юзный, республиканский и областной. К этого рода изменениям
можно отнести и ставшее традиционным сокращение аппарата управления. Последнее
мероприятие весьма любопытно по последствиям, так как ни одно сокращение
кадров не приводило к уменьшению реальной занятости в системе управления
обществом, скорее, наоборот. Дело в том, что ликвидация должности в одной
ветви власти вызывала напряженность по всему уровню иерархии на функциональных
местах, сопряженных с этой должностью. Это связано с описанной выше процедурой
согласования решений по уровню иерархии во всех ветвях, без чего было
невозможно принятие решений. Отсутствие одного функционального места в ветви
власти автоматически переносило процедуру согласования на более высокий
уровень, т. е. увеличивало нагрузку на высших функционеров.
Примерно такие же следствия вызывало и введение в иерархию повой должности, не
связанной с должностями в других ветвях власти. И совершенно независимо от
намерений руководителей государства любое сокращение аппарата управления, если
оно не было достаточно продумано (а ни одно из них не было продумано),
приводило к его росту: иерархии в ветвях власти были способна к "затягиванию"
повреждений, нанесенных насильственными действиями, когда вместо одного
удаленного функционального моста возникало несколько других в этой же или
сопряженных ветвях. Сокращения аппарата давали обратные по отношению к идее
сокращения результаты: иерархии разбухали, теряли структурную упорядоченность
и определенность целей функционирования. В основном это касается
мезоструктуры, не рассматриваемой в данной работе. Дело в том, что за каждым
функциональным местом в ветвях власти находился вполне определенный аппарат -
отделы, управления, референтуры, консультанты, службы, исследовательские и
консультационные институты. Эти подразделения мезоструктуры выполняли роль
своеобразного демпфера сокращений аппарата: освобожденные от должностей
поглощались мезоструктурой и по мере необходимости освобождались из нее,
занимая старые или новые должности.



-------------------------------------------------------------------------------

ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТЬ КАК АДМИНИСТРАТИВНО-РЫНОЧНЫЙ ТОВАР
Генезис интеллигенции

Социальная интеграция в административно-рыночных государствах, таких как СССР
и Россия, обеспечивается описанными выше институтами административного режима,
отчуждения\распределения и нормативной социальной стратификации. Однако эти
механизмы неэффективны в том случае, если государство ставит перед собой
выходящие за пределы самосохранения цели и претендует на некую степень участия
в мировом политическом, технологическом и экономическом процессе. Для того,
чтобы обеспечить свои позиции в мировом сообществе необходимы не функционеры и
не чиновники, а специалисты - экономисты, политики, ученые, технологи, врачи и
учителя. Государство, если хочет, чтобы с ним считались, вынуждено давать
образование своим гражданам, ведь неспециалисты, как показал опыт, не могут
обслуживать даже краденые технологии. Специализация, однако, нарушает гармонию
предустановленной социальной однородности и требует дополнительных
государственных усилий по преодолению неоднородности.

Административно-рыночное государство сначала дает образование своим гражданам,
а потом канализирует активность образованных людей в продвижение в системе
рангов и почетных званий, каждому из которых соответствует определенная льгота
и привелегия. Государство создает для этого организации с жесткой
иерархической структурой, социально однородные внутри себя (академии наук,
творческие союзы), внутри которых между интеллигентами идет административный
торг по поводу статусного распределения предоставленных государством благ.
Интеллигенция формирует локальные административные рынки, на которых
интеллигентность пользуется спросом и иерархии на которых строятся по признаку
"интеллигентность".

Проблемы с образованными людьми возникают у государства когда специалисты,
получив образование, используют приобретенный опыт работы с понятиями и
терминами не только для того, чтобы "отдав долг" государству и получив
соответствующий статус и звание, иметь административно-рыночный доход со своей
интеллигентности, но и для рефлексии своего положения, что неизбежно приводит
к поведенческому дрейфу и к активности, не канализируемой имеющимися у
государства институтами.

Интеллигентные граждане государства, рефлектируя свое положение, неизбежно
выходят в общее пространство административного торга, не обладая для этого
соответствующими статусами и возможностями. Они не имеют ни административного
веса, ни места в разных формах дележа ресурсов. Интеллигентность вне иерархий
творческих союзов не является административно-рыночным товаром.

Административно-рыночное государство вынужденно ("не для того учили")
смиряется с побочной активностью профессионалов и всеми силами старается
локализовать ее в формах, соответствующих принципам своего устройства и
относительно безопасных для себя. До перестройки это были творческие союзы,
общественные организации, клубы по интересам. После перестройки активность
интеллигенции канализируется в политических партиях и движениях. Именно
активность образованных людей, преобразованная административно-рыночным
государством в приемлимые для него формы в данной работе называется
интеллигентностью, а активисты - интеллигентами.

Далеко не все интеллигенты находят себе место в предоставляемых государством
нишах, и тогда оно вынуждено применяет санкции, обьявляя их отщепенцами,
диссидентами, врагами народа, евреями и психически больными, которым нет места
ни в локальных интеллигентских административных рынках, ни в государстве в
целом. Мерой пресечения антигосударственной деятельности интеллигентов,
следующей по жесткости за высылкой из страны, было исключение из творческих
союзов.

Как уже подчеркивалось выше, в административно-рыночных государствах общество
производно от государства и его властных интенций. Интеллигенция это не совсем
желательный элемент общественного устройства, существующий согласно осознанной
государством необходимости в военном-техническом прогрессе и идеологической
экспансии. Интеллигенция не может существовать вне административно-рыночного
государства, поскольку производна от него. Отсюда двойственность положения
интеллигенции на административном рынке: она стремится к рынку, к настоящим
деньгам, к демократизации государства, к добру, праву, справедливости, но в то
же время на обычном рынке ей нечего продать. И более того, в правовом
государстве вообще исчезает интеллигентское пространство, существование
которого всегда поддерживается административно-рыночными механизмами .

Во времена стабильного административного рынка интеллигенция обслуживает
государство, когда у него возникаются частные задачи (такие как
научно-технический прогресс), не решаемые обычными методами мобилизации
государственных ресурсов (такими как всеобщее образование и принудительный
труд образованных людей, массовые репрессии и сопряженное с ними
географическое освоение новых территорий). Интеллигенция также государственно
необходима и при ревизии основных принципов социальной однородности и для
поиска новых основ для организации справедливого распределения.

Интеллигенция обычно противостоит создавшему ее государству, обсуждая и
осуждая методы построения институтов справедливого иерархического
распределения, его принципы и результаты. При перестройках (либерализациях),
когда собственно рыночные начала начинают вытеснять административно-рыночные
институты, интеллигентное общество начинает доминировать над ослабевшим
государством. Общественные интенции тогда направляются на поиск путей
возрождения сильного государства- то есть воссоздание тех условий, при которых
возможна административная торговля. Это, по мнению интеллигентов, необходимо
прежде всего потому, что с ослабевшим государством перестают считаться
значимые геополитические противники.

В такие периоды интеллигенты, которые собственно и составляют осознающее себя
общество, сначала становятся влиятельными властными фигурами, а в дальнейшем,
обнаружив сопротивление своим властным амбициям, пытаются вернуть жизнь в
предопределенное интеллигентской интерпретацией истории русло. Для этого
интеллигенция конструирует образы внешнего и внутреннего врагов и
предпринимает усилия по консолидации общества и государства для борьбы с ними.

Интеллигенция при либерализациях административно-рыночных государств
становится социальной стратой, обеспечивающей преемственность идеологии
административного рынка и социально-однородного общества и продуцирующей
авторитарных лидеров, стремящихся к созданию сильного и жесткого (но
"прогрессивного") государства, где и у интеллигенции есть свое место. Можно
сказать, что существует закон сохранения интеллигентности. В начальные условия
этого закона входит существование административно-рыночного государства,
противостоящего интеллигентному обществу, но воспроизводящего интеллигенцию
как необходимый элемент своего устройства.

В социально неоднородных государствах, где нет развитого административного
рынка, в отличие от социально однородных, образованные люди формируют сеть
профессиональных и прочих обьединений, которая не находится (в целом) в
конфликтных отношениях с государством, и более того, обладает повседневным
влиянием на него, поскольку профессионалы принимают участие в формулирование
государственных целей и подборе средств для их достижения. Образованные люди в
таких государствах, как правило, занимаются хорошо оплачиваемой
профессиональной деятельностью "согласно полученному образованию" и не
испытывают потребности в особой рефлексии своего отношения к государству, и
без рефлексии достаточно ясному и определенному. Собственно общество в такого
рода государствах первично, оно порождает государство и ограничивает его
властные интенции. Образованные люди, профессионалы представляют значимый
элемент общества и тем самым контролируют государство.


Структура интеллигенции.

Число интеллигентов в социально однородном государстве зависит, в конечном
счете, от структуры его информационного пространства. В до-технологическом
государстве количество интеллигентов тождественно равно аудиториям читателей
журналов, зрителям театров и посетителям концертов. С появлением средств
массовой информации и всеобщего образования количество интеллигентов резко
возрастает и возникает "образованщина" - по Солженицину.

Интеллигентными могут быть (или не быть) представители всех социально-учетных
групп - общественных классов, этносов и национальностей. Интеллигентность
создается политикой государства в области образования, науки, культуры,
здравоохранения. Так, целенаправленные усилия КПСС по созданию "национальных
школ" и развитию "национальных культур" привели к появлению национальных
интеллигенций, а такие же по логике усилия по развитию физики, математики и
точных областей знания привели к появлению "технической и научной
интеллигенции".

Однако самое себя интеллигенция определяет по общему кругу чтения журналов и
книг, смотрению фильмов и спектаклей и участию в творческой самодеятельности,
а также по обостренному интересу к истории государства и ее интерпретациям в
искусстве. Именно в этой области несущественны различия между разными
социально-учетными и профессиональными группами интеллигентов.
Интеллигентность можно определить как особое социальное пространство в
социально однородных государствах, сформированное активностью образованных
людей в области художественной и квазихудожественной интерпретации истории
государства и роли в ней власти, народа и самой интеллигенции.

Необходимым компонентом структуры российского интеллигентского пространства
были и продолжают быть евреи. Совпадение интенций интеллигенции и
представителей еврейской диспоры в России характерно для времен, когда
интеллигенция противостоит государству. При этом интеллигенты стремятся
реализовать вечные интеллигентские ценности и преобразовать государство в
идеальную иерархию-утопию, а евреи пытаются сохранить свою, также утопическую,
культурную самобытность, выторговывая свой особый статус на локальных
административных рынках науки, образования, здравоохранения и торговли. Евреи,
потерявшие связи с диаспорой и получившие общее и профессиональное
образование, становятся типичными интеллигентами, озабоченными проблемами
соотношений российского государства и общества, несправедливого распределения,
но конечно в их еврейском контексте.

На первых этапах перестроек российские интеллигенты и интеллигентные евреи в
своих стремлениях к утопии оказываются в одной социальной нише. И
интеллигенты, и евреи стремятся к тому, чтобы сделать государство удобным для
той жизни, которая представляется им естественной. В начале ХХ века это был
социализм, в конце века - капитализм. В итоге очередной либерализации их пути
расходятся. Российская национальная интеллигенция стремится при этом
переложить вину за очередную неудачу на своих бывших союзников-интеллигентных
евреев. Возникает (возобновляется) интеллигентский антисемитизм.

В сознании обычных (неинтеллигентных) россиян образы еврея и интеллигента
почти идентичны. Недовольство нарушением привычного порядка вещей, связанное с
перестройкой (либерализацией) проецируется неинтеллигентным народом на
интеллигентов. В том случае, когда интеллигентский антисемитизм и народное
неприятие интеллигентности сливаются в одно движение, оформляется
черносотенная утопия - как альтернатива интеллигентской утопии. Особенно
пикантной становится ситуация, когда во главе "черной сотни" оказываются новые
русские патриоты, интеллигентные евреи-антисемиты.


Интеллигентские административные рынки.

Отношения между читателем (зрителем), писателем (автором) и критиком
составляли и составляют содержание интеллигентской жизни. Эти отношения, с
моей точки зрения, составляют внутреннюю структуру интеллигентности, и только
включенных в эту систему людей можно считать интеллигентными. Частичная
рефлексия внутренних отношений интеллигентности в принятых различениях была
осуществлена В. Лакшиным в пору "твардовского" "Нового мира".

Сформированное административно-рыночным государством пространство
интеллигентности может быть описано формальной структурой, задаваемой
отношениями между авторским, критическим и потребительским уровнями
деятельности, с одной стороны, и одноименными формами деятельности, с другой.
Одни интеллигенты пишут (ставят, снимают, исследуют), другие читают-смотрят
(потребляют, воспроизводят результаты), третьи критикуют (критически
осмысляют) написанное первыми, расчитывая на то, что будут поняты вторыми.
Интеллигентный читатель (зритель, слушатель, исследователь) включен в
непосредственное восприятие книги (постановки, фильма, научной публикации), и
в критическое их осмысление, и не воспринимает текст (в широком смысле этого
понятия) вне его критической интерпретации. Историческая ангажированность
является обязательным атрибутом интеллигентского творчества и может вноситься
в него как автором, так и критиком, естественно в форме, доступной для
восприятия рядовыми интеллигентами - потребителями.

Отношения между авторским, критическим и потребительским уровнями и
одноименными формами деятельности могут быть представлены формальной
структурой (веерной матрицей рис.65 ), в которой на строки вынесены виды
интеллигентской деятельности, а на столбцы - одноименные видам формы
деятельности. Пересечение одноименных строк и столбцов отождествлено с
АВТОРАМИ, КРИТИКАМИ и ПОТРЕБИТЕЛЯМИ - идеальными типами, задающими базисную
структуру пространства интеллигентности. Пересечения разноименных строк и
столбцов отождествляются с другими типами интеллигентов.

Полный (относительно порождающих отношений матрицы) список типов интеллигентов
задается рис.65

*_Рисунок 65._ Структура пространства интеллигентности.*


  формы деятельности уровни деятельности     творческая     критическая
потребительская
  творческий     АВТОРЫ     рефлектирующие авторы     самодостаточные авторы
  критический     публицисты     КРИТИКИ     профессиональные критики
  потребительский     активисты творческой самодеятельности     элитарные
читатели, зрители     ПОТРЕБИТЕЛИ (читатели, зрители)


Под АВТОРАМИ в контексте данной работы понимаются те интеллигенты,
произведения которых становятся предметом интереса критиков и интерпретаторов,
также принадлежащих к пространству интеллигентности. Авторы, как правило,
имеют почетные звания и должности. Это народные и заслуженные артисты,
писатели, профессора, академики и пр. Авторы, не ставшие предметом интереса
интерпретаторов (критиков), остаются вне описываемого пространства (так
называемые "забытые авторы", предмет особого интереса интеллигентных
интерпретаторов истории), как и те официальные критики, которые интерпретируют
"неинтеллигентных" авторов. Для того, чтобы стать АВТОРАМИ, необходимо хоть в
чем-то противопоставиться государству, пострадать от него, стать предметом
обсуждения и осуждения, и в то же время представить (или дать возможность
представления) результаты авторской рефлексии отношений с государством в
художественной форме. При этом вовсе не обязательно, чтобы результаты
творчества (ими может представать и сама жизнь АВТОРА) имели какую-то
художественную или научную ценность. Они только должны выглядеть так, чтобы их
можно был интерпретировать (критически представлять) как новое для
государственной парадигмы представление отношений между государством и
обществом, как нарушение канонов и преодоление государственной цензуры. И
Солженицин, и Бондарев (в начале своей карьеры) в этом смысле являются
АВТОРАМИ, однако в АВТОРЫ не попадают ввиду своей неинтеллигентности Г. Марков
и П. Проскурин.

Под КРИТИКАМИ понимаются интеллигенты-интерпретаторы, специализирующиеся на
представлении АВТОРОВ как оппозиционеров и потому вводящие в пространство
интеллигентности новые идеи и темы относительно отношений между государством и
обществом и роли самой интеллигенции в этих отношениях. При этом существенно
то, что обьектами художественной интерпретации могут стать любые реалии:
научные, культурные, технологические, экономические. Это и жизнь
Тимофеева-Рессовского, и судьба "Ивана Денисовича", и изобретатели "бригадного
подряда", и технологии синтеза синтетического каучука.

Страта критиков не включает в себя официальных государственных критиков,
специализирующихся на интерпретации официальных фактов, статусов и отношений,
а также на оформлении государственных запретов и на цензуре. Последние
считаются неинтеллигентными.

Под ПОТРЕБИТЕЛЯМИ понимаются те интеллигенты, которые пассивно воспринимают
результаты труда АВТОРОВ и их критические интерпретации. Это читатели научных,
популярных и "толстых" журналов, театральные завсегдатаи, кинолюбители, и т.п.

Наиболее значимыми элементами структуры этого пространства являются
классические АВТОРЫ, их КРИТИКИ - интерпретаторы и их ПОТРЕБИТЕЛИ, читатели -
зрители. Знакомство с "классикой" обязательно для причисления к интеллигенции,
а критическая интерпретация и переинтерпретация творчества классических
АВТОРОВ применительно к современности была и остается содержанием творчества
интеллигентных АВТОРОВ. Нет, как представляется, писателя, драматурга или
режиссера, не оскоромившегося собственным парафразом Островского, Чехова,
Гоголя или какого-то другого классика. Классика - вечно живые произведения
избранных авторов - в понимании интеллигенции является живой историей и именно
благодаря классике осуществляется связь между прошлым и настоящим.

Расмотрим теперь не диагональные элементы рис.65. Отношение между творческим
уровнем деятельности и критической формой деятельности отождествляется с
"рефлектирующими авторами", то есть теми интеллигентами-авторами, которые
считают своим долгом разьяснить читающей (смотрящей) п