нился  к  Ремеру  ближе  и
прошептал:
   - А если Янг узнает?
   - Янг - это моя забота... И вообще, Тэдди, ты уже буквально  на  ходу
мочишься в Штаны. Для агента КОБОС это непростительно.
   - Тише, Адольфус, прощу тебя -  тише...  -  сделал  испуганные  глаза
Амаретто.
   -  Ладно,  Тэд,  хватит  дрожать.  Доложишь  как  положено,  и  пусть
готовятся. Позже мы наведем их более точно...
 
79 
 
   Когда Бристоль и Леви оказались в кабинете, Янг достал из письменного
стола пачку жевательного табака "Роллингз" и отдал Эскоту Леви.
   - На, возьми ее сразу, чтобы потом не забыть. Эскот понюхал  пачку  и
от удовольствия даже прикрыл глаза.
   - И нравится тебе жевать это  дерьмо?  Лучше  бы  курил...  -  угрюмо
предложил Бристоль.
   - Курить вредно для здоровья, - возразил Эскот.
   - Ага. А жевать полезно... - усмехнулся Янг и без перехода добавил:
   - Ты сам составишь донесение?
   - Могу и сам. Я же все слышал...  -  кивнул  Леви,  продолжая  нюхать
пачку "Роллингза".
   - Что думаешь насчет Флокса и Пиканезо?
   - Этот Кертис не так уж и прост. Может, сказал правду, а может,  нет.
Но с другой стороны, если мы будем знать планету, это еще не все. Точных
координат этих фильтров мы пока не знаем...
   - А вообще существуют ли эти фильтры на самом деле?  Или  он  нас  на
них, как на наживку, ловит?
   - И такое вполне возможно. Нашими силами хочет обтяпать свои делишки.
Но тут нам никто  не  помощник  -  сами  должны  смотреть  в  оба.  Леви
поднялся, - Ну пойду я, а то мы с тобой слишком долго ищем одну пачку...
   - Пока, Эскот.
   Леви вышел из кабинета  и  стал  спускаться  по  лестнице,  помахивая
упаковкой "Роллингза":
   - Ну, теперь я обеспечен на два месяца...
   - Эх, чем бы дитя ни тешилось,  -  вздохнул  Амаретто  и  поднялся  с
кресла.
   Динго Арчибальд услышал шаги спускавшегося по лестнице Эскота Леви  и
на секунду замер, придержав на телефонной трубке кнопку "Пуск".  Он  уже
набрал код соединения, и теперь оставалось только запустить набор.
   Растянув шнур, Динго подошел к двери дежурной комнаты  и  через  щель
посмотрел в холл.
   Амаретто, Ремер и Леви о чем-то говорили. Динго  отпустил  кнопку,  и
через пять секунд на другом конце связи прозвучал голос:
   - Прачечная Корнелиуса. Слушаю вас...
   - Я насчет заказа 38-14...
   - Что вы хотели узнать?
   - Изменился ли его порядковый номер?
   - Нет, сэр, номер тот же.
   - Благодарю вас. - И Динго положил трубку на место. Порядковый  номер
не изменился, и это означало, что срочное  донесение  ждали  на  той  же
частоте.
 
80 
 
   Мэнсон сидел на своем лежаке  и  предавался  анализу  -  чего  он  за
последнюю неделю не делал ни разу.
   То его привязали к пленному солдату, то  до  изнеможения  натирали  и
массировали. Потом эта подготовка к полету и сам полет.
   Вспоминая все подробности прыжка к звездам,  Джеф  не  мог  прийти  к
окончательному выводу, что это было - бред, сон  или  что-то  еще,  чего
мозг Джефа никак не мог классифицировать и определить.
   Мэнсон вздохнул и в очередной  раз  начал  разбирать  свой  полет.  В
общем-то  разбирать  было  нечего  -  воспоминания   остались   довольно
туманные. Отрывок там, отрывок тут, и ничего законченного.
   "Скажем так, - убеждал себя Мэнсон, - это был бред... И тогда..."
   Тут он сделал паузу и  посмотрел  в  угол  хижины,  где  стояла  пара
солдатских ботинок. Это был трофей,  привезенный  Джефом  с  неизвестной
войны.  Ботинки  были  вполне  осязаемые  и  даже  пахли  как  настоящая
солдатская обувь - резко и отрезвляюще. Правда, можно было предположить,
что бред еще не закончился и продолжается до сих пор, но  тогда  так  же
легко можно было признать бредом и всю прежнюю жизнь Джефа Мэнсона.
   - Жефа... - раздался  голос  Лалы.  Мэнсон  поднял  голову  и  увидел
девушку. Она только заглянула за циновку, но внутрь хижины не вошла.
   - Ты чего не заходишь? - спросил Джеф.
   - Мне нельзя, - ответила Дала.
   - Почему?
   - Это тебе объяснит Аюпа. Сейчас я тебя искупаю и отведу к нему...
   Мэнсон поскреб ногтями грудь, еще раз покосился на трофейные  ботинки
и, встав с лежанки, вышел из хижины.
   К удивлению Джефа, его ждала не только Дала. Еще трое девушек  стояли
с глиняными кувшинами, наполненными водой.
   - А что, в реке искупаться нельзя? - поинтересовался Джеф.
   -  Нет,  по  утрам  река  отбирает  много  сил.  А  силы  тебе  скоро
понадобятся...
   - Что, опять какое-нибудь испытание? - озабоченно спросил Джеф.
   - Нет, Жефа, на этот раз служение, - серьезно сказала Дала.
   - Служение? Кому?
   - Детям космического ветра. Звездному народу...
   Джеф хотел задать еще парочку вопросов, но Лала его уже не слушала и,
развязав веревочный пояс, сняла с Джефа его единственную одежду.
   В первые несколько секунд  Мэнсона  сковало  некоторое  смущение,  но
потом он взял себя в  руки  и  позволил  помощницам  Лалы  натирать  его
мыльной травой. Было заметно, что девушки  очень  старались,  и  помывка
выглядела как уход за скаковой лошадью - породистой и очень дорогой.
   Мыло чередовалось с водой, и быстрые руки  скребли  Мэнсона  колючими
мочалками, а когда его последний раз  окатили  водой,  откуда-то  сверху
спланировала речная чайка и пролетела над самой головой Джефа.
   Девушки на секунду замерли, а потом по очереди осторожно  дотронулись
до плеча Мэнсона.
   - Когти любит тебя, - в который раз повторила Лала.
   Потом Джефу подали новые штаны,  и  ему  показались,  что  они  более
нарядные, чем прежние.
   - Ну вот, теперь я отведу тебя к  Аюпе.  Он  ждет  под  навесом...  -
сообщила Лала, завязывая веревочный пояс.
   "Не мешало бы поесть..." - подумал Джеф. но  решил  промолчать  и  не
нарушать столь торжественную атмосферу.
   Лала проводила его до навеса, где действительно сидел Аюпа.  Рядом  с
ним никого не было, и Джеф молча уселся на указанное место.
   - Ну вот, Жефа, пришло тебе время послужить звездному народу...
   Сказав это, Аюпа посмотрел на Мэнсона, ожидая  его  реакции,  но  про
звездный  народ  Джеф  уже  слышал  от  Лалы  и  поэтому  демонстрировал
достойное понимание.
   Видя, что Мэнсон не задает вопросов, Аюпа продолжил:
   - Ты выдержал все  испытания,  Жефа,  и  доказал,  что  достоин  быть
избранным. К тому же Котти не раз указывал на тебя, а это значит для нас
очень много. Итак, Жефа, ты начнешь сегодня, с закатом солнца...
   - Что я должен начать, мистер Аюпа? - насторожился Джеф.
   - Ты оплодотворишь Йерпу, и она зачнет от тебя ребенка.
   - Йерпа? Кто такая Йерпа?
   - Одна из наших девушек. Она молода и готова стать матерью...
   - А почему вам нужен именно я, мистер Аюпа?
   - Что значит именно ты, Жефа? Нам нужен  достойный.  Мы  оказались  в
безвыходном положении. У нас уже восемь лет не родятся дети.  Это  очень
плохо для нашего народа...
   - Но у вас же много мужчин. Они что, больны?
   - Нет, они не больны. Они ночные охотники.
   - То есть они приняли какой-то  обет?  Отказались  от  женщин?  -  не
успокаивался Джеф.
   - Я не знаю, как тебе это объяснить, Жефа. Но они ночные охотники,  и
от них не могут рождаться дети.
   - То есть они пытаются оплодотворить женщин,  но  дети  от  этого  не
рождаются? Так?..
   - Зачем быть с женщиной, если ребенка все равно не зачать? -  в  свою
очередь удивился Аюпа.
   - Ну... Ради удовольствия...
   - При чем же здесь удовольствие, Жефа? Зачать  ребенка  должен  самый
достойный. Тот, кто отвечает за здоровье будущего,  еще  не  родившегося
человека.  К  этому   нельзя   подходить   с   точки   зрения   чьего-то
удовольствия...
   - Но у нас, у людей, которых вы называете "злыми", все именно так.
   - Как это "так"?
   - Мужчины и женщины у нас  встречаются  не  только  для  того,  чтобы
зачать  детей,  но  и  для  удовольствия...  Скажу  больше  -  чаще  они
встречаются именно ради удовольствия, а не ради зачатия детей...
   Джеф замолчал, а Аюпа  недоверчиво  на  него  посмотрел,  пребывая  в
некоторой растерянности.
   - Но это, наверное, для обучения, Жефа,  -  придумал  объяснение  сам
Аюпа. - Вы несовершенные люди, и вам это необходимо, чтобы потом  зачать
ребенка с максимальным вниманием и концентрацией.
   - Мистер Аюпа, у нас нет никакой  концентрации.  Мы  занимаемся  этим
делом до изнеможения, и если не  предохраняемся,  то  иногда  получаются
дети...
   Лицо мудреца Аюпы превратилось в застывшую маску. Было видно, что  он
не то чтобы поражен, а просто ошарашен.
   - Но ведь... Жефа... - Будто иша поддержки, Аюпа протянул  к  Мэнсону
руку. - Но ведь так нельзя! Зачатие - это  так  же  важно,  как  и  сама
жизнь.  Если  относиться  к  этому  без  должного  внимания,  ваш  народ
превратится в мусор...
   "Странно, что я сам никогда об этом не думал... - размышлял Мэнсон. -
А ведь на самом деле мы  давно  превратились  в  мусор.  По  причине  не
правильного зачатия или по какой другой, но  мы  действительно  мусор  -
"злые люди".
   - Признаться, то, что ты сказал, Жефа,  меня  озадачило...  -  развел
руками Аюпа.
   Он замолчал, и его посох начал выводить на песчаном полу замысловатые
фигуры.  Старик  задумчиво  рисовал  каракули,  а  затем  решительно  их
перечеркивал. Следом он рисовал новые, и Мэнсону казалось, что так будет
продолжаться до бесконечности.  Но  неожиданно  Аюпа  прервал  очередной
росчерк, не закончив линию. Он посмотрел на Джефа, и в его глазах  снова
появилась уверенность.
   - И все-таки ты пойдешь к Йерпе. Она знает,  как  сделать  правильно.
Она тебе поможет...
   - Хорошо, я пойду к Йерпе, - согласился Джеф, но подумал о Лале.
   "Может, старик согласится на обмен?.." - соображал Джеф.  Наконец  он
набрался смелости и спросил:
   - Скажите, сэр, а нельзя ли заменить Йерггу Лалой...
   - Что значит "заменить"? Ты хочешь начать с Лалы?
   - Да... - не очень понимая вопрос, подтвердил Мэнсон.
   - Думаю,  что  можно  сделать  и  так.  Сначала  Дала,  а  потом  все
остальные...
   - Какие остальные, сэр?  -  решил  уточнить  Джеф.  Ему  не  очень-то
хотелось иметь дело со старухами.
   - Мы приготовили восемнадцать девушек, Жефа.
   "О!.." - подумал Мэнсон. Ему  вдруг  захотелось  дожить  до  глубокой
старости,  чтобы  потом  написать  мемуары.  В  голове  пронеслось  даже
название: "Бесконечные ночи любви Джефа Мэнсона".
   - Каждые три дня к тебе будет приходить новая  девушка,  Жефа,  и  ты
должен быть очень внимателен.
   - Я буду внимателен, сэр...
   - То, что тебе предстоит сделать, для нас очень важно.
   - Я приложу все свои силы, сэр.
 
81 
 
   Джефу выделили просторную  хижину  с  очень  широким  брачным  ложем,
больше похожим на стол. Конструкция была грубой, но достаточно  надежной
и, скорее всего, служила аборигенам очень давно.
   Никаких благовонных растираний вопреки ожиданиям Джефа  не  было.  За
весь день  его  покормили  только  горсточкой  толченых  семян,  зато  в
изобилии пить какой-то сладковатый напиток, по вкусу разведенную в  воде
муку. Но Джеф не роптал, понимая, что  находится  "при  исполнении",  на
место "службы", он на всякий случай ис-все углы хижины, но еды не нашел.
   "Они подходят к этому  слишкомпо-деловому  -  подумал  Мэнсон,  -  не
мешало бы хотя бы вазочку с фруктами..."
   Вместе с  тем  Джеф  не  чувствовал  никакого  волнения.  Скорее  его
разбирало любопытство: как поведет себя Дала? Будет ли она страстной или
холодной? Повлияет ли на нее тот факт, что они знакомы?
   Но вот послышались ровные, будто отмеренные часовым  маятником  шаги.
Циновка отошла в сторону,  и  в  хижину  проскользнула  Дала.  Она  была
совершенно обнаженной, но при этом внутренне собранной.
   - Как ты себя чувствуешь, Жефа? - низким и почти  бесцветным  голосом
спросила она.
   - Ничего... - сказал Мэнсон. - То есть я чувствую себя хорошо.
   Дала кивнула и взобралась на кровать. Она  легла  на  спину,  глубоко
вздохнула и так же бесцветно проговорила:
   - Как только будешь готов, Жефа, можешь начинать.
   - Ага... - сказал Мэнсон. Поведение Лалы вовало  на  него  угнетающе.
Джеф предполагал, что все будет не так, как он  привык  это  делать,  но
надеялся хотя бы на улыбку.
   "Возьми себя в руки, Мэнсон. Перед тобой красивая женщина.  Ты  делал
это много раз и еще..."
 
82 
 
   Джеф лежал на опустевшем грубом столе, служившем  брачным  ложем,  и,
глядя вверх, на сверкавшие в дымоходном отверстии звезды, вспоминал свой
далекий и понятный мир.
   "Наверное, мы действительно уже выродились и превратились в мусор.  И
мысли у нас такие короткие и незрелые..."
   Мэнсону было грустно от того, что Лала, девушка, к которой  он  питал
пусть небольшое, но расположение, использовала его.  С  другой  стороны,
Аюпа предупреждал, что это будет именно так.
   "Пришло время послужить", - сказал он. Так что все было честно.
   Мэнсон еще раз припомнил,  как  Лала  будто  впилась  в  него  своими
глазами и только командовала: "Смотри на меня, Жефа.  Смотри  только  на
меня..."
   В результате он и не заметил, как все  закончилось.  Зато  Лала  была
довольна.
   "Ты молодец, Жефа. Все произошло как надо..." - сказала она. И  ушла.
Даже не чмокнула на прощание в щеку.
   "Немудрено, что местные мужчины предпочитают прыгать к звездам..."  -
подумал Джеф и слез со стола.
   Он вышел из хижины, чтобы подышать ночным воздухом, и в это время  со
стороны навеса сверкнула яркая вспышка.
   "Летают..." - подумал Джеф и решил подойти ближе.
   Аборигены действительно летали. Пока Джеф шел к навесу, там  сверкало
еще несколько  раз,  и  в  местах  вспышек  появлялись  темные  силуэты.
Некоторые из них поднимались сами, другим помогали.
   Джеф подошел уже метров на тридцать, когда последовала новая вспышка.
Мэнсон помнил, как,  увидев  то  же  самое  в  первый  раз,  он  потерял
сознание.
   Теперь же он чувствовал только небольшое головокружение.
   Очередной прибывший охотник сам поднялся на ноги, и Джеф увидел,  что
руки аборигена заняты какой-то ношей.
   "Это  экран..."  -  догадался  он.  Охотник  отдал  добычу   молодому
человеку, и тот почти бегом понес ее в хижину духа Котти. А сам  охотник
присоединился  к  другим  вернувшимся  раньше  него   коллегам.   Однако
разговоров не было - люди стояли  молча.  Очевидным  было  то,  что  они
чего-то ждали.
   - Жефа? - заметил Мэнсона новоприбывший. Это был Тамил.
   - Я пришел посмотреть, - оправдываясь, сказал Мэнсон. Он все  еще  не
знал, имел ли право прийти к навесу.
   - Это хорошо, что ты пришел. Нам всем приятно тебя видеть.
   При  свете  угасающих  костров  Джеф  заметил,   как   все   охотники
повернулись в его сторону и их лица озарились белозубыми  улыбками.  Они
действительно были рады.
   - Когда ты ходил к звездам - тебя  долго  не  было,  Жефа,  -  сказал
Тамил. - Тебя долго не было, и мы боялись, что ты не вернешься.
   - Да, - кивнул Джеф.
   - А теперь мы боимся, что не вернется  Мурана.  Он  пошел  к  звездам
первый раз, и он был не уверен...
   В этот момент перед Джефом снова засияло пятно света. Однако  оно  не
погасло, и все  увидели  неясный  силуэт,  который,  не  материализуясь,
разгорелся с новой силой и ярким столбом унесся обратно к звездам.
   - Муране тяжело... - изрек Тамил.
   Неожиданно  из  темноты  выступил  Аюпа.  Не  гаворя  ни  слова,   он
направился под навес, и вслед задним под навесом  стали  собираться  все
охотники.
   Вокруг старика образовали плотный круг, и спустя некоторое время Джеф
увидел, что тело Аюпы как будто перешло в жидкое состояние. Его  контуры
начали играть маслянистыми отблесками,  а  мелкие  детали  сгладились  и
потеряли четкость линий.
   Аюпа поднял руку над головой, и она вся засветилась. Так продолжалось
с полминуты, пока рука не заискрилась голубоватым  пламенем.  Затем  она
взвилась к небу синим столбом, однако тело Аюпы все  еще  оставалось  на
земле. Столб синего света уперся в бесконечное черное  небо,  и  Мэнсону
показалось, что он чувствовал тяжкое  напряжение  умчавшейся  к  звездам
руки Аюпы.
   Видимо, что-то пошло не так, и старик испытывал трудности, потому что
вскоре череп Джефа завибрировал от мощного посыла:
   "... Помоги нам, Котти! Помоги  нам,  славный  покровитель  звездного
народа!"
   Джеф был уверен, что его голова вот-вот расползется по швам. Он  сжал
ее руками, уже искренне сожалея, что поддался  любопытству  и  пришел  к
навесу.
   "... Помоги нам, Котти! Помоги нам, детям космического ветра!"
   Совсем рядом с Мэнсоном взмахнула крылом птица.  Она  промчалась  над
затухавшими кострами и растворилась в темноте. Колебания в голове  Джефа
достигли мучительной для него частоты, и он закричал, не выдержав боли.
   Пространство под навесом снова  озарилось  светом,  и  боль  оставила
Мэнсона. Все еще не отнимая рук от головы, он осторожно открыл  глаза  и
увидел,  как  охотники  обматывали  веревками  курящуюся  белым  туманом
фигуру.
   Они работали быстро и, как только  закончили  пеленать  тело,  тотчас
засунули его в большой мешок и потащили по деревне. Поначалу Джеф решил,
что несчастного бросят в реку, но потом он заметил, что охотники  внесли
мешок в одну из хижин.
   Аюпа вышел из-под навеса и направился  к  Джефу.  Подойдя  ближе,  он
улыбнулся:
   - У меня хорошая весть, Жефа. Лала беременна.
   - Но как вы узнали так быстро?
   - Что значит быстро? Любая женщина чувствует  это  сразу.  Пойдем,  я
провожу тебя к твоей хижине...
   И,  взяв  Джефа  под  руку,  Аюпа  повел  его,   поддерживая   словно
драгоценного принца крови.
   - Наконец-то спустя восемь лет, Жефа, у нашего народа  родятся  дети.
До этого, к сожалению, у нас не было ни одного отца.
   - А кто же был отцом восемь лет назад?
   - Я... - ответил Аюпа.
   - Вы, сэр? - удивился Мэнсон.
   - Почему ты удивился, Жефа?
   - Просто это так неожиданно... А почему вы перестали быть отцом?
   - Я состарился. Я уже не могу отвечать за то, каких детей я  зачинаю.
Во мне нет прежней силы.
   - Но вы хорошо выглядите, да и то,  что  вы  сейчас  делали...  Я  не
понял, что именно, но уверен - силы потребовались немалые.
   - О, Жефа... - улыбнулся Аюпа. -  Есть  одна  "сила"  и  есть  другая
"сила". Понимаешь? Сила бывает разная. Если человек может убить  речного
тигра одним ударом кулака или выхватить из "ловушки"  слабого  охотника,
это еще не означает, что он может отвечать за поколение целого народа...
Для этого нужна особая сила. И у тебя она есть.
   - Понятно, - кивнул Джеф. - А что произошло с Мураной?
   - Мурана был ослаблен внутренней болтовней. Он все время задавал себе
множество вопросов и сам же на них отвечал. Эта  постоянная  болтовня  с
самим собой делает человека мягким. Она лишает его прочного стержня...
   - Но что же с ним произошло?
   - В момент ухода к звездам Мурана стал сомневаться, сумеет ли он  это
сделать. Его обуревали страхи, и в  результате  его  тело  распалось  на
множество лепестков...
   - И что будет теперь?
   - Он будет лежать в мешке.  Если  ему  удастся  вернуться  полностью,
значит, Мурана будет жить на земле.
   - А если не удастся?
   - Тогда мы вернем его звездам. Аюпа подвел Мэнсона к хижине и  поднял
циновку, приглашая его войти.
   - А что будет со мной, мистер Аюпа, когда я сделаю свое дело?
   - Когда ты станешь нашим отцом?
   - Да.
   - Ты будешь волен поступать, как тебе заблагорассудится, Жефа.
   - И даже смогу уйти?
   - Конечно. Хотя мне бы этого не хотелось. Но ты сможешь уйти - это  я
тебе обещаю.
 
83 
 
   Бросив последний взгляд на дом из старого железа,  Фрэнк  вздохнул  и
перевел свои мысли на текущие дела.
   Итак, процесс пошел. Колесики завертелись,  и  все  персонажи  начали
становиться по своим местам. Пока все шло по его плану, и Фрэнк был этим
доволен. Расходы по предстоящему предприятию компаньоны взяли на себя, и
оставшиеся в банке деньги оказались невостребованы.
   Теперь предстояло добраться до порта Чипиеры и благополучно  миновать
таможню. Что