не  в  коммуникационном  центре,  а  в
кабинете окулиста в Стэтлер-Виллидж.
   - От тебя не убудет, - ответила Ширли и тоже поцеловала его, в уголок
рта. - Спокойной ночи, мальчики. На этот раз  все  уезжают  и  никто  не
возвращается.
   - Аминь, - улыбнулся Хадди, и мы проводили ее взглядами. И в ее сорок
пять посмотреть было на что. Особенно  сзади  и  в  движении.  Даже  при
лунном свете (именно при лунном свете).
   Она села за руль,  проехала  мимо,  мигнув  фарами,  и  нам  осталось
смотреть только на задние огни.
   Гараж Б окутала темнота. Никаких задних огней. И никаких фейерверков.
В этот вечер все закончилось, а когда-нибудь закончится навсегда. Но  не
сегодня. Я по-прежнему ощущал, как что-то  пульсирует  в  голове,  очень
медленно, сонно, какой-то шепот, который мог  обернуться  словами,  если
тебе того хотелось.
   Что же я увидел?
   Что увидел, когда держал мальчишку в  руках,  предварительно  ослепив
его спреем?
   - Поедешь с нами, Сэнди? - спросил Хадди.
   - Нет, пожалуй, что нет. Посижу  немного,  потом  поеду  домой.  Если
возникнут проблемы с Мишель, пусть она позвонит мне. Сюда или домой, без
разницы.
   - С мамой никаких проблем не возникнет, - заверил меня Нед.
   - А как насчет тебя? - спросил я. - С тобой у нас будут проблемы?
   Он замялся, прежде чем ответить: "Не знаю".
   Я подумал, что это лучший ответ, который он мог дать.
   Потому что ответил честно.
   Они  ушли,  Хадди  и  Нед  направились  к  "белэру",  Эдди  к  своему
автомобилю. Я задержался у своего, чтобы снять  "мигалку",  выключить  и
бросить на переднее сиденье.
   Нед остановился у заднего бампера "белэра", посмотрел на меня.
   - Сэнди?
   - Да?
   - Он высказывал какие-то предположения  насчет  того,  откуда  взялся
этот "бьюик"? Что он собой представляет?
   Кем был тот мужчина в черном пальто? Кто-нибудь из вас высказывал?
   - Скорее нет, чем да. Конечно, какие-то предположения  высказывались,
но ничего путного никто так и  не  придумал.  Джекки  О'Хара,  наверное,
попал в десятку, когда сказал, что "бьюик"  -  элемент  паззла,  который
никуда невставляется. Ты пытаешься его вставить, вертишь и так, и; этак,
но видишь, что он - красный, тогда как  остальные  элементы  -  зеленые.
Понимаешь, о чем я?
   - Нет, - признал он.
   - Вот и подумай об этом, - посоветовал я, - потому что тебе  придется
с этим жить.
   - И как же у меня это получится? -  Злости  в  его  голосе  не  было.
Злость сгорела дотла. Теперь ему требовались инструкции. Наконец-то.
   - Ты ведь не знаешь, откуда пришел и куда идешь, не так ли? - спросил
я. - Но живешь с этим. Так что не трать на "бьюик" много времени.  Тряси
кулаками, вознесенными к небу, и проклинай Бога не больше часа в день.
   - Но...
   - "Бьюики" есть везде, - подвел я черту.

***

   Когда все разъехались, Стефф  подошла  к  скамье  для  курильщиков  и
предложила мне чашку кофе. Я поблагодарил, но отказался. Спросил, нет ли
у нее сигареты. Она отшатнулась,  чуть  ли  не  в  ужасе  посмотрела  на
меня.., и напомнила, что не курит.
   - Собираетесь домой? - спросила она.
   - Скоро.
   Она ушла. Я остался один на скамье для курильщиков.
   В моей машине, в бардачке, лежала едва начатая пачка,  но  встать  не
было сил, во всяком случае, в тот момент. Если уж встаешь, всегда  думал
я, то не для того, чтобы тут же снова сесть.  Покурить  я  мог  по  пути
домой,  там  съесть  "телеужин"...  "Кантри  уэй"  уже  закрылся,  да  и
сомневался я, что Синтия Гаррис обрадуется, вновь и так скоро увидев мою
физиономию. Я сильно напугал ее чуть раньше, но страх Синтии не шел ни в
какое сравнение с моим, когда все сложилось и до меня дошло, что задумал
Нед. И тот мой страх был лишь  жалкой  тенью  ужаса,  охватившего  меня,
когда я смотрел в разрастающееся сияние,  обхватив  руками  ослепленного
мной мальчика, а в ушах, словно приближающиеся шаги, раздавались  гулкие
удары. Я смотрел вниз, как в колодец, и  одновременно  на  поднимающийся
склон,  словно  мое  зрение  раздвоилось  какой-то  призмой.   Будто   я
пристроился к перископу с подсветкой. И очень ясно и четко увидел что-то
невообразимо чужое.., увидел, и не забуду до конца  своих  дней.  Желтая
трава с бурыми кончиками покрывала каменистый склон, который  поднимался
передо  мной,  а  потом  резко  обрывался.  Жуки  с  зелеными   спинками
копошились в траве, с одной стороны росли те самые лилии.  Сам  Обрыв  и
его подножие  находились  вне  поля  моего  зрения,  но  я  видел  небо.
Пурпурное, в облаках, сверкающее молниями.
   Совершенно чужое небо.  В  нем,  сбившись  в  стаи,  летали  какие-то
существа. Возможно, птицы. А может, летучие мыши,.  вроде  той,  которую
вскрыл Керт. Они находились слишком далеко, чтобы я  мог  их  хорошенько
рассмотреть. И не забывайте, произошло все  очень  быстро.  Я  думаю,  у
подножия обрыва был океан, но не знаю,  с  чего  у  меня  взялось  такое
предположение. Возможно,  из-за  рыбы,  которая  однажды  исторглась  из
багажника  "бьюика".  Или  запаха  соли  и  гниющих  водорослей.  Вокруг
"роудмастера" всегда стоял этот запах.
   На желтой траве, у края моего  окна  (если  это  было  окно),  лежало
серебряное украшение на цепочке:  свастика  Брана  на  Липпи.  За  годы,
проведенные под чужим небом, свастика заметно потемнела. А чуть дальше я
увидел ковбойский сапог, расшитый, с наборным  каблуком.  Большую  часть
кожи покрывала черно-серая плесень. Боковина сапога прорвалась, и  через
дыру виднелась желтоватая кость. Никакой плоти: едкий  воздух  за  более
чем десять лет уничтожил ее, хотя я и сомневался, что  отсутствие  плоти
можно списать только на ее естественное разложение. Почему-то я подумал,
что школьного приятеля Эдди Джи съели. Возможно, даже живым. И кричащим,
если, конечно, он мог дышать этим воздухом.
   Увидел я еще две знакомые мне вещи, также  лежащие  на  траве,  но  в
стороне от свастики. Во-первых, шляпу с  широкими  полями,  тоже  всю  в
черно-серой  плесени.  Не  совсем  такую,  как  сейчас  носили   мы,   в
семидесятых годах форма поменялась, но точно стетсон ПШП. Большая шляпа.
Ее  не  сдуло  ветром,  потому  что  кто-то  пригвоздил  шляпу  к  земле
деревянной палкой. Словно убийца Энниса  Рафферти  боялся  инопланетного
пришельца даже после его смерти  и  "убил"  самую  необычную  часть  его
одежды, дабы гарантировать, что он не встанет и не будет шагать в  ночи,
как голодный вампир.
   Рядом со шляпой, проржавевшее, почти скрытое  травой,  лежало  оружие
Энниса. Не автоматический пистолет "беретта", какие мы носим  сейчас,  а
"ругер". Тот самый, каким Джордж Морган отправил себя в мир иной.  Эннис
воспользовался  револьвером,  чтобы  покончить  с  собой?   Или   увидел
приближающихся врагов и погиб, защищаясь? Да и стрелял ли он вообще?
   Эти  вопросы  так  и  остались  без  ответов:  прежде  чем   я   смог
приглядеться повнимательнее. Арки позвал Стефф, что бы она помогла  ему,
и меня отдернули назад, вместе с Недом, которого я держал в  руках,  как
большую куклу. Я больше ничего  не  увидел,  но  на  один  вопрос  ответ
все-таки получил. "Бьюик" заглотил их обоих, Энниса Рафферти  и  Брайана
Липпи, все так.
   И исторг из себя неведомо где.
   Я поднялся со скамьи и в последний на сегодня раз подошел  к  гаражу.
Он стоял на привычном месте, темно-синий, почти как "бьюик",  отбрасывая
тень, как настоящий автомобиль. "С маслом порядок", - крикнул мужчина  в
черном пальто Брэдли Роучу, а потом исчез, оставив эту странную визитную
карточку.
   В какой-то момент последнего светопреставления багажник  захлопнулся.
На полу валялся десяток дохлых зеленых  жуков.  Убрать  их  мы  могли  и
завтра. Спасать не имело смысла, как и фотографироваться или проделывать
с ними какие-то другие манипуляции. Нас  это  больше  не  волновало.  Их
ждала мусоросжигательная установка. Завтра  я  поручу  эту  работу  двум
парням. Раздавать поручения - это по моей части, не  зря  же  я  сижу  в
высоком кресле, да  и  приятное  это  дело.  Кому-то  достается  дерьмо,
кому-то  сладенькое.  Могут  они  жаловаться?  Ни  в  коем  разе.  Могут
заполнить бланк Эс-эн и  отнести  капеллану?  Безусловно.  Только  какой
прок?
   - Мы тебя пересидим, - сказал я почти как  "бьюику".  -  Нам  это  по
силам.
   Он спокойно стоял на широких, с белыми боковинами колесах, а  глубоко
в голове пропульсировало: "Возможно".
   ...а может, и нет.

ПОТОМ

   Некрологи обычно сдержанные, не  так  ли?  Рубашка  всегда  аккуратно
заткнута за пояс, юбка  одернута  ниже  колен.  "Безвременная  внезапная
кончина". За этим может скрываться все что угодно, от инфаркта во  время
футбольного матча до удара ножом грабителя в собственной спальне.  Да  и
не всегда хочется знать причину смерти, особенно если умирает кто-то  из
своих, но узнаешь, деваться некуда. Потому что в большинстве случаев  мы
приезжаем первыми, с включенными "мигалками" и  потрескивающими  рациями
на ремне, которые издают звуки, кажущиеся Джону Кью  чистой  белибердой.
Для большинства людей, умирающих внезапно, мы - первые,  кого  не  могут
увидеть их глаза.
   Когда  Тони  Скундист  сказал  нам,  что  собирается  на  пенсию,  я,
помнится,  подумал:  "Хорошо,  он  уже  засиделся  в  своем  кресле.   И
соображает не так быстро, как хотелось бы", Теперь, в 2006 году,  уже  я
готовлюсь к выходу на  пенсию,.  и,  должно  быть,  кое-кто  из  молодых
думает, что я засиделся и соображаю не так быстро, как им  бы  хотелось.
Но по большому счету, знаете ли, я чувствую себя таким же, как и прежде,
энергия из меня так и прет, я готов работать хоть по  две  смены  каждый
день. Очень часто, увидев в зеркале, что седых  волос  уже  больше,  чем
черных, и от лба линия волос значительно отступила,  я  думаю,  что  это
ошибка, канцелярская опечатка,  которая  будет  обязательно  исправлена,
попав на глаза компетентному специалисту.  Невозможно,  думаю  я,  чтобы
человек, чувствующий себя на двадцать пять, выглядел на пятьдесят  пять.
Но потом выпадает череда плохих дней, и я понимаю,  что  никакой  ошибки
нет, просто время сначала бежало, потом перешло на  шаг,  а  теперь  еле
тащится, волоча ноги. Но был ли в моей жизни миг еще худший, чем когда я
увидел Неда за рулем "бьюика роудмастера 8"?
   Да. Один.

***

   Ширли сидела за диспетчерским пультом, когда поступило  сообщение  об
аварии на шоссе 32, неподалеку от пересечения с Гумбольдт-роуд.  Другими
словами, рядом с тем местом, где раньше стояла  автозаправочная  станция
"Дженни". Лицо Ширли посерело, когда она  подошла  к  моему  кабинету  и
стала у открытой двери.
   - В чем дело? - спросил я. - Что с тобой?
   - Сэнди.., человек, который позвонил,  сказал,  что  разбился  старый
"шевроле", красно-белый. Он говорит, что водитель  мертв.  -  Она  шумно
сглотнула слюну. - Его смяло в лепешку. Так он сказал.
   На эти слова я особого внимания  не  обратил,  хотя  потом  пришлось,
когда приехал на место аварии, чтобы посмотреть на труп. На него.
   - "Шевроле".., какой модели?
   - Я не спросила, Сэнди. Не смогла. - В ее глазах стояли слезы.  -  Не
решилась. Но как много красно-белых старых "шевроле" в округе Стэтлер?
   Я выехал на  место  аварии  с  Филом  Кандлтоном,  моля  Бога,  чтобы
разбившийся "шеви" занесло в наш округ из Малибу или Бискайна, только бы
это не был "белэр" с номерным знаком "MY 57".  Но  Бог  не  услышал  мои
молитвы.
   - Черт, - вырвалось у Фила.
   Он врезался в высокий бетонный  бордюр  моста,  переброшенного  через
Редферн-стрим менее чем в пяти минутах ходьбы от того места, где впервые
появился "бьюик" и где погиб Кертис. В "белэре" были ремни безопасности,
но водитель своим не воспользовался. Не осталось на  асфальте  и  следов
заноса.
   - Матерь Божья, - пробурчал Фил. - Напрасно он так.
   Конечно, напрасно, поскольку о случайности речь идти не могла.  Но  в
некрологе, где рубашка аккуратно затыкается за пояс, а юбка одергивается
ниже колена, появились лишь слова о внезапной, безвременной  кончине.  И
это правда. Безусловно.
   К  этому  времени  уже  начали  подтягиваться   зеваки.   Проезжающие
автомобили сбавляли ход, водители хотели посмотреть, что  это  лежит  на
узкой пешеходной дорожке. Думаю, какой-то мерзавец даже  сфотографировал
труп. Мне хотелось побежать  следом,  догнать,  отобрать  фотоаппарат  и
засунуть ему в глотку.
   - Поставь знаки объезда, - приказа я Филу. - Ты и Карл. Пусть едут по
Каунти-роуд. Я его чем-нибудь прикрою. Господи, его же просто  размазало
по асфальту! Господи! И кто скажет его матери?
   Фил даже не посмотрел на меня. Мы оба знали, кому придется говорить с
его матерью. В тот же день, чуть позже, я выполнил эту  ужасную  миссию,
которая  входит  в  обязанности  сидящего  в  высоком  кресле.   Вечером
отправился в "Кантри уэй" с Ширли, Ладди, Филом и  Джорджем  Станковски.
Не знаю, как они, а я в тот вечер крепко набрался.
   И из всего вечера в памяти сохранились только два эпизода.  Первый  -
мои попытки объяснить Ширли,  какие  необычные  стояли  в  "Кантри  уэй"
музыкальные мини-автоматы и какие странные вкусы были у первого  хозяина
ресторана: песни, подобранные им,  давно  забыты,  их  не  крутили  даже
радиостанции, специализирующиеся на ретро. Кажется, она меня не поняла.
   Второй - как я пошел в туалет, чтобы проблеваться.
   Потом, плесканув в лицо холодной водой, я взглянул на свое  отражение
в зеркале. И полностью осознал, что глянувшее на меня состарившееся лицо
- никакая не ошибка.
   Ошибка состояла в том, что я верил, будто двадцатипятилетний мужчина,
вроде бы живший в моем мозгу, - настоящий.
   Я вспомнил, как Хадди крикнул: "Сэнди, хватай  меня  за  руку",  -  а
потом мы оба, Нед  и  я,  спасенные,  повалились  на  асфальт  вместе  с
остальными. Думая об этом, я заплакал.
   Внезапная безвременная кончина - это дерьмо для "Кантри американ", но
копы знают правду. Мы убираем человечину и всегда знаем правду.

***

   Естественно, все патрульные, свободные от службы, пошли на  похороны.
Когда гроб опустили в могилу и засыпали землей; Джордж Станковски  повез
его мать и обеих сестер домой, а я вернулся на базу  с  Ширли.  Спросил,
пойдет ли она на поминки, но она покачала головой.
   - Я их терпеть не могу.
   Поэтому мы выкурили по сигарете на скамье для  курильщиков,  наблюдая
за молодым патрульным, не отрывавшим глаз от "бьюика".  Стоял,  понятное
дело, расставив  ноги,  в  привычной  для  нас  всех  позе,  которую  мы
принимали, прежде чем приникнуть к одному из окон гаража Б.
   Столетие сменилось, но в остальном жизнь более или  менее  оставалась
прежней.
   - Это несправедливо, - вздохнула Ширли. - Такой молодой...
   - О чем ты говоришь? - удивился я. - Эдди  Джи  было  под  пятьдесят,
если не больше. Я думаю, обеим его сестрам около шестидесяти.  А  матери
восемьдесят!
   - Ты знаешь, о чем я. Он был слишком молод, чтобы пойти на такое.
   - Как и Джордж Морган, - напомнил я.
   - Причина в?.. - Она мотнула головой в сторону гаража Б -  Не  думаю.
Так уж  сложилась  жизнь.  Он  честно  пытался  бросить,  но  не  вышло.
Случилось это аккурат после того, как он купил  у  Неда  старый  "белэр"
Керта. Эдди всегда нравился этот автомобиль, ты знаешь,  а  Нед  не  мог
взять его с собой в Питтсбург, во всяком случае,  на  первом  курсе.  Не
хотелось оставлять его и на подъездной дорожке у дома...
   - ..и к тому же Неду требовались деньги.
   - Естественно. Мать ему материально помогать не  могла,  так  что  на
счету был каждый цент. Поэтому, когда Эдди  обратился  к  нему  с  такой
просьбой, Нед согласился. Эдди заплатил три с половиной тысячи...
   - Три двести, - поправила меня Ширли с уверенностью человека, который
знает.
   - Три двести, три пятьсот, какая разница. Главное, что Эдди увидел  в
"белэре" возможность перевернуть  страницу  и  начать  жизнь  с  чистого
листа. Он перестал ходить в "Тэги", начал посещать  собрания  "Анонимных
алкоголиков". Эдди  двинулся  в  правильном  направлении.  Жаль  только,
свернул с него два года спустя.
   Патрульный, стоявший у ворот гаража  Б  по  ту  сторону  автостоянки,
заметил нас и направился к скамье для курильщиков. Я  почувствовал,  как
по коже побежали  мурашки:  в  серой  форме  мальчик  (конечно,  уже  не
мальчик) удивительно напоминал своего погибшего отца. "Ничего  странного
в этом нет, - подумал я. - Обычная генетика,  наследственные  признаки".
Что действительно удивляло, так это шляпа. Он нес ее в руках и крутил.
   - Эдди сбился с пути истинного примерно в то  же  время,  когда  этот
парнишка решил, что колледж не для него, - заметил я.
   Нед Уилкокс уехал из Питтсбурга и вернулся в Стэтлер.
   Год выполнял работу Арки, который уже вышел на пенсию  и  переехал  в
Мичиган, где все говорили с таким же акцентом, что и  он  (какой  ужас).
Когда Неду исполнился двадцать один  год,  он  подал  заявление  и  сдал
экзамены в полицейской школе. И вот, в двадцать два, служил у нас.  Пока
ходил в новобранцах.
   Миновав полпути, сын Керта остановился,  посмотрел  на  гараж  Б,  не
прекращая вертеть шляпу в руках.
   - Он отлично смотрится, не так ли? - прошептала Ширли.
   Я сурово глянул на нее.
   - Это с какой стороны посмотреть. Ширли, ты хоть  можешь  представить
себе, какой скандал закатила его мать, когда узнала, что он задумал?
   Ширли рассмеялась и затушила окурок.
   - Она скандалила куда больше, узнав, что  он  решил  продать  "белэр"
отца Эдди Джейкобю. Так, во всяком  случае,  говорил  мне  Нед.  Я  хочу
сказать, Сэнди, она знала, к чему все идет. Не могла не знать.  Все-таки
вышла замуж за копа, не так ли? И она, возможно, понимала, что его место
здесь. А вот Эдди, где было его место? Почему он не смог  бросить  пить?
Раз и навсегда?
   - Это вопрос всех времен и народов,  -  ответил  я.  -  Говорят,  это
болезнь, как диабет или рак. Возможно, так оно и есть.
   Эдди  начал  появляться  на  службе  с  запахом  спиртного,  и  никто
покрывать его не стал: слишком серьезными могли быть последствия.  Когда
он  отказался  от  помощи  психолога  и  от  четырехнедельного  курса  в
наркологической клинике за счет ПШП, ему предложили выбор: тихий уход по
собственному желанию или увольнение с треском. Эдди написал заявление  и
получил пенсионный пакет в два раза меньше,  чем  прослужи  он  еще  три
года: основные блага сыплются на нас в конце службы.  И  я  не  мог  его
понять, так же, как и Ширли. Почему он не бросил пить?  Почему  не  смог
сказать себе: "Еще три года я промучаюсь жаждой, зато потом  буду  пить,
сколько пожелает душа"? Ответа у меня нет.
   "Тэп" действительно стал домом Эдди Джи вне дома.
   Наряду с "белэром". Он вылизывал автомобиль как снаружи, так и внутри
до того самого дня, когда въехал на нем в высокий  бордюрный  камень  на
мосту через Редферн-стрим на скорости восемьдесят миль в час. Для  этого
у него было достаточно причин, никто  бы  не  смог  сказать,  что  он  -
счастливый человек,  но  я  не  мог  не  задаваться  вопросом:  а  вдруг
настоящая причина не имела  отношения  к  жизни?  У  меня  не  могла  не
возникнуть мысль, а  не  услышал  ли  он  шепот  у  себя  в  голове,  не
насоветовал ли ему этот шепот вывернуть руль "белэра"?
   "Сделай это, Эдди, давай,  почему  нет?  Впереди  у  тебя  ничего  не
осталось, так? Остальное приелось. Так чего тяпнуть ? Надави как следует
на педаль газа, а потом крутани руль вправо. Сделай это. Давай. Заодно и
напакостишь. Чтобы твоим дружкам было что убирать".
   Я подумал о вечере, проведенном на этой самой скамье,  когда  молодой
человек, на которого я сейчас смотрел, был четырьмя  годами  моложе.  Он
сидел рядом со мной и слушал рассказ Эдди Джейкобю, как  они  остановили
большой пикап Брайана Липпи. Мальчишка  слушал,  а  Эдди  рассказывал  о
своих попытках уговорить подружку Липпи что-нибудь сделать до того,  как
тот изувечит или убьет  ее.  А  ведь  вышло-то  все  наоборот.  Эдди  мы
похоро