в походном лагере без удобств...
	Ему подумалось, что надо бы если не оплакать Дэвида, то хотя бы
ощутить утрату, - но намерение оказалось трудноосуществимым. Ужас
внезапной смерти, вернее, ужасные обстоятельства смерти внушали
трепет и только. А зацикливаться на кошмарных подробностях никак не
стоило - чем скорее удастся выбросить их из головы, тем лучше.
	Откуда-то извне донеслись, проникая прямо в мозг, тихие
злорадные смешки:
	~Хе-хе... Хе-хе-хе...~
	Коркоран узнал монстра и вскипел от ярости:
	- Пошел вон!..
	~Хе-хе,~ не унимался монстр. ~Твой друг умер, а я по-прежнему
жив...~
	- Ты еще миллион раз пожалеешь, что уцелел! Будешь мечтать о
смерти, скотина!
	~Ты умрешь гораздо раньше меня,~ фыркнул монстр. ~От тебя
останутся кости да пыль...~
	Коркоран не ответил. В душе прошуршало сомнение: уж не монстр
ли натравил хищную кошку на Дэвида? Да нет, нелепое предположение.
Обсуждать такую чушь даже наедине с собой - чистая паранойя.
	Он позавтракал, вымыл и вытер посуду, использовав для этого
край рубашки. Поразмыслив, снова слазил во времялет, нашел лопату и,
выкопав яму, похоронил ботинок с ногой. Похоронил, как он объяснял
себе, по санитарным соображениям, а потому никаких церемоний не
проводил.
	Затем он отломил от последней лепешки большой кусок, завернул
в носовой платок и сунул в карман. Еще раз посетил времялет и перерыл
все набросанное внутри барахло в поисках какой-нибудь фляги. Фляги не
обнаружилось - тогда он набрал полведерка свежей воды. Таскаться с
ведерком не слишком удобно, но другого выхода не было.
	С ружьем и ведерком он отправился на равнину и через две-три
мили, повернув налево, пошел по кругу. Роль центра окружности играл
холм. Пристально вглядываясь в почву, Коркоран пытался выяснить, не
проходил ли здесь Бун. Дважды ему мерещилось, что на траве заметен
человеческий след, и он цеплялся за эту ниточку, двигаясь чуть не
ползком, - но следы все равно терялись что в первый раз, что во второй.
	Бесполезно, сказал он себе. И было ясно заранее, что бесполезно, -
но пусть поиски сто крат обречены на провал, попытать счастья
следовало все равно. Сколько разных авантюр они с Буном пережили
вместе, а случалось, один рисковал своей головой ради другого. За всю
жизнь у Коркорана не было товарища ближе, чем Бун, - можно бы даже
сказать "друга", но друзей, пожалуй, не бывало вообще.
	Время от времени Коркоран натыкался на волков, которые нехотя
уступали ему дорогу и присаживались неподалеку понаблюдать, как
человек проходит мимо. Из кустов выпрыгнуло животное, похожее на
оленя, и стремглав ускакало прочь. В какой-нибудь миле, не дальше,
пробрело небольшое стадо бизонов. А на более внушительном
расстоянии он мельком заметил зверей, смахивающих на мастодонтов,
хотя дистанция была все же слишком велика и опознать их с полной
уверенностью было нельзя. Но почему бы не считать этих зверей
мастодонтами? Во всяком случае, эпоха для мастодонтов вполне
подходящая.
	Когда солнце оказалось прямо над головой, Коркоран присел в
тени под деревом, пожевал лепешку и запил ее тепловатой водой из
ведерка. Наверное, пора возвращаться к холму. Правда, в его намерения
входило описать полный круг, но западную дугу он уже обследовал
полностью, а на востоке просто не было ничего, кроме безбрежной,
плоской и голой равнины, уходившей вдаль и сливавшейся с небом. Если
Бун и отправился куда-то, то не на восток, а только на запад, где за
равниной маячили другие холмы. Взвесив все за и против, Коркоран
решил пройти назад по своим следам: пусть он повторит практически
тот же путь, зато, может статься, всматриваясь еще внимательнее,
оглядит что-нибудь прежде пропущенное.
	Он прикончил лепешку, позволил себе еще глоток воды и уже
собирался встать, когда уловил чье-то присутствие. Он замер, напрягая
слух. Расслышать не удалось ровным счетом ничего, но ощущение
присутствия не исчезало, и он нерешительно осведомился:
	- Генри?..
	~Да, я самый.~
	- Тебе уже известно про Дэвида?
	~Известно. Узнал сразу же, как вернулся. Тебя тоже не оказалось.
Я отправился тебя искать.~
	- Мне очень жаль...
	~Мне тем более. Он был мне братом, и его не заменишь. Кроме
того, он был благородным человеком.~
	- Твоя правда. Он был очень благороден.
	~Его унесла кошка,~ констатировал Генри. ~Я выследил ее и
нашел терзающей его труп. От него уже почти ничего не осталось.
Расскажи мне, как это произошло.~
	- Он стоял на часах. Когда я проснулся, это уже случилось. Я
ничего не слышал. Кошка схватила его и унесла.
	~Там есть могила. Совсем маленькая.~
	- В могиле его ботинок. Вместе с ногой.
	~Благодарю тебя за этот поступок. Ты совершил то, что должна
была сделать семья.~
	- Ты знаешь, где тело. Я мог бы взять лопату, отпугнуть кошку...
	~Бессмысленно. Пустой жест. Я вижу у тебя ружье. Он что, не
пытался стрелять.~
	- Видимо, она застала его врасплох.
	~Нет,~ заявил Генри, ~он не стал бы стрелять ни в каком случае.
Он был слишком добрым для этой эпохи. Скверно обернулось для нас
нынешнее предприятие. Для всех. Сначала потерялось Инид, потом
Бун...~
	- Ты знаешь что-нибудь о Буне? У тебя есть новости?
	~Я проследил, куда он пошел, но там его нет. Лежит винтовка и
рядом котомка, что была у него с собой, а его самого нет. С ним,
кажется, был волк. Мне очень жаль, Коркоран.~
	- Догадываюсь, что с ним могло случиться, - сказал Коркоран. - Он
снова ступил за угол. Тогда уж пусть лучше задержится там, куда попал,
и не вздумает выскочить обратно сюда, как чертик из табакерки.
	~Что ты намерен делать теперь? Торчать здесь бесцельно.~
	Коркоран в ответ лишь покачал головой. Вчера он уже задавал
себе этот вопрос и задумывался, не вернуться ли в Нью-Йорк, но отверг
такую идею в зародыше: Бун потерялся, и прежде всего надо найти Буна.
	Сегодня ситуация иная: Бун по-прежнему не нашелся, но стало
ясно, что и шансов найти его почти нет. И все-таки - вернуться отсюда в
двадцатый век? Нет и нет. Никогда еще Джей Коркоран не отказывался
от приключений, не выходил из игры, пока пьеса не завершится сама
собой. А это приключение еще отнюдь не кончилось, пьеса далеко не
доиграна.
	Куда же податься - в Гопкинс Акр? Координаты наверняка
сыщутся в бортовом журнале. Жизнь в усадьбе была бы
комфортабельной - ведь ни прислуга, ни окрестные крестьяне никуда не
делись. Гопкинс Акр то место, где можно в безопасности обмозговать
сложившуюся ситуацию и, не исключено, наметить стройный план
дальнейших действий. К тому же вполне вероятно, что в поместье рано
или поздно объявится и кто-нибудь из других.
	Однако, однако... Есть где-то в будущем гора, и руины на гребне, и
над ними исполинское, подпирающее небо дерево, и винтовая лестница,
вьющаяся вокруг ствола. За всем этим кроется несомненная тайна.
	Может, он не все тогда разглядел и не так запомнил, но тайна
налицо, и надо бы в ней разобраться.
	Генри ждал ответа. Коркоран различал его мерцающий контур,
облачко искорок, поблескивающих на солнце. Но чем отвечать
искристому собеседнику, он предпочел задать ему свой вопрос:
	- Насколько я понял, ты почти достиг бестелесности, но в
последний момент остановился. Ты не мог бы рассказать мне об этом
подробнее?
	~Это было не самое умное мое решение,~ ответил Генри. ~Я
позволил бесконечникам уговорить себя. Я постоянно вертелся около
них, наверное, из любопытства - хотелось понять, что они за создания.
Существа они необычные, сами понимаете. Отдаленно похожие на
людей, - по крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Их же
толком не видно, только время от времени. Показываются и исчезают,
как призраки. Зато слышно их постоянно. Они взывают, проводят довод
за доводом, просят, умоляют. Она зовут вас к бессмертию, расписывают
бесчисленные преимущества и удобства бессмертия - то есть бессмертия
интеллектуального, а другого, по их убеждению, не дано. Телесная
жизнь, внушают они, груба, неопрятна, постыдна. А кому же хочется
быть постыдным?~
	- Короче, они морочили тебе голову?
	~Меня они, нельзя не признать, заморочили. Заморочили в минуту
слабости. Когда слабость миновала, я начал с ними бороться. Они были
просто потрясены тем, что я имею наглость противиться, и уж тогда
взялись за меня по-настоящему. Но чем сильнее они нажимали, тем
упорнее я отбивался. В конце концов мне удалось вырваться. Или я
внушил им такое отвращение, что они сами отступились. А может, я съел
у них столько времени, что они решили: овчинка выделки не стоит.
Однако к тому моменту процесс зашел слишком далеко, я был почти
бестелесным. Так я и застрял на полдороге, став таким, каким ты меня
видишь.~
	- Но тебя это, кажется, не особенно огорчает?
	~В моем положении есть свои достоинства и свои недостатки, и я
придерживаюсь мнения, что достоинства перевешивают. По крайней
мере, так я внушаю самому себе. Есть обычные простые вещи, ставшие
для меня недоступными, но появились и качества, не ведомые никому
другому, и я стараюсь использовать их максимальной пользой,
игнорируя то, что потерял.~
	- Каковы же твои намерения теперь?
	Остается еще одна часть семьи, о которой я ничего не знаю. Эмма
с Хорасом и Тимоти, которого этот буйвол Хорас затащил во времялет
буквально силком.~
	- У тебя есть какая-нибудь догадка, где они?
	~Ни малейшей. Мне придется их проследить.~
	- Твои поиски не облегчатся, если использовать времялет? Я мог
бы вести его по твоим указаниям.
	~Нет, я должен действовать самостоятельно. Вернусь в Гопкинс
Акр и прослежу их оттуда. След остыл и ослаб, но я его все ровно
обнаружу. Ты говоришь, что научился управлять времялетом?~
	- Да. Я знаю, где лежит бортовой журнал, и я следил, как Дэвид
вводит координаты, когда мы вылетали сюда.
	~Самое лучшее для тебя - пожить в Гопкинс Акре. Полагаю, что
там теперь вполне безопасно. Потом кто-то из нас пришел бы за тобой.
Конечно же, мы не бросим тебя в одиночестве. Координаты Гопкинс
Акра должны быть в журнале. Ты уверен, что справишься с
управлением?~
	- Вполне уверен, - самонадеянно ответил Коркоран. - Только в
Гопкинс Акр я скорее всего не полечу. Может, когда-нибудь потом, но не
сию минуту. Я хочу вернуться туда, где ты нашел нас с Дэвидом. Там
осталось кое-что, в чем следует разобраться.
	Генри удержался от вопроса, который Коркоран на его месте задал
бы непременно. Сложилось впечатление, что Генри как бы пожал
плечами. А затем заявил:
	~Ну что же я решил, куда держу путь, и ты тоже решил. Значит,
можно и отправляться.~
	И искорки потухли, их не стало.
	Коркоран встал. Если Буна в этой части пространства-времени
больше нет, то и задерживаться здесь нет резона. Генри прав: если твердо
решено, куда держишь путь, надо стартовать не откладывая.
	Когда Коркоран добрался до места своей ночевки, там было пусто
- ни саблезубой кошки, ни даже волков. Собрав кастрюльки и
сковородки, он швырнул их на одеяло, свернул одеяло узлом и
перебросил через плечо. И услышал-ощутил голос:
	~Хе-хе-хе...~
	Не узнать это хихиканье было нельзя. Коркоран резко повернулся
к куче металлолома. Хихиканье продолжалось. Тогда он шагнул в
сторону кучи и крикнул:
	- Ну-ка прекрати свои дурацкие смешки! Прекрати немедленно,
слышишь?..
	Смешки оборвались, их сменили мольбы:
	~Дорогой сэр, вы собрались уезжать. Вы уже сложили вещи для
отъезда. Пожалуйста, возьмите меня с собой. Вы никогда об этом не
пожалеете. Я могу сделать для вас многое, очень многое. За вашу
доброту я отплачу вам сто крат. Я буду вашим вечным спутником. Это
ни в коей мере вас не задержит. Вес у меня небольшой, я не займу много
места. Искать меня долго не надо. Я лежу позади останков моего тела. Я
черепная коробка в форме полированного шара. Я дуду хорошо
смотреться на каминной полке. Я буду разговорным устройством. Вы
найдете мне множество применений. В одинокие ваши часы, когда у вас
возникнет такая потребность, мы вдвоем будем вести поучительные и
развлекательные беседы. У меня мощный мозг, и я сведущ в логике. По
временам я охотно выступлю вашим советчиком. М навсегда останусь
вам другом, исполненным верности и признательности.~
	- Нет уж, спасибо, - бросил Коркоран, поворачиваясь на каблуках
и направляясь к времялету.
	За его спиной монстр-убийца продолжал плакаться, упрашивать,
заклинать, сулить златые горы. Затем мольбы оборвались, и на
Коркорана обрушились волны ненависти:
	~Ты грязный слизистый сукин сын! Я тебе этого не забуду! Рано
или поздно я до тебя доберусь! Я еще попляшу на твоих костях!~
	Коркоран, нимало не испугавшись, знай себе шагал к машине.



	Глава 9.
	Бун.

	Проснулся Бун от прикосновения холодного носа. Попытался
сесть прямо, но нога завопила благим матом, и вырвавшийся из глотки
ответный вопль едва не удушил его. Волк, подвывая, отпрянул в сторону.
Вся южная половина неба была усыпана яркими равнодушными
звездами. Одежда пропиталась тяжелой ледяной росой.
	Со склона, где он лежал, была видна посеребренная луной прерия,
которую он пересек только вчера, вернее, полупустыня, хотя на ней
попадались участки травы и иной подножный корм,достаточный для
мелких стад. Где-то за горизонтом, наверное, на востоке стелются
настоящие травяные прерии с неисчислимыми стадами - но здесь стада
небольшие, а значит, и хищников мало.
	- Тут для тебя плохие угодья, - обратился Бун к волку. -
Перебрался бы в другие места, прокормился бы легче. - Волк глянул на
человека и зарычал. Нет, - добавил Бун, - так разговор не пойдет. Я
рычать не умею. Вспомни, я на тебя ни разу не рыкнул. Мы с тобой
проделали вместе долгий путь, мы делили с тобой еду. Мы, кажется,
подружились...
	Все это он произносил, приподнявшись на руках, теперь он
расслабился и лег ничком, но голову повернул так, чтобы не упускать
волка из виду. Не то чтобы он боялся волка, просто не хотел терять связь
с единственным своим компаньоном.
	Стало быть, он спал. Уму непостижимо, как же он ухитрился
заснуть в такой ситуации; с ногой, застрявшей в скальной трещине, и под
надзором волка, который только и ждет его смерти, чтобы насытиться.
Хотя, мелькнула мысль, может, это по отношению к волку клевета - ведь
они подружились...
	Боль в ноге слегка притупилась, но тупая боль казалась не легче
острой, заставляла скрежетать зубами. Самочувствие было кошмарным -
нога болит, в желудке пусто, глотка саднит, во рту все пересохло. Пить!
	Отчаянно хотелось пить. И ведь неподалеку - он был уверен, что
неподалеку, - отчетливо слышался плеск бегущей воды...
	Волк присел, укутав лапы пушистым хвостом, склонил голову
набок, поставил уши торчком. Бун закрыл глаза и уложил собственную
голову плотнее на грунт. Как хотелось бы выключить боль! А вокруг
тишина, полная тишина, не считая плеска бегущей воды. Как хотелось
бы заткнуть уши и не слышать этого плеска! Ну что за конец, подумалось
поневоле, что за жуткий конец...
	Бун коротко вздремнул. И очнулся - резко, рывком.
	Он стоял на коленях. Беззащитный - никакого оружия ни в руках,
ни поблизости. А на него мчался всадник, образ которого вынырнул из
глубин памяти, гигант, оседлавший маленького, но прыткую лошадку.
Лошадка шла галопом и скалилась. Лошадка была столь же зловещей,
исполненной такой же мрачной решимости, как всадник.
	Рот всадника раскрылся, он испустил торжествующий вопль, зубы
его блеснули в луче, прилетевшем невесть откуда. Ветер трепал его
длинные усики, закидывал ему за спину, и они развевались там, как
вымпелы. А над головой всадник занес тяжелый сверкающий меч, и меч
уже начал опускаться...
	Откуда ни возьмись появился волк и взвился в прыжке, разомкнув
челюсти и нацелившись в горло всаднику. Но поздно, слишком поздно.
Меч опускался, и никакая сила в мире не смогла бы остановить этот
меч...
	Бун приземлился с тяжелым стуком и растянулся плашмя. Перед
глазами поплыла какая-то серость. Поверхность под ним была гладкой,
он пополз - и обнаружил, что может двигаться свободно. Он уже вовсе не
там, где был, уже не распластан на крутом склоне с застрявшей в
расщелине ногой, и нет ни отвесной скалы за спиной, ни дразнящего
плеска воды.
	Нет, вода журчала по-прежнему, и он пополз на звук. Добрался до
воды, грохнулся на живот и потянулся к воде губами. В нем осталось
довольно мужества, чтобы на первый раз ограничиться несколькими
глотками и откатиться прочь.
	Теперь он лежал на спине, уставясь в тускло-серое небо. Сперва
ему почудилось, что это туман. Только это был не туман, а естественный
цвет неба. И все вокруг было серым под стать небу. Он ощупал себя,
вслушался в собственные ощущения. Нога, уходившая в каменный
капкан, побаливала, но переломов не было. Яростная жажда чуть-чуть
отступила. Правда, желудок был пуст, но все остальное было в порядке.
	Немыслимое свершилось снова. Он опять ступил за угол.
	Но что за нелепица с кровожадным всадником, распустившим
усики и навострившим меч? Не было там, в мире давнего прошлого,
подобного всадника, просто не могло быть! Наверное, сработало
подсознание - таинственное, хитрое, изворотливое подсознание. Раз в
реальном окружении не возникало внезапной опасности того порядка,
чтобы включить механизм отступления за угол, подсознание ради
спасения жизни хозяина изобрело жестокого всадника-варвара, и
механизм включился автоматически. Объяснение, Бун прекрасно
понимал, не слишком ясное и логичное - но в конце-то концов какая
разница, логичное или нет! Он оказался здесь, где бы это "здесь" ни
находилось, а остальное не играет роли. Правда, неизвестно, задержится
ли он здесь или спустя минуту-другую будет ввергнут обратно в
доисторическую эпоху. Ведь до сих пор его неизменно возвращало в
отправную точку - за исключением последнего случая, когда он в
сопровождении Коркорана ступил в ковчег Мартина и не вернулся в
обрушенный "Эверест". Так, может статься, прежний шаблон нарушен?
Как ни кинь, а здесь он тоже провел не меньше десяти минут...
	Он опять подполз к воде и попил еще. Вода была что надо -
прохладная, чистая, проточная вода. Потом он решил, что попробует
встать, и это удалось. На ногу, побывавшую в капкане, можно было
опереться. Она ныла и саднила, но в принципе осталась здоровой. Ему в
который раз крупно повезло.
	Бун осмотрелся - ландшафт казался вполне реальным. За
исключением "Эвереста" (но "Эверест" как-никак особый случай), за
углом его подстерегал призрачный, смутный мир, где все черты
местности скрыты или смазаны туманом. Здесь тумана не было, а если
вначале и был, то успел рассосаться. Вокруг все было по-прежнему серо,
но эту серость отличала полная отчетливость и вещественность.
	Он стоял посреди открытого ровного пространства. Вне сомнения,
оно убежало к горизонту, но высмотреть горизонт было никак нельзя:
серость неба переходила в серость равнины, и провести между ними
разделительную линию не представлялось возможным. По равнине текла
извилистая речка, утолившая его жажду, текла неизвестно откуда и
неизвестно куда. А чуть подальше виднелась дорога - совсем не
извилистая, а прямая, как стрела. Дорога была серой, как все в этом
мире, но ее отличали две более темные полоски, похожие на колею.
Колея была четкой и геометричной, пожалуй, даже более геометричной,
чем положено нормальной колее.
	- Куда к черту меня занесло? - спросил Бун.
	Спросил вслух, не ожидая и, естественно, не получив ответа.
	Дорога бежала и направо и налево. Наверное, стоило бы пойти
вдоль дороги - но в каком направлении? В общем, положение по-
прежнему незавидное: теперь неизвестно ни где он находится, ни куда
идти. Вода теперь есть, но еды нет. И нет ни малейшей надежды понять,
как долго он здесь пробыл и как долго пробудет.
	Отделившись от речки, он вышел на дорогу, опустился на колени и
ощупал колею пальцами. Глаза не могли различить выпуклости, но
пальцы засвидетельствовали, что темные полоски приподняты над
почвой примерно на дюйм. На ощупь казалось, что колея и почва - из
одного и того же вещества, но колея приподнята - зачем? Неужели
рельсы? Может, если подождать, появится какое-то транспортное
средство и удастся вскочить на ходу и куда-нибудь подъехать? Но
уповать на такую удачу, конечно,