к не слышал, как рвались падавшие  бомбы,  не  видел,  как
пылали сбитые истребители, не знал, что бой за  придуманные  им  фильтры
шел уже внутри здания эксплуатационных служб. Ничего этого он не  видел,
не слышал и не знал, парализованный приближением металлического монстра.
   Возле самых ног Фрэнка легли первые звенья гусениц, и по ним медленно
покатились нагревшиеся от нагрузки катки,  неся  на  себе  десятки  тонн
железной массы. Казалось, Фрэнк сумел размазать  себя  по  стене  тонким
слоем, однако гусеницы все же задевали  его,  а  жаркое  дыхание  машины
опаляло лицо, вышибая из глаз слезы.
   Фрэнку хотелось моргнуть и согнать режущую влагу, но он опасался, что
стоит закрыть глаза и тяжелый монстр тут же его раздавит.
   Танк проехал еще несколько метров  и  остановился.  А  Фрэнк  решился
вздохнуть и осторожно  подняться  на  ноги:  пока  бронированная  машина
стояла к нему кормой, можно было не бояться.
   Справа, заходя на район боя, прошла  тройка  штурмовиков.  Видимо  не
желая оставаться в стороне, стрелок башенного  пулемета  открыл  по  ним
яростный огонь. Длинные очереди прошли  слишком  далеко,  чтобы  нанести
"гермесам" вред, однако достаточно близко, чтобы пилоты смогли  заметить
танк. Обработав из пушек район боевых действий, тройка сделала  красивый
разворот и начала заходить на новую цель.
   - Ну ладно, храбрые танкисты, теперь воюйте без  меня...  -  произнес
Фрэнк и, вскочив на ноги, что есть духу помчался к воротам  генераторной
станции.
   Он успел пробежать метров шестьдесят,  когда  позади  одна  за  одной
рвануло несколько ракет, а затем, обгоняя  Фрэнка,  по  двору  поскакала
сорванная башня.
   Металлическая болванка ударилась в стену и остановилась, а  Фрэнк  на
полном ходу проскочил в приоткрытые ворота. На всякий случай  он  держал
автомат наготове, однако внутри станции никого не оказалось.
   Штурмовики прогрохотали над самой крышей и  больше  не  вернулись,  а
остальные шумы остались  за  толстыми  стенами.  Лишь  гудение  десятков
роторов нарушало покой станции.
   Фрэнк огляделся и почти сразу увидел  трубчатую  систему  охлаждения.
Прямо  на  магистралях  были  смонтированы   и   два   распределительных
устройства, которые следили за движением хладагента.
   Без охлаждения генераторы "жили" не более  минуты,  и  за  это  время
Горовиц надеялся убраться подальше. Он еще раз посмотрел на  ряды  мирно
работающих установок, а затем поднял автомат и один за другим разнес оба
распределительных пульта.
   Под самым потолком тотчас замигали красные лампы, и  сразу  несколько
сирен заполнили весь объем станции тревожными стонущими  звуками.  Фрэнк
выскочил во двор и запрыгнул в  стоявший  там  джип.  Ключ  оказался  на
месте, и Фрэнк  мысленно  поблагодарил  неизвестного  благодетеля.  Джип
сразу сорвался с места и,  чихнув  пару  раз,  начал  уверенно  набирать
обороты.
   Следя за дорогой и огибая воронки от случайных снарядов, Фрэнк быстро
добрался до закрытого шлагбаума КПП.
   -  Открывай  немедленно,  придурок!..  -  крикнул   он   выскочившему
охраннику. - Нужно срочно вызвать помощь!
   Вид рассерженного человека с перемазанным кровью  лицом  произвел  на
охранника должное впечатление. Он тотчас поднял шлагбаум и отдал честь.
   - Кстати, - высунувшись в окно, добавил  Фрэнк,  -  ты  имеешь  право
временно покинуть пост!
   - Правда? - обрадовался охранник. - Спасибо, сэр!
   - На здоровье... - ответил Фрэнк  и,  прибавив  газу,  погнал  машину
прочь от гиблого места - до взрыва станции оставались какие-то секунды.
 
94 
 
   По столу  ползала  муха.  Она  разгуливала  по  письменному  прибору,
купленному  в  антикварном  магазине  за  немалые  деньги,  и  даже   не
догадывалась об истинной ценности  несъедобных  вещей.  На  краю  пустой
чернильницы муха почистила крылышки,  а  затем,  заскучав,  взлетела  и,
сделав пару кругов над  головой  Джефа  Мэнсона,  села  на  личный  сейф
полковника.
   Вот уже третий час Мэнсон подвергался нудному допросу, а  перед  этим
уже  было  несколько  дней  утомительных  проверок  на  детекторах  лжи,
ПИ-сканерах и психоконекторах. И все они показали одно и то же  -  агент
Смышленый говорил правду. Но правда, по мнению полковника Кельвина, была
абсолютным бредом.
   За время работы в особом отделе "Треста" он повидал многое, и  теперь
его интересовало только одно: кто и  каким  образом  так  обработал  его
агента, что никто в отделе, даже доктор Шварц, не в состоянии понять,  в
чем тут дело.
   "Ничего не понимаю, у него потеряна третья ступень психоморфоза... Он
совершенно чистый..." - удивлялся Шварц.
   "Это мистика какая-то, шеф,  но  он  говорит  правду..."  -  пожимали
плечами биокодировщики.
   Полковник Кельвин стоял у фальшивого окна и смотрел на далекие  горы.
Потом вдруг недовольно поморщился и принялся щелкать  кнопкой,  подбирая
себе другой пейзаж.
   Лужайки, озера, закаты и виды звездного неба сменяли друг  друга,  но
все это полковнику не годилось. За изучением показаний Мэнсона он провел
не одну бессонную ночь и теперь заметно нервничал.
   - Безобразие, куда-то подавались мои коровы... - ругался полковник. -
Габриэль!.. Габриэль!..
   - Да, сэр, - заглянул в кабинет секретарь.
   - Где мои коровы?
   - Какие коровы, сэр? - Брови Габриэля поползли на лоб.
   - Я имею в виду пейзаж за окном - коровы, пасущиеся на лугу...
   - Ах это, сэр... - понял секретарь.  -  К  сожалению,  коров  поразил
вирус.
   - Какой еще вирус?
   -  По-моему,  "Джи-40"  или  "Арзамас-16".  Точно  я  не  помню,   но
ремонтник, которого мы вызывали, удалил этот файл начисто.  Сказал,  что
восстановить невозможно. Однако, сэр, есть возможность заменить коров на
пейзаж с горными козлами или дикими свиньями, а еще...
   - Не надо мне свиней. И козлов тоже не надо. Идите, Габриэль...
   - Есть, сэр, - кивнул секретарь  и  удалился.  Полковник  вздохнул  и
вернулся за стол. Он избегал смотреть на Мэнсона, потому что давно решил
его судьбу.
   - Что бы ты там ни думал, Джеф, но тебе нужно основательно  поправить
здоровье...  Мы  вылечим  тебя.  Вылечим,  не  считаясь  ни   с   какими
затратами... - И полковник посмотрел на стоявшего в углу Фрэнка Горовца.
   Фрэнк  отвел  глаза  и  уставился  в  пол.  На  его   лице   читалась
беспросветная тоска, ведь он знал об уготовленной ему роли.
   Смелая муха опять вернулась на  стол  Кельвина,  и  молчавший  Мэнсон
снова стал наблюдать за ее пешими прогулками...
   Полковник мямлил что-то невнятное, а Мэнсон вспоминал,  как  сидел  у
костра в последний раз и ночные охотники  стояли  вокруг  него,  ожидая,
когда Джеф вдохнет в себя свет  застывшего  пламени.  Свет,  уносящий  к
звездам.
   Под навесом его встретил Аюпа, и  единственным,  что  Джеф  запомнил,
были слова: "Наша земля для тебя открыта".  И  все:  Фрэнк  увидел  свою
летящую звездочку и спустя мгновения уже был на грязном сухогрузе.
   Он не сомневался, что этот корабль шел именно на Пиканезо.
   Потом были объяснения, и Джеф убедил  капитана,  что  он  всего  лишь
забравшийся в трюм "заяц". Бить его не стали, хотя Джеф был  готов  и  к
этому. Просто приняли в  команду,  приодели  и  дали  работу  -  травить
распылителем живучих корабельных крыс.
   Затем была посадка на Пиканезо и поездка к генераторной станции. Джеф
был готов  выполнить  задание,  и  ему  требовалась  точная  привязка  к
местности. Каково же было его удивление, когда он увидел  весь  комплекс
лежащим в руинах - операцию закончили без него.
   Правда, станцию быстро отстраивали заново, и на  месте  стройплощадки
уже складировали привезенное оборудование. Увидев все это, Джеф еще  раз
задумался о  целесообразности  таких  диверсий,  ведь  за  пару  месяцев
взорванный объект отстраивали заново.
   А когда он вернулся домой, то столкнулся с настороженностью коллег  и
руководителей.  Долгие  допросы,  тесты  и  явное  недоверие  в   глазах
практически всех, с кем Мэнсону приходилось общаться.
   "Вы мне не верите?.." - задавал Джеф один и тот же вопрос.
   "А ты бы поверил?.." - говорили ему.
   Джеф очнулся от воспоминаний, когда полковник Кельвин  закончил  свою
слишком длинную речь и, кивнув на Горовца, добавил:
   - Вот он отведет тебя в комнату, где  ты  поживешь  пару  дней...  Мы
должны подобрать подходящую бригаду врачей, а для этого нужно время.
   Фрэнк Горовиц тяжело посмотрел на полковника, будто собираясь  что-то
возразить. "Почему я?.." - именно этот вопрос он хотел задать  Кельвину,
однако и сам знал полдюжины подходящих ответов.
   Мэнсон поднялся со  стула  и  направился  к  двери.  Руки  он  сцепил
по-арестантски за спиной. Следом за ним от стены отделился и Фрэнк.
   Когда за ними закрылась дверь, полковник облегченно вздохнул.  Он  не
любил задач, не имевших разгадок.
 
95 
 
   Из бездны подземных бункеров лифт поднимался очень долго. По  крайней
мере, Горовцу так показалось. В тесноте лифтовой  кабины  он  чувствовал
себя неуверенно. Он боялся, что Джеф с ним заговорит, а как  говорить  с
человеком, которого через минуту нужно застрелить?
   Однако Мэнсон молчал. Он даже не смотрел  в  сторону  Горовца  и  был
полностью погружен в свои мысли.
   Кабина остановилась. Двери разъехались в стороны, и Джеф первым вышел
в лифтовой холл. Они были уже в наземной части  комплекса,  и  солнечный
свет проникал сюда через затянутые решеткой узкие окошки.
   - Пойдем, нам туда, - подтолкнул Фрэнк Мэнсона, и тот пошел прямо  по
коридору.
   Шаги людей гулко отдавались под потолком и нарушали давно устоявшуюся
здесь тишину.
   - Стой, это здесь, - сказал Фрэнк и толкнул дверь с цифрой "8".
   За дверью и в самом  деле  оказалась  жилая  комната.  С  застеленной
кроватью,  умывальником,  душем  и  унитазом,  спрятанными  за   матовой
перегородкой. Здесь были телекомпьютер и  музыкальный  центр,  а  еще  с
десяток  отметин  на  стенах.   Отметины   были   старательно   замазаны
штукатуркой и тщательно закрашены подходившей по цвету  краской,  но  их
было видно.
   - А ты тоже не веришь мне, Фрэнк? -  не  глядя  на  Горовца,  спросил
Мэнсон.
   - Я верю только фактам, Джеф. А факты для меня - это то, что  я  вижу
своими глазами. Я внимательно слушал  твои  показания  -  это  чистейший
бред, но и бред перестает быть бредом, если представлены  хоть  какие-то
доказательства... Доказательства, Джеф.
   - Доказательства... - повторил Мэнсон и сел на стул спиной к Фрэнку.
   "По крайней мере, перед смертью он увидел солнце. Вон какая благодать
за окном - деревья, цветы, птички..." - подумал Фрэнк и достал пистолет.
   - Я буду считать до трех, Джеф. А потом я или выполню приказ, или  ты
представишь мне доказательства... Идет?..
   - Хорошо, Фрэнк...
   Горовиц передернул затвор и прицелился Джефу в затылок.
   - Раз... - сказал Фрэнк.
   Оружие он держал крепко, хотя и опасался, что руки  начнут  трястись.
Но Мэнсон был хорошим товарищем Он  понимал  затруднения  Горовца  и  не
произносил бесполезные слова вроде "прости", "скажи им", "попроси их" Он
просто сидел и смотрел в окно
   - Два... - отсчитал Фрэнк. Пистолет все так же твердо смотрел Мэнсону
в затылок и уже через секунду намеревался послужить особому отделу верой
и правдой.
   - Три - подвел черту Горовиц и нажал курок.
   Грохнувший выстрел опалил все вокруг яркой вспышкой, а горячая гильза
запрыгала по полу и закатилась под бельевой шкаф.  Фрэнк  потянул  носом
запах пороха, затем обошел стул, на котором сидел Мэнсон, и  остановился
возле окна.
   "Вот ведь красота-то какая: лес, цветочки, птички.. -  снова  подумал
он. - И даже речная чайка. Откуда здесь чайка?"
   Постояв возле окна, Фрэнк развернулся, вышел из комнаты и  направился
к  лифту,  чтобы  спуститься  в  сумрак  нижних  этажей  и  доложить   о
случившемся. Доложить о том, что агент Смышленый сумел  представить  все
доказательства. Все до единого...