иллами время от времени мелькает растекшийся по космосу диск звезды.
На него больно смотреть даже через фильтры.
   На графическом элементе шлема загорается: "4:6". И стрелочка,
указывающая путь к буксиру.
   Вдоль коридора - в частности по левую руку - равномерно рассредоточены
массивные прамоугольники ворот, от пола до потолка. В оранжевых квадратах
прямо на воротах - обозначения, идентичные тому, что в шлеме.
   "4:2".
   "4:3".
   "4:4"...
   Чтобы попасть к входу в ангар "4:6", необходимо пройти все кольцо.
   Ни на кого не натыкаюсь.
   Все бурлаки уже давно в креслах своих тягачей. Ждут приказа.
   "4:6".
   Двумя руками одновременно дергаю за рычаги, прилагая немалую силу.
Автомат разводит толстенные створки в стороны, зажигая зеленый индикатор.
Одновременно на полоске двери и в шлеме.
   Прохожу в лестничный отдел, телом ощущая вибрацию включенного в
тестинг-режиме двигателя буксира. Повторяю процедуру, на этот раз,
закрытия дверей.
   Поворачиваюсь. Сквозь прозрачный элемент шлема, окаймленный белесой
матовостью: узкая шахта с прутьями лестницы на стене.
   Прямо передо мной: дверь, ведущая в ремонтный отсек. Там атмосферы нет.
Вакуум. Ячейка с буксиром поддерживается кроме магнитных и прочих
крепителей силовым полем пятого розряда.
   Такое атмосферу внутри удерживает с лихвой, только вот при отчаливании
тягача силовое поле отключается и...
   Потому на меня и нацепили скафандр в самом начале блока.
   Цепляюсь перчатками за прутья и начинаю подъем. Скафандр включает
магнитные контактеры, помогающие в нужный момент усилить хватку.
Пятнадцать метров вверх.
   Прошмыгиваю под несобранной площадкой. Подтягиваюсь, водружая на
площадку ногу. Магнит на подошве сперва цокает, прижимая.
   Потом - ослабляется.
   Ворота местного шлюза, соединяющего платформу барака с тягачем,
открыты. Прикладываю нашивку на рукаве к сканеру входа. Дверь с шипением
поднимаетя. Внутренняя дверь территории буксира открывается автоматически.
   Когда осознаешь, что от такого неудобного количества дверей зависит
твоя жизнь, перестаешь сетовать на эдакий недостаток.
   Придерживаясь за перила, проскальзываю внутрь бурлацкого тягача. Стены
обшиты белым пластиком, обшарпанным в некоторых местах - кто-то явно не
любит комфорт.
   - Зуб, ты уже здесь? - спрашиваю.
   В шлемофоне слышится шипение.
   - Проходи. Здесь.
   Обминаю еще одну дверь-перегородку с голо-наклейкой некоей
полуискусственной топ-модели. Протискиваюсь под потолком кабины, служащей
пока еще стенкой. Мне стоит небольших усилий взобраться на самый верх, к
"лобовому стеклу". Притяжение здесь лишь половина от положенной нормы.
   В амартиз-кресле по левую сторону, на местном корабельном востоке, уже
приготовившись к старту сидит Зубенко. Его тело обхвачено
предохранительными поясами. Он как может поворачивает голову в мою сторону.
   - А ну...
   Ухватываюсь за край свободного кресла, подтягиваюсь, отталкиваюсь от
выступа в стене/полу, обеспечивающего вторичную вентиляцию отсека.
Заползаю в амартиз и затягиваю первый предохранительный ремень. Остальные
сцепляются на груди автоматически. Тот, что у шеи больно хлещет по коже,
да еще и протягивает ее в натяжении.
   - Еще раз здрасьте, - кивает Зубенко.
   - Приветик.
   Мы полулежим в состоянии сидя - в не-совсем-весомости это возможно - и
смотрим вверх, точнее на местный север. Нос тягача упирается в осевой
канал, поэтому на муляжном окне, имитирующем видиние лобового стекла,
только толстенная арматура с переплетениями всевозможных кабелей и труб.
   Зато корма тягача смотрит в открытый космос. Как и кормы пяти буксиров
четвертой платформы. Как и двадцать три буксира на четырех платформах.
Только за спиной лобового стекла нет.
   Вздыхаю.
   - Долго еще?
   - Да нет, - Зубенко выпячивает нижнюю губу. - Минут пятнадцать. Я
дольше сижу. Пока ты там с грибами и травянистым мясом копался...
   - Мог бы помочь копаться, - упрекаю его. - И веселее было бы, и я бы
успел работу закончить.
   - Да ладно...
   Мы снова замолкаем. От нечего-делать ползаю взглядом по доступному в
обзоре пространству. И тут натыкаюсь на выжженую лазерной спичкой или
пером надпись поверх "стекла". На фоне темно-металлической трубы надпись
неразличима. Но когда во время очередного оборота корабля-барака вокруг
оси свет солнца падает на металл...
   "Баранов-бык".
   Улыбаюсь.
   - Зуб, слышишь, а кто такой Баранов?
   - А хрен его знает, - импульсивно отзывается Зубенко. А потом
спохватывается: - Тут же ясно написано: бык. А вообще...
   Каждый раз, когда на подобную надпись наталкиваешься, следует
всевышнего благодарить, за то, что рядом с "быком" или "лохом" не твоя
фамилия. Звучные имена распространяются быстро. И не успеешь оглянуться,
как уже все стены барака или тягачей твоими новыми инициалами испещрены.
   - Ясно, значит не знаешь, кто такой Баранов.
   Еще раз вздыхаю.
   Зубенко-лох.
   Что ж...
   Звучит.
   **** **** ****
   Отчаливаем ровно через пятнадцать минут.
   Пусковые механизмы выталкивают наш тягач из сплющеной конусообразной
ячейки кормой вперед. Дальше мы выходим на реверсной тяге.
   - Красиво, - говорит Зубенко. Он смотрит туда же, куда и я. В "лобовое
стекло". - Каждый раз, когда отрываешься от материнского корабля,
испытываешь такое чувство... что-то вроде...
   - Независимости, - подсказываю.
   - Точно, независимости! Видишь, как удаляется от тебя вытянутая на
несколько километров труба барака, равномерно обращаясь, как разлетаются
смежные тягачи... Только не ясно:
   хороша эта независимость или нет. Вроде бы и чувствуешь свою
независимость... от блин, тафтология какая-то получается... и, в то же
время, ощущаешь себя ничтожной частичкой большого организма... Навроде
Секты.
   Вздрагиваю. Находясь все эти дни на борту бурлацкой кочушки,
практически никогда не вспоминал про сектантскую и прессерскую проблемы.
Здесь совершенно другой мир.
   Попахивающий средневековием и недальноглядностью. Но не
метафедеративный.
   - А вот сам миг отделения жутко приятен, - заканчивает мысль Зубенко.
   Посматриваю на бурлака. Его лицо, вытянутое в благоговении, устремлено
к значительно уменьшившемуся в размерах кораблю-бараку. Вообще, он
странноватый какой-то.
   - Алл„! - я дую ему в ухо. Он отмахивается бровью и оборачивается. - Не
спи: управление на себя.
   - Я как-раз хотел это сделать...
   Он просовывает руки, обездвиженные в районе предплечья поясами, в
рукавицы управления.
   - Барак-56-4 - тягачу 4:6. Уводите машину из зоны. Вы мешаете выбросу
третьей платформы, - сообщает деспетчер посредством "материнских линий".
МЛа. Или "и-МейЛа".
   - Тягач 4:6 - бараку-56-4. Уводим, - отзываюсь.
   И гаркаю на Зубенко: "Давай быстрее!"
   Он пыхтит, пока на "лобовом стекле", сплюснутом и растянутом вдоль
кабины не загораются расчетные траектории.
   Потом реверсные двигатели отключаются, и мы разворачиваемся на
нормальной тяге.
   - Вон видишь, - Зубенко кивает на звездное небо, растилающееся от поля
до поля экрана. - Там, на перекрестье:
   крейсер.
   - Да знаю я! Давай гони скорее. Когда сойдешься на достаточном
расстоянии, передавай управление мне. Я знаю, как лучше пристыковаться...
   - Все-таки берем, - уточняет.
   - Берем. Никуда не денешься.
   Пока Зубенко подгоняет тягач к прессерскому линкору, замершему в
пространстве, расставляю по полкам уже обговоренный план действий.
   Вообще линкор последних моделей - неприступная крепость. Даже для
бурлаков. Воизбежание повторения истории с "Летучим Голландцем" и
"Резервным линкором", имеется у оного несколько ахиллесовых пят, известных
только прессеру. И то не каждому.
   "Гибралтар-Лабрадор" - не исключение.
   Мы движемся где-то в середине первой волны буксиров. Вперед убежали
самые грибные. Они все-равно не возьмут линкор на букс с первого раза.
Поэтому торопиться некуда.
   - Вот он, - шепчу.
   На "лобовом стекле" среди мучной пыли звезд и соответственно крупной
манной крупы вырастает сияющая горошина. По мере приближения она
увеличивается и наконец принимает знакомый ассоциативный вид -
ощетенившееся антеннами и пушками гипертрофированное зубило. Размеры
внушительны. Вполне подходящие для штуковины, вхождение в атмосферу планет
для которой никогда не предполлагалось. Протяженность север-юг:
   четыре километра.
   - Осилим? - неуверенно спрашивает Зубенко.
   - Они - нет, мы... - в верности своих слов я все больше и больше
сомневаюсь. - Мы - да.
   - Передавать управление тебе?
   - Пока не нужно. Притормози и подожди. Интересно, как себя крейсер
поведет.
   - Притормози... - хмыкает Зуб. Судя по всему, он яростный нелюбитель
переноса наземно-транспортной терминологии на космо-модули.
   Зубило линкора разворачивается, носимое гравитационным течением. Часть
его корпуса скрывается в тени, от чего он становится похожим на пещерный
сталлактит, едва освещаемый любительским фонариком. Орудия на его корпусе
автоматически поворачиваются, следя за перемещением бурлацких буксиров.
Это может означать две вещи: либо охранная система крейсера настроена на
активную охрану, либо на корабле еще кто-то остался.
   Подлетая чуточку ближе, замечаем, что прямо на нас направлена массивная
плазменная пушка.
   - Щас как пальнет, - жмурится Зубенко. - Прикидываешь, что от нас потом
останется?
   - Не пальнет, - заверяю я. - Главное, не подлетай слишком близко. И не
совершай резких разворотов.
   - А ты откуда знаешь?
   - Догадаться трудно? - дергаю плечами.
   Держимся от линкора на достаточной дистанции. Несколько тягачей из
первой и второй волн совершают резкие выпады, норовя приклеиться к корпусу
"Гибралтара" магнитными якорьками. И тут линкор подает вполне приемлемые
признаки жизни.
   Стволы орудий, направленные на тройку тягачей, упруго вытягиваются на
считанные метры - и плюют огнем. В следующее мгновение на экране "лобового
стекла" расцветают настоящие букеты огня. Я машинально сощуриваю глаза.
Понятия не имею, что могло бы стать носителем волн в вакууме, но наш букс
качнуло.
   - Ого, - восклицает Зуб. - Это называется не пальнет!
   - Они просто дураки, что нарожон полезли. Это их работа:
   грибнить. В грибных только обезбашенных в конец новичков берут.
   - А мы будто бы не новички...
   - Ты к чему клонишь? - не понимаю я. - Хочешь на непрофессиональности
выехать или самому на амбразуру кинуться?
   - Да ладно, что ты завелся? - напарник улыбается. - Раздражительный ты
какой-то сегодня.
   - Работа у меня такая: раздражаться, - бурчу. - Веселиться время
придет, когда дело сделаем. - Вслух упоминать про угон линкора из-под носа
у бурлаков мыу зареклись. Наверняка, разговоры прослушиваются. - Давай мне
управление.
   Проскальзываю пальцами в рулевые рукавицы. Несколько секунд осваиваюсь
с функциями в симуляционном режиме. Потом - плавно перевожу корабль
поближе к "Гибралтару".
   - Эй-эй-эй! - напоминает Зуб. - Ты чего? Нас же в пепел сотрут!
   - Вот видишь, ты и сам догадался, что от нас останется, - усмехаюсь. -
Если ты сейчас мешать мне будешь.
   Подныриваю под дрейфующий в пространстве бурлацкий тягач, подбираясь
поближе к ощетинившимуся орудиями корпусу линкора. Протяжно гудит бипер
предохранителя.
   - Барак-56-4 - тягачу 4:6. Немедленно увеличьте расстояние!
   Вы подошли слишком близко.
   - Все в порядке, не беспокойтесь, - заверяю я. Забыв сообщить имя
адрессата.
   Зубенко косится на меня недоверчиво. Но свое дежурное "уверен?"
проглатывает.
   - А это что такое? - восклицает он наконец.
   Я реагирую несколькими мгновениями позже. На небольшом подвисном
мониторчике, выростающем из промежутка между нашими креслами, вспыхивает
цветная головоломка. Прессерский ключ доступа. Низжей степени.
   - Минуточку, - вытаскиваю руку из рукавицы управления и прислоняю к
сенсорному экранчику. Пястье полностью заграждает головоломку от
постороннего взгляда, а костяшки пальцев машинально прикосаются к цветным
кубикам. В предварительно оговоренной с послами Центра последовательности.
И неуловимой скоростью. На экранах трех взорвавшихся тягачей появлялась та
же самая головоломка. Только их водителям не внядряли в мозг гипнограмму с
ответом на нее.
   Без банальной надписи "Доступ разрешен!", которые прессер всегда
избегал, отвечая на ошибку выстрелом, мы прорываемся через дистанц-блокаду.
   - Что это значит? - не выпадая из напряжения, спрашивает Зубенко. Голос
его слегка подрагивает.
   - Аве Зубенко - вот что это значит. Радуйся то бишь. Нам повезло.
   Космос, на этот раз позади нас, вспыхивает сразу двумя вспышками.
Зубенко вздрагивает так, что даже мне это удается почувствовать при полной
невесомости.
   - Им повезло меньше.
   С нами вновь выходят на связь. В этот момент стена линкора
выстраивается перед носом нашего тягача, так, что становятся заметны
металлические элементы, которыми выстлан корпус корабля.
   - Барак-56-4 - тягачу 4:6. Как вам удалось миновать опасную зону?
   - Сами не догадываемся, - с сарказмом в голосе произношу.
   - Мы можем вас уничтожить в любой момент.
   Новости.
   - А вот это - вряд ли. Во-первых, мы не нарушали ни единого
посталенного вами правила, а просто подошли к крейсеру. Как вы нам и
завещали. Во-вторых, если вы нас уничтожете, так и не узнаете, как мы
вскрыли прессерскую головоломку.
   - У нас имеется запись ваших манипуляций, - голос из динамиков
противный и надоедливый. Жаль, что нельзя его обесточить прямо сейчас.
   - Головоломка действет по совершенно иному принципу. Все намного
сложнее, чем просто "нажатия".
   - Что вы собираетесь делать, бурлак Маркевич?
   - Пока: осмотреть кораблик вблизи. Потом - в зависимости от
обстоятельств. Времени у нас достаточно, пока вы не докажете нашу вину. Вы
же не можете решать нашу судьбу без метафедерального ордера на
уничтожение, не так ли?
   - Юр Маркевич, ордер не засавит себя долго ждать, - заверяет меня
диспетчер.
   - Поверьте, я стану ждать еще меньше. В крайнем случае, у меня есть ни
в чем не повинный заложник. - Зуб смотрит на меня ошалело; лицо, вечно
красное, бледнеет. Подаю ему знак - мол, все в порядке. - А сейчас прошу
вас об одолжении: не мешайте мне выполнять мои планы своей болтовней. И,
особенно, угрозами.
   - Юр Маркевич, вы пожалеете. Я не собираюсь вам угрожать, но бурлаки...
   Диспетчер продолжает плести что-то в этом духе. Его реплики иногда
прерываются гролмкими подсказками капитана корабля и какого-то
писклявенького спеца по переговорам. Видно, столь распространенное в
"бурлацких романах" явление - угон затонувшего крейсера - для них редкость
и неожиданность.
   Явление из ряда вон.
   А что бы они сказали, увидь то, во что мы в паре с Моцартом превратили
Подвижные Пласты...
   - Связь отключить никак нельзя? - интересуюсь.
   Зубенко машет головой, опасливо на меня посматривая.
   Хочется истерически хохотать, как это часто случается в самый
ответственный момент. Но сдерживаюсь.
   Рука снова возвращается в рукавицу, и на пассивной тяге подвожу буксир
поближе к крейсеру. Его стена заполняет зримый космос и мы скользим вдоль
этой громадины, как над поверхностью небольшой астероидальной луны. Я
пытаюсь подойти к "ахиллесовой пяте" как можно удобней.
   - Что ты делаешь? - не выдерживает Зуб. - Подлетай к главному
стыковочному разъему...
   - Не-не-не! - я мысленно грожу ему пальцем. - Хочешь, чтобы из охранной
системы линкора в наш катерок литров тридцать какого-нибудь биологического
яда перелилось? Вместе с бактериями, которые разъедают все органические
материалы, включая ткань скафандра. Действительно хочешь?
   - Да чо ты издеваешься! Ну оступился немного.
   - То-то. Сиди и помалкивай. Я знаю, что делать.
   Диспетчер поумолк: им самим интересно, что я стану делать.
   - Зуб, тебе все-равно нечего делать, - говорю. - Проверь-ка пока
радаром пространство позади нас. Что-то у меня ощущение возникает
нехорошее...
   За "лобовым стеклом" проползает хорошо освещенная надпись
"Гибралтар-Лабрадор. Сияющий Мадагаскар". И дата двадцатилетней давности.
Сравнительно молодой кораблик.
   - Они у нас на хвосте.
   - Кто на хвосте?
   - Бурлаки! - Зуб чертыхается. - Они тоже прорвались.
   - Пресс помог. Сто процентов помог. Они наверняка догадываются, что...
- конец фразы, который поможет выдать меня окончательно я пропускаю. -
Много их?
   - Пятеро пока. Окружают. Ох, фигово нам придется...
   - Не тушуйся. Я уже на подходе. Только развернусь возле соединительного
сегмента... А ты не молчи, если кто-то слишком близко подходит. Заложничек!
   Вот он: сегмент. Сравнительно небольшой элемент, скрепляющий две
массивные части палубы. Та деталь корабля, которая обязана выдержать
прямое попадание из плазменного или лучевого орудия. Благодаря этой
частичке мы и проникнем внутрь линкора.
   - Двое подошли очень близко, - сообщает Зубенко.
   - Минутку...
   Несмотря даже на то, что в шлеме моего скафандра работает система
вентиляции, пот холодными каплями катится по лицу.
   Хренова абсорбирующая поверхность! С маской из псевдоплоти только хуже.
Мало того, что жрет сволочь, так и дышать нормально не позволяет...
   В этом месте на поверхности корпуса линкора нет на сучка ни задоринки.
Не то, чтобы шлюза. Но механическая память помогает ухватится даже за
ровную поверхность.
   Хрух!
   - Оп! - произношу, практически одновременно с тем, как магнитные
якорьки соединяют шлюз тягача с линкором. - Видишь, он сам нас отыскал. Я
же говорил!
   - Кто - он? - уточняет Зубенко.
   - Линкор. Сейчас охранная система откроет скрытый шлюз.
   - Или вкачает нам яду по уши.
   - Не вкачает.
   Отсетгиваю одну пряжку пояса, после чего все остальные распускаются
сами. Бросаю мимолетный взгляд на монитор. На зеленой поверхности - две
назойливых точки, которые сошлись с нашей почти вплотную.
   - Быстрей! - подгоняю.
   Выскальзываем из кресел и, отталкиваясь от стен, выплываем в выходной
отсек. Зубенко припадает к механизму двери. Смотрит на меня, проша
разрешения. Я киваю.
   Удар. Палуба сотрясается и воздух внутри бьется волнами. Меня бросает
на стенку. По швам отсека загораются ярко-красные лампы, сигнализирующие
об утечке воздуха.
   - Берут на таран, - простанывает голос Зубенко в шлемофоне.
   На индикаторе шлюза загорается красная лампочка - опасность утечки - но
дверь-таки открывается. Воздух устремляется в образовавшийся проем. Без
свиста.
   - Сорвались пломбы. Осторожней...
   Отталкиваясь, проплываем сквозь перешеек соединившихся шлюзов. Справа
от меня, на стыке корпусов тягача и линкора, - глубокая трещина-прогиб. В
ней зияет ужасающе черное пространство космоса. Приходится приложить
немалые усилия, чтобы в эту трещенку не затянуло мою ногу. А потом и всего
целиком. Мелкими кусочками.
   Зубенко опережает меня, нахально отталкивая. Заскакивает вглубь шлюза.
Делаю несколько хаотичных взмахов, пока не ухватываюсь за одну из
предусмотренных конструкцией ручек.
   И в этот момент за спиной вибрирует очередной удар, после которого меня
с жуткой силой тянет обратно. Вкладываю все усилия в руку, надеясь на
содействие магнитных рукавиц. И оглядываюсь.
   Позади только звезды. Буксир сшибли. В поле видиния мелькает его
хромированная турбина.
   - Зуб, закрывай люк! - ору.
   Но охранная система линкора решает быстрее. Створки позади меня,
спрятавшиеся в корпусе, начинают вылазить обратно.
   Воздух из шлюза практически весь вышел, рассеявшись в вакууме
голубоватыми кристалликами. Поэтому мне удается противостоять
выталкивающей меня силе и подогнуть ноги.
   Створки шлюза смыкаются.
   Повинуясь слабой силе тяжести, оседаю на пол. В следующую секунду
гавитация вновь сходит на нет и меня подносит на достаточное расстояние
вверх.
   - Это как понимать? - порывисто спрашиваю, пытаясь как можно быстрее
восстановить дыхание.
   - Неполадки с генератором, - как ни в чем не бывало предполагает
Зубенко.
   - Я о том, что ты меня за борт чуть не выпихнул, лох!
   Н