Он
окончательно уразумел, что работа - не компьютерная  игра,  что  по  его
электронной доске движутся реальные люди.  И  если  бы  с  Питтсбургским
университетом не сложилось, кто  знает?  Он  ведь  уже  превзошел  Мэтта
Бабицки, предшественника Ширли.

***

   В начале июля (прошел год со смерти его  отца)  парнишка  подошел  ко
мне, чтобы спросить о гараже Б. О дверной косяк  постучали  (дверь-то  я
практически всегда оставляю открытой), я поднял голову и увидел  его,  в
футболке и вылинявших синих джинсах, из задних карманов которых  торчали
красные тряпки для протирания стекол. Я сразу понял, с  чем  он  ко  мне
пожаловал. Может, из-за тряпок, может, что-то прочитал во взгляде.
   - Я думал, у тебя сегодня выходной, Нед.
   - Да. - Он пожал плечами. - Мне нужно было кое-что сделать. И.., э..,
когда выйдете покурить, я бы хотел  кое  о  чем  спросить,  -  в  голосе
прорывалось волнение.
   - Зачем откладывать на потом  то,  что  можно  сделать  сейчас.  -  Я
поднялся.
   - Правда? Если вы заняты...
   - Я не занят, - ответил я, хотя дел хватало. - Пошли.
   Только-только началась вторая половина  обычного  для  Низких  холмов
страны амишей летнего дня: небо в облаках, от жары и  сильной  влажности
горизонт в дымке, и наш мир, всегда  такой  огромный  и  яркий,  кажется
маленьким  и  тусклым,  как  старая  поблекшая  фотография.   С   запада
доносились глухие раскаты грома. К вечеру  могла  разразиться  гроза,  с
середины июня грозы случались у нас не реже трех раз в неделю,  но  пока
жара и влажность  вышибали  из  тебя  пот,  как  только  ты  выходил  из
помещения, где прохладу поддерживал кондиционер.
   Два резиновых ведра стояли перед воротами гаража Б, одно - с  мыльным
раствором, второе - с чистой водой. Из одного торчала ручка швабры.  Фил
Кандлтон, сидевший на скамье для курильщиков, понимающе глянул на  меня,
когда мы проходили мимо.
   - Я мыл окна, - объяснял Нед, - а когда закончил, решил  вылить  воду
на свалку. - Он показал на пустое пространство между гаражами Б и В, где
лежали пара ржавеющих  ножей  бульдозера,  несколько  старых  тракторных
покрышек да росли сорняки. - Потом решил протереть окна гаражей,  прежде
чем выливать воду. В гараже В окна были очень грязные, а вот в гараже  Б
- практически чистые.
   Меня это не удивило.  В  маленькие  окошки,  которые  тянулись  вдоль
фронтона гаража Б, заглядывали два, а то и три поколения патрульных,  от
Джекки О'Хара до Эдди Джейкобю. Я помнил,  как  они  стояли  у  сдвижных
ворот,  будто  дети  на  выставке  возле  какого-то  особо   интересного
экспоната. Ширли тоже стояла, как и  ее  предшественник,  Мэтт  Бабицки;
подойдите ближе, дорогие, и увидите живого крокодила. Обратите  внимание
на его зубы, какие они блестящие.
   Отец Неда однажды вошел внутрь с веревкой,  завязанной  на  поясе.  Я
тоже бывал в гараже. Хадди, разумеется, и  Тони  Скундист,  наш  прежний
сержант. К тому времени, когда Нед  получил  официальное  разрешение  на
работу в патрульном взводе Д, Тони уже четыре года жил в заведении,  где
о стариках заботились, как о малых  детях.  Многие  из  нас  побывали  в
гараже Б. Не потому, что хотели, - просто время от времени  приходилось.
Кертис Уилкокс и Тони  Скундист  стали  главными  исследователями  "роуд
мастера", и именно Керт повесил в гараже термометр с  большими  числами,
чтобы мы могли видеть его показания снаружи. Для  этого  следовало  лишь
прижаться лбом к одной из стеклянных панелей, которые тянулись на высоте
пяти с половиной футов, и с двух сторон приложить к вискам  руки,  чтобы
отсечь дневной свет. До появления  сына  Кертиса  другим  способом  окна
гаража Б не чистили. Хватало лбов тех, кто прижимался к  стеклам,  чтобы
посмотреть на живого крокодила. Или,  если  ближе  к  делу,  на  укрытый
брезентом объект, который выглядел почти как восьмицилиндровый  "бьюик".
Брезентом укрыли его мы, как накрывают простыней труп. Только  иной  раз
брезент сползал. Непонятно почему, но сползал. И трупа под ним не было.
   - Посмотрите! - Глаза у Неда  горели,  как  у  маленького  мальчишки,
увидевшего что-то удивительное. - Какой отличный старый автомобиль! Даже
лучше отцовского "белэра" .  Это  "бьюик",  судя  по
радиаторной решетке  и  форме  воздухозаборников.  Должно  быть,  модель
середины пятидесятых.
   Согласно Тони Скундисту, Кертису Уилкоксу и Эннису Рафферти, это была
модель 1954 года .  Почти
54-го. Потому что при ближайшем рассмотрении становилось ясно,  что  это
не модель 1954 года. И не "бьюик". И вообще не автомобиль.
   А что-то еще, как мы говорили в дни моей далекой юности.
   А Нед все трещал, как пулемет.
   - И он в  прекрасном  состоянии,  это  видно  даже  отсюда.  Все  так
странно, Сэнди! Я заглянул внутрь и  увидел  что-то  укрытое  брезентом.
Начал мыть окна.  Потом  раздался  какой-то  звук.  Вернее,  два  звука.
Сначала что-то зашуршало, потом упало. Брезент соскользнул с автомобиля,
пока я мыл окна! Словно автомобиль хотел повидаться со мной! И это  тоже
более чем странно.
   - Странно, согласен с тобой. -  Я  прислонился  лбом  к  стеклу  (как
прислонялся десятки раз), ладонями прикрыв глаза от дневного света.  Да,
стоявший  внутри  объект  выглядел  почти  как  "бьюик",  это  точно,  и
находился в прекрасном состоянии, как и отметил парнишка. Эта знаменитая
радиаторная  решетка  смотрела  на  меня,   как   пасть   хромированного
крокодила. Шины с  белыми  боковинами.  Выступающие  из  корпуса  крылья
задних колес. "Ты, крошка, слишком крут для школы", - помнится, говорили
мы. В  полумраке  гаража  Б  он  выглядел  черным.  На  самом  деле  был
темно-синим.
   "Бьюики" модели "роудмаетер" 1954  года  красили  в  том  числе  и  в
темно-синий  цвет,  Скундист   проверял,   но   при   этом   определенно
использовалась другая краска. Эта на ощупь казалась чешуйчатой.
   "Там сейсмоопасная зона", - раздался голос Кертиса Уилкокса.
   Я подпрыгнул. Уж год как мертвый или нет; говорил он мне прямо в ухо.
   - Что с вами? - спросил Нед. - Вы словно увидели призрака.
   "Услышал", - едва не ответил я, но с языка слетело другое слово:
   - Ничего.
   - Вы уверены? Вы подпрыгнули.
   - Наверное, гусь прошел по моей могиле. Я в порядке.
   - Так откуда взялся этот автомобиль? Кому он принадлежит?
   Ну и вопросик он задал.
   - Не знаю, - честно ответил я.
   - А почему он стоит в темном гараже? Черт, если бы у меня  был  такой
красавец, да еще на ходу, я бы никогда не держал его в  грязном,  старом
сарае. - Тут его осенило. -  Это  автомобиль  преступника?  Вещественное
доказательство по какому-то делу?
   - Считай, что так. Задержан за кражу. - Так  мы,  во  всяком  случае,
говорили между  собой.  Не  слишком  убедительное  объяснение,  но,  как
однажды заметил Кертис, чтобы повесить шляпу, нужен всего один гвоздь. ,
- Кражу чего?
   - Бензина на сумму в  семь  долларов.  -  Я  не  мог  заставить  себя
сказать, кто закачивал в бак этот бензин.
   - Семь долларов? Всего-то?
   - Ну да. - ответил я,  -  чтобы  повесить  шляпу,  нужен  всего  один
гвоздь.
   Он в недоумении смотрел на меня. Я, молча, на него.
   - А можно войти? - спросил он. - Взглянуть поближе?
   Я  снова  прижался  лбом  к  стеклу,  увидел  показания   термометра,
висевшего на потолочной балке, круглого и бесстрастного, как  лик  луны.
Тони Скундист купил его в магазине "Реальная цена" в Стэтлере,  заплатив
из собственного кармана, а не из расходного фонда патрульного взвода  Д.
И отец Неда повесил его на балку. Как шляпу на гвоздь.
   И хотя там, где мы стояли,  температура  зашкаливала  за  восемьдесят
пять , и все  знают,  что  в  непроветриваемых  сараях  в
жаркий день она всегда выше,  чем  на  улице,  большая  красная  стрелка
термометра  расположилась  аккурат  между  пятерками  числа   55   .
   - Не сейчас, - ответил я.
   - Почему? - Потом, словно поняв, что он слишком уж  нетерпелив,  даже
назойлив, Нед спросил уже мягче:
   - Почему мы не можем войти в гараж прямо сейчас?
   - Потому что это опасно.
   Он несколько секунд смотрел на меня. Любопытство сошло  с  его  лица,
вновь я увидел того же мальчишку, что и в день, когда он получил  письмо
из Питтсбургского  университета.  Мальчишку,  сидевшего  на  скамье  для
курильщиков с катящимися по щекам слезами, хотевшего знать то же, что  и
каждый мальчишка, когда у него внезапно отнимают самое  дорогое:  почему
это происходит, почему это происходит со мной, есть  для  этого  причина
или все решает некое рулеточное колесо? Если в этом есть какой-то смысл,
что я должен делать? Если смысла нет, как мне это вынести?
   - Это связано с моим отцом? - спросил  он.  -  Это  автомобиль  моего
отца?
   Его интуиция пугала. Нет, он видел не автомобиль своего  отца..,  как
такое могло быть, если в гараже Б стоял совсем не автомобиль. И  все  же
это был автомобиль его отца.
   И  мой...  Хадди  Ройера...  Тони  Скундиста...  Энниса   Рафферти...
Возможно, прежде всего Энниса Рафферти.  С  Эннисом  в  этом  смысли  мы
сравняться не могли. Да и не хотели. Нед спросил, кому принадлежал  этот
автомобиль, и я полагаю, правильный ответ тут один: патрульному взводу Д
дорожной полиции штата Пенсильвания.  Он  принадлежал  всем  патрульным,
бывшим и нынешним, которые знали, что находится в гараже Б.  Но  большую
часть тех лет, что "бьюик" простоял в гараже, им занимались Тони и  отец
Неда. Они были его кураторами, главными исследователями "роуд мастера".
   - Нельзя сказать, что он принадлежал твоему отцу. - Похоже, я слишком
долго колебался. - Но он о нем знал.
   - А что тут можно знать? Мама тоже знала?
   - Об этом не знал никто, кроме нас.
   - Вы хотите сказать, патрульного взвода Д.
   - Да. И так должно быть и дальше. - Сигарета по-прежнему  дымилась  в
моей руке. Я и не помнил,  когда  успел  закурить.  Бросил  на  асфальт,
растоптал. - Это наше внутреннее дело. - Я глубоко вдохнул. -  Но,  если
ты хочешь об этом знать, я тебе расскажу. Ты теперь один из нас.., можно
сказать, почти на службе. Ты даже сможешь войти в гараж и посмотреть.
   - Когда?
   - Когда поднимется температура.
   - Я не понимаю. При чем здесь температура?
   - Сегодня я заканчиваю в три, - ответил я  и  указал  на  скамью  для
курильщиков. - Встретимся там, если не начнется  дождь.  Если  начнется,
сможем поговорить наверху или в закусочной "Кантри уэй", на случай,  что
ты проголодаешься. Думаю, твой отец согласился бы со мной, что ты должен
все знать.
   Хотел бы он этого? Тогда я не имел ни малейшего понятия. Однако  меня
так и распирало от желания рассказать, что указывало то ли на  интуицию,
то ли на приказ свыше. Я не религиозный  человек,  но  верю,  что  такое
возможно, и я подумал о  стариках,  которые  говорили:  или  умрет,  или
вылечится, любопытство до добра не доведет, но все-таки это не порок,  а
потому его надо удовлетворять.
   Знание приносило удовлетворенность? По моему личному опыту, редко. Но
я не хотел,  чтобы  в  сентябре  Нед  уезжал  в  Питтсбург  в  таком  же
настроении,  как  в  июле,  когда  свойственная  ему  солнечная   улыбка
вспыхивала лишь изредка, словно  не  до  конца  вкрученная  лампочка.  Я
подумал, что он имеет право знать о некоторых вещах. Я понимал, что всех
ответов у  меня  нет,  но  какими-то  мог  с  ним  поделиться.  И  хотел
поделиться, несмотря на риск.
   "Сейсмоопасная зона, -  сказал  мне  в  ухо  Кертис  Уилкокс.  -  Там
сейсмоопасная зона, так что будь осторожен".
   - Гусь опять прошел по вашей могиле, Сэнди? - спросил меня Нед.
   - Если и прошел, то не гусь, теперь я это понял, - ответил  я.  -  Но
кто-то прошел.

***

   Дождь так и не пошел. Когда я вышел из здания, чтобы присоединиться к
Неду на скамье для курильщиков, стоявшей напротив гаража  Б,  там  сидел
Арки Арканян, курил и говорил с юношей о шансах "пиратов" в национальном
первенстве по бейсболу. Арки собрался уйти, увидев меня, но я  предложил
ему остаться.
   - Я собираюсь рассказать Неду о "бьюике", который  мы  держим  в  том
гараже. - Я глянул на гараж Б по другую сторону автостоянки. -  Если  он
решит позвонить людям в белых халатах, потому что у сержанта патрульного
взвода Д съехала крыша, ты сможешь подтвердить мои слова. В конце концов
ты при этом присутствовал.
   Улыбка сползла с лица Арки. Его вьющиеся седые  волосы  поднимающимся
ветром разметало во все стороны.
   - Думаешь, это хорошая идея, сержант?
   - Любопытство до добра не доведет, - ответил я, - но...
   - ..все-таки это не порок,  -  закончила  за  меня  фразу  подошедшая
Ширли. - В разумных пределах, как  говорил  патрульный  Кертис  Уилкокс.
Могу я составить вам компанию? Или у нас сегодня мужской клуб?
   - Никакой половой дискриминации на скамье для курильщиков, -  ответил
я. - Пожалуйста, присоединяйся.
   1 Как и я, Ширли закончила  смену  и  в  коммуникационном  центре  ее
сменила Стефф Колуччи.
   Она села рядом с  Недом,  улыбнулась  ему,  достала  из  сумки  пачку
"Парламента". Вроде бы с  пониженным  содержанием  никотина  и  смол,  с
угольным фильтром, но мы знали, что все это пустые слова,  знали  многие
годы, но все  равно  продолжали  убивать  себя.  Удивительно.  А  может,
учитывая, что  мы  жили  в  мире,  где  пьяницы  размазывали  патрульных
дорожной полиции о борта восемнадцатиколесников, где  "бьюики"  неведомо
чьей сборки объявлялись на реальных автозаправочных станциях,  не  столь
уж и удивительно. Так или иначе, в тот момент мне было не до этого.
   В тот момент я начинал долгий рассказ.

ТОГДА

   В 1979 году автозаправочная станция "Дженни" на перекрестке шоссе  32
и Гумбольдт-роуд еще работала, но уже дышала на ладан:  стараниями  ОПЕК
маленькие  сети  и   независимые   владельцы   автозаправочных   станций
вытеснялись с рынка,  не  выдерживая  конкуренции.  Владелец  и  механик
автозаправочной станции Херберт "Хью" Босси в тот день уехал в  Лассбург
к зубному врачу:  приходилось  расплачиваться  за  любовь  к  шоколадным
батончикам и RC-коле. К окну  мастерской  Хью  прилепил  лист  бумаги  с
надписью: "МЕХАНИКА НЕТ ИЗ-ЗА ЗУБНОЙ БОЛИ". За заправщика остался Брэдли
Роуч, так  и  не  окончивший  среднюю  школу,  ему  тогда  только-только
перевалило за двадцать. Этот самый  парень  двадцать  два  года  спустя,
пропустив через себя бесчисленное количество  кружек,  банок  и  бутылок
пива, убьет отца еще не родившегося в  тот  момент  юноши,  размажет  по
борту большегрузного грузовика, оставив на асфальте груду  окровавленной
одежды. Но все это еще в  далеком  будущем.  А  пока  мы  в  прошлом,  в
волшебной стране Тогда.

***

   В  десять  часов  июльским  утром  Брэд   Роуч   сидел   в   конторке
автозаправочной станции "Дженни", положив ноги на стол, и читал  "Инсайд
вью". На обложке летающая тарелка угрожающе зависла над Белым домом.
   Звонок в конторке звякнул, когда колеса автомобиля перекатились через
воздушный шланг, лежащий на асфальте.
   Брэд выглянул из окна и увидел, как автомобиль, тот самый, что  потом
много  лет  простоял  в  гараж  Б,  подкатывает  ко   второй   из   двух
бензоколонок. С бензином высшего качества марки "хай  тест".  Прекрасный
темно-синий  "бьюик",  старый  (с  большой   хромированной   радиаторной
решеткой и воздухозаборниками  на  передних  крыльях),  но  в  идеальном
состоянии. Краска  сверкала,  ветровое  стекло  сверкало,  хромированная
полоса, тянущаяся вдоль борта, сверкала, но даже до того,  как  водитель
открыл дверцу и вылез из кабины, Брэдли  Роуч  почувствовал:  что-то  не
так.
   Просто поначалу не мог понять, что именно.
   Он бросил таблоид на стол (если бы босс не уехал лечить зубы, никогда
не посмел бы достать газету из ящика стола) и встал в тот самый  момент,
когда  водитель  "роудмастера"  открыл  дверцу  (автомобиль  и  конторку
разделяли колонки) и ступил на асфальт.
   Прошлой ночью прошел сильный дождь, дороги еще не просохли  (черт,  в
некоторых низинах к западу от Стэтлера стояла вода), но  в  восемь  утра
выглянуло солнце, а к десяти небо очистилось от облаков и воздух заметно
прогрелся.
   Тем не менее мужчина был в длинном черном пальто и черной широкополой
шляпе. "Выглядел он, как шпион из какого-то старого фильма", - часом или
чуть  больше  спустя  сказал  Брэд  Эннису  Рафферти,  дав   разыграться
фантазии. Пальто, больше напоминавшее шинель, мело асфальт и развевалось
за  спиной  водителя  "бьюика",  когда   тот   шел   к   боковой   стене
автозаправочной станции и Редфернстрим -  речке,  которая  протекала  за
ней. Обычно смирная, после ночного ливня она вздулась и грозно ревела.
   Брэдли, предположив, что мужчина в черном пальто и широкополой  шляпе
хочет справить нужду, крикнул:
   - Дверь туалета открыта, мистер.., сколько залить бензина?
   - Залей доверху,  -  ответил  водитель.  Голос  его  Брэду  Роучу  не
понравился. Как он потом сказал допрашивавшим его патрульным, говорил он
так, словно набил рот желе.
   Брэд точно пребывал в поэтическом настроении. Может, потому, что  Хью
уехал и он чувствовал себя королем.
   - Проверить масло? - спросил Брэд.
   К тому времени клиент уже добрался до угла маленького здания. Судя по
скорости передвижения, Брэд решил, что ему нужно срочно разгрузиться.
   Но мужчина остановился и чуть повернулся к Брэду.
   Тот увидел бледную, чуть ли не восковую  щеку,  темный  миндалевидный
глаз и завитушку черных волос около странной формы уха. Лучше всего Брэд
запомнил ухо, оно просто впечаталось в его память. Ухо это  необъяснимым
образом тревожило его, но он так и не смог понять, чем именно.
   На ухе его метафоры иссякли. "Какое-то оно  было  растаявшее.  Словно
его вылепили из снега, а потом сунули в огонь".
   Больше он ничего сказать не смог.
   -  С  маслом  порядок,  -  ответил  мужчина  и  скрылся  за  углом  в
мельтешений черной материи. Кроме неприятного  тембра,  мужчина  говорил
еще и с  акцентом,  который  напомнил  Брэду  старое  телешоу  "Рокки  и
Буддвинкл",  в  котором  Борис  Бадинофф  говорил  Наташе:  "Мы   долшны
перештать играть в кошки-мышки".
   Брэд направился  к  "бьюику",  держась  между  ним  и  бензоколонками
(водитель припарковался небрежно, оставив много  места  между  бортом  и
бетонным  возвышением,  на  котором  стояли  колонки),  ведя  рукой   по
хромированной полосе и краске. Жест этот символизировал восхищение.
   Конечно, он не имел права прикасаться к чужому автомобилю, но  Брэдли
тогда был совсем молод и пребывал в прекрасном настроении. Добравшись до
топливного лючка, замер. Лючок был на месте, а  вот  номерной  знак  над
задним бампером  отсутствовал.  Как  и  пластина  под  номерной  знак  с
отверстиями для болтов, которыми он к ней крепился.
   Вот тут до Брэдли дошло, что именно показалось ему не так,  когда  он
услышал  звяканье  колокольчика,  поднял  голову  и  первый  раз  увидел
автомобиль.  На  переднем  стекле  не  было  наклейки   на   инспектора,
свидетельствующей  о  прохождении  техосмотра.  Конечно,   наличие   или
отсутствие этой наклейки на ветровом стекле или заднего номерного  знака
его не касалось. Если кто и мог  остановить  водителя  "бьюика"  за  это
правонарушение, так это патрульные взвода Д дорожной полиции штата..,  а
могли и не остановить. В любом случае Брэду Роучу платили  за  другое  -
заправлять автомобили бензином.
   Он крутанул ручку  на  колонке  бензина  "хай-тест",  чтобы  обнулить
счетчик, сунул "пистолет" в горловину, включил автоматическую  заправку.
Зазвенел колокольчик внутри колонки, и Брэд обошел  "бьюик"  со  стороны
дверцы водителя, замкнув круг. По  ходу  заглядывал  в  окна,  поражаясь
салону  одного  из  самых  роскошных  автомобилей   пятидесятых   годов.
Коричневая кожа обивки сидений, стенки и крыша  того  же  цвета.  Заднее
сиденье пустовало, переднее - тоже,  на,  полу  -  никакого  мусора:  ни
оберток от жвачки, ни  карты,  ни  даже  смятой  пачки  из-под  сигарет,
Рулевое колесо инкрустировано  де