а затем неизменно гасли. Но в том-то и
соль, что забвение прогресса - не культ. Вроде как каждый решил своим
умом, что прогресс не имеет смысла, а техническое развитие себя не
оправдывает. Словно людей поголовно поразила какая-то заразная
болезнь...
	- А это не могла быть действительно болезнь?
	- Непохоже. В сущности, такая возможность даже не обсуждалась.
Человечество приняло новые жизненные установки, и точка.
	- Таким образом, ваша раса была морально готова к появлению
бесконечников.
	- Видимо, да. Сначала на них не обращали особого внимания.
Потом их философия мало-помалу вошла в моду. Шума вокруг
бесконечников вообще никогда не было. Они действовали не спеша, но с
годами набирали силу. Это была, можно сказать, тихая катастрофа.
Отнюдь не первая в истории человечества. В свое время мы почти
отравили окружающую среду химикатами, но в последний момент
опомнились. Не раз мы стояли на пороге гибели в войнах - и все же,
опять в последний момент, находили пути к миру. А в этом случае мы
послушно выстроились в очередь и безропотно приняли уготованную
нам судьбу.
	- Но вы же сами сказали, что приняли ее не все.
	- Своевольных оказалось немного. Даже совсем мало. Несколько
тысяч отправились в космос искать для себя другие планеты. Кое-кто
сбежал в прошлое. Ко времени бегства нашей семьи бесконечники
изменили тактику и стали прибегать к грубому нажиму. Видимо, не
хотели упустить случай обратить в свою веру целую расу без
исключений. В годы моего детства с такими, как мы, стали поступать
круто. То, что я рассказал вам ранее, я знаю из уроков истории.
	- История могла быть искажена предвзятостью.
	- До известной степени - да, не спорю. На нас нападали, мы
оборонялись.
	- Какие аргументы выдвигали бесконечники, чтобы убедить ваших
сограждан согласиться на трансформацию?
	- Предлагали им своего рода бессмертие. Бестелесное существо
умереть не может. Оно может даже пережить смерть Вселенной. Оно
застраховано от любых физических бед. Избавьте интеллект от тела - и
он воспарит. Таково, внушали бесконечники, истинное призвание
каждого разумного существа. Интеллект единственное, что стоит
принимать в расчет. Зачем, спрашивали они, бесконечно бороться с
физическим миром, с его опасностями и разочарованиями? Отбросьте
его, повторяли они, и обретете подлинную свободу.
	- И вероятно, для многих эта логика была неотразимой.
	- Для большинства, - подтвердил Тимоти.
	- Но вас и вашу семью она не убедила. Вы и ныне считаете эти
аргументы ошибочными?
	- Трудно точно описать, какие чувства мы испытывали в свое
время. Обобщенно могу сказать лишь одно: действия бесконечников
внушали нам величайшее отвращение.
	- Вы боялись их, ненавидели их? Считали их врагами?
	- Да.
	- А теперь, когда все кончено, когда бесконечники, судя по всему,
добились своей цели? Что вы думаете теперь?
	- Борьба не закончена, - ответил Тимоти. - Человечество все еще
существует. Есть колонии на других планетах, и, как мне сказали, дела
там идут неплохо. Есть и диссиденты, укрывшиеся в прошлом.
	- Что вы думаете о тех, кто выбрал путь, предложенный
бесконечниками?
	После долгих колебаний Тимоти ответил:
	- Наверное, они заслуживают своей участи. Они же сами
напросились на нее, когда отвернулись от всех свершений человечества...
- Голос умолк. Тимоти ждал продолжения, но, не дождавшись, спросил
сам: - Это все, о чем вы хотели побеседовать со мной? Могу я узнать, чем
вызван ваш интерес к моей особе?
	- Данное расследование, - отозвался голос, - имеет целью выяснить
смысл поведения бесконечников, их побудительные мотивы. Мы уже
опросили многих других.
	- А что, другие расы тоже стали жертвами бесконечников?
	- Некоторые - да.
	- И бесконечники продолжают свои проповеди поныне?
	- Проповеди на время приостановлены. Мы изолировали
бесконечников на их планете. Пусть побудут в карантине вплоть до
завершения расследования. Мы здесь в центре уважаем свободную волю
всех рас, однако нельзя оставлять без внимания случаи, когда свободная
воля становится слишком агрессивной.
	- А те, кого мы назвали монстрами-убийцами? С ними что будет?
	- Это просто наемники. Машины насилия, которые бесконечники в
своей непомерной самонадеянности привлекли себе в помощь, чтобы
навязывать свою волю другим. Монстры-убийцы подлежат не изоляции,
а уничтожению. Такой фактор не может быть терпим. Несколько
монстров еще бродят по планетам, но мы их выслеживаем и выследим.
Ваш друг Колючка уничтожил одного из последних остававшихся на
свободе.
	- Это случилось у меня на глазах, - сказал Тимоти.
	- Именно самонадеянность бесконечников привлекла к ним наше
внимание. Галактика велика, но для самонадеянности в ней места нет.
Можно понять и принять почти все что угодно, но не самонадеянность.
	Снова воцарилось молчание.
	- Беседа окончена? - спросил Тимоти.
	- На сегодня - да, - ответил голос. - Позже мы обязательно ее
продолжим. Вы теперь один из нас. Давно пора привлечь в наш центр
человека. В своей резиденции вы найдете информационные материалы,
из которых узнаете подробнее, кто мы и как организуем свою работу.
Время от времени мы будем вызывать вас для обсуждения назревших
вопросов...
	Тимоти выждал еще немного, затем медленно поднялся и вышел.
Хьюго бездельничал, прислонясь к экипажу.
	Тимоти Эванс, новый сотрудник Галактического центра,
неторопливо спустился по ступенькам к своей машине.



	Глава 11.
	Генри.

	След был долгим, его было нелегко распутать, но вот и финиш - и
никого. На краю чашеобразной долины стоит пустой времялет. В центре
долины углубление, как от фундамента, а над углублением - купол
сверкающих искр. Инстинкт подсказывает, что каждая искорка в этом
куполе - бестелесное человеческое существо.
	Ситуация сложилась загадочная. Те, кого он выслеживал, были
здесь, и совсем недавно, но исчезли, оборвав след. И Инид также
пропала, не оставив следа.
	Характерно, что в ковчеге не оказалось ничего из наваленных туда
Хорасом припасов. Значит, исчезновение всех троих не было внезапным,
оно планировалось заранее. Во всяком случае, у них хватило времени на
то, чтобы собрать пожитки и взять их с собой, куда бы там они ни
улетучились.
	Все склоны над долиной были странным образом изрыты, а рядом
размещены какие-то грубые конструкции. Очень похоже на линию
обороны, построенного на скорую руку, но спрашивается: от кого или от
чего им пришлось обороняться?
	Он распознал следы Эммы, Хораса и Тимоти, а также запах
Колючки. Кроме того, он различил следы множества иных существ. В
пыли сохранились отчетливые отпечатки ступней, похожих на
человеческие. Но, приглядевшись пристальнее, он понял со
стопроцентной уверенностью, что отпечатки оставлены не человеком.
	Прямоугольное углубление в центре долины тоже казалось свежим
- недавно здесь стояло здание. Со зданием был каким-то образом связан
тусклый запашок, памятный ему с давних времен и присущий только и
исключительно бесконечникам.
	Семья распалась, Инид исчезла, Дэвид погиб, а теперь и остальные
пропали без вести. И он один, совершенно один в этом далеком и
бесприютном будущем.
	Если бы только он мог пройти по временным линиям обратно в
точку, когда Эмма, Хорас и Тимоти впервые попали сюда, - если б это
было выполнимо, тогда все сразу стало бы на свои места. Но он знал, что
невозможное невозможно. Путешествовать во времени не проблема,
задавай себе любую цель, кроме участков, где твое появление может
воздействовать на ход уже состоявшихся событий. Вне сомнения,
подобное ограничение вполне логично, - но каким именно образом оно
осуществляется? Как ни старайся, какие физические законы ни
припоминай, ни один не подходит. А что если, спросил он себя, законы
Вселенной все-таки основаны на элементарной этике?
	Он плыл над долиной, и в сознании вновь и вновь складывались
все те же неотвратимые выводы. Он один-одинешенек, без семьи и
друзей, в мире, который ему неизвестен и чужд. Он мог бы вернуться в
Гопкинс Акр, но там тоже будет грустно и одиноко, он будет
чувствовать себя затерянным в огромном поместье, населенном
призраками прошлого. Мог бы он, конечно, и вернуться по собственным
следам к Коркорану, который теперь остался единственным уцелевшим.
Но Коркоран не заменит семьи, да и не принадлежит к ней: он чужак,
заброшенный в Гопкинс Акр по воле случая.
	Мне следовало бы быть там, подумал Генри, среди этих
переливчатых точек света. Радостно им или горько, я должен был стать
одним из них. Но - поздно. Давным-давно, из упрямства и гордости, я
сам все испортил, провалил трансформацию, и теперь мне нет места под
куполом. Может, по сравнению с ними я и выпадал. Когда-то я именно
так и думал - но не ошибся ли я?
	Он принеся сызнова рыскать туда-сюда, как охотничий пес, в
слабой надежде уловить исчезнувший след. Нет, бесполезно. След
обрывался здесь, в этой чашеобразной долине.



	Глава 12.
	Коркоран.

	Коркоран почти бежал - той же памятной тропинкой от лужка, где
приземлился времялет, к обрушенной стене вокруг давно забытого
города. Вполне возможно, что он гонится за химерой. Возможно, его
ждет горькое разочарование. Едва сойдя с трапа, он первым делом
бросил пристальный взгляд на гребень с руинами и не обнаружил там
никакого дерева. В то же время он был убежден, что в прошлый раз оно
ему не померещилось.
	Скорее всего, дерево можно увидеть далеко не с любой позиции.
Как в случае с ковчегом у стен "Эвереста", который становился
видимым лишь под определенным углом. Здесь, вероятно, то же самое:
надо встать на определенное место и выбрать строго определенный угол
зрения, прежде чем дерево проявится в синеве.
	Перебрасывая ружье из одной руки в другую, он карабкался и
карабкался по тропе. Достиг ворот, предполагая вновь встретить
старика в рубище, но у ворот никого не оказалось. Надо думать, старый
астронавт странствует где-нибудь по горам, беседуя со своими
возлюбленными деревьями и камнями.
	Коркоран протиснулся через завалы, углубился в развалины и
повторил маршрут, по какому следовал вместе с Дэвидом. Дерева по-
прежнему не было. Преодолевая руины, он судорожно лез вверх, к
самому гребню, - и наконец-то в небе наметилась туманная дрожь. Еще
шаг - и вот оно, дерево, немыслимое исполинское дерево, взмывающее в
зенит. Еще один шаг - дерево стало совершенно отчетливым, а вместе с
ним и винтовая лестница, закрученная вокруг ствола. Всхлипывая от
напряжения, он преодолел последний подъем бегом. Не исчезай,
заклинал он дерево, Пожалуйста, стой где стоишь, не исчезай...
	Оно не исчезло, напротив, с каждым шагом приобретало все
большую реальность. Совершенно задохнувшись от бега в гору, он
рухнул у подножия ствола и, протянув руку, коснулся коры ладонью.
Кора была грубая, шероховатая, как у всякого нормального дерева, и
само дерево вблизи было нормальным, не считая колоссального обхвата
и несусветной высоты. А винтовая лестница была сделана из прочного
металла и к тому же имела перила с внешней стороны.
	Поднявшись, он шагнул к лестнице, но передумал и снова сел. Нет-
нет, не торопись, сказал он себе, сперва восстанови дыхание и вообще
подготовься. Положил ружье на землю, снял с плеч рюкзак. Проверил
его содержимое - еда, фляга с водой, теплая куртка, одеяло, а еще веревка
на случай, если восхождение затянется и придется привязать себя к
лестнице на ночевку. Перепаковав рюкзак, он прислонился к стволу
спиной. Не спеши, внушал он себе, не спеши, подготовься... Внизу
лежали руины, а дальше виднелась долина, куда они с Дэвидом
спускались, когда ходили в деревню бездельников.
	Прошло четверть часа, и Коркоран все-таки взбросил рюкзак на
спину, взял ружье и начал восхождение по лестнице. Подниматься
оказалось совсем нетрудно: ступеньки располагались с удобными
интервалами, перила были крепкие и надежные, дающие опору и
ощущение безопасности. Вниз он не глядел до той самой минуты, когда
пришлось остановиться на отдых. Тогда он рискнул осмотреться и ахнул
от удивления: как же высоко он, оказывается, забрался! Увидеть руины у
подножия дерева можно было, только если просунуть голову меж стоек
перил. С высоты руины выглядели невзрачной кучкой серых камешков, а
стена вокруг города представлялась тонкой ломаной линией. За
пределами руин лежала зеленая морщинистая мешанина холмов и
нагорий сплошная, без разрывов, если не считать редких проблесков рек
и речек. Задрав голову вверх, он не видел конца пути - ствол тянулся
прямо в небо, пока не пропадал в голубизне.
	Коркоран полез выше. Во время следующей передышки, к еще
большему своему удивлению, он выяснил, что руин не видно совсем.
Окрестные холмы словно сгладились, потеряв всякие признаки склонов и
обрывов. Древесный ствол стал, пожалуй, немного тоньше, хотя по-
прежнему превышал в обхвате любое самое крупное дерево, известное на
Земле.
	Глаз свидетельствовал, что он находится на высоте не менее трех
миль. Но это же невозможно - ни один атлет не одолеет такого подъема
всего с двумя остановками! И не было заметно ни падения температуры,
ни изменения плотности воздуха. Что - как, впрочем, и размеры дерева -
не укладывалось в известные ему законы природы.
	Может, стоит прекратить восхождение? Что он, в сущности, хочет
доказать и что надеется найти? Однако именно связанные с деревом
необъяснимые эффекты решили дело. Надо продолжать. Где-то там
наверху кроется ответ на загадку. И вообще, если уж зашел так далеко, то
поворачивать никак нельзя: потом до конца дней своих будешь терзаться
вопросом, не упустил ли, отказавшись от начатого, единственный в
жизни шанс.
	Когда Коркоран прекратил спорить с собой и возобновил подъем,
до заката оставалось не больше часа. Землю внизу, за исключением
одного самого высокого гребня, уже накрыла мгла. Чуть позже он
сообразил, что забыл ружье на ступеньке последнего привала. Но
возвращаться за ним не стал, да в ружье и не было необходимости.
Говоря по правде, без ружья стало гораздо легче. И он поднимался, пока
солнце не село и вокруг не сгустились сумерки - не привычные голубые, а
почему-то серые. Еще несколько минут, и надо останавливаться на
ночлег, привязаться к лестнице веревкой, перекусить и постараться
заснуть. Хотя было заведомо ясно, что заснуть как следует вряд ли
удастся.
	Взбираясь вверх и вверх, он настойчиво и безуспешно пытался
разгадать загадку дерева, лестницы и таинственных сил, избавляющих
восходителя от естественной усталости и поддерживающих атмосферное
давление вокруг него неизменным. Холодная логика твердила, что
ничего подобного - ни дерева, ни вьющийся вокруг него многомильной
лестницы, ведущей неизвестно куда, - просто не может быть. Но дерево
было, и лестница - была, хотя, кроме Коркорана, их никто не видел.
Странные все-таки метаморфозы приключились с его зрением после
аварии, когда ему следовало бы сто раз погибнуть. Дэвид не увидел
дерева в упор, и старик при всей своей любви к деревьям не упомянул о
нем. А уж не приходится сомневаться, что откройся это деревце хоть
кому-нибудь, его существование стало бы притчей во языцех, о нем
судачили бы все кому не лень, его рекламировали бы в туристских
проспектах по всему миру...
	Погруженный в размышления, Коркоран на миг ослабил
внимание, споткнулся об очередную ступеньку и поскользнулся. Падая, в
отчаянии вытянул руку, попытался ухватиться за спасительные перила,
и...
	Что-то мелькнуло в его сознании, как вспышка молнии. В глазах
потемнело. Потом темная завеса приподнялась, но перила исчезли. Он
сделал попытку зацепиться если не за перила, то за ступеньку, лишь бы
не рухнуть вниз с сумасшедшей высоты. Ступенек не было. Лестницы не
было. Он лежал на плоской поверхности.
	В недоумении и испуге он оторвал свой торс от плоскости. Но
вокруг не было ничего, кроме серой глади. Ни дерева, ни обвившей
дерево лестницы как не бывало.
	Он поднялся на колени и осмотрелся, но вновь увидел лишь
сплошную серость - серый туман клубился над серой почвой. Нет, клубов
не было, тумана тоже не было. Зрение работало четко, ничто не мешало
смотреть вдаль, только смотреть оказывалось не на что.
	Но когда он медленно встал в полный рост, то заметил, что
невдалеке серая почва рассечена какой-то линией. Он подошел поближе.
Это была дорога, прямая как стрела и лишь чуть более темно-серая, чем
окружающее пространство. Дорога состояла из двух параллельных
полосок, отдаленно похожих на трамвайные пути, какими они
помнились с детских лет. Словно подтверждая эту догадку, из серой дали
вынырнул трамвайчик самой примитивной конструкции и устремился к
Коркорану. Крышу у трамвайчика заменял полосатый тент. Несмотря на
свой неказистый вид, катился трамвайчик совершенно бесшумно.
Коркоран отступил с колеи, трамвайчик проскочил мимо, но вскоре
плавно затормозил, дал задний ход и, поравнявшись с человеком,
остановился. И Коркоран залез в вагончик и сел на сиденье, даже не
задавая себе вопроса, стоит ли это делать. Конечно, его повезут
неизвестно куда, но лучше ехать в неизвестность, чем торчать на одном
месте, где при всем желании не увидишь ничего, кроме нескончаемой
серости.
	Впрочем, из вагончика тоже ничего не просматривалось, серость
не прекращалась. Однако некоторое время спустя он различил впереди
какую-то постройку, а вокруг нее людей. Между постройкой и колеей, по
которой бежал трамвайчик, были расставлены столы и стулья, хотя
частично их завораживало странное туманное облако, усыпанное
мириадами искорок.
	Ход у трамвайчика был ровным, скорость - умеренной. Людей у
постройки было двое, они заметили приближение вагончика и не
спускали с него глаз. Один из людей сразу показался Коркорану
знакомым, но прошла минута, прежде чем истина взорвалась в душе
бешеной радостью. Не дожидаясь остановки, Коркоран соскочил на
землю и метнулся к встречающему с криком:
	- Том!.. Слава Богу, это ты, живой! Но что ты тут делаешь?.. -
Подбежав к Буну, он схватил его за плечи. - Я тебя искал-искал, а потом
мне сказали...
	- Сбавь обороты, - сказал Бун. - Все в порядке. Ты ведь помнишь
Инид, не правда ли?
	Только тут Коркоран присмотрелся к женщине рядом с Буном.
	- Ну конечно, помню.
	Инид протянула руку.
	- Рада встрече с вами, мистер Коркоран. С тех пор как мы виделись
в Гопкинс Акре, много воды утекло...
	- Да уж, не спорю.
	- А это волк, - сказал Бун. - Ты с ним пока незнаком.
	Коркоран скосил глаза и увидел волка. Тот скалился.
	- С этим, может, и незнаком. Но в том краю, где ты убил монстра,
бродили его сородичи.
	- Монстра убил не я, - внес поправку Бун. - Монстра убил бизон. А
я застрелил бизона.
	- Выходит, - признал Коркоран, покачав головой, - я мало что
понимаю...
	- Мы тоже мало что понимаем, - сказала Инид. До сих пор толком
не разобрались.
	- Ну-ка присядем за стол, - предложил Бун. - По лязгу и грохоту из
кухни догадываюсь, что робот, направляющий этой придорожной
забегаловкой, решил приготовить нам поесть.
	Не успели они занять места за столом, как из хаоса галактической
схемы вывалился Конепес и косолапо побрел в их сторону.
	- Однако схема, - объявил он, обращаясь к Буну, - залезает обратно
в сундук без малейшей помощи с моей стороны. Что есть весьма удачно,
ибо, предприми я сие по своей инициативе, я мог бы непременно все
испортить. А кто, смею спросить, данная персона, присоединившаяся к
нашей компании?
	- Познакомься, это наш друг Конепес, - пояснил Бун Коркорану.
	- Счастлив свести знакомство, сэр, - проговорил Конепес.
	Коркорану ничего не оставалось, как представиться самому.
	- Мое имя Джей Коркоран. Я давний приятель Буна.
	- Итак, - объявил Конепес, - мы все вместе снова и благополучно
находимся на исходной базе. Не могу не сказать, что весьма рад
усилению наших рядов приятелем Буна. А также волком и Шляпой.
	Шляпа больше не падал, а сидел за столом выпрямившись, Клобук
был все так же опущен на лицо - если у него было лицо.
Присмотревшись, Бун обратил внимание, что Шляпа выглядит изрядно
помятым. Волк наигрался с ним вдосталь, оставив на память отметины
от зубов.
	К столу явился робот с подносом на голове.
	- В д