения стянуты сейчас в этот милый город. Но мы пока не на выставке. Пер-
вый день - не наш. Мы разбрелись по бульварам  и  набережным,  по  узким
улицам и широким проспектам. Каждый еще и еще раз готовит свое поле бит-
вы: не обошли, бы с фланга, не ударили бы в тыл.
   Не знаю почему, но завтрашняя массовая вербовка меня пока не волнует.
Не стучит и не сжимается сердце. Нет. Не оттого, что я  великий  развед-
чик, бесстрашно идущий на рискованную операцию. Наверное, просто оттого,
что я занят другим. Меня занимает не предстоящая вербовка, а великий го-
род Женева. Просто добрый волшебник бросил меня в царство прошлого,  где
на одной улице смешались все эпохи. Улица эта - rue de Lausanne -  улица
ГРУ.
   Тут, на рю де Лозанн, до войны в большом старом  доме,  в  незаметной
квартире на третьем этаже находился центр нелегальной  резидентуры  ГРУ,
которой руководил Шандор Радо. Дипломатический резидент ГРУ и не  подоз-
ревал, что прямо в двух кварталах от него  работает  сверхмощная  тайная
резидентура "Дора", опутавшая правительства Европы  своими  цепкими  щу-
пальцами. Тут же на этой улице находился узел связи нелегальной резиден-
туры ГРУ "Роланд", которой управлял генерал Мрачковский.  Резидентура  с
Роланда раскинула свои сети от Шанхая до Чикаго. Но Навигатор  "Роланда"
не подозревал о существовании "Доры". А Навигатор "Доры" не знал о Мрач-
ковском и его чудовищной организации "Роланд". А  дипломатический  рези-
дент не знал об обеих.
   Яркий осенний день. Жарко. Но листья уже щуршат под ногами. Иностран-
ные рабочие, испанцы или итальянцы, одетые в оранжевые комбинезоны, спе-
шат убрать первое золото осени с дорожек парка. Эй,  не  делайте  этого.
Неужели вам не нравится ходить по багровым и червонным  коврам?  Неужели
шуршание осени вас не волнует? Неужели серый асфальт лучше? Нет  у  вас,
братцы, поэзии ни на грош. И оттого ваш  маленький  прожорливый  трактор
так быстро и жадно заглатывает красу природы. А были бы  вы  чуть  более
поэтичны, то бросили бы работу да наслаждались.  Сколько  красок!  Какое
великолепие. Какая роскошь. Человек никогда не сможет сделать лучше  то-
го, что делает природа. Вот, напротив входа в парк Монрепо-школа. Краси-
вая, как замок. И часы на башне. Заглядение. Но ведь серая она.  Нет  бы
пятнами ее изукрасить золотыми, да багровыми, да оранжевыми.
   Под часами, на башне школы дата - "1907". Это  значит,  что  и  Ленин
этой школой любовался. А может быть, буржуазный стиль ему  не  нравился?
Во всяком случае, он тут жил. На рю де Лозанн,  где  потом  разместились
резидентуры ГРУ, где сейчас огромные дома  для  дипломатов  громоздятся.
Голову наотрез даю, нелегальные резидентуры ГРУ и сейчас  тут  работают,
не снижая производительности. Хорошее место. Понимал Владимир Ильич, где
жить. Понимал, в каких парках гулять. Рабочих он любил, а буржуазию  не-
навидел. Поэтому он не жил в рабочих кварталах Манчестера или Ливерпуля.
Он жил в стане врагов, в буржуазных кварталах  Женевы.  Наверное,  хотел
глубже понять психологию и нравы буржуазии,  чтобы  бить  ее  наверняка,
чтобы всех сделать свободными и счастливыми.
   В те дни тут, по парку Монрепо и по рю де Лозанн, гуляли  террористы,
мечтавшие убить русского царя, - Гоц, Бриллиант, Минор. Наверное, встре-
чая Ленина, они раскланивались, приподнимая черные котелки, прижимая ла-
донь к накрахмаленной манишке. А может быть, они принципиально не  заме-
чали друг друга и не раскланивались. Во всяком случае, когда Ленин  взял
власть, он всех террористов, попавших в его руки, перестрелял, а  заодно
и царя, которого террористы не сумели убить.
   Мне нужно спешить. У меня только один день. Последний день перед  бо-
ем, перед моей первой зарубежной вербовкой. Я должен знать  поле  битвы,
как свою ладонь, как командир батальона знает изрытое воронками поле, по
которому завтра пойдут в наступление его ребята. Но  я  не  спешу.  Меня
очаровал старый парк, который видел так много. Тут в октябре  1941  года
на какойто скамеечке состоялось совещание нелегальных резидентов  ГРУ  в
Европе. Пока Советский Союз не принимал  участия  в  европейской  войне,
Гестапо не трогало его агентуры, хотя и имело некоторые сведения о  ней.
Но в первый день войны начались провалы. Начались массовые аресты.  Опе-
рации по локализации провалов результатов не давали. Провалы  множились.
Провалы групповые. Провалы по цепочке. Провалы, как  круги  на  воде  от
брошенного камня. Провалы на линиях связи. Связь потеряна. Явки ненадеж-
ны. Под подозрением все. Каждый резидент подозревает каждого своего офи-
цера и агента, а каждый иэ них подозревает всех остальных. Каждый  рези-
дент уже чувствует дыхание Гестапо на своей шее и запах теплой  крови  в
камерах пыток. Каждый бессилен.
   В этой обстановке они собрались в Ж