лучу
власть...
   Он спохватился, сообразив, что такая угроза может быть опасной для него
самого, и замолчал. Говард стоял и глядел на него с любопытством.
   - Это необходимо довести до сведения Совета, - сказал он.
   Грэхэм чуть не бросился на него, чтобы убить  или  задушить.  Вероятно,
лицо Грэхэма красноречиво выражало его чувства, так  как  Говард  не  стал
терять времени. В одно мгновение бесшумная  дверь  снова  захлопнулась,  и
человек девятнадцатого столетия остался один.
   Несколько мгновений он стоял неподвижно,  со  сжатыми  кулаками.  Затем
руки его бессильно опустились.
   - Как глупо я себя вел! - вскричал он злобно и стал  нервно  шагать  по
комнате, бормоча проклятия.
   Долгое время  он  не  мог  успокоиться,  проклиная  свою  участь,  свое
неблагоразумие и тех негодяев, которые заперли его.  Он  не  мог  спокойно
обдумать свое положение. Он пришел в ярость, потому что боялся за будущее.
   Наконец он успокоился.  Правда,  заточение  его  беспричинно,  но,  без
сомнения, оно предпринято на законном основании, - таковы законы новейшего
времени.  Ведь  теперешние  люди  на  двести  лет  ушли  вперед  по   пути
цивилизации и прогресса по сравнению с  его  современниками.  Нет  никаких
оснований думать, что они стали менее гуманны.  Правда,  они  свободны  от
предрассудков.  Но  разве  гуманность  -  такой  же  предрассудок,  как  и
целомудрие?
   Он ломал себе голову: как с ним поступят?  Но  все  его  предположения,
даже самые логичные, ни к чему не привели.
   - Что же они могут со мной сделать? Если допустить даже самое худшее, -
произнес он после долгого размышления, - ведь я могу согласиться на все их
требования. Но чего они желают? И почему они вместо того, чтобы предъявить
свои требования, держат меня взаперти?
   Он снова начал ломать голову, стараясь разгадать намерения Совета. "Что
значат эти мрачные, косые взгляды,  непонятные  колебания,  все  поведение
Говарда? А что, если убежать из этой комнаты?"
   Некоторое время он обдумывал план бегства. "Но  куда  скрыться  в  этом
густонаселенном  мире?  Я  попал  бы  в  худшее  положение,  чем   древний
саксонский   поселянин,   внезапно   выброшенный   на   лондонскую   улицу
девятнадцатого столетия. Да и как убежать из  этой  комнаты?  Кому  нужно,
чтобы со мной произошло несчастье?"
   Он вспомнил о народном волнении, о мятеже, осью которого,  по-видимому,
являлась его особа. И вдруг  из  тайников  его  памяти,  казалось  бы,  не
относящиеся к  делу,  но  звучавшие  весьма  убедительно,  всплыли  слова,
произнесенные в синедрионе: "Лучше одному человеку погибнуть,  чем  целому
народу".



8. ПО СТЕКЛЯННЫМ КРОВЛЯМ

   Из вертевшегося вентилятора  во  второй  комнате  сквозь  отверстие,  в
котором виднелось ночное небо, послышались смутные звуки. Грэхэм, стоявший
подле и размышлявший о той таинственной силе, которая засадила его  в  эти
комнаты и которой он  так  неосмотрительно  только  что  бросил  вызов,  с
изумлением услыхал чей-то голос.
   Заглянув вверх, в просветы темного  вентилятора,  он  различил  смутные
очертания лица и плеч человека, смотревшего на него снаружи.  Темная  рука
протянулась к вентилятору, лопасти которого ударились о  нее  и  покрылись
пятнами; на пол закапала какая-то жидкость.
   Грэхэм посмотрел на пол и увидел у своих ног пятна крови. В  испуге  он
поднял голову. Силуэт исчез.
   Грэхэм  стоял,  не  двигаясь,  напряженно  всматриваясь   в   чернеющее
отверстие: снаружи была  глубокая  ночь.  Ему  показалось,  что  он  видит
какие-то неясные бледные пятнышки, порхающие в воздухе. Они неслись  прямо
к нему, но, встречая ток воздуха от вентилятора, у  носились,  в  сторону.
Попадая в полосу света, они вспыхивали ярким белым блеском и вновь гасли в
темноте.
   Грэхэм понял, что в нескольких футах от него, за стеной этого  светлого
и теплого помещения, падает снег.
   Он прошелся по комнате и снова  приблизился  к  вентилятору.  Вдруг  он
заметил,  что  за  колесом  вентилятора  опять  мелькнула  чья-то  голова.
Послышался шепот. Затем осторожный удар  каким-то  металлическим  орудием,
треск, голоса, - вентилятор остановился.
   В комнату посыпались снежные хлопья, они таяли, не долетев до пола.
   - Не бойтесь, - послышался чей-то голос.
   Грэхэм стоял у вентилятора.
   - Кто вы? - прошептал он.
   Одно мгновение ничего не было слышно, кроме поскрипывания  вентилятора,
затем в отверстие осторожно просунулась голова незнакомца. Лицо  его  было
обращено к Грэхэму. Черные волосы были мокры от  снега,  он  схватился  за
что-то рукой. Лицо у него было совсем молодое, глаза блестели  и  жилы  на
висках вздулись. Упираясь в темноте обо что-то  руками,  он  напрягал  все
силы, чтобы сохранить равновесие.
   Несколько мгновений оба молчали.
   - Вы Спящий? - спросил наконец незнакомец.
   - Да, - ответил Грэхэм. - Что вам от меня надо?
   - Я от Острога, сир.
   - От Острога?
   Человек в вентиляторе повернул голову,  и  Грэхэм  увидел  его  лицо  в
профиль. Казалось, он прислушивался. Вдруг незнакомец слегка  вскрикнул  и
поспешно  откинулся  назад,  еле  успев  ускользнуть   от   завертевшегося
вентилятора. Несколько  минут  Грэхэм  ничего  не  видел,  кроме  медленно
падавших снежных хлопьев. Прошло около четверти часа, затем наверху  снова
раздался тот же металлический стук; вентилятор остановился, и в  отверстии
показалась  голова.  Все  это  время  Грэхэм  стоял  неподвижно,  тревожно
прислушиваясь и чего-то ожидая.
   - Кто вы такой? Что вам нужно? - спросил он.
   - Мы хотим поговорить с вами, сир, - сказал незнакомец. -  Мы  хотим...
но колесо трудно сдержать. Вот уже три дня, как мы стараемся  пробиться  к
вам.
   - Что это? Избавление? - прошептал Грэхэм. - Побег?
   - Да, если вы согласны, сир.
   - Вы из моей партии, партии Спящего?
   - Да, сир.
   - Что же мне делать? - спросил Грэхэм.
   Глухой треск. В отверстии показалась рука  незнакомца  с  окровавленной
кистью, а затем и колени.
   - Отойдите в сторону, - прошептал незнакомец и спрыгнул, упав на руки и
ударившись плечом о пол.
   Вентилятор яростно завертелся. Незнакомец проворно вскочил  на  ноги  и
остановился, переводя дыхание и потирая ушибленное  плечо.  Его  блестящие
глаза были устремлены на Грэхэма.
   - Так вы в самом деле Спящий! - сказал он. -  Я  видел  вас,  когда  вы
спали. Тогда еще каждый мог вас видеть.
   - Я тот самый человек, который находился в летаргии, - ответил  Грэхэм.
- Они заперли меня здесь. Я нахожусь здесь с момента моего пробуждения, не
менее трех дней.
   Незнакомец хотел ответить, но, видимо,  что-то  услышал,  оглянулся  на
дверь и бросился к ней, быстро выкрикивая  какие-то  непонятные  слова.  В
руке юноши блеснул кусок стали, и он изо всех сил  стал  сбивать  с  двери
петли.
   - Берегись! - послышался чей-то голос сверху.
   Грэхэм увидел над собой подошвы башмаков, нагнулся,  и  что-то  тяжелое
рухнуло на него сверху. Он упал на четвереньки, и кто-то перевалился через
его голову. Став  на  колени,  он  увидел,  что  перед  ним  сидит  второй
незнакомец.
   - Простите, я не заметил вас,  сир,  -  проговорил  тот,  тяжело  дыша;
поднявшись, он помог Грэхэму встать. - Вы не ушиблись, сир?
   Снаружи послышались удары по вентилятору;  кусок  белого  металла  упал
сверху, едва не задев лица Грэхэма, и со звоном покатился по полу.
   - Что это такое? - вскрикнул удивленный Грэхэм, глядя на вентилятор.  -
Кто вы такой? Что вы делаете? Запомните, что я ничего не знаю.
   - Отойдите в  сторону,  -  сказал  незнакомец,  оттаскивая  его  из-под
вентилятора.
   Оттуда со звоном выпал другой кусок металла.
   - Мы хотим вас увести отсюда, сир, - заявил новоприбывший, на  лбу  его
багровел шрам и сочились капли крови. - Ваш народ призывает вас.
   - Как увести? Какой народ?
   - В зал, около рынка. Ваша жизнь подвергается здесь  опасности.  У  нас
есть лазутчики. Мы узнали как раз вовремя - Совет постановил сегодня убить
или отравить вас. Все уже  готово.  Наши  люди  обучены,  охрана  ветряных
двигателей, инженеры и половина вагоновожатых на зубчатках - все заодно  с
нами. Весь город восстал против Совета. У нас есть оружие.
   Он отер со лба кровь рукой.
   - Ваша жизнь в опасности!
   - Но зачем вам оружие?
   - Народ восстал, чтобы защитить вас, сир... Что такое?
   Он быстро обернулся к своему  товарищу,  услышав  легкий  свист  сквозь
зубы.
   Грэхэм увидел,  как  первый  незнакомец,  делая  им  знаки  спрятаться,
осторожно, на цыпочках подошел к наружной двери  и  встал  так,  что  она,
отворившись, прикрыла его собой.
   В комнату вошел Говард, держа в одной руке небольшой поднос.  Лицо  его
было мрачно, глаза опущены. Вздрогнув, он поднял глаза,  дверь  с  треском
захлопнулась, поднос покачнулся в его руке, стальной клинок ударил  его  в
висок.
   Говард свалился,  как  подрубленное  дерево.  Человек,  нанесший  удар,
наклонился, внимательно осмотрел его лицо, затем,  повернувшись  к  двери,
вновь принялся за свою работу.
   - Он принес вам яд, - прошептал чей-то голос на ухо Грэхэму.
   Бесчисленные лампочки, горевшие вдоль карниза, разом погасли. Наступила
полная темнота, только в отверстии вентилятора крутились снежные хлопья  и
можно было разглядеть три темные фигуры. Затем сверху спустили лестницу, и
в чьей-то руке блеснул желтый свет.
   Мгновение  Грэхэм  колебался.  Но  все   поведение   этих   людей,   их
лихорадочная поспешность, их слова так  согласовались  с  его  собственным
страхом  перед  Советом,  с  его  надеждою  на  побег,  что  он  не   стал
раздумывать. "Народ ждет меня!"
   - Я ничего не понимаю, но верю вам, - прошептал он. - Скажите, что  мне
делать.
   Человек со шрамом на лбу схватил его за руку.
   - Взбирайтесь по лестнице, - прошептал он. - Скорее! Должно  быть,  они
услыхали!..
   Ощупав руками лестницу и поставив  ногу  на  первую  ступеньку,  Грэхэм
оглянулся и через плечо стоявшего сзади него незнакомца при  желтом  свете
фонарика заметил, что другой незнакомец возится около двери,  усевшись  на
теле Говарда.
   Грэхэм стал взбираться с помощью незнакомца и людей наверху; он  быстро
пролез через отверстие вентилятора  и  очутился  на  твердой,  холодной  и
скользкой поверхности.
   Он дрожал от холода. Температура резко изменилась. Вокруг него стояло с
полдюжины каких-то людей. Хлопья снега садились на  лицо,  руки  и  быстро
таяли. На мгновение блеснул бледный фиолетовый  свет,  потом  снова  стало
темно.
   Он понял, что стоит на кровле  обширной  городской  постройки,  которая
заменяет  отдельные  дома,  улицы  и  площади  прежнего  Лондона.   Кровля
представляла собой плоскость, откуда  во  все  стороны  громадными  змеями
тянулись  канаты.  В  снегопаде   маячили   гигантские   колеса   ветряных
двигателей, которые шумно вращались при порывистом  ветре.  Где-то  внизу,
пронизывая снежные вихри, шарил прожектор. Там и сям из темноты  выступали
смутные очертания  каких-то  механизмов,  приводимых  в  движение  ветром;
синеватые искры взлетали к небу.
   Все это Грэхэм рассмотрел за  несколько  секунд,  пока  его  избавители
стояли вокруг  него,  переговариваясь  между  собой.  Кто-то  набросил  на
Грэхэма теплый плащ из материи, похожей  на  мех,  застегнул  застежки  на
груди и плечах.
   Перебрасывались краткими, отрывистыми фразами. Кто-то  потянул  Грэхэма
вперед.
   - Сюда, - произнес невидимый проводник, указывая на отдаленный  смутный
полукруг света.
   Грэхэм повиновался.
   - Осторожней! - послышался тот же  голос,  когда  Грэхэм  споткнулся  о
канат. - Идите между канатами, а не напрямик. Надо поторопиться.
   - Где же народ? - спросил Грэхэм. - Тот народ, который ждет меня?
   Незнакомец ничего не ответил. Он выпустил руку Грэхэма, так как  дорога
стала узкой, и пошел вперед. Грэхэм послушно следовал за  ним.  Они  почти
бежали.
   - А где другие? - спросил он, с трудом переводя дыхание, но  ответа  не
последовало.
   Его провожатый только обернулся и ускорил шаги. Они подошли к  переходу
из поперечных металлических прутьев и  свернули  в  сторону.  Грэхэм  тоже
обернулся назад, но не мог никого рассмотреть в снежном вихре.
   - За мной! - торопил проводник.
   Они приближались к ветряному двигателю, вертевшемуся  где-то  высоко  в
воздухе.
   -  Стоп,  -  сказал  проводник.  Они  едва  не  наткнулись  на  провод,
тянувшийся к отверстию вентилятора. - Сюда! - И они очутились по щиколотку
в мокром снегу между двумя металлическими  стенками,  достигавшими  им  до
пояса.
   - Я пойду вперед, - заявил проводник.
   Завернувшись в плащ, Грэхэм последовал за ним.  Перед  ними  раскрылась
темная пропасть, через которую был перекинут металлический желоб. Заглянув
вниз, Грэхэм увидел только черный провал. На мгновение  он  даже  пожалел,
что решился на бегство. Он боялся глядеть вниз, у  него  начала  кружиться
голова, он все брел и брел по талому снегу.
   Наконец они перешли через пропасть, выбрались из желоба и  зашагали  по
площадке, запорошенной снегом и светящейся изнутри. Грэхэм  продвигался  с
опаской - поверхность казалась ему ненадежной, - но проводник смело  шагал
вперед. Вскарабкавшись по  скользким  ступеням,  они  очутились  у  самого
основания громадного стеклянного купола и пошли вокруг него. Далеко  внизу
виднелись толпы танцующих, слышалась музыка. Сквозь завывания бури Грэхэму
почудились  крики,  и  проводник  стал  его  торопить.  Они  поднялись  на
площадку, где стояло множество ветряных двигателей, из  которых  один  был
так велик, что в темноте мелькала только  часть  его  двигавшегося  крыла.
Пробравшись через лес металлических подпорок, они  наконец  очутились  над
движущимися платформами, вроде тех,  какие  Грэхэм  видел  с  балкона.  Им
пришлось  на  четвереньках   ползти   по   скользкой   прозрачной   крыше,
простирающейся над улицей.
   Стекла запотели, и Грэхэм не мог различить, что  там  внизу,  но  около
вершины этой прозрачной кровли стекла были чисты, и ему показалось, что он
висит в воздухе. У него закружилась голова,  и,  несмотря  на  настойчивые
требования проводника, он почувствовал себя как бы парализованным.  Далеко
внизу муравейником кишел бессонный город при свете  вечного  дня.  Фигурки
вестников или рабочих проносились по слабо натянутым канатам, на воздушных
мостах было полно народа, мелькали движущиеся платформы. Грэхэму казалось,
что он смотрит сверху внутрь гигантского застекленного улья,  удерживаемый
от падения со страшной высоты  только  сопротивлением  хрупкой  стеклянной
пластины.
   На улицах было светло и тепло. Грэхэм же промок  от  тающего  снега,  и
ноги у него озябли. Некоторое время он не мог двигаться.
   - Скорее! - кричал испуганный проводник. - Скорее!
   Грэхэм с трудом добрался до вершины кровли.
   Следуя примеру проводника, он покатился ногами вниз по склону,  увлекая
за  собой  маленькую  снежную  лавину.  Он  боялся,  что   эта   покатость
оканчивается  отвесным  обрывом,  и  очень  обрадовался,   когда,   больно
ударившись, погрузился в холодную снежную кашу. Проводник  уже  карабкался
по металлической  решетке  на  обширную  ровную  поверхность,  где  сквозь
снежную пелену можно было  разглядеть  смутные  очертания  новой  вереницы
ветряных двигателей.
   Внезапно  в  мерный  шум  вращающихся  колес  ворвался   пронзительный,
дребезжащий свист какого-то  механизма,  доносившийся  отовсюду,  со  всех
сторон горизонта.
   - За нами погоня! - воскликнул в ужасе проводник.
   Ослепительный свет разлился в воздухе, и ночь превратилась в день.
   Среди снежной метели над ветряными двигателями выросла гигантская мачта
с ослепительными шарами, бросавшими яркие полосы света во все стороны. Все
вокруг, насколько хватал глаз, было ярко освещено.
   - Сюда! - крикнул проводник и столкнул его  на  металлическую  решетку,
тянувшуюся между двумя покатыми плоскостями, покрытыми снегом.
   Решетка была теплая и согревала Грэхэму окоченевшие  ноги,  от  которых
даже пошел легкий пар.
   - Скорее! - крикнул проводник, шедший метров на десять впереди,  и,  не
дождавшись Грэхэма, побежал через ярко освещенное пространство к  железным
устоям ветряных двигателей.
   Опомнившись от изумления, Грэхэм поспешил за ним; он  был  уверен,  что
гибель неминуема.
   Несколько  минут  они  шли  в  кружевных  сплетениях  света   и   тени,
отбрасываемых  чудовищными  движущимися  механизмами.  Внезапно  проводник
отскочил в сторону и исчез в густой тени  за  углом  гигантской  подпорки.
Через мгновение Грэхэм стоял рядом с ним.
   Тяжело переводя дыхание, они стали осматриваться.
   Глазам Грэхэма представилась странная картина. Снег перестал падать,  в
воздухе  носились  только  редкие  хлопья.  Обширная  ровная   поверхность
сверкала мертвенно-белым снегом.  Там  и  сям  ее  прорезывали  движущиеся
лопасти и чернели гигантские металлические  фермы,  похожие  на  неуклюжих
титанов. Огромные металлические сооружения, сплетения железных  гигантских
балок, медленно вращавшиеся в затишье крылья ветряных двигателей,  мерцая,
круто  вздымались  в  светящуюся  мглу.  Когда  полоса  мерцающего   света
направлялась   вниз,   перекладины   и   балки,   казалось,   стремительно
переплетались и паутина теней скользила по белому фону. Безлюдная  снежная
пустыня с гигантскими, неустанно вращающимися механизмами  казалась  такой
же безжизненной, как одна из заоблачных альпийских вершин.
   - Они гонятся за нами, - воскликнул проводник, - а  мы  еще  только  на
полпути! Хотя и холодно, но надо переждать, пока снова пойдет снег.
   Зубы его стучали от холода.
   - Где же рынки? - спросил Грэхэм, пристально вглядываясь во мглу. - Где
народ?
   Проводник ничего не ответил.
   - Смотрите! - прошептал вдруг Грэхэм и весь съежился, припав к снегу.
   Снег снова начал  падать,  и  из  черной  пучины  ночного  неба  быстро
спускалась какая-то большая машина.  Круто  снизившись,  машина  взмыла  и
повисла на распростертых широких крыльях, выбрасывая сзади струйку  белого
пара. Затем медленно и плавно заскользила  в  воздухе,  поднимаясь  вверх,
снова снизилась, описала широкий круг и исчезла в снежной метели.
   Сквозь плоскости машины  Грэхэм  успел  рассмотреть  двух  человек,  из
которых один управлял рулем, а другой,  как  ему  показалось,  наблюдал  в
бинокль. Одно мгновение Грэхэм видел их совершенно  отчетливо,  затем  они
потускнели в хлопьях снега и, наконец, исчезли.
   - Теперь можно! - воскликнул проводник. - Идем!
   Схватив Грэхэма за рукав,  он  побежал  среди  леса  подпорок  ветряных
двигателей. Вдруг проводник остановился и обернулся к Грэхэму, который, не
ожидая этого, налетел на него. Оглядевшись,  он  увидел,  что  впереди  на
расстоянии двенадцати метров черная пропасть. Путь дальше отрезан.
   - Делайте то же, что я, - прошептал проводник.
   Он подполз к краю  и,  перегнувшись,  спустил  одну  ногу.  Нащупав  ею
какую-то опору, он соскользнул в пропасть. Потом высунул голову.
   - Здесь есть выступ, - прошептал он. - Всю дорогу будет темно. Следуйте
за мной.
   Грэхэм нерешительно опустился на четвереньки, подполз к краю и заглянул
в бархатно-черную бездну. Несколько мгновений он стоял неподвижно. Наконец
решился, сел и спустил ноги. Проводник схватил его за руку и потащил вниз.
С замиранием сердца Грэхэм почувствовал, что скользит в  бездну,  и  скоро
очутился в желобе, наполненном мокрым снегом; кругом было темно, хоть глаз
выколи.
   - Сюда, - послышался шепот.
   И Грэхэм, скорчившись и прижимаясь к стенке, пополз за  проводником  по
мокрому снегу.
   Долго двигались они молча, изнемогая от холода и  усталости;  казалось,
этому мучительному пути не будет конца; Грэхэм  уже  не  чувствовал  своих
замерзших рук и ног.
   Желоб спускался вниз, и Грэхэм заметил, что край  кровли  находится  на
высоте нескольких метров над ними. Выше  виднелся  ряд  тускло  светящихся
пятен, вроде плотно занавешенных окон. Над одним из