да ли?
     Хозяюшка замолкает. Соперник ведет экситонным лучом вокруг "Универсала-Плюс", заставляя цифры вспыхивать и гаснуть - таков его ответ.
     - Цель жизни, - ворчит Свободный Охотник. - Надо же, и тут фанатик...
     Он заглатывает стимулятор - максимальную дозу. Сила неудержимо входит в его мозг. Он сбрасывает фотонную защиту и прыгает в сторону. Он выпускает два экситонных луча (один управляется движением глаз, другой - вытянутым указательным пальцем), насаживает на них ноль и единицу, и бросает смертоносные капли информации ко вражеской оболочке.
     Оболочка, позволяющая трехмерному объекту существовать в плоском мире - это всего лишь совокупность оптических программ. Как всякая совокупность программ, она полностью зависит от Слова Состояния, которое организует её работу и хранит исходные значения всех параметров. Если обнулить Слово Состояния, то система прерываний отключится, любой ввод-вывод станет невозможен, оболочка распадется на отдельные программные блоки, и останутся от объекта одни только мертвые проекции.
     Все это очень просто.
     Соперник также выпускает второй экситонный луч, перехватывая летящий в него ноль. А первым лучом он цепляет единицу и осуществляет логическое сложение. Ноль уничтожен. Свободный Охотник накладывает на результат собственную единицу, выполняя сложение по модулю два (ноль восстановлен!), после чего кидает "Универсал" в крутую петлю, удерживая сгусток света обоими своими лучами. Петля захлестывает штурмовую капсулу, ноль опасно приближается к оптической оболочке врага. Тот, также не выпуская боевую цифру из захвата, отточенным приемом закручивает лучи в обратную спираль. Свободный Охотник фокусирует призму, готовясь ударить: врагу некуда деваться, он должен снять защиту, чтобы вернуть себе свободу маневра. Можно бить в упор, ведь летательные аппараты сблизились настолько, что едва не соприкасаются проекциями. Однако через мгновение выясняется, что "дитя Клона" не так беспомощен, как кому-то хотелось бы. Из штурмовой капсулы вырывается третий луч, яростная нацеленность которого не вызывает сомнений. Незнакомец владеет фехтованием на трех лучах (направляемых глазами и обеими руками) - а это уже мастерство. Целая строка нулей и единиц поймана соперником, и вот-вот будет введена в оболочку заигравшегося "Универсала". Чтобы избежать смертельной опасности, Свободный Охотник отпускает захват и мчится по дуге прочь - вдоль черной стены. Удирать не стыдно, если полностью контролируешь ситуацию. Мимо проносятся Входы в гостиницу и Узлы, ведущие в лабиринт зоны безопасности. Соперник бросается в погоню, боевые призмы на боковых ребрах его капсулы меняют форму, пытаясь сфокусироваться, квазиметаллический конус на носу удлиняется, готовясь к более тесной встрече. Два летательных аппарата вычерчивают сумасшедшие светящиеся окружности, словно стремясь раздвинуть плоские грани главного гостиничного зала. Это фантасмагорическое зрелище длится недолго - "Универсал-Плюс", поймав траекторию, внезапно прыгает в один из Узлов. Мастер-лоцман с легкостью повторяет его маневр.
     "Прячемся! - оживает Ласковый. - Хозяин приказал не зевать!" Дочь гипа стряхивает оцепенение:
     - За мной!
     Настройка Входа в привилегированный пузырь оказывается не нарушена. Анализатор, пропустив изображение гостей по всем каталогам Хроник, поднимает тревогу: звероид - не Истинный! Разумеется, не Истинный, надменно объясняет Хозяюшка, это мой раб, моя свита. Инцидент исчерпан, аппаратура удовлетворена. Дочь гипа со свитой допущены в гостиницу.
     Когда "Универсал-Плюс" возвращается, зал уже пуст. За друзей можно не беспокоиться, радуется Свободный Охотник. Короткое мгновение счастья. Он разворачивает корабль, включает защиту и ждет появления врага, он выпускает сразу три луча, покорных его глазам и рукам - три одновременно! Свободный Охотник умеет фехтовать так, как должен уметь легендарный Мастер Узлов, но врагу не обязательно было знать это раньше времени. Говорят, есть мастера, которые управляются с четырьмя экситонными лучами (два, как обычно, замкнуты на руки, а два - на каждый глаз по отдельности). Остается надеяться, что этот фанатик не из таких. Впрочем, практика показывает, что увеличение числа лучей не дает ощутимого перевеса...
     Когда вслед за беглецом из Узла выпрыгивает настырная штурмовая капсула, он полностью готов к бою. Бортовая система "Универсала" контролирует прилегающий к гостинице лабиринт, ясно показывая, что противник нескоро дождется помощи от своих родственников. Воины Центра прочно заплутали в служебных Тоннелях и Узлах, никак не могут поймать Нить маршрута - несмотря даже на истошный кодированный зов, испускаемый вражеской капсулой. Так что блок-схема предстоящего поединка не кажется Свободному Охотнику сложной.
     Летательные аппараты застывают друг перед другом.
     - Твоя женщина удрала! - вдруг понимает "дитя Клона". - Ты помог ей уйти!
     Соперник воет, как зверь, которому испортили любимую стрижку. Его отчаяние слишком неожиданно и слишком искренне, однако пилот "Универсала" не смотрит на появившееся в корабле изображение. Отвлечься, значит, проиграть - это правило знает любой мальчишка. Голоса вполне достаточно, чтобы обмениваться информацией.
     - Не пора ли тебе объясниться, лоцман?
     - Помнишь ли ты... - рычит и корчится враг. - Помнишь ли ты, Неуловимый, как отверг однажды женщину, красивее которой не было даже на планете Точке?
     - Когда и где?
     - Три Единицы пять десятых и две сотых назад. В приюте "Веселый смертник" на минусовом склоне Малого Градиентного Перевала.
     - Покажи её записи.
     - Записи? Нет никаких записей. Мы не позволяем унижать себя так, как это принято у вас.
     - Она молодая? Как её звали?
     - Такая же молодая, как твоя нынешняя женщина, а её истинное имя ты не пожелал услышать.
     Свободный Охотник размышляет, ни на миг не теряя контроля. Разумеется, он ничего этакого не помнит. Точнее, огромное количество похожих историй слились для него в одно унылое воспоминание - без лиц и без имен. Что он может ответить этому безумцу?
     А тот продолжает:
     - Второй раз она пыталась открыть тебе свое имя, когда ты одурманивал себя в одном из сферобаров. Фрагмент в районе средних цифр - между Третьей Косой Координатой и Третьей Прямой, помнишь? И снова ты ей отказал.
     - Утешься, лоцман, того сферобара больше не существует. Взорван тварями несколько сотых назад.
     - Я знаю, я сам рассчитал им маршруты.
     - Ты? - спрашивает Свободный Охотник. - Это ты сделал? - Голос его срывается. Скулы сводит: - Я тебя ненавижу, - проговаривает он отчетливо и страшно.
     - Вот и хорошо, Неуловимый, - счастливо вздыхает безумец. - Большая честь - заслужить твою ненависть.
     - Я тебя ненавижу, лоцман. Кто была та молодая женщина?
     - Мама моего Клона. Она должна была принести в себе зародыш Неуловимого, сделать Деду подарок. Дед расширил бы меня до двух Клонов, тогда я сам стал бы Дедом, а моя Мамочка стала бы Бабушкой. Но Неуловимый дважды отверг её. Почему?
     Герой с усилием разжимает зубы:
     - Неуловимый отверг не только твою Мамочку. В подобных ситуациях я всегда поступаю одинаково, потому что ваш Многорукий слишком уж часто подбрасывает ко мне таких же вот прекраснозадых реципиенток. Вы ребята простые, вам достаточно и половинного набора хромосом, содержащихся в моих половых клетках. Но я все равно не хочу делиться с вами. Так что передавай от меня привет всем своим Бабушкам.
     - Она была у меня одна. Когда ты прогнал мою красавицу, Неуловимый, она вошла в Метро и недрогнувшей рукой обнулила Слово Состояния в своей оболочке. Там же, возле сферобара. Чтобы никогда больше не видеть твою самодовольную рожу, ни в третий, ни в четвертый раз, чтобы никогда больше не получить этого омерзительного задания. Помнишь ли ты её, высокородный? Помнишь ли ты, как смертельно унизил мою девочку?
     Нет, так и не нашел Свободный Охотник в своей памяти ничего, что удовлетворило бы безумца. Ему искренне жаль. Очевидно, тот давний случай был слишком зауряден, чтобы оставить хоть какой-то отпечаток в окостеневшей душе воина.
     - Помню ли я? Конечно, помню, - уверенно отвечает он. - Ни на одну тысячную я не забывал, как отверг подосланную тобой женщину, и ни разу потом не усомнился, что поступил правильно.
     Другого ответа и быть не может. Свободный Охотник уважает соперника, не хочет добавлять унижений этому мужественному человеку.
     - Я не стану брать тебя в плен! - взрывается тот. - Я убью тебя так же, как ты убил ее!
     Поединок продолжается. Впрочем, прерывался ли он хоть на мгновение? Капсула и корабль по прежнему неподвижны, но это перемирие обманчиво. Отслеживается каждое шевеление экситонных лучей, контролируется любое изменение фокусировки боевых призм, просчитываются все возможные маневры - как свои, так и чужие. Пилоты старательно угадывают потаенные мысли друг друга. Напряжение возрастает до максимума...
     - Стоп, мальчики, отдохните!
     На связи объявляется новый собеседник. Многорукий Дедушка трех Клонов, он же Повар Гной. Как всегда, видна только его улыбка - вечная, бессмысленная, полуреальная. Это вторжение во Всеобщую отнюдь не было для соперников неожиданным.
     - Когда ты помог мне избежать нападения в мертвом гипархате Энергии, - опережает Свободный Охотник всех, - я долго удивлялся, зачем ты это сделал. Теперь понял: чтобы выждать и напасть самому.
     - Останови свой бег, Неуловимый, - с торжественной неторопливостью двигаются огромные губы. - Доверься мне.
     - Иначе твои родственники доблестно перетряхнут эти дряхлые пузыри по всем координатам, - соглашается беглец. - А если жертв с вашей стороны будет слишком много, ты попросишь своих безголовых внуков сделать из гостиницы сплошную дыру. Угадано?
     - Тактику нашего Союза ты изучил прекрасно.
     - "Тактика", - усмехается герой. - Отключи бластомерам мозги и круши все вокруг.
     - Его бег остановлен навсегда, Дед! - врывается в разговор пилот штурмовой капсулы. - Он будет стоять здесь до тех пор, пока я не решу, что с ним сделать дальше!
     - Подожди, малыш, дай мне побеседовать с человеком, - озабоченно просит воровской председатель.
     - И пусть он молится своим Системам, чтобы ты беседовал с ним подольше. Я потерплю.
     - Вот и хорошо. - Улыбка приветливо расползается, растягивается от одной поверхности корабля до другой. - Надеюсь, Неуловимый, ты не обиделся на нашего Папочку. Это один из трех моих сыновей, познакомься. Хотя, я вижу, вы уже успели познакомиться...
     - Твой сын?
     - Еще и мой личный лоцман. Лучше, чем он, ориентируешься в Метро только ты, но у тебя есть Полная Карта, а у него - ничего кроме мозга и органов чувств. Я с наслаждением назначил его своим сыном, когда он размножился до целого Клона.
     - Ты надеешься, Многорукий, что меня заинтересуют никчемные подробности вашего образа жизни?
     - Я очень на многое надеюсь, гип.
     Улыбка все растягивается и растягивается, смыкаясь в прямую линию. Это несомненный знак благорасположения.
     - Ведь было время, - говорит Многорукий Дедушка, - когда мы с тобой сражались на одной стороне. Помнишь, друг? Ты здорово помог мне своими советами и своими маршрутами.
     - Помню, друг председатель. Жаль, что теперь я - на одной стороне, а ты с надстаевым Бархатным - на другой.
     - Я тебя уже просил - не торопись с выводами, гип. Ты, конечно, можешь ещё повоевать и даже разложить по спектру десяток моих неуклюжих "дыроколов", не опасаясь ответного удара из боевых призм, но результат не изменится. Твой "Универсал" все равно попадет в столкновение и будет отбуксирован.
     - Пиратская тактика, - ворчит Свободный Охотник. - А тебе не приходит в голову, Многорукий, что есть и другой вариант...
     - Приходит, - торопится ответить Повар Гной. - Я помню о твоем другом варианте, иначе зачем бы мне вести этот диалог? Подвиг, совершенный твоим отцом, впечатляет меня до сих пор, честное слово. Обидно, если ты выберешь что-нибудь подобное, не обидно даже, а глупо, потому что я ведь не собираюсь ничего у тебя отнимать.
     - Вот как?
     - Что касается моих контактов со звероидами, то я затеял все это только по одной причине - чтобы друг Неуловимый наконец побывал у меня в гостях. Другого способа я не придумал, признаюсь тебе со всей откровенностью. Я не враг Галактики, уж ты-то должен знать.
     - Да, Повар, когда-то я знал это. Что же с тех пор с тобой случилось?
     - Ты мне не веришь? - уголки губ досадливо вздергиваются. - Тогда взгляни сюда.
     Человеческий рот открывается широко-широко, распахивается, как шлюз летающей крепости, выпуская в пространство подготовленные заранее записи. Неуловимый хочет доказательств? Вот они, наслаждайся. Где-то глубоко в Центре, в одном из тех мест, куда не доберется ни человек, ни тварь, упрятана секретная ферма. Хотя, на ферму этот объект мало похож, поскольку ничего съестного здесь не синтезируют. Это родильная матрица параллельного типа, в каждой из ячеек которой - инкубатор (четырнадцать кювез, вписанных в додекаэдр). А в каждой кювезе пищит и копошится... маленький звероид! Что за жуть, что за рассадник галактической нечисти? Очень просто: звероидов специально выращивают, чтобы использовать их тела для выработки клеточной массы. Рядом с родильной матрицей расположен питомник, рядом с питомником - кипящий чан коллектора. Тошнотворная картина разжижения ещё живых существ, визжащих от боли и страха. Будничная, безрадостная работа по умерщвлению едва подросших тварей... Трудно подобрать более сильное доказательство ненависти к общему врагу, не так ли, высокородный гип?
     - А с людьми ты не пробовал организовать чего-нибудь похожего? - уточняет Свободный Охотник. - Технически это гораздо проще.
     - Шутишь, - понимает Повар Гной, возвращая в канал связи свою улыбку. - Каждый раз ты застаешь меня своими шутками врасплох... Нет, к сожалению, эта ферма пока единственная, экспериментальная.
     - Если я шучу, то ты попросту тянешь время, пытаясь удержать нас в этой ловушке. Твои стаи опаздывают, я их прекрасно вижу. Говори, что ты хочешь мне предложить, вождь бластомеров?
     - Вождь... Хорошее слово, спасибо. Да, власть у меня есть, Неуловимый, ты прав. Пора подумать о признании.
     - Похоже, поиск затерянных свалок и заброшенных баз тебя уже не интересует?
     Улыбающийся рот застывает на мгновение, словно собираясь с силами.
     - Предложение простое: пусть восстановленный гипархат Узора станет одним из Клонов.
     Герой непроизвольно отшатывается:
     - Твоим? У тебя их три, Многорукий Дедушка.
     - Твоим, разумеется. Хотя, какая разница, чьим? Присоединишься к моему Союзу, когда сам захочешь. Монополия на Полную Карту также останется у тебя - лично у тебя, Неуловимый. Гарантии сохранения твоей монополии мы можем обсудить немедленно.
     - Монополия - ключевой вопрос, председатель.
     Повар Гной говорит, тщательно подбирая слова:
     - Я уважаю твои сомнения, друг, ибо мы живем в мире всеобщего обмана. Именно поэтому я подготовил несколько схем нашего будущего взаимодействия. Рассмотри их, прежде чем примешь решение. Возможно, там обнаружатся слабые места - укажи, я заранее согласен со всеми твоими возражениями.
     Свободный Охотник молчит, откликается не сразу.
     - Как ты собираешься меня клонировать? - хрипло спрашивает он. - Эмбрионы будешь проращивать, реципиентку свою предложишь? Или получишь полный набор хромосом другим способом?
     - Об этом - позже. Я не склонен доверять технические подробности Всеобщей. Тем более, тебя ведь другой вопрос беспокоит, мы же понимаем.
     - И что же вы там понимаете?
     - Девочка из Сорок Седьмого принадлежит тебе и только тебе. Никто не посмеет навязывать великому гипу наши семейные традиции.
     Вновь Свободный Охотник молчит.
     - Стань мне сыном, - расползается по кораблю ядовитый голос. - Я назначу тебя отнюдь не Четвертым, нет, я назначу тебя Первым...
     Он молчит, потому что все сказанное - слишком мерзко, чтобы продолжать эти словесные игры. Потому что безвыходность ситуации с каждой новой фразой обретает вещественную силу. Потому что ему стыдно, как никогда прежде... И вдруг не выдерживает третий из участников этой беседы, до сих пор выполнявший свое обещание не вмешиваться.
     - Вы хотите оставить Неуловимому его женщину?! - кричит несостоявшийся Дедушка. - Я предвидел это! Я предвидел!
     Терпение изменяет пилоту штурмовой капсулы: разом вспыхивают обе его боевые призмы. Однако разрушительные импульсы нацелены вовсе не на "Универсал-Плюс", завернутый в несколько слоев защиты, а на один из Входов. Вскипает холодное пламя, турникеты уничтожены. Призма мгновенно фокусируется на следующем Входе, превратив и его в роскошную радугу, затем - на следующем. Замысел врага становится ясен - заткнуть как можно большее число дыр, связывающих зал с гостиницей. Враг ведь не знает, в котором из пластиковых пузырей прячутся Хозяюшка с Ласковым, зато он способен лишить их возможности вернуться. Достаточно отсечь трехмерный жилищный комплекс от Метро - ниточка за ниточкой. Это опасно. Очень опасно.
     - Ты не получишь свою женщину, Неуловимый! - рыдает от счастья обезумевший мститель. - Ты никогда её больше не увидишь!
     Бедняга не может смириться с тем, что ему в этой жизни плохо.
     - Я ненадолго прерву наш разговор, Многорукий, - бросает Свободный Охотник в канал связи. - Нужно доделать одно мелкое дело. Надеюсь, ты не обидишься.
     Бить из рассеивателя в защищенную капсулу - бессмысленно, есть другой способ нанести ответный удар. Робот-истребитель, повинуясь команде, выстреливает из пусковой камеры. Внимание врага переключается на этот новый объект. Призмы штурмовой капсулы, стремительно изменив конфигурацию, ловят в фокус несущийся к цели снаряд. И вспыхивает маленькая звезда. Отличная реакция у личного лоцмана Повара Гноя! Только не учел он, забыл он, что в роботе-истребителе застрял "зуб Странника", им же посланный и потерянный. Попался враг на простенькую хитрость. Управляемый снаряд уничтожен, а сгусток кристаллизованного света продолжает полет. Свободный Охотник подхватывает "зуб" экситонными лучами, всеми тремя сразу, и с ходу всаживает в капсулу - точно в жилую часть. Что творится внутри вражеского летательного аппарата - невозможно представить. Что-то ужасное. Люди, выжившие после таких атак и сохранившие рассудок, не умеют описать свои ощущения. Капсула застывает, обездвиженная, словно гигантской иглой проколотая. Тогда Свободный Охотник спокойно, как на тренировке, насаживает на освободившиеся лучи необходимое количество боевых цифр и последовательно вводит их в Слово Состояния. Признаки, которые разрешают прерывания, сброшены в ноль.
     Все кончено.
     Оптическая программа, предохранявшая объект от плоскостного распада, теряет связь с реальным миром. Ввод-вывод оборван, исходные параметры выметены вон. Оптические циклы необратимо замыкаются сами на себя...
     Оставшись без оболочки, грозный аппарат торжественно рассыпается - слой за слоем, сечение за сечением, - неодолимая сила раскидывает эти тающие тени по всему гостиничному залу, размазывает по стенам жалкие проекции. Однако бой ещё продолжается! Соперник успевает катапультироваться, проявив незаурядную волю к жизни. Удивительная все-таки у него реакция. Выпрыгнул из гибнущей капсулы прямо в капитанском коконе (ведь кокон снабжен собственной оболочкой), и теперь кувыркается по залу, надеясь неизвестно на что. Мужественный парень, таких всегда жалко.
     - Разомкнутых циклов тебе, бластомер, - прощается с врагом победитель.
     Сердце его полно сочувствия, но иного пути нет. Свободный Охотник фокусирует рассеиватель и дает легкий толчок. Много энергии не надо - кокон лопается, и все кончено, наконец все кончено. Тени исчезнувшего врага будут разлагаться по спектру долго и красочно...
     - Поздравляю, - напоминает о своем существовании председатель воров. - Ты его растворил. А все потому, что малыш перестал меня слушаться.
     Знаменитая улыбка, как ни ст