, что река иссякает, увязнув в грандиозном болоте. Ночью
вернулись и разведчики с другой стороны. По их словам, через несколько
миль холмы переходят в обширное сухое плато, а за ним виднеются
высокие горы.
	- Это нам и надо было узнать, - заявил Конрад. - Выступаем не
вниз, а вверх.
	Поход начался утром. Холмы подступали к самой реке, сжимали ее
теснинами, идти было трудно. По прибрежным обрывам выступали
мощные угольные пласты. Характер растительности постепенно менялся
- камышей и папоротников становилось меньше, им на смену приходили
деревья обычного земного типа. Нескончаемые вереницы холмов были
разделены узенькими долинками, и каждая последующая гряда
поднималась все выше. Конрад не подстегивал идущих, не требовал
непосильного темпа. Время от времени они с Хорасом вступали в
перебранки, но дальше перебранок дело не заходило.
	Они нашли плоды и коренья, пригодные для еды, два вида
клубней, желтые фрукты, встречающиеся почти на каждом шагу, бобы в
толстых стручках, растущие на ползучей наземной лозе. Пробу с каждого
нового растения снимали самым осторожным образом. Некоторые
плоды отвергались без спора - у них был скверный запах или мерзкий
вкус.Правда, Хорас попробовал каких-то ягод и заработал
быстротечный гастрит, но от других инцидентов Бог миловал. Роботы
наловили мелких зверьков, и мясо оказалось вполне съедобным. В реке и
многочисленных ручьях водилась рыба, но пахла рыба так, что ее и
пробовать не стали.
	Роботы попробовали изготовить охотничье оружие, но луки у них
получились нескладными, а стрелы сплошь и рядом отказывались лететь
по прямой. Попробовали снабдить стрелы наконечниками, но то ли
камня подходящего не нашлось, то ли умения не хватило - большая часть
стрел все равно летела вкривь и вкось. И все-таки роботы-охотники
подчас ухитрялись вернуться с добычей.
	Погода держалась ясная. На фиолетовом небе не показывалось ни
облачка. Днем было жарко, ночью ненамного прохладнее.
	Наконец холмы кончились, и путники вышли на необозримое
сухое плато, совершенно плоское, если не считать одиночных крутых
курганов. На горизонте проступали бело-голубые горы. Начался марш
по пустыне. Воду захватили с собой в бочонках, которые роботам
удалось смастерить из пустотелых деревьев, но на настроение пустыня
влияла не лучшим образом.
	Аппарат, прошедший над группой на бреющем полете, больше не
появлялся. Тем не менее временами возникало странное чувство, что за
ними наблюдают, и весьма пристально. Три-четыре раза вдалеке
мелькали силуэты Колючки в паре с монстром. Ручаться за что-либо
было трудно, и все же у Тимоти создалось впечатление, что верховодит в
этой паре Колючка, не дает монстру передышки, гоняет его куда
вздумается.
	Плато казалось нескончаемым. День за днем они брели вперед и
вперед, а пейзаж не менялся, горы не приближались, до них было все так
же далеко. И не было ничего, кроме ощущения бесконечной дали.
Правда, под одним из крутых курганов обнаружился упрямый родничок,
который дал возможность пополнить пустеющие бочонки, но
отходящий от родника ручеек через четверть мили бесследно исчезал в
томимой жаждой пустыне. Хорас беспрерывно брюзжал, Эмма
заламывала руки. Конрад не удостаивал их вниманием, он вел и вел свое
войско вперед, все глубже в бесплодную сушь.
	И упорство было вознаграждено. Однажды опаляюще знойным
днем монотонность плато нарушил глубокий каньон. С несказанным
облегчением люди увидели на дне каньона ленту реки, опоясанную по
берегам полосками растительности. Слева вздымался огромный курган,
и древняя река, впоследствии ушедшая в каньон, сточила курган с одной
стороны, превратив склон в отвесную скалу. А под скалой, на полочке
между нею и нынешним каньоном, лежали руины - некогда здесь, по всей
вероятности, было небольшое поселение.
	Тратить время на осмотр руин они не стали. Суетливые роботы
нашли узкую тропку, ведущую на дно каньона, и путники двинулись по
ее петлям, выверяя каждый шаг. Внизу тропа вывела на ровную
скальную площадку. Розово-красный обрыв нависал над площадкой,
укрывая ее от солнца. С реки тянуло прохладным ветерком, и после
беспощадного зноя пустыни это было очень приятно.
	Сюда, на эту площадку, и повел Конрад троих подопечных людей.
И объявил им свое решение:
	- На какое-то время остановимся здесь. Не совсем то, на что я
надеялся, но тут защищенное место, годное для обдумывания
дальнейших действий. Речная вода недалеко. А по берегам мы, наверное,
отыщем пригодную для вас пищу.
	Эмма опустилась прямо на голый камень и сказала:
	- Хорошо. По крайней мере, мы в тени, солнце заглядывает сюда
разве что перед закатом. И больше не надо экономить воду. Может быть,
мне даже разрешат принять ванну...
	- Это лучше, чем ничего, - нехотя согласился Хорас. - Во всяком
случае, лучше, чем пустыня.
	На следующий день робот-разведчик обнаружил свалку.
Расположенная под обрывом, она поражала своей обширностью, а в
высоту поднималась едва ли не до половины утеса. Робот ничего не
трогал, а сразу побежал назад, оповещая во весь голос о своем открытии,
и к месту находки отправились все, кто только мог.
	Свалка состояла в основном из металла. Наверное, даже
несомненно, раньше тут хватало и другого мусора, но с веками менее
прочный хлам распался, развеялся и исчез, остался только металл,
каменные изделия странной формы да несколько массивных деревяшек.
Самым поразительным было то, что металл не разрушился совершенно,
ржавчина его не тронула, даже до сих пор блестит.
	- Сплав, неизвестный на Земле, - объявил Конрад. - Многие вещи,
если не все, выглядят так же, как в день, когда их выбросили.
	Металлический хлам был всех сортов и фасонов заведомый лом,
разрозненные детали машин, неисправные инструменты и приборы,
какие-то витые статуэтки и, наконец, цельные тяжелые бруски.
Назначение отдельных предметов было более или менее понятно, но в
большинстве своем они казались непостижимыми. Роботы вытащили из
общей кучи то, до чего сумели дотянуться, разложили на земле
поштучно и принялись бродить по этой своеобразной выставке, строя
всякие гипотезы и предположения как логичные, так и нелепые.
	- Инопланетная технология, - возвестил Конрад. - Теперь в ней во
веки веков не разберешься.
	Было довольно очевидно, что хлам сбрасывали с обрыва над
каньоном. Быть может, этим занимались обитатели поселения,
обратившегося ныне в руины.
	- Не многовато ли мусора для такого невзрачного городишки? -
высказался Хорас.
	- А может, свалка обслуживала большой район, - ответил Тимоти.
- На плато, которое мы пересекали, когда-то могли стоять села и города.
Там мог быть густонаселенный сельскохозяйственный пояс. А потом
дожди прекратились, началась засуха, экономика оказалась подорвана...
	- Металл можно использовать, - перебил Конрад. - Из него можно
изготовить необходимые нам машины.
	- По-твоему, мы будем сидеть здесь, пока вы не найдете
применение этим железкам? О каких, собственно, машинах ты говоришь?
	- Во-первых, нам нужны инструменты.
	- У вас же есть инструменты! Лопаты и ломы, топоры и пилы,
коловороты и копалки...
	- Во-вторых, оружие. Лучшее, чем до сих пор. Нужны более
удобные луки, Стрелы, которые летели бы прямо. Этот металл прочен и
упруг. Может быть, изготовим арбалеты. Копья и пики. Катапульты.
	- Гляжу, ты нашел себе хобби! - зарычал Хорас. - И воображаешь,
что эта свалка для тебя клад...
	- Точно так же, - невозмутимо продолжал Конрад, - можно
сконструировать тележку для транспортировки воды и припасов, какие
удастся собрать. Роботы смогут тащить целый поезд из тележек. А
можно построить и двигатель, например паровой...
	- Да ты просто рехнулся! - вскричал Хорас.
	- Мы все обдумаем, - закончил Конрад свой монолог. - Соединим
наши умственные усилия...
	Что роботы и сделали. В последующие дни они то и дело,
собравшись стайками, чертили на песке какие-то схемы. На расстоянии
около мили был найден уголь, и они соорудили кузницу. Хорас
раздражался, а то и кипел от злости. Эмма, напротив, была
довольнешенька: она никак не могла забыть дней на плато и радовалась
тому, что здесь вдоволь воды и тени. А Тимоти обследовал окрестности.
	Особенно понравилось ему, выкарабкавшись по тропке из каньона,
проводить целые дни среди руин. Просеивая песок и пыль, он иной раз
наталкивался на предметы материальной культуры - примитивное
оружие, какие-то стержни длиной по три фута из иного, чем на свалке,
металла с пятнышками ржавчины. Попадались и керамические изделия
своеобразной формы, - не исключено, что идолы. Скрючившись в три
погибели, он вглядывался в свои находки до рези в глазах, но по сути так
ничего и не высмотрел. Тем не менее руины привораживали его до
странности, и он возвращался сюда снова и снова.
	Здесь, невесть сколько веков назад, обитали разумные существа,
несомненно развитые социально и экономически. Что это были за
существа, руины помалкивали, Двери, ведущие внутрь построек, были
круглыми и такими маленькими, что протиснуться в них удавалось с
большим трудом. Потолки нависали так низко, что передвигаться по
комнатам приходилось на четвереньках. Если здание насчитывало более
одного этажа, то этажи были связаны между собой не лестницами, а
металлическими шестами, за которые Тимоти не мог ухватиться.
	В конце концов он решился влезть на вершину того самого,
сточенного с одной стороны кургана. Склоны кургана были усеяны
шаткими валунами - довольно легкого толчка, и валун кувыркнется вниз.
А меж валунами стелились предательские осыпи, которые удавалось
преодолеть только ползком и то медленно-медленно, чтобы не
потревожить шаткие камни.
	В общем-то, говорил он себе, здешние обитатели поступили
здраво, если установили наблюдательный пост на вершине кургана,
чтобы не допустить приближения незнакомцев, следить за стадами
скота, - да мало ли какие могли быть у поста цели, всех не угадаешь.
Однако, достигнув вершины, Тимоти не обнаружил никакого поста.
Вершина была плоская, словно срезанная, - камень, песок да глина. Ни
на песке, ни на глине не прижилось ни одного растеньица, камнем
побрезговали даже лишайники. Завывал ветер. Более унылого местечка
он не видел, пожалуй, во всей своей жизни.
	Зато вокруг и ниже земля представала в удивительном богатстве
красок - желто-коричневая пустыня, которую они преодолели вместе с
роботами в маршброске, и на ней другие курганы, пятнающие желтизну
более темными кляксами. На западе глубокий разрез розово-красного
каньона, а дальше на горизонте рваные голубые контуры гор.
Подобравшись к самому обрыву, Тимоти попробовал заглянуть в
каньон. Подумалось, что удастся заметить какие-нибудь признаки
бурной деятельности роботов, но нет, в каньоне ничто не шевелилось.
По дну вилась синяя лента реки в обрамлении зелени, а на
противоположной стороне красная стенка каньона вновь переходила в
желтую плоскость плато.
	Теперь, хочешь не хочешь, надо было спускаться, и это была
задачка из разряда рискованных: спуск сплошь и рядом труднее подъема.
	У него за спиной щелкнуло, словно камнем о камень. Он
стремительно обернулся, сердце прыгнуло и застряло в горле; на него
надвигался невесть откуда взявшийся монстр-убийца, а позади сновал
Колючка, беспорядочно катаясь туда-сюда. Тимоти отпрянул в сторону,
уклоняясь от атакующего врага. Монстр, очевидно, только что заметил
перед собой зияющий обрыв и тоже вильнул, продолжая охоту на
человека. Но на пути страшилища вдруг возник Колючка и, яростно
прыгая, заставил вновь изменить курс. Тимоти споткнулся и упал.
Уголком глаза он увидел, как монстр отчаянно пытается удержаться на
краю пропасти и все-таки не может затормозить, переваливается через
край, на миг зависает в пустоте и исчезает за обрывом.
	Тимоти, вскочив, подоспел к обрыву как раз вовремя, чтобы стать
свидетелем гибели страшилища. Монстр грохнулся на валуны, отскочил
вверх, покачался в воздухе и начал разваливаться. Осколки разлетелись
во всех направлениях, осыпались дождем на склон и заскользили дальше
вниз, кувыркаясь и дробясь на еще более мелкие осколки, пока не
упокоились где-то на дне каньона.
	Пришло время взглянуть на Колючку. Тот, держась совсем близко
к человеку, танцевал джигу победы, неистово вращаясь и кружась, то
взвиваясь в прыжках, то ерзая по песку и камню вершины.
	- Поигрался в свои чертовы игры! - закричал Тимоти, но сам
понял, что несправедлив: если это была игра, то смертельно опасная. -
Значит, ты в конце концов одолел его. В тот первый день ты хотел
загнать его к нам наверх, потому что знал: Хорас пустит в ход винтовку.
А когда из этого ничего не вышло, ты продолжал гонять его, как зайца...
	Колючка прекратил танцевать свою джигу и почти застыл на
месте, лишь слегка покачиваясь взад-вперед.
	- Колючка, - объявил Тимоти торжественно, - мы недооценивали
тебя. Все эти годы мы считали тебя клоуном и только клоуном, а ты
герой. Пойдем. Пора спуститься вниз и присоединиться к остальным.
Они будут рады новой встрече с тобой.
	Но едва Тимоти шагнул к краю, Колючка выкатился ему
наперерез. Он сделал новую попытку - Колючка опять отогнал его.
	- Черт тебя побери, - крикнул Тимоти. - Теперь ты, кажется,
намереваешься пасти меня. Учти, я этого не потерплю!..
	Послышался слабый гул. Тимоти поднял глаза. С неба спускался
летательный аппарат, в точности такой же, как тот, что прошел на
бреющем полете над фалангой в первый день на этой планете. Мягко
коснувшись вершины кургана, аппарат замер без движения. Верх
откинулся. В пилотской кабине сидело чудище. На широченных плечах
ютилась относительно небольшая головка. Что поражало больше всего,
так это перевернутый нос, раздваивающийся от ноздрей на антенны.
	Задняя часть черепа сходила на конус, а с конуса свисали огненно-
красные перья, как бы бородка, по ошибке попавшая на затылок.
Посередине между носом с антеннами и верхушкой конуса торчал
единственный, сложно устроенный глаз.
	Головка повернулась к Тимоти и что-то прочирикала. Пробы ради
Тимоти сделал шаг, один осмотрительный шаг к диковинному аппарату
и еще более диковинному пилоту. Его заело любопытство: что ни
говори, а это мыслящее существо, явно более развитое, чем былые
обитатели руин. Колючка подобрался к самым ногам Тимоти, выкатился
сбоку, потом быстро обогнул его сзади и перекатился на другую сторону.
	- Прекрати меня пасти! - огрызнулся Тимоти.
	Колючка не прекратил, а продолжал перекатываться сзади тем же
манером. Тимоти сделал еще шаг и еще. Меня никто не принуждает,
повторял он себе, я иду по собственной доброй воле. Мне просто хочется
взглянуть на эту инопланетную штуку поближе... А Колючка знай себе
подталкивал его вперед.
	- Ну ладно, ладно, - произнес Тимоти, подошел к хвостовому
отсеку аппарата и коснулся рукой отшлифованного металла.
	Металл был теплый, его хотелось погладить. Внутри находился,
по-видимому, пассажирский салон. Сидений не было, однако пол и
стены были обиты чем-то, и на небольшом удалении над полом
виднелись рейки, вероятно поручни для ездоков.
	Хорошенького понемножку, он не собирается влезать в эту
леталку. Тимоти обернулся к Колючке, и нате вам - Колючка прекратил
перекатываться и бросился в атаку. Тимоти поневоле отступил, порог
леталки ударил его под колени, и он упал в пассажирский салон
навзничь. Колючка молнией метнулся следом. Дверь салона, до того
поднятая, с треском опустилась, и леталка взмыла в воздух.
	Одурачили! - воскликнул Тимоти про себя. Одурачили и похитили!
И теперь похитители, Колючка и уродина-пилот, тащат его куда-то по
своему усмотрению. Куда? Зачем? Он испугался, хотя и не слишком,
охватившая его ярость была сильнее страха.
	Перевернувшись на колени, он выглянул сквозь прозрачный
фонарь наружу. Земля уходила вниз, розово-красная стенка каньона
сверкнула на солнце и пропала из виду.
	Семья и так раздроблена, а теперь дробится дальше и дальше.
Смутно подумалось: а удастся ли им когда-нибудь собраться всем вместе
снова? Судя по всему, вряд ли. Их передвигают, как фигуры на
шахматной доске. Кто-то или что-то использует их даже не как фигуры, а
как пешки.
	В памяти возник Гопкинс Акр. Как он любил это место -
роскошную старую усадьбу, свой кабинет с книгами по стенам,
письменный стол, заваленный всевозможными материалами,
просторную лужайку, тенистые рощицы, говорливый ручей! В Гопкинс
Акре хорошо жилось и хорошо работалось, но, если разобраться
беспристрастно, кому была нужна его работа? Кому предназначена?
Тогда ему казалось, что он занят важным делом, - но было ли оно
важным? Суммируя все сделанное, можно ли сказать, что достигнуты
какие-то реальные результаты?
	Каньон пропал за горизонтом. Леталка шла на небольшой высоте
над бесконечным пустынным плато. Но постепенно сухой серо-
коричневый тон посветлел, внизу вновь заколыхалась желтая степная
трава, стали попадаться ручьи, речки и купы деревьев. Безводная
пустыня осталась позади.
	Впереди поднялись горы, еще более высокие, чем чудилось издали.
Пики пронзали небо, скальные стены угрожающе надвигались со всех
сторон. Померещилось, что леталка вот-вот врежется в такую стену, но
скалы чуть-чуть расступились, образуя ущелье. Захватило дух, когда
аппарат повис меж двух отвесных стен, готовых в любую минуту
сплющить его и раздавить.
	Однако стены смилостивились и разошлись, и машина
устремилась носом вниз в широкую зеленую долину, укрытую в сердце
гор. Мелькнул пересекающий долину горный кряж, а по склону его -
стена иного рода, прихотливо извитая, жемчужно-белая. И за стеной на
гребне - череда белых многоэтажных зданий, а вокруг них среди
деревьев, по-видимому, жилые постройки. Постройки были самые
разные, то одно- или двухэтажные бараки, то целая группа хижин,
обнесенная собственным забором, то совершенные, на человеческий
взгляд, трущобы, а то нечто совсем ни на что не похожее.
	Леталка вспорхнула на гребень и плавно опустилась на настоящую
зеленую лужайку. Рядом виднелся дом. Фонарь пассажирского салона
поднялся, пилот чирикнул, и Колючка выкатился наружу. Тимоти в
некотором замешательстве последовал за ним. Встал рядом, вгляделся в
дом за лужайкой и ахнул: это была почти точная копия усадьбы в
Гопкинс Акре.
	От дома по лужайке к ним метнулось долговязое существо,
узкогрудое, кривоногое, с вихляющими руками. Подрулив прямо к
Тимоти, существо замерло и сказало по-английски:
	- Я ваш переводчик, советчик и, смею надеяться, искренний друг.
Можете называть меня Хьюго. Конечно, это не мое подлинное имя, зато
для вас произносимое без труда.
	Когда Тимоти обрел дар речи, он спросил;
	- Может, вы хоть объясните мне, что происходит?
	- Всенепременно все объясню, - ответил Хьюго. - В свое время.
Первым делом последуйте за мной в вашу резиденцию. Вас ожидает
обед.
	Он пустился назад по лужайке, Тимоти поплелся следом, а
Колючка резво скакал рядом. Не успели они перейти лужайку, как
леталка оторвалась от земли. Если не придираться к мелочам, дом и
усадьба во всех отношениях были повторением Гопкинс Акра. Лужайка
была хорошо ухожена, деревья высажены именно там, где надо, и вся
планировка участка напоминала утраченное поместье. С одним-
единственным несоответствием - здесь горизонт был со всех сторон
замкнут горами, а настоящий Гопкинс Акт от ближайших гор отделяли
многие сотни миль.
	Поднявшись по широким каменным ступеням, они подошли к
тяжелой двустворчатой двери. Колючка предпочел отстать и радостно
скакал по лужайке. Хьюго потянул одну из створок на себя. Может
статься, в обстановке были какие-нибудь отличия, но незаметные на
первый взгляд. Перед ними лежала темная гостиная с притаившейся в
тени мебелью, а дальше столовая. Стол был накрыт и ждал гостей.
	- Сегодня седло барашка, - возвестил Хьюго. - Насколько нам
известно, это любимое ваше блюдо. Барашек небольшой, но ведь мы
обедаем только вдвоем...
	- Баранина? Здесь?
	- Когда мы здесь решаем что-либо сделать, то делаем тщательно и
так близко к подлиннику, как возможно. Мы испытываем безграничное
уважение к многообразию культур, приглашенных сюда на жительство.
	Тимоти преодолел гостиную, почти не спот