с  собой  ледяной  холод,  и
оставили его, и он еще долго сидел  один,  глядя,  как  догорает  закат  и
надвигается ночной мрак.
   Тем, кто незаметно наблюдал за ним, на случай если ему  может  что-либо
понадобиться, казалось, что он совсем ушел в свои мысли.
   Белые и лиловые пики гор  на  золоте  заката  вспыхивали  и  угасали  в
холодной синей дали, а над ними уже загорались яркие созвездия  индийского
неба, блеска которых не может затмить даже  сияние  луны.  Луна  поднялась
из-за черной стены гор на востоке, но задолго до ее появления она  послала
вперед свои косые лучи, пронизав ими туман, лежащий в ущельях, и превратив
башни и шпили Риво-Парджул в волшебно сияющий сказочный замок...
   Но вот над черной кромкой скал вспыхнул свет, призрачный  и  яркий,  и,
словно оторвавшийся от соломинки мыльный пузырь, спокойная  и  ясная  луна
поплыла в бездонное темное небо...
   И  тогда  Каренин  встал.  Он  сделал  несколько  шагов  по  террасе  и
остановился, глядя на этот огромный серебряный диск,  на  этот  серебряный
щит, с которого должен начать человек свое  победоносное  проникновение  в
далекие миры...
   Потом он повернулся и, заложив руки за спину, устремил взор на звезды в
северной части неба...
   Наконец он возвратился в свою комнату. Он лег в постель  и  проспал  до
утра, и сон его был спокоен. А рано утром к нему пришли, ему дали  наркоз,
и операция была произведена.
   Она прошла успешно, но Каренин сильно ослабел  и  был  вынужден  лежать
совершенно неподвижно.
   А на седьмую ночь сгусток крови оторвался от рубцующейся ткани,  достиг
сердца, и Карелии умер мгновенно.