ализации критериев
распределения, в выделении все новых и новых групп потребления, а также в
элиминации людей или организаций, нарушавших "социальную гармонию". Н.С.
Хрущев даже объявил на весь мир дату наступления коммунизма. Однако вместо
этого пришла эпоха застоя с ее экономическими диспропорциями, всеобщим
дефицитом, увеличением преступности и т.п.

Ключевое понятие для описания такой социальной структуры - социально-учетная
группа. В понятие социальной группы входит нормативно заданный объем и
качество потребления, что создает неоднородность в жизненном уровне у
представителей разных социально-учетных групп. Благодаря ранжированности
потребления возникал потенциал, заставлявший людей мигрировать, менять работу,
конкурировать за места в должностной иерархии, т.е. создававший социальную
динамику. Управление динамикой осуществлялось регулированием норм снабжения и
обеспечения, установлением квот и льгот, коэффициентов к зарплате и доплат,
связанных с государственными приоритетами.

Формирование норм, квот, системы доплат и компенсаций составляло содержание
государственной социальной политики, жестко связанной с производством. Именно
эта деятельность была эквивалентна - в условиях реального социализма -
рыночным механизмам регулирования. Сочетание "правильно" подобранных норм и
квот обеспечивало прилив рабочей силы, населения, а также стабилизацию его в
местах, приоритетных с точки зрения государства. В результате этой политики
формировались локальные центры престижного или качественного потребления,
вокруг которых структурировалась активность населения. Дефицит благ,
сопровождающий ранжированное распределение, создавал особые
центростремительные силы и структурировало население и рабочую силу, а также
занятых в аппарате управления в формах жизнедеятельности, специфичных для
реального социализма. Стремление потреблять "не хуже других", устроиться так,
чтобы можно было "достать" и "получить", - вот смысл и цель социальной
активности.

Социальные группы определялись в территориальном, отраслевом и должностном
аспектах. Как известно, все поселения в рамках еще существующего
территориально-административного деления были и есть иерархизированы:
существуют внекатегорные поселения, такие, как столицы и курортные города,
поселения первой и последующих категорий. Категория определяет уровень
снабжения и обеспечения коммунальными благами и многие другие параметры,
связанные с потреблением. Уровень жизни в поселениях высших рангов был
нормативно выше, чем в поселениях низших рангов, что вызывало естественное
движение населения от поселений низших рангов к высшим (миграцию).

В территориальном аспекте социально-учетный статус человека определялся его
приписанностью к конкретной территории, поселению (прописка), правом на жилье,
реализующимся в ордере на квартиру, и если он военнообязанный, то воинским
учетом в определенном военном комиссариате. Нормы и санкции, задающие
социальное положение в территориальном аспекте, называются административным
режимом. Контроль за соблюдением административного режима осуществлялся и
осуществляется органами Министерства внутренних дел, местными администрациями
и военными комиссариатами, естественно не так жестко, как это было при
Советской власти.

Система рангов территорий была далеко не проста и неоднозначна. Строгая
иерархия территорий постоянно нарушалась в конкуренции за ранги. Отдельные
территории добивались более высоких рангов, чем полагается по
административному положению или демографическим показателям, или получали
особые привилегии, например высокие категории снабжения и коэффициенты к
заработной плате для проживающих на них. Жители поселений более низких рангов
стремились переселиться в поселения высоких рангов либо ездили в них за
покупками, в театры, на предприятия бытового обслуживания.

Другой аспект определения социально-учетной группы связан с занятостью в
отраслях народного хозяйства. Отрасли, так же как и поселения, были
ранжированы, хотя ранги отраслей не столь выражены. Министерства оборонной
"девятки" были заведомо выше в государственной табели о рангах, чем
сельскохозяйственные министерства, а статус министерства среднего
машиностроения был просто несравним со статусом министерства культуры. Уровень
обеспечения жильем, коммунальными услугами, уровень и стабильность заработной
платы варьировали на предприятиях различных отраслей в зависимости от того,
насколько "важны" то или иное предприятие или отрасль, к которое они
принадлежат.

Социальный статус в отраслевом аспекте определялся профессией и уровнем
образования, зафиксированными в дипломах и трудовых книжках, квалификационных
удостоверениях, удостоверениях личности работника и других "корочках".

Градиент в уровне заработной платы и не денежных доходов вызывал естественный
поток рабочей силы, направленный от предприятий низких рангов к предприятиям
высших рангов (текучесть кадров). Движение рабочей силы между предприятиями и
организациями регулировалось нормами Кодекса законов о труде и подзаконными
актами. Задачи КЗОТ, в частности, заключались в том, чтобы обеспечивать
рабочей силой предприятия всех рангов вопреки естественному потоку рабочей
силы от предприятий низших рангов к высшим. Смена места работы, если она
сопряжена с переходом на предприятие более высокого ранга, была связана с
прохождением различных комиссий, получением разрешении или с понижением
разряда и уровня заработной платы.

Реальная ранжированность предприятий и организаций была неоднозначна. Это
связано с тем, что предприятия и организации конкурировали за рабочую силу и
за счет собственных средств вводили различные дополнительные льготы, такие,
как относительно быстрое получение жилья, доплаты, специализированное
снабжение.

В деятельности государственных плановых органов нормы преобразовывались в
планы, которые "спускались" предприятиям, территориям и другим подразделениям
государственного устройства и в них становились конкретными решениями о приеме
или неприеме на работу, введении человека на тот или иной уровень
номенклатуры, разрешении или ограничении прописки, т.е. реализовались в нормах
административного режима и КЗОТа, квотах механизма подбора и расстановки
кадров.

Сочетание норм административного режима, КЗОТа и механизма подбора и
расстановки кадров задавало параметры управления, понимаемого и реализуемого
как доведение социальной структуры до идеального состояния с минимальной
степенью социальной неоднородности и с максимумом социальной справедливости.

Другое следствие социально-учетной структуры имеет огромное экономическое
значение. Речь идет о покупательной способности денег, существенно зависящей
от социального статуса их обладателя. В силу ранжированности территорий,
отраслей и должностей и соответствующего распределения благ покупательная
способность денег возрастала с ростом служебного положения, с передвижением из
поселений низкого ранга в поселения высших рангов и с переходом с предприятий
и организаций низкопрестижных отраслей в высокопрестижные. Занятость в
отрасли, имеющей высокий статус и связанные с ним специализированные ОРСы,
системы общественного питания и другие льготы, давала возможность приобретения
благ по более низкой цене. Высокое должностное положение позволяло благодаря
специализированному снабжению и обслуживанию иметь гораздо более высокие
реальные доходы, чем у людей с низким должностным положением и такими же
номинальными доходами.

В результате социально-структурной дифференциации в покупательной способности
денег возникали их потоки, направленные вверх по иерархии должностей
(коррупция и злоупотребление служебным положением), с территорий низких рангов
на территории высоких рангов (поездки за покупками в региональные столицы), от
предприятия к предприятию (торговля дефицитом: топливом, запасными частями,
спиртом и многим другим).

Потоки денег усиливали социальное неравенство и нарушали гармонию
установленной социальной однородности. Кроме того, перетек денег снижал
управляемость социальной структуры в целом, так как противодействовал одному
из основных методов управления - материальному стимулированию. Это вынуждало
государство направлять значительные усилия на борьбу с коррупцией, несунами,
поездками за покупками и другими обыденными явлениями общественной жизни
реального социализма.

Как уже говорилось, построение социальной структуры было завершено в 40-е
годы. Именно с того времени и до 1991 года почти без изменений действовали
административный режим, КЗоТ и механизм подбора и расстановки кадров. И все
это время развивались и совершенствовались общественные отношения,
сглаживающие действия механизмов социально-структурного регулирования или
противодействующие им - должностная коррупция и взаимообменные отношения,
теневая экономика и стереотипы получения, обмена, торговли жильем, институты
обхода норм и правил прописки, нарушения квот механизма подбора и расстановки
кадров.

Если рассматривать ситуацию в целом, то можно сказать, что в рамках социальной
структуры сформировались особые системы отношений, которые искажали
распределительные механизмы и вводили способы перераспределения, такие, как
коррупция, взаимообменные отношения, способы нарушения административного
режима и квот механизма отбора и расстановки кадров. Можно предположить, что
если в социальной структуре существовала какая-то норма, квота, запрет или
ограничение, то существовали и более-менее стереотипизированные способы их
нарушения. Теневая экономика и теневые механизмы распределения были столь же
необходимыми элементами социальной структуры, сколь и социальные группы и
институализированные государством механизмы распределения. Более того,
социальная динамика в первую очередь проявлялась как противодействие
государственной распределительной политике. Государственное распределение и
теневое перераспределение были неразрывны до тех пор, пока государство
узурпировало функцию распределения.

Активность населения страны все эти годы характеризовалась борьбой с нормами
административного режима, квотами механизма подбора и расстановки кадров и
другими элементами управления. Ранжированность потребления, как и нарушение
ранжирования коррупцией, во взаимообменных отношениях, в прямом хищении
способствовали формированию негативизма по отношению к нормам и ценностям
социальной структуры. В области потребления сформировался всеобщий и
перманентный дефицит - как следствие исходной ранжированности в потреблении
благ и услуг. Дефицитарность социальных отношений и сопровождающий ее
негативизм время от времени интерпретировались - в трудах рефлектирующий
идеологов социализма - как необходимость введения новых социально-учетных
групп и формирования более жестких методов контроля за распределением в
территориальном, отраслевом и должностном аспектах.

Распад СССР, демократизация и экономическая реформа означали ревизию принципов
построения и функционирования социальной структуры. Однако отказ от принципов
построения не означает прекращение существования социальной структуры. За
десятилетия функционирования она стала автономной реальностью:
социалистические социально-учетные группы (рабочие, крестьяне и служащие)
после распада социалистического государство ожили и теперь- в середине 90
годов - действительно существуют и в полной мере определяют и политическое, и
экономическое развитие, и даже способы восприятия реальности и ее осознания.
Свидетельством этого стало забастовочное движение обладающих социалистическим
менталитетом рабочих, противодействие "крестьян" введению частной
собственности на землю и ретроградные политические движения совслужащих
(врачей, учителей, врачей и т.д.), направленные на восстановление своего
прежнего социально-учетного положения и прилагающегося к нему объема
социальных гарантий.

Прямые и жесткие воздействия на социальную структуру вызывают только
консолидацию ее элементов, сплоченных в единое и противоречивое целое
отношениями распределения и дефицита. Изменения социальной структуры, которые
произойдут в ходе рыночных реформ, приведут - через годы или десятилетия - к
формированию локальных общностей с различными социальными структурами,
основанными на этнических, географических, экономических и других
особенностях.

Резкие изменения социальной структуры провоцируют "взрывные" процессы и потерю
той минимальной степени управляемости, которая поддерживалась совокупным
действием административного режима, норм КЗОТа и механизмом подбора и
расстановки кадров. В этой связи интересен вопрос о социальных последствиях
отмены административного режима, норм КЗОТа и отказа от механизма подбора и
расстановки кадров. Ограничения, накладываемые пропиской и существующим
порядком распределения жилья представляют практически единственный способ
регуляции миграции населения. В то же время в обществе сложились институты,
позволяющие обойти запреты административного режима, - торговля жильем,
фиктивные браки, прямой подкуп чиновников, и т.п. Аферы, связанные с пропиской
и получением жилья, общеизвестны и свидетельствуют о достаточно низкой
эффективности запретов. Более того, нормы административного режима, вернее,
сложившиеся способы их нарушения, усиливают социальную дифференциацию и
благоприятствуют социально-учетным группам, имеющим высокий статус.

Отмена ограничений на прописку и изменение норм распределения жилья на первых
порах вызывают усиленное миграционное давление на существующие
административные и экономические центры вследствие их высокого
социально-учетного статуса и соответствующих рангов в иерархии распределения.
Однако приток населения вызывает падение жизненного уровня в центрах. Кроме
того, возможность проживания в административных и экономических центрах
лимитируется количеством рабочих мест. Экономическая реформа, как
представляется, существенно снизит потребность в живом труде. При этом часть
населения, которая будет мигрировать при смягчении или отмене
административного режима, прописки и правил распределения жилья оказывается
под угрозой люмпенизации и криминализации. Это неизбежно, и проблема
заключается в ограничении масштабов социальных аномалий. В целом отмена
административного режима вызовет периодические миграции населения, которые
будут затухать в течение жизни одного поколения, и конечно, изменение системы
расселения.

Изменение норм КЗОТа, как и изменение административного режима, на первых
порах вызывает отток рабочей силы и увеличение текучести кадров. Социальные
гарантии и блага, заложенные в КЗОТе, в значительной степени потеряли свою
ценность, в особенности для молодежи. Это относится к ценности непрерывного
трудового стажа, к пенсионному обеспечению и различного рода компенсациям за
режим и характер труда. Отмена или модификация норм КЗОТа в какой-то степени
легализует сложившееся положение. Естественно, изменение трудового права
вызовет изменение структуры занятости.

Отказ от механизма подбора и расстановки кадров уже произошел вместе с
акционированием предприятий и исчезновением института номенклатуры. При этом
выпавшие из номенклатуры работники аппарата управления выработали специфичные
системы отношений самохранения. Эти активные и хорошо организованные люди
вынуждены для сохранения уровня жизни воспроизводить привычные стереотипы
поведения, которые в условиях новой экономики приобретают полукриминальный или
криминальный характер.


Выборность и номенклатурность.

Социально-учетная структура представляла собой огромный "резервуар", в котором
по ветвям власти, отраслям народного хозяйства и территориям были размещены
сотни миллионов людей. "Подбор и расстановка" кадров в системе управления этим
"резервуаром" традиционно являлись главной заботой социалистического
государства.

Существовали два механизма пополнения кадров, обеспечивающие самосохранение и
самовоспроизведение системы: выборность и номенклатурность. Как уже
подчеркивалось выше, основой понятия социально-учетной группы было то, что
социальное положение человека определялось, во-первых, его занятостью в
определенной сфере народного хозяйства (рабочие - на государственных
предприятиях, колхозники - на кооперативных); во-вторых, проживанием на
определенной территории; в-третьих, должность, т. е. в конечном счете местом в
иерархии управления обществом. Сочетание этих параметров, дополненное
указанием пола, возраста, национальности, происхождения, уровня образования,
семейное положение, членства в КПСС и общественных организациях, отношения к
военной службе задавало социально-учетное положение конкретного человека.
Совокупность людей со сходными параметрами социального учета образовывала
социально-учетную группу.

Основополагающая теоретическая категория, использованная для конструирования
социалистических государственных институтов - социальная однородность.
Социальная однородность понималась при этом как такое состояние общества, при
котором каждый его член может и должен быть описан ограниченным списком
социально-учетных характеристик. Совокупность людей со сходными
социально-учетными характеристиками в данном государственном месте (отрасли,
территории, предприятии или организации), согласно постулату социальной
однородности, не может существенно превышать концентрацию людей с такими же
социально-учетными характеристиками в государстве в целом. В противном случае
это "место" считалось социально-неоднородным и, следовательно, чреватым
социальными конфликтами.

Кроме того, в понятие социальной однородности входили меняющиеся во времени
сочетания социально-учетных характеристик. Так, образование и профессия
человека должны были соответствовать занимаемой должности, а концентрация
людей определенной национальности в конкретных организаций, на предприятиях, в
отрасли или ветви власти не должна была превышать некую количественную
границу, заданную общим количеством людей этой национальности по данным
Госкомстата.

В переводе на язык практики это означало, что если, например, доля мужчин
определенного возраста, пола, национальности и уровня образования среди всего
населения страны была равна 5%, то доля соответствующего контингента в любой
случайно взятой организации или отрасли хозяйства не должна быть большей или
меньшей. Если установленные нормативы где-то нарушались, это пресекалось.

Понимаемая таким образом социальная однородность была связана с трактовкой
социальной справедливости. Согласно основной социалистической
обществоведческой догме, социальная справедливость понималась как
государственная политика более-менее равномерного распределения благ всем
социально-учетным группам. "Более-менее" в данном случае означает, что одни
социальные группы получали больше, а другие меньше согласно государственным
приоритетам, роли конкретных групп в процессе социалистического строительства.
Социальная справедливость в описанном выше смысле была невозможна без
социальной однородности, т. е, без четкого и однозначного определения
принадлежности человека к социально-учетной группе. Именно для достижения
такой социальной однородности (как необходимого условия социальной
справедливости) были осуществлены массовые репрессии культа личности и
выборочные репрессии времен застоя, в ходе которых из социальной жизни (или из
жизни вообще) элиминировались люди, в анкетах которых были пункты, фиксирующие
их принадлежность к несовместимым с социалистическим мироустройством
социальным группам.

Принципы выборности и номенклатурности можно рассматривать как практическую
реализацию социальной политики, базирующейся на понятиях социально-учетной
группы, социальной однородности и социальной справедливости. При реализации
принципа номенклатурности из заданного тем или иным образом количества вполне
конкретных людей на определенное место в системе управления выбирался только
один человек, удовлетворяющий требованиям партийной статистики.
Номенклатурность, в час