ла чуть ли не в одном халате. А уж внутри дежурный электрик, входящий в состав группы, мгновенно определил, что здание школы попросту обесточено. Сигнализации-то все равно, тока нет или контакт разомкнулся, потому и грянула тревога. Ложная тревога. Тот же дежурный электрик, сориентировавшись на месте, не стал дергать службу электросети (с линией электропередачи все было в порядке), а поставил единственно верный диагноз: обрыв где-то внутри школы. "Вызывайте мастера, хозяйка", - посоветовали милиционеры директрисе, и с тем уехали, успокоив напоследок, что поставят объект на патрулирование, то есть раз в полчаса будут проезжать мимо, пока электричество не появится. Предварительно, впрочем, они всей толпой прошлись по школьным коридорам - проверили помещения, поставленные на сигнализацию. Никого лишнего не нашли. И в здании - никого. Полный порядок.
     Для кого порядок, а для кого ночные хлопоты и нервы. Позвонили мне, попросили срочно подойти. Я бы их послал спросонья, у нас в РОНО рабочий день пока что с восьми, но ведь в этой школе учится мой ребенок! Знали, сволочи, кого просить - вечная история. Хотя, директрису тоже понять можно. Наверное, её одолевали всякие жуткие видения, пока они с милиционерами бродили по темным коридорам, освещая путь фонариками. Зря она боялась: сложный и длительный ремонт, как выяснилось, вовсе не потребовался. Достаточно мне было открыть центральный щит, чтобы найти и устранить неисправность. Просто перегорел один из трех предохранителей-вставок, аж коричнево-черным стал от усердия. Это такой керамический цилиндр длиной с палец. Причем, в том же самом гнезде перегорел, где и на прошлой неделе - значит, с понедельника придется разбираться, в чем причина. Еще одна забота в список всех прочих. А пока - сходил я в комнату рабочего по зданию, в которой хранилось мое барахло, взял новый предохранитель, да и произвел замену. Вот и весь ремонт. Свет вернулся, директриса с завхозихой были счастливы. Я не стал портить дамам настроение - не объяснил, как все это странно. Почему и каким образом неприятность случилась ночью, когда ни один электрический прибор в школе не работал? Чудеса...
     Лишать себя отдыха, размышляя о чужих неприятностях - верный способ покончить с собой. Однако сон не шел ко мне в ту ночь! Какими только глупостями не будоражил я свое стареющее сердце. Взял, да и высчитал, в каком году парень родился (месяц был известен - август). Затем мысленно открутил ещё девять месяцев против хода времени. Я не хотел этого, мозг произвел расчеты самостоятельно. Получилась Дата. Приблизительная, конечно, но другой отправной точки у меня не было. И зачем-то я начал вспоминать свою жизнь в том году и в том ноябре. И вдруг я вспомнил... Нет, не это (чуть позже я вспомнил и это тоже), а кое-что иное, не имеющее прямого отношения к полученной Дате. Оказывается, было время, когда на моей руке действительно насчитывалось только четыре пальца! И была женщина, которая заметила такое во мне уродство. Она сказала откровенно, не пощадила: "Ничего у нас с тобой не получится, четырехпалый ты мой". "Почему?" - наивно спросил я. "Потому что один палец так и остался у тебя во рту, до сих пор сосешь его вместо соски". "Почему не получится? Разведешься с мужем, переедешь ко мне... или я к тебе..." Банальная, в общем-то, история: Он и Она. Сокурсники, с одного потока. Веселая студенческая жизнь. Она - на несколько лет старше (двадцать пять против двадцати), пришла в институт после подготовительного отделения. Он - салага и шалопай, но умный, первый ученик в группе. Отличник, одним словом. Незаурядная в будущем личность. И смазливый, приятный во всех отношениях мальчик, чего там скромничать-то. У Нее - ребенок и муж, вдобавок - удручающее отсутствие способностей. Зачем Ей понадобилось высшее образование? Ответ в одном-единственном слове: "Диплом". Нелепая уверенность, что "так принято", заставляла Ее (и стаи ей подобных) каждодневно истязать себя, цепляясь за любую халяву. Отличник-шалопай был удобным объектом для эксплуатации, тем более, что Он не отказывал в интеллектуальной помощи ни одной из замученных учебой девушек (ох, много таких эпизодов накопилось). Итак, банальная история: Он делал за неё курсовой
 проект. Просто так, от чистого сердца. По-дружески. Никаких глупостей и вольностей, не та ситуация, ибо сказано - ребенок и муж. Они ведь только друзья, да? Или не только? Ребенок - в детском садике, муж - в рейсе, шофер-дальнобойщик. Халява начиналась в читальном зале, а завершалась у Нее на квартире, где уютно и тихо, где никто не помешает сосредоточиться на деле... Очевидно, Он что-то неправильно понял. А может, все понял правильно, потому что Она вовсе и не сопротивлялась, когда Он перестал сдерживаться. В то время Ему особенно нравились женщины взрослые и опытные, с которыми можно оставаться мальчиком, с которыми все просто. Сосунок, он и есть сосунок. Роняющий слюни на слюнявчик. С указательным пальцем во рту. Правильно Она сказала - ПОТОМ, когда кончен был не только курсовик, но и всё остальное. Он зачем-то попытался разыграть из себя благородного. Однако Она видела суть: "Четырехпалый!" Разумеется, к таким не уходят "на халяву" - от мужей-шоферов.
     Произошло это как раз в ноябре того самого года. Дата...
     Легко и спокойно думается о себе в третьем лице, особенно, если давнюю историю и историей-то не назовешь. Интрижка, случайная связь. Почему же так стыдно возвращаться в исходную систему координат, в которой Он - это я? Стыдно и тошно. Тошно и стыдно... Сокурсница после совместно сделанного курсового проекта, как говорят женщины в таких случаях, "подзалетела". Удивительная неаккуратность! Или и впрямь не ожидала, что напряженная работа потребует должной разрядки? Или не привыкла платить за услуги? А чтобы муж ничего не узнал - пошла на аборт, дождавшись очередного рейса. Я самолично отвез её в больницу, сдал в гинекологическое отделение, и на том успокоился. Аборт - это освобождение. Очистить совесть можно только через страдания, и очень удачно, когда это чужие страдания. Мне бросили свободу, как кусок мяса бездомному псу. Таким образом, совесть моя была выскоблена до блеска. Наши с сокурсницей пути разошлись: она не пожелала, выйдя из больницы, ни встречаться со мной, ни даже разговаривать. Почему? Не мое дело! Вдобавок оставила институт. Как шептались девицы, из-за сложностей с ребенком и мужем. А много позже, когда я и забыл о существовании этой женщины, вдруг встретил её на кафедре - оказывается, учебу она не бросила, просто перешла на заочный факультет. Встретил и гадливо подумал: "Интересно, кто теперь у неё в "помощниках"? Наверное, кто-нибудь из профессорско-преподавательского состава". И вновь забыл о ней - уже навсегда...
     Вот такой эпизод. А сколько ещё имел я встреч с женщинами, отдаленным результатом которых мог быть вчерашний вундеркинд? В ноябре - тридцать дней. Если напрячься и начать вспоминать по дням... тридцать эпизодов, конечно, не наберется, но десяток - наверняка. Женщины ведь гораздо доступнее, чем стараются нам показать - я довольно рано обнаружил это несоответствие. Какой следует вывод? Могут ли подобные соображения вернуть душевное спокойствие?
     Фамилия, названная мальчиком, была мне незнакома, но имя его матери совпадало с именем той женщины. Имя совпадало...
     Нет, не успокоиться было. Мысль вела себя нахально, как крыса в темной комнате - носилась от стены к стене, забиралась ко мне на кровать, пробовала все на зуб. "Крысы - это будущее человечества". Когда мысль выходит из-под контроля, возможны любые неожиданности, например, такие: число "32" равно двум в пятой степени. Причем здесь это? При том, что когда-то я жил именно в доме 32 на 8-й Линии. И ещё при том, что двойка в пятой степени элементарным образом записывается в восьмеричном коде и равняется восьмеричному числу "40". Это азы информатики, букварь. Мальчик сказал мне, что его отец долгое время жил в доме номер 40 на 10-й Линии... В какой системе счисления он назвал адрес? Не в той ли самой, в какой назвал и свой возраст?
     Мысль превратилась в раскаленный шип, догадка прожгла голову насквозь. Лежать стало невозможно. Я присел на кровати, свесив ноги. "40" в восьмеричном мире - то же, что "32" в десятичном. И цифры "8" в этом мире не существует, за цифрой "7" по праву стоит "10". Мальчик ужасно не любит восьмерку... Почему я сразу не понял? Азы, букварь. 10-я Линия и есть 8-я - если записать адрес в разных системах счисления. Но что из этого следует?
     Я даже вспотел.
     В какую игру он со мной сыграл, мерзавец, что ему было нужно?
     Наверное, я немножко сошел с ума, потому что не нашлось разумной силы, которая удержала бы меня в постели. Я встал, стараясь не потревожить жену, и прокрался в детскую комнату. Дочь, наоборот, спала очень крепко (ее так называемый "мертвый сон" был причиной энуреза, с которым мы боролись). Я будил ребенка долго и мучительно. Поднимал человечка с кроватки, ставил на ноги, трепал за нос и за щеки, пока не добился своего. Я спросил: знает ли она, куда ушел наш с ней новый друг? Она, конечно, не знала. Я спросил: о чем они в таком случае разговаривали перед тем, как он ушел? Дочь не желала стоять и вместо ответа валилась обратно. И глаза не желала открывать. Однако я был тверд. Мне хорошо запомнилась картина, подсмотренная днем из окна кухни - они с мальчиком сидят на скамейке и мило о чем-то болтают. О чем? "Про мою фамилию, - пробормотала дочь, не открывая глаз. - И про твою, и про то, сколько мне лет..." Про фамилию? Я удивился. Зачем, что за странный интерес? Ведь фамилию своего отца он не знал. И почему не спросил у меня, если это было важно? Или это как раз было неважно? "А ещё он меня сфотографировал", - похвастался ребенок, окончательно проснувшись. Малышка заползла к себе под одеяло и вдруг захныкала. Разбудить-то её разбудили, а как вернуться в сон - не объяснили. На звуки прибежала моя жена, встрепанная и тоже немножко сумасшедшая...
     - Ты знаешь, что кварцевое сердце бывает внутреннее и внешнее? - спросила меня дочь, успокаиваясь. - Чтобы пролезть сквозь внешнее, нужно иметь крысиный хвост, жесткий и цепкий.
     - Бредит, - перепугалась жена.
     - Тихо, - зашипел я, - просто засыпает.
     Она засыпала. Уже в полусне, свернувшись клубком, всхлипнула:
     - Пульс мира сместился к югу. А у вас с мамой какое сердце, тоже кварцевое?.. - и на том голосок её кончился.
     Только ночь, к сожалению, не кончалась. Я ничего не рассказал жене, не ответил ни на один из её лютых вопросов. Потому что допер наконец, что за червь грыз мою душу. Вовсе не чужие неприятности прогнали сон из нашей квартиры, и вовсе не чужой человек объявился в нашей жизни - вот такой казус, такой анекдот...

CONTINUE

23.

     - И все-таки, дорогой мой друг, зря ты поставил свои монады на ноль, - озабоченно говорит гип Связи. - Тысяча - это немало.
     - Будем считать, что я вернул тебе средства, потраченные на ритуал, - шутит Свободный Охотник. - Пусть мой проигрыш уйдет в кассу дворца.
     - Что ж, это твои монады... Прошу тебя, друг, - обращается властитель к системному жрецу, - не уходи, побудь здесь. Помолись, чтобы нам никто не мешал.
     Есть люди, которым с готовностью подчиняются даже Их рабы, есть просьбы, которые выполняются с обязательной радостью на лице. Жрец упруго встает с пола. Вернулось его время. Опять понадобился его голос, его близость к высшим силам Галактики. Однако смотрит он почему-то не на хозяина, а на гостя, глаза в глаза, и говорит он с неожиданной яростью:
     - А ведь ты, гип Узора, так и не признался, какова твоя вера. Я думаю, тебе просто не в чем признаваться. На самом деле ты слишком горд, чтобы показать свой трепет перед Священной Восьмеркой, оттого и прячешься за ужасными, грязными, нелепыми словами. В этом и состоит твоя главная ошибка.
     Свободный Охотник изумленно молчит.
     - Со временем ты поймешь, - победно заканчивает жрец. - Вовсе не стыдно быть маленьким в сравнении с тем, что неизмеримо больше.
     Гип Связи, пряча усмешку в кулаке, весело поглядывает на гостя. И тот вдруг горячится:
     - Да не существует никакой Священной Восьмерки!
     Теперь молчат все.
     - Что ты сказал? - выдыхают два рта одновременно.
     - Систем ваших пронумерованных не существует! Потому что мир - это одна Система, понимаете? Система без названия, Единая. Люди растворены в ней, находятся внутри единого организма, разве вы не чувствуете этого?
     - Я - внутри кого-то? - уточняет гип Связи. - Знаешь, друг, мне твоя вера нравится ничуть не больше, чем нашему жрецу. Надеюсь, ты не обиделся.
     Гость не обиделся, отнюдь нет.
     - Быть маленьким и зависимым действительно не стыдно, когда масштаб выбран правильно. Но вы, Истинные, просто представить себе не можете, до какой степени мы с вами малы и зависимы.
     Отвечает жрец - с мрачным удовлетворением:
     - Понимаю. Теперь понимаю... Что ж, теория Единой Системы имеет хождение среди некоторой части технического персонала, хоть её и отвергает большинство умнейших и честнейших людей Галактики. Но тогда я верну тебе, гип Узора, твой же вопрос, которым ты пытался унизить меня во время очищающей беседы. Кто создал эту Систему, если она одна-единственная и других не существует?
     - Ох, и настырный ты парень, - ворчит Свободный Охотник. - Все равно ведь мы с тобой не договоримся... - Он отворачивается, чтобы напомнить гипу Связи. - Ты хотел мне о чем-то рассказать, высокородный?
     - Да, мой дорогой, пройдем в молельню.
     - Если ты веришь в Единую Систему, - громко говорит жрец в удаляющиеся спины, - тогда ты должен верить и в Героя?
     - Если должен, значит, верю, - не останавливается Свободный Охотник.
     Ему смертельно надоел этот спор.
     - Странный юноша, - подытоживает Их раб. - Я помолюсь за вас, высокородные. Работайте спокойно, пантеон будет полностью заблокирован.
     Размыкается и смыкается мембрана. Собеседники остаются наедине. Наедине - если не считать живущих собственной жизнью терминалов, если забыть про Их уши, про Их глаза, про Их пальцы, выковыривающие записи из каждой галактической щели.
     - Неужели ты собираешься открыть ЭТО Сферосовету? - начинает гип Связи.
     - ЭТО? - поднимает брови гость. - Мне многое предстоит открыть нашим коллегам.
     - Я говорю о кристаллоносителе, который ты раздобыл в Сорок Седьмом гипархате Пустоты. Я изучил твою находку, друг. Поразительно. Ты прав, эта информация способна повернуть войну вспять, но при одном условии...
     - Кристаллоноситель не находка, а подарок.
     - Прости. Тамошний гип сделал бесценный подарок нам всем, мне искренне жаль его... Так вот, если твари узнают, что их тайна раскрыта, информация станет во многом бесполезной. Ты не боишься этого, выставляя правду напоказ?
     - Но чем ещё можно объединить ненавидящих друг друга Истинных? У тебя есть в запасе другая тайна такого же масштаба?
     - Объединить... - с сомнением произносит гип Связи. - По-твоему, занять капризных идиотов общим делом важнее, чем дать им победу в готовом виде?
     - Я рад, что хоть в чем-то мы с тобой расходимся во мнениях, - говорит Свободный Охотник серьезно. - А то было бы не о чем разговаривать. Что меня действительно пугает, так это способность вождя тварей проникать на наши военные советы. Хотелось бы удержать тайну в границах Пузыря как можно дольше. По крайней мере, ограничить количество посвященных. Это возможно, гип?
     Властитель твердеет лицом:
     - Я уверен, что вторая фаза совещания будет не столь доступна для наших врагов. Клянусь честью инженера.
     - И не такой короткой, как первая.
     - Ты обижен?
     - Нет, мы правильно сделали, что прервались. Любые разговоры были преждевременны, пока Неуловимый не подтвердил свой титул. - Юноша обводит взглядом молельню, грустно усмехаясь.
     - Мой дорогой друг, мы обязательно выясним, откуда вождь Гладкий пронюхал о восстановлении Сферосовета и как пролез в Пузырь. Но я вовсе не об этом собирался с тобой говорить.
     - Я слушаю, друг...
     Он слушает, а надо смотреть. Гип Связи поднимает руки, сомкнув ладони. Кожа рук, как у всякого Истинного, пропитана биполярным энергорасширителем. Полюса соединились, и реакция пошла: вокруг человека стремительно распухает, силясь вот-вот лопнуть, невесомая радужная пленка. Руки разводятся в стороны, обратившись ладонями вверх - и готов маленький информационный купол. Остается только активизировать подготовленные заранее записи... Чужие приключения врываются в замерший мир пантеона, как варвары в пробитые шлюзы крепостей. Изображение устойчивое, рельефное. Чья-то одинокая капсула натыкается на охранные отряды, неусыпно блокирующие границы гипархата Связи. Судя по конусу в носовой части, это капсула принадлежит одному из Клонов и прибыла она из Центра. Пойманный аппарат вскрывают. Внутри - "дитя Клона". Хорошо видно его лицо в странных цветных кляксах (инкубатор нарушает пигментацию кожи самым причудливым образом). Бластомер, похоже, безумен. Он умоляет, чтобы отряд поскорее мчался в некий Фрагмент и спасал его семью, он беспрерывно заставляет свою бортовую систему выдавать точные координаты места и Нить маршрута. Еще он требует встречи с самим гипом Связи (явно безумен!). Первый же допрос, однако, дает любопытные результаты. Этот изгой - бывший фермер и бывший бластомер, всю свою короткую жизнь мечтавший стать Папой, - причисляет себя к рабам Белого Странника. Но его братство было уничтожено - в один жуткий миг, буквально в одну стотысячную времени. Вероятно, он единственный сумел спастись, то есть он - последний член секты. Кто совершил нападение? Конечно, твари, иначе беглец не искал бы защиты у людей. Почему он бежал к людям, а не в какой-нибудь другой Клон, почему не спрятался в Центре? Потому что тварей привел лоцман, причем, лоцман из местных! В это невозможно поверить, но ведь в противном случае звериная стая остановилась бы, не добравшись даже до первых ловушек, скрученных из отслоившихся Плоскостей. Капсулы диверсантов - одна за другой - тонули бы в дырах Тоннелей, застревали бы в слипшихся комьях У
злов, навсегда теряли Нити каких бы то ни было маршрутов. Они сгинули бы все до единой, если бы не нашелся предатель, который показал врагам путь. Мало того, лоцман был настолько уверен в правоте своего дела, что не посчитал нужным скрыть опознавательный знак - черные перекрещенные дуги. Кто он? Кто ему отдал приказ, неужели кто-то из Дедушек? Или предатель действовал без приказа, не понимая, что делает? И как после этого оставаться в Центре, если врагами Белого Странника становятся теперь и Клоны? Вот почему спасшийся изгой должен встретиться с гипом. Встретиться и сказать ему... Что сказать? Нет-нет, только ему. Никому другому. Эта информация настолько важна, что доверять её кому попало недопустимо... Допрос окончен. Следующий цикл записей: отряд разведчиков добирается до точки, указанной пленником. Обнаружены обломки капсул - ничего живого. И ещё обнаружено Яйцо. Большой инкубатор последовательного типа, с шестью кювезами, вписанными в куб, а в каждой из кювез плавает по трупу. Кто-то взорвал все энергоприемники Яйца, вот в чем причина гибели неродившихся "детей Клона". Вероятно, это и была семья изгоя, которую тот торопился спасти. Маленькая трагедия большой войны...
     - Я с ним все-таки встретился, - комментирует гип Связи. - Этот... хм... человек утверждал, что какие-то мерзавцы из Центра заключили со звероидами сделку. Они хотели заполучить Неуловимого, а взамен давали инкубатор, специально синтезированный под звериные зародыши. Вот такая новость, друг.
     Признаться, новость была сильной, достойной потраченного на разговор времени.
     - Обменять Неуловимого на инкубатор? - спрашивает Свободный Охотник, потрясенный услышанным.
     - Вот именно. Кому-то ты настолько приглянулся, что ради тебя едва не был нарушен священный запрет.
     - Кому?
     - Возможно, какой-либо из прочих сект, возможно, целому Союзу. Наш сектант этого не знал. Мы пытаемся выяснить, кто использует в качестве опознавательного знака черные перекре