аких охотились первые племена,
поселившиеся на американской земле.
	Приглядевшись, Мартин заметил на дне оврага, как раз под
черепом, беленькие осколки других костей. Сколько же лет прошло с тех
пор, как эта ископаемая ныне тварь бродила по прериям, пощипывая
травку? Тысячелетий двадцать, не меньше, - ведь нынешняя пустыня
тогда, несомненно, была прерией... В прежние времена подобная находка
сулила бы нашедшему определенную прибыль. Однако сейчас, если мир
действительно впал в состояние столь плачевное, как рисовалось
Мартину, о прибыли от древних костей нечего и мечтать. Сразу за
черепом склон вспучивался, выдаваясь в овраг на четыре-пять футов, -
маленький каменный форт устоял перед силами разрушения. Обогнув
форт, Мартин зажмурился и остановился в недоумении: по глазам
ударил отраженный солнечный луч. Так ярко солнце не могло
отразиться ни от песка, ни от камня - от чего же тогда? Еще шаг -
нестерпимый блеск погас, но отразившая луч точка все равно
посверкивала.
	Он медленно приблизился к ней и встал. Точка оказалась не
точкой, а выступающим из почвы шлифованным шаром, очень похожим
на те хрустальные шары, какие применяют ярмарочные гадальщики.
Шар был размером с баскетбольный мяч и отличался удивительно
гладкой поверхностью: Мартин даже увидел в ней самого себя, хоть и
искаженного, как в кривом зеркале.
	Он поднял руки, хотел вытащить шар из почвы - и тут шар
заговорил.
	~Добрый сэр, возьмите меня, заберите меня. Подарите мне тепло
иной жизни, подарите мне свое участие. Я так давно в одиночестве!~
	Мартин окаменел, руки остались вытянутыми, но шара так и не
коснулись. Зубы в ужасе лязгнули друг о друга. Что-то обратилось к
нему, проникнув прямо в мозг, поскольку никаких слышимых звуков не
было, та же манера общения, какую предпочитало куклообразное
создание по имени Шляпа.
	~Освободите меня,~ умолял голос. ~Заберите меня и держите при
себе. Я буду вам другом и преданным слугой. Я ничего не прошу, кроме
права остаться с вами. Я не вынесу новых страданий в случае, если вы
отвергнете меня, уйдете прочь от меня.~
	Мартин попробовал ответить. Слова застряли в горле.
	~Не надо меня бояться,~ продолжал голос. ~В нынешнем моем
состоянии у меня нет средств причинить вам вред, а если б и были, я не
захотел бы их применить. Я ждал вас так долго, целую вечность.
Пожалуйста, добрый сэр, смилуйтесь надо мной. Вы моя последняя и
единственная надежда. Другого шанса мне уже не представится. Я не в
силах остаться один навсегда.~
	Мартин наконец-то обрел дар речи, хотя слова у него вышли
торопливыми и невнятными. Он словно боялся, что они присохнут к
языку и не выговорятся.
	- Кто вы? Вы действительно обратились ко мне?
	~Я действительно обращаюсь к вам,~ ответил шар. ~Я слышу вас
своим мозгом и обращаюсь напрямую к вашему мозгу. Ваш изустный
язык для меня невоспринимаем. Я не слышу ни звука. Некогда у меня
было чувство слуха, однако оно давно утрачено.~
	- Но кто вы?
	~Это долгая история. Сейчас довольно сказать, что я древний
искусственный интеллект, созданный расой, о которой не осталось
достоверных сведений.~
	А ведь чертова штука врет, отметил Мартин про себя.
	Шар выразил протест:
	~Я не вру вам. Зачем бы я стал вам врать, мой спаситель?~
	- Я же не говорил, что вы врете. Слова вам не сказал.
	~Мысль ясно сформировалось в вашем мозгу. Я решил, что она
адресована мне.`
	- Мой Бог, - изумился Мартин, - вы прочли мои мысли! Вы что,
можете прочесть мысли любого и каждого?
	~Таков мой способ общаться~, ответил шар. ~И в общем, да, я
могу уловить мысли любого существа, если оно подойдет достаточно
близко.~
	- Ладно, - сказал Мартин. - Ладно, так и быть...
	Сделав шаг вперед, он отделил шар от склона. В почве осталась
круглая выемка. Шар приятно тяжелил руки, ощущался как нечто
прочное, но неподъемным отнюдь не был. Мартин подержал его минуту,
затем мягко опустил на дно оврага, а сам присел рядом на корточки.
	~Добрый сэр~, воззвал шар, ~можно ли понять ваши действия
так, что вы меня забираете?~
	- Да, наверное, я вас заберу.
	~Вы никогда об этом не пожалеете. Я буду вам лучшим другом из
всех, какие у вас когда-либо были. Я буду вашим...~
	- Не надо сейчас об этом, - сказал Мартин. - Позже мы все
обсудим.
	И, подняв шар с земли, направился к колымаге.
	~Куда мы идем, сэр?
	- Я помещу вас в свою машину, - ответил Мартин. - Потом мне
надо еще кое-что сделать. Вы останетесь в машине, но позже я
присоединюсь к вам.
	~Но вы вернетесь? Добрый друг, вы вернетесь ко мне?~
	- Даю обещание, что вернусь.
	Устроив шар в машине, он двинулся по оврагу обратно, далеко за
тот поворот с каменным фортом, где произошло открытие. Наконец он
решил, что отошел на достаточное расстояние и шар уже не сумеет
уловить его мысли. По крайней мере, можно было надеяться, что не
сумеет. Кажется, он ухватил идею за хвост, и надо не торопясь
обмозговать ее наедине с собой.
	Шар - это что-то новенькое, сказал себе Мартин, и, пожалуй,
может принести прибыль. Если подойти к делу с умом, то даже в этой
забытой Богом эпохе шар может стать ключом к лучшей жизни. Он
поворачивал идею так и этак, мысли шмыгали то туда, то сюда. Для
изобретательного человека в шаре были заложены возможности, много
возможностей, и ни одну из них нельзя упустить.
	Спрашивается: что в этом мире, заскорузлом, вновь скатившемся к
невежеству, сохранило для людей свою притягательность? Мир исполнен
безысходного отчаяния - вот где зарыта собака! Людям нельзя посулить
сокровища, нельзя обещать богатство - на Земле не сохранилось
сокровищ, в которые можно поверить. Самый отпетый болван
воспримет ныне надежду на обогащение как совершенно пустую. Ну а
если вести речь не о надежде на что-то, а о надежде в чистом виде, о
надежде как таковой? Пожалуй, это меняет дело. Только бы найти
способ торговать надеждой - люди ухватятся за такой товар руками и
ногами. Самый слабенький проблеск надежды - и к нему стекутся
тысячные толпы. Но нет, годится далеко не всякая надежда, слюнявая
болтовня мало кого устроит. Надежда должна быть мощной, на грани
фанатизма. И ясно, что добиться от людей фанатизма будет очень, очень
непросто.
	Мартин ходил по оврагу, как тигр по клетке. Допустим, ему
удастся добиться цели, предложить на продажу надежду нужного
калибра - что это ему сулит? Жить станет полегче, хотя денег не
прибавится - какие сейчас деньги! Что можно завоевать, так это
общественное положение и власть. А имея власть, ловкий человек сумеет
употребить ее себе во благо.
	Он ломал голову над возникающими возможностями, а попутно и
над загадкой древнего интеллекта, созданного неведомой расой. Хотя,
честно говоря, он так и не поверил до конца в то, что шар - древний
искусственный интеллект.
	Всплеск новой религии - вот что нужно! Вот он, искомый ответ -
религия! Новый мессия, древний интеллект, вещающий в возвышенно-
мистической обстановке...
	Присев на корточки, Мартин напряженно думал. Поначалу
придется действовать осторожно - никакой рекламы, никаких массовых
зрелищ. Маленькие шажки, скромные шажки - пусть слава мессии
передается из уст в уста, и паломничество начнется само собой. А слава
возникнет, если люди услышат от шара то, что хотят услышать. Это уж
его, Мартина, забота - выяснить, чего хотят люди, и передать шару, что
именно изрекать.
	Правда, остается нерешенным вопрос, что же такое шар. Конечно
же, никакой не древний интеллект, созданный неведомой расой, но что?
Впрочем, неважно, правда это или ложь, - ему, Мартину, подобное
объяснение на руку. Он попробовал найти иные объяснения и отверг их
одно за другим. И сердито сказал себе: я попусту теряю время. В данный
момент не имеет значения, что такое шар и откуда он взялся.
Использовать его можно и не разбираясь в его истории.
	Просмотрев свой план пункт за пунктом в поисках промашек, на
которых можно поскользнуться, Мартин не нашел ни одной
непреодолимой. Когда люди утратили всякую надежду, они не станут
слишком пристально вглядываться в того, кто предложит им ее заново.
Они созрели для этого, они жадно ухватятся за обещанное спасение,
будут просить и даже требовать, чтобы такие посулы повторяли им
каждый день. Идея в принципе безупречная, разумеется, если разыграть
все как следует. Потребуются еще часы и часы на обдумывание мелочей
и последовательности действий - ну что ж, придется пойти на это. Уж он-
то, Мартин, готов не пожалеть ни времени, ни усилий, не упустить ни
одной детали. Платя у него крепкий, реальный план, и он не простит
себе, если не доведет дело до конца.
	Он поднялся и вернулся к машине широким шагом, Видимо,
незаметно для себя он провел в овраге несколько часов: солнце уже
садилось.
	~Вы вернулись!~ - радостно вскрикнул шар. ~Мне было
подумалось, что вы можете и не вернуться. Я пребывал в мучительной
агонии, что вы не вернетесь.~
	- Незачем было мучиться, - сказал Мартин. - Я здесь.
	Первым долгом он бросил взгляд на приборы. Выяснилось, что
аккумулятор набрал полный заряд, настолько полный, насколько это
вообще возможно для старого аккумулятора.
	Мартин влез на сиденье, уложив шар рядом с собой.
	- Один вопрос, - обратился он к шару. - Каковы ваши этические
принципы? У вас есть этика?
	~Что такое этика?~ - отозвался шар. ~Прошу объяснить.~
	- Это уже неважно. Вы мне подходите. Мы с вами составим
дружную команду.
	И Мартин, лихо развернувшись, вывел колымагу на шоссе.



	Глава 18
	Конепес

	Конепес, отдыхая, присел за столик у придорожного кафе, где
ныне не осталось ни робота, ни его снаряжения. В воздухе неподалеку
плавал невод. Сундук с упрятанной в него галактической схемой уже был
на борту. А телевизор, который Инид якобы украла у овцепауков, лежал
на столе под рукой. Вагонетка по-прежнему стояла на путях, поджидая
новых пассажиров, которые могут не пожаловать вообще никогда. И все
вокруг было окутано в туманную серость, неизменно царящую на
Магистрали Вечности.
	От нечего делать он пустился размышлять, далеко не в первый раз,
что же это за Магистраль. До сих пор его размышления не привели ни к
чему, да и вряд ли когда-нибудь приведут. Кто создал или что создало
эту бесконечную дорогу, идущую вкось по отношению к обычному
пространству-времени и тем самым исключенную из него? Впервые он
услышал о ней очень давно и далеко отсюда от совершенно ни с чем не
сообразного существа, живущего словно в насмешку над нормальными
представлениями о жизни. Именно оно, несообразное существо, назвало
дорогу Магистралью Вечности, но уклонилось от ответа на вопрос, как
понимать подобное название. "Не ищи ее, - предупредило
несообразное. - Ее нельзя найти путем поиска, на нее можно лишь
натолкнуться случайно..."
	И однажды, тысячи лет назад, Конепес натолкнулся на
Магистраль. А затем, к своему удивлению, убедился, что она нанесена на
древнюю галактическую схему. При этом он был уверен, что его
собственный народ не прокладывал Магистраль, хотя и знал о ней.
	Натолкнувшись на Магистраль, он решил, что это место как
нельзя лучше подходит для того, чтобы сидеть и строить разные планы.
Он возвел хижину со столами и стульями вокруг и поставил робота
присматривать за заведением. Поскольку рельсы уже были, он водрузил
на них вагонетку и оснастил ближайший участок сигнализацией, чтобы
не прозевать тот исключительный случай, если на Магистрали появится
еще кто-нибудь.
	Многие века сигнализация молчала - и вдруг, лет пятнадцать
назад, сработала: ее потревожил Бун, впервые ступивший "за угол".
Конепес расценил это странное происшествие как возможный ключ к
решению проблемы, которую поставили перед ним не менее странные
люди, поселившиеся в усадьбе Гопкинс Акр.
	Он уповал на лучшее и все же не испытывал полной уверенности в
своих выводах, пока Бун не появился вторично. Тогда стало ясно: на его
глазах зародился новый талант, и у кого? У представителя расы, в
которой он таких талантов никак не заподозрил бы. Сам по себе талант
был менее значим, чем тот факт, что данная раса не исчерпала своих
эволюционных задатков и способна развить в себе скрытые доселе
возможности. И этот факт, в свою очередь, означал, что Бун становится
центральной фигурой всего проекта.
	Теперь, после всех проволочек, проект наконец-то движется
полным ходом и даже успешнее, чем он смел надеяться. Осталось лишь
наблюдать, наблюдать неусыпно, чтобы не возникло каких-то
нежелательных помех, но у него появились надежные помощники.
Колючка и Шляпа вошли в семью, стали для нее своими, в особенности
Колючка, которому удалось втереться в доверие к Эвансам еще годы
назад.
	Конепес не сдержал довольного смешка. Простаки из
Галактического центра числили Колючку своим подпольным агентом и
внедрили его в семью в момент, когда та, спасаясь от бесконечников,
собралась искать спасения в прошлом. На деле доклады Колючки
получал в первого очередь Конепес, и они укрепили его интуитивную
догадку, что Эвансы заслуживают самого пристального внимания.
	Разумеется, нет и не может быть гарантий, что проект по той или
иной причине не потерпит краха, как терпели крах его предшествующие
проекты. По-видимому, у разума ничтожно мало шансов развиться до
своего потенциального потолка. На протяжении столетий были другие
расы, которым он пытался помочь, не щадя усилий, - и все попытки
потерпели провал. Впрочем, терпели банкротство и расы, которым он
помогать не пытался. Радуги, например, в конце концов потерпели
провал потому, что подавляли свои эмоции вплоть до полного их
исчезновения, но вместе с эмоциями утратили все жизненные ценности.
Бесконечники сбились с пути, когда бросили всю свою энергию на
фанатический межзвездный крестовый поход. И даже раса, к которой
принадлежал Конепес, потерпела фиаско: в погоне за бессмертием,
закончившейся вроде бы вполне успешно, раса принесла в жертву
способность к воспроизведению потомства, и в конце концов он остался
последним и единственным ее представителем.
	От размышлений его отвлек мягкий хлопок. Прямо перед ним
стоял Шляпа, отряхиваясь, как собака после дождя. Отряхивался визитер
до тех пор, пока каждая из его одежек, порядком помятых, не села на
свое место, - а затем аккуратно уселся сам.
	~На думай, что я оставил свой пост,~ объявил Шляпа. ~Я вернусь
обратно и честно исполню все, что мне поручено. Я просто сбежал от
волка. Он взял за правило подкидывать меня и трясти. А то отойдет,
внушая мне ложную надежду, что я ему наскучил, а потом передумает и
вновь набросится на меня. Он меня совсем изжевал и истрепал...~
	- Придется тебе с этим смириться, - сказал Конепес.- Такова роль,
которую ты должен играть. Пока в тебе видят всего-навсего куклу, никто
не заподозрит, что ты ловкий шпион. Думаешь, мне приятна роль,
выпавшая на мою долю? Я должен выступать клоуном, разговаривать
нескладно, как положено недотепе-инопланетянину, нести всякую
небывальщину, прибегать к затрепанным трюкам...
	Вроде трюка, какой он придумал для девочки Инид, внушив ей,
что она должна подержать палец на перекрестье нитей, чтобы дать ему
возможность завязать узел. Он завоевал ее доверие, заставив ее ощутить
себя соучастницей создания невода, - а на самом деле невод давно висел
поблизости, ожидая лишь мысленной команды, чтобы сделаться
видимым.
	А чтоб она не усомнилась, что играет на борту невода важную
роль, он подсунул ей визуальное устройство, которое сам же оставил на
розово-пурпурной планете, как и сундук с галактической схемой.
Побуждение отправиться к пирамидам было внушено ей, когда она
воображала, что они оба "думают друг на друга". А потом он внушил
ей заблуждение, что она спасает его от багрового хищника, в то время
как багровость всего-то хотела прокатиться на неводе вместе с ними.
	~И ни в чем этом не было бы нужны,~ объявил Шляпа, ~если бы
ты не лез не в свое дело. Но тебе непременно надо вмешиваться в чужую
жизнь. Никто не просил ни твоего совета, ни твоей помощи. Ты просто-
напросто навязываешь себя самым назойливым образом.~
	- Может, и навязываю, - согласился Конепес. Но как же не
навязывать, когда крошечный толчок может направить расу на путь к
полному воплощению своего интеллектуального потенциала!
	~А я еще и помогал тебе,~ посетовал Шляпа. ~И настолько
увлекся, что порой предпринимал действия по собственной инициативе.
Именно так я вовлек себя в переделку с волком. Твой драгоценный Бун
глупейшим образом задремал у костра, а волк подобрался к нему уже
совсем вплотную. Еще минута, и волк перегрыз бы Буну горло, не
проникни я в глупую волчью башку и не наполни ее братским чувством
по отношению к человеку и собачьей преданностью ему.~
	- Я уже говорил тебе, что ты поступил правильно. Хорошо ты
справлялся и с программированием времялетов всякий раз, когда семья
ими пользовалась. Даже когда ты запрограммировал времялет Инид так,
чтобы доставить Мартина с бесконечниками сюда, ты поступил умно,
хоть в первый момент, когда я глянул на этого Мартина, мне так не
показалось.
	~А еще я спас Коркорана, пока ты лазил по своей галактической
схеме. Я наблюдал за ним. И как увидел, что он вот-вот сверзится,
выключил ему сознание и перенес сюда, на Магистраль. А теперь, для
того чтобы мне было сподручнее шпионить за твоими любимчиками, ты
обрекаешь меня на участь игрушки для волка. Разве это надлежащая
награда за...~
	Конепес перебил нетерпеливо:
	- Скажи мне, видишь ли ты какие-то признаки того, что эти двое
намерены спариться?
	~Это уже произошло,~ ответствовал Шляпа. ~По-моему Инид
корит себя за то, что это случилось до ритуала, который именуется
свадьбой. Признаюсь, смысл ритуала совершенно непостижим для
меня.~
	- И не пытайся в этом разобраться, - заявил Конепес. - Сексуальная
этика иных рас всегда кажется лишенной смысла. А уж синдром,
который люди называют любовью, и вовсе невозможно понять.
	Однако Шляпа уже не слушал. Он вошел в фазу тряпичной куклы и
безжизненно свалился на стол.
	Бедная скотинка, подумал Конепес с внезапной симпатией.
Может, я и впрямь эксплуатировал его слишком жестоко и ему надо
отдохнуть...
	Ему припомнился день, когда он нашел это изделие-существо в
укромной нише одного из древних музеев своего собственного народа.
Возможно, Шляпу спрятали там сознательно в предвидении, что раса его
создателей обречена на исчезновение. Взглянув на куклу мельком, он в
первый раз прошел мимо, не желая обременять себя реликтами
прошлого. Однако впоследствии он все-таки вернулся за ней и не уставал
благословлять судьбу за этот поступок, потому что Шляпа обладал
качествами, которые не удавалось осмыслить. Например, он мог
перемещаться в пространстве-времени один и с грузом без помощи
невода или каких-либо других устройств.
	Итак, Бун и Инид спарились. Жребий брошен. Конепес понимал,
что возникает неизбежный генетический риск, но это была азартная игра
поинтереснее любой из игранных им прежде. В чем, в чем, а в генетике
он разбирался. Не исключено, что этот союз даст начало новой расе -
ответвлению человечества, сочетающему в себе эволюционный скачок,
олицетворением которого стал Бун, и силу духа маленькой ячейки,
которая в одиночку осмелилась противиться угрозе со стороны
бесконечников.
	Он восхищался упорством Эвансов и помогал им, сразу распознав
в их упорстве многообещающую перспективу. Именно он предоставил
им простейшие из изобретенных его соплеменниками машины времени -
ковчеги, ранние предшественники невода. Да, у бесконечников тоже
была техника для путешествий во времени, но очень сложная, с ней
мятежникам никогда бы не справиться. Вновь прибегнув ко лжи,
Конепес заставил Эвансов поверить, что они украли времялеты у
бесконечников.
	Все это было до того, как он по счастливой случайности вышел на
Буна. Когда Бун явил свои чрезвычайные способности, возникла
проблема, как свести человека ХХ века с семьей из Гопкинс Акра.
Потребовались новые хитрые уловки - словечко Мартину, чтобы тот
отправился к Коркорану, а потом словечко Коркорану для передачи
Мартину, такое словечко, чтоб авантюрист перетрусил и сбежал, бросив
большой ковчег.
	Собственно, Коркоран возник на