Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
it". Landshut, 1847 (К. Фраас. "Климат и растительный мир во времени".
Ландсхут, 1847). Маркс обратил внимание Энгельса на эту книгу в своем письмо от
25 марта 1868 года. - 496.
361 Имеется в виду мировой экономический кризис 1873 года. В Германии кризис
начался "грандиозным крахом" в мае 1873 г., явившимся прелюдией к длительному
кризису, который затянулся до конца 70-х годов. - 499.
Вернуться назад
Ф. ЭНГЕЛЬС
ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЕМЬИ, ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ И ГОСУДАРСТВА
По изданию: Маркс К., Энгельс Ф.; Избранные произведения. В 3-х т. Т. 3. - М.:
Политиздат, 1986, - 639 с.
Печатается по тексту Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, изд. 2, т. 21, с. 28-178.
OCR: VV:Lab dek 1998
Revised: OK, 2000.
Содержание:
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ 1884 ГОДА
ПРЕДИСЛОВИЕ К ЧЕТВЕРТОМУ ИЗДАНИЮ 1891 ГОДА
Глава I. ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СТУПЕНИ КУЛЬТУРЫ
Глава II. СЕМЬЯ
Глава III. ИРОКЕЗСКИЙ РОД
Глава IV. ГРЕЧЕСКИЙ РОД
Глава V. ВОЗНИКНОВЕНИЕ АФИНСКОГО ГОСУДАРСТВА
Глава VI. РОД И ГОСУДАРСТВО В РИМЕ
Глава VII. РОД У КЕЛЬТОВ И ГЕРМАНЦЕВ
Глава VIII. ОБРАЗОВАНИЕ ГОСУДАРСТВА У ГЕРМАНЦЕВ
Глава IX. ВАРВАРСТВО И ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Примечания
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ 1884 ГОДА
Нижеследующие главы представляют собой в известной мере выполнение завещания. Не
кто иной, как Карл Маркс собирался изложить результаты исследований Моргана в
связи с данными своего - в известных пределах я могу сказать нашего -
материалистического изучения истории и только таким образом выяснить все их
значение. Ведь Морган в Америке по-своему вновь открыл материалистическое
понимание истории, открытое Марксом сорок лет тому назад, и, руководствуясь им,
пришел, при сопоставлении варварства и цивилизации, в главных пунктах к тем же
результатам, что и Маркс. И подобно тому как присяжные экономисты Германии
годами столь же усердно списывали "Капитал", сколь упорно замалчивали его, точно
так же и представители "доисторической" науки в Англии поступали с "Древним
обществом" Моргана.{*1} Моя работа может лишь в слабой степени заменить то, что
уж не суждено было выполнить моему покойному другу. Но в моем распоряжении
имеются среди его подробных выписок из Моргана{*2} критические замечания,
которые я, в той мере, в какой это относится к теме, воспроизвожу здесь.
Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является
в конечном счете производство и воспроизводство непосредственной жизни. Но само
оно, опять-таки, бывает двоякого рода. С одной стороны - производство средств к
жизни: предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий; с
другой - производство самого человека, продолжение рода. Общественные порядки,
при которых живут люди определенной исторической эпохи и определенной страны,
обусловливаются обоими видами производства: ступенью развития, с одной стороны -
труда, с другой - семьи. Чем меньше развит труд, чем более ограничено количество
его продуктов, а следовательно, и богатство общества, тем сильнее проявляется
зависимость общественного строя от родовых связей. Между тем в рамках этой,
основанной на родовых связях структуры общества все больше и больше развивается
производительность труда, а вместе с ней - частная собственность и обмен,
имущественные различия, возможность пользоваться чужой рабочей силой и тем самым
основа классовых противоречий: новые социальные элементы, которые в течение
поколений стараются приспособить старый общественный строй к новым условиям,
пока, наконец, несовместимость того и другого не приводит к полному перевороту.
Старое общество, покоящееся на родовых объединениях, взрывается в результате
столкновения новообразовавшихся общественных классов; его место заступает новое
общество, организованное в государство, низшими звеньями которого являются уже
не родовые, а территориальные объединения, - общество, в котором семейный строй
полностью подчинен отношениям собственности и в котором отныне свободно
развертываются классовые противоречия и классовая борьба, составляющие
содержание всей писаной истории вплоть до нашего времени.
Великая заслуга Моргана состоит в том, что он открыл и восстановил в главных
чертах эту доисторическую основу нашей писаной истории и в родовых связях
североамериканских индейцев нашел ключ к важнейшим, доселе неразрешимым загадкам
древней греческой, римской и германской истории. Его сочинение - труд не одного
дня. Около сорока лет работал он над своим материалом, пока не овладел им вполне.
Но зато и книга его - одно из немногих произведений нашего времени, составляющих
эпоху.
В нижеследующем изложении читатель в общем и целом легко отличит, что
принадлежит Моргану и что добавил я. В исторических разделах о Греции и Риме я
не ограничился данными Моргана и добавил то, что находилось в моем распоряжении.
Разделы о кельтах и германцах в основном принадлежат мне; Морган располагал тут
материалами почти только из вторых рук, а о германцах - кроме Тацита - лишь
низкопробными либеральными фальсификациями г-на Фирмана. Экономические
обоснования, которые были достаточны для целей, поставленных Морганом, но для
моих целей совершенно недостаточны, все заново переработаны мной. Наконец, само
собой разумеется, я отвечаю за все те выводы, которые сделаны без прямых ссылок
на Моргана.
Написано около 26 мая 1884 г.
Напечатано в книге: F. Engels. "Der Ursprung der Familie, des
Privateigent-hums und des Staats". Hottingen Zurich, 1884
ПРЕДИСЛОВИЕ К ЧЕТВЕРТОМУ НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ 1891 ГОДА
К ИСТОРИИ ПЕРВОБЫТНОЙ СЕМЬИ
(БАХОФЕН, МАКЛЕННАН, МОРГАН)
Предыдущие издания этой книги, выходившие большими тиражами, целиком разошлись
почти полгода тому назад, и издатель {*3} давно уже просил меня подготовить
новое. Более неотложные работы до сих пор мешали мне это сделать. Со времени
выхода в свет первого издания прошло семь лет, и за эти годы в изучении
первобытных форм семьи достигнуты большие успехи. Поэтому необходимо было
сделать здесь тщательные исправления и дополнения, тем более, что предполагаемое
печатание настоящего текста со стереотипа лишит меня на некоторое время
возможности вносить дальнейшие изменения.{*4}
Итак, я внимательно пересмотрел весь текст и сделал ряд добавлений, в которых,
надеюсь, в достаточной мере учтено нынешнее состояние науки. Далее я даю ниже в
этом предисловии краткий обзор развития взглядов на историю семьи от Бахофена до
Моргана; я делаю это главным образом потому, что шовинистически настроенная
английская школа первобытной истории по-прежнему делает все возможное, чтобы
замолчать переворот во взглядах на первобытную историю, произведенный открытиями
Моргана, нисколько не стесняясь, однако, при этом присваивать себе полученные
Морганом результаты. Да и в других странах кое-где слишком усердно следуют этому
английскому примеру.
Моя работа была переведена на различные иностранные языки. Прежде всего на
итальянский: "Происхождение семьи, частной собственности и государства", в
просмотренном автором переводе Паскуале Мартиньетти, Беневенто, 1885. Затем на
румынский: "Происхождение семьи, частной собственности и государства", перевод
Иона Надежде; опубликовано в ясском журнале "Contemporanul" с сентября 1885 по
май 1886 года. Далее - на датский: "Происхождение семьи, частной собственности и
государства", издание, подготовленное Герсоном Триром. Копенгаген, 1888;
французский перевод Анри Раве, сделанный с настоящего немецкого издания,
находится в печати.
* * *
До начала шестидесятых годов об истории семьи не могло быть и речи. Историческая
наука в этой области целиком еще находилась под влиянием Пятикнижия Моисея.
Патриархальную форму семьи, изображенную там подробнее, чем где бы то ни было,
не только безоговорочно считали самой древней формой, но и отождествляли - за
исключением многоженства - с современной буржуазной семьей, так что семья,
собственно говоря, вообще не переживала, якобы, никакого исторического развития;
самое большее допускалось, что в первобытные времена мог существовать период
неупорядоченных половых отношений. - Правда, кроме единобрачия было известно еще
восточное многоженство и индийско-тибетское многомужество; но эти три формы
нельзя было расположить в исторической последовательности, и они фигурировали
рядом друг с другом без всякой взаимной связи. Что у отдельных народов древнего
мира, как и у некоторых еще существующих дикарей, происхождение считалось не по
отцу, а по матери, так что женская линия признавалась единственно имеющей
значение; что у многих современных народов воспрещаются браки внутри
определенных, более или менее крупных, групп, в то время еще обстоятельно не
исследованных, и что этот обычай встречается во всех частях света, - эти факты
были, правда, известны, и такого рода примеров накапливалось все больше. Но как
к ним подойти, никто не знал, и даже еще в "Исследованиях первобытной истории
человечества и т. д." Э. Б. Тэйлора (1865) они фигурируют просто как "странные
обычаи" наряду с действующим у некоторых дикарей запрещением прикасаться к
горящему дереву железным орудием и тому подобными религиозными пустяками.
Изучение истории семьи начинается с 1861 г., когда вышла в свет работа Бахофена
"Материнское право". Автор выдвинул в этой работе следующие положения: 1) у
людей первоначально существовали ничем не ограниченные половые отношения,
которые он обозначает неудачным выражением "гетеризм"; 2) такие отношения
исключают всякую возможность достоверно установить отца, и поэтому происхождение
можно было определять лишь по женской линии - согласно материнскому праву, - как
первоначально это и было у всех народов древности; 3) вследствие этого женщины
как матери, как единственные достоверно известные родители молодого поколения
пользовались высокой степенью уважения и почета, доходившей, по мнению Бахофена,
до полного господства женщин (гинекократии); 4) переход к единобрачию, при
котором женщина принадлежала исключительно одному мужчине, таил в себе нарушение
древнейшей религиозной заповеди (то есть фактически нарушение исконного права
остальных мужчин на эту женщину), нарушение, которое требовало искупления или
допускалось при условии выкупа, состоявшего в том, что женщина в течение
определенного времени должна была отдаваться посторонним.
Доказательства этих положений Бахофен находит в многочисленных, с исключительной
тщательностью собранных цитатах из классической литературы древности. Развитие
от "гетеризма" к моногамии и от материнского права к отцовскому происходит, по
его мнению, - в частности у греков, - вследствие дальнейшего развития
религиозных представлений, вследствие водворения новых божеств, представителей
новых воззрений, в традиционную группу богов, олицетворявшую старые взгляды, так
что последние все более и более оттесняются на задний план первыми. Таким
образом, не развитие действительных условий жизни людей, а религиозное отражение
этих условий в головах тех же людей вызвало, по Бахофену, исторические изменения
во взаимном общественном положении мужчины и женщины. В соответствии с этим
Бахофен толкует "Орестею" Эсхила как драматическое изображение борьбы между
гибнущим материнским правом и возникающим в героическую эпоху и побеждающим
отцовским правом. Ради своего любовника, Эгиста, Клитемнестра убила своего
супруга Агамемнона, вернувшегося с Троянской войны; но Орест, сын ее и
Агамемнона, мстит за убийство отца, убивая свою мать. За это его преследуют
Эринии, демонические охранительницы материнского права, по которому убийство
матери - тягчайшее, ничем не искупимое преступление. Но Аполлон, который через
своего оракула побудил Ореста совершить это дело, и Афина, которую призывают в
качестве судьи, - оба божества, представляющие здесь новый порядок, основанный
на отцовском праве, - защищают Ореста; Афина выслушивает обе стороны. Весь
предмет спора сжато выражен в дебатах, происходящих между Орестом и Эриниями.
Орест ссылается на то, что Клитемнестра совершила двойное злодеяние, убив своего
супруга и вместе с тем его отца. Почему же Эринии преследуют его, а не
преследовали ее, гораздо более виновную? Ответ поразителен:
"С мужем, ею убитым, она в кровном родстве не была"{*5}
Убийство человека, не состоящего в кровном родстве, даже когда он муж убившей
его женщины, может быть искуплено, Эринии оно нисколько не касается; их дело -
преследовать убийство лишь среди родственников по крови, и тут, согласно
материнскому праву, тягчайшим и ничем не искупимым является убийство матери. Но
вот в роли защитника Ореста выступает Аполлон; Афина ставит вопрос на
голосование членов ареопага - афинских присяжных; голоса делятся поровну - за
оправдание и за осуждение; тогда Афина как председательница подает свой голос за
Ореста и объявляет его оправданным. Отцовское право одержало победу над
материнским, "боги младшего поколения", как называют их сами Эринии, побеждают
Эринии, и в конце концов последние тоже соглашаются взять на себя новые
обязанности, перейдя на службу новому порядку.
Это новое, но совершенно правильное толкование "Орестеи" представляет собой одно
из прекраснейших и лучших мест во всей книге Бахофена, но оно в то же время
доказывает, что Бахофен по меньшей мере так же верит в Эринии, Аполлона и Афину,
как в свое время Эсхил; а именно - он верит, что они в греческую героическую
эпоху совершили чудо: ниспровергли материнское право, заменив его отцовским.
Ясно, что подобное воззрение, по которому религия имеет значение решающего
рычага мировой истории, сводится в конечном счете к чистейшему мистицизму.
Поэтому проштудировать книгу Бахофена - толстый том большого формата - работа
трудная и далеко не всегда благодарная. Но все это не умаляет его заслуги как
исследователя, проложившего новый путь; он первый вместо фраз о неведомом
первобытном состоянии с неупорядоченными половыми отношениями представил
доказательство наличия в классической литературе древности множества
подтверждений того, что у греков и у азиатских народов действительно
существовало до единобрачия такое состояние, когда, нисколько не нарушая обычая,
не только мужчина вступал в половые отношения с несколькими женщинами, но и
женщина - с несколькими мужчинами; он доказал, что при своем исчезновении обычаи
этот оставил после себя след в виде необходимости для женщины выкупать право на
единобрачие ценой ограниченной определенными рамками обязанности отдаваться
посторонним мужчинам; что поэтому происхождение могло первоначально считаться
только по женской линии - от матери к матери; что это исключительное значение
женской линии долго сохранялось еще и в период единобрачия, когда отцовство
сделалось достоверным, или во всяком случае стало признаваться; что, наконец,
это первоначальное положение матерей как единственных достоверных родителей
своих детей обеспечивало им, а вместе с тем и женщинам вообще, такое высокое
общественное положение, какого они с тех пор уже никогда не занимали. Бахофен,
правда, не сформулировал этих положений с такой ясностью, - этому помешало его
мистическое мировоззрение. Но он их доказал, и это в 1861 г. означало целую
революцию.
Толстый том Бахофена был написан по-немецки, то есть на языке нации, которая в
то время менее всего интересовалась предысторией современной семьи. Поэтому
книга осталась неизвестной. Ближайший преемник Бахофена на том же поприще,
выступивший в 1865 г., даже не слыхал о нем.
Этим преемником был Дж. Ф. Мак-Леннан, прямая противоположность своему
предшественнику. Вместо гениального мистика тут перед нами сухой юрист; вместо
буйной поэтической фантазии - тщательно взвешенные построения выступающего в
суде адвоката. Мак-Леннан находит у многих диких, варварских и даже
цивилизованных народов древнего и нового времени такую форму заключения брака,
при которой жених, один или со своими друзьями, должен как бы насильственно
похитить невесту у ее родных. Этот обычай является, по-видимому, пережитком
более раннего обычая, когда мужчины одного племени действительно насильно
похищали себе жен на стороне, у других племен. Как же возник этот "брак-похищение"?
Пока мужчины могли находить достаточно жен в своем собственном племени, для
такого брака не было никакого повода. Но столь же часто мы находим, что у
неразвитых народов существуют известные группы (в 1865 г. их еще часто
отождествляли с самими племенами), внутри которых брак запрещен, так что мужчины
вынуждены брать себе жен, а женщины мужей - вне этой группы; между тем у других
существует обычай, требующий, чтобы мужчины, принадлежащие к определенной группе,
брали себе жен только внутри своей собственной группы. Мак-Леннан называет
первые группы экзогамными, вторые - эндогамными и тут же, без дальнейших
околичностей, конструирует резкую противоположность между экзогамными и
эндогамными "племенами". И хотя его же собственное исследование экзогамии прямо-таки
носом наталкивает его на тот факт, что эта противоположность во многих случаях,
если не в большинстве или даже во всех, существует лишь в его воображении, он
все же кладет ее в основу всей своей теории. Экзогамные племена могут, согласно
этому, брать для себя жен только из других племен, а это при свойственном
периоду дикости непрерывном состоянии войны между племенами можно сделать лишь
путем похищения.
Мак-Леннан спрашивает далее: откуда произошел этот обычай экзогамии?
Представления о кровном родстве и кровосмешении не имеют к этому никакого
отношения: это - явления, которые развиваются лишь значительно позже. Другое
дело - широко распространенный среди дикарей обычай убивать детей женского пола
тотчас же после рождения. Благодаря этому в каждом отдельном племени возникает
избыток мужчин, ближайшим следствием которого неизбежно должно было явиться
совместное обладание несколькими мужчинами одной женой - многомужество. Отсюда,
по его мнению, следует, что известно было, кто мать ребенка, но не известно, кто
его отец, и поэтому счет родства велся лишь по женской линии, а не по мужской.
Это было материнское право. Вторым же следствием недостатка женщин внутри
племени, - недостатка, ослабляемого, но не устраняемого многомужеством, - именно
и был систематический насильственный увод женщин чужих племен.
"Так как экзогамия и многомужество возникают вследствие одной и той же причины,
- численного неравенства обоих полов, - то мы должны признать, что у всех
экзогамных рас первоначально существовало многомужество... И поэтому мы должны
считать бесспорным, что среди экзогамных рас первой системой родства была та,
которая знала кровные узы лишь с материнской стороны" (Мак-Леннан "Очерки по
древней истории", 1886 "Первобытный брак" стр. 124)
Заслуга Мак-Леннана состоит в том, что он указал на повсеместное распространение
и большое значение того, что он называет экзогамией. Он вовсе не открыл факт
существования экзогамных групп и во всяком случае не понял его. Не говоря уже о
более ранних отдельных указаниях многих наблюдателей, - они-то и были
источниками Мак-Леннана, - Лейтам ("Описательная этнология", 1859) точно и верно
описал этот институт у индийских магаров и высказал мнение, что он
общераспространен и встречается во всех частях света, - это место цитирует сам
Мак-Леннан. Да и наш Морган еще в 1847 г. в своих письмах об ирокезах (опубликованных
в "American Review") и в 1851 г. в работе "Лига ирокезов" доказал наличие
подобного института у этой группы племен и дал правильное описание его, между
тем как адвокатский ум Мак-Леннана, как мы увидим, внес здесь гораздо больше
путаницы, чем мистическая фантазия Бахофена в области материнского права.
Дальнейшая заслуга Мак-Леннана состоит в том, что он признал порядок
происхождения по матери