догадка опалила сознание, и по  телу
келлармона пробежала  судорога.  От  такого  потрясения  слабый  порядок
мыслей  разрушился,  и  произвольные  картины  снова  начали   заполнять
дремавшее сознание Спенсера.
   "Отличный выстрел, Марк. Такого я еще не видел..."
   "Спасибо, сэр. Дробовик - это моя любовь".
   "Ну хорошо, а если мы усложним задание?"
   "Я готов, сэр".
   "Делаешь два выстрела, потом кувырок и еще три. Если выбьешь тридцать
очков, я признаю тебя мастером..."
   "Я согласен, сэр".
   И снова реальное прикосновение заставило Марка вернуться в сознание.
   - Смотри, есть реакция на прикосновение. Он вздрагивает,  Кракси!  Он
вздрагивает! Шмидт, не бойся, подойди поближе.
   - Да ну, мне не положено, - отозвался охранник.
   - Ему же не положено, Портер.
   - Шмидт, не бойся и не слушай этого Кракси.
   Охранник прошаркал подошвами и замер в двух шагах.
   Марк отчетливо  почувствовал  запах  оружейного  масла.  К  его  телу
прикоснулись еще раз.
   - Да чего ты руку-то отдергиваешь? - со смехом произнес кто-то.
   Марк открыл глаза и увидел двоих склонившихся над ним людей. Один еще
продолжал смеяться, а другой ахнул и сделал шаг назад, потянув за  собой
дробовик. Однако у него ничего не вышло - приклад прочно увяз  в  мощной
клешне кедлармона.
   Портер заметил открытые глаза зверя, и смех его оборвался.
   На лицах людей Спенсер увидел страх, и их  беспомощность  подтолкнула
его к действию. Он резко поднялся со стола, и натянувшиеся трубки начали
с треском рваться, продолжая истекать разноцветными жидкостями.
   - Постойте! - крикнул Кракси, и было непонятно, к кому он  обращался,
то ли к Портеру и Шмидту, то ли к келлармону.
   Марк Спенсер рванул приклад на себя, а затем  его  новые  непривычные
руки передернули дробовик.
   Вот застыло перекошенное от страха лицо охранника. Один взмах  ногой,
и костяная шпора пробила Шмидту грудную клетку. Марк сам  подивился  той
легкости, с какой он двигался, несмотря на неотпускавшую боль.
   Охранник отлетел в сторону и сбил  со  стеллажа  волновой  генератор.
Последовала яркая вспышка короткого замыкания.
   Один  из  ассистентов  рванулся  к  двери,  но  Марк  легко,  как  на
тренировке, достал его зарядом картечи. Раненый буквально выбил дверь  и
вылетел в коридор. Второй ассистент, который  позволял  себе  кривляться
возле нового тела Марка Спенсера, теперь дрожал, забившись в угол.  Марк
захотел громко выругаться, но из  его  горла  вырвался  только  мятежный
трубный звук. Мощь собственного голоса придала Спенсеру решимости, и  он
ударил второго ассистента пятерней с открытыми когтями.
   Из коридора послышались крики. Кто-то задержался  напротив  двери,  и
Марк сразу выстрелил. Любопытный  врезался  в  противоположную  стену  и
сполз на пол.
   "Пора им отомстить..." - решил Спенсер и двинулся к  выходу.  Дверной
проем оказался маловат, и пришлось пригнуться.
   "Кажется,  я  немного  подрос..."  -  невесело  пошутил  Марк.  Слева
хлопнула дверь, и, обламывая каблуки,  прочь  понеслась  какая-то  дама.
Марк дал ей фору  в  пять  секунд  и  выстрелил.  Дама  не  добежала  до
спасительного угла каких-то полтора метра.
   Справа из-за угла выглянул охранник. Увидев кел-лармона,  он  тут  же
исчез. Затем выставил автоматический пистолет и  быстро  расстрелял  всю
обойму.
   Все пули ушли в потолок и стены. В коридоре повисла известковая  пыль
и тишина, нарушаемая далекими выкриками сбегавшихся охранников.
   "Следует отступить. Ненадолго..." - решил Марк. В этот  момент  слева
выскочил еще один сотрудник центра. Он увидел келлармона  и  на  секунду
замер. Марк выстрелил не глядя, зная, что  не  промахнется,  и  вернулся
обратно в лабораторный бокс.
   Чтобы иметь максимальное  рассеивание  картечи,  он  отошел  в  самый
дальний  угол  и  стал  ждать.  Вскоре  в  коридоре  послышались   шаги,
приглушенные  ковровым  покрытием.  К  дверям   приближалось   несколько
человек.
   Неожиданно Марк почувствовал резкую тошноту и головокружение.
   "Держаться, Спенсер!.. Держаться!.. - скомандовал сам  себе  Марк.  -
Дело еще не сделано! Держаться!"
   Несколько пуль  ударили  в  верхнюю  часть  двери  и  добили  остатки
толстого стекла.
   "Спасибо..." - поблагодарил Марк. Теперь ему было намного удобнее.  В
проеме мелькнул человек в белом халате, и Марк выстрелил. Он видел,  как
от стены полетела штукатурка, и рассердился, что не попал в цель.
   "Спокойнее, Марк, спокойнее..." - уговаривал он себя.
   В коридоре послышались голоса. Марк  Спенсер  прислушался  -  кого-то
уговаривали уйти подальше.
   "Что ж, в этом есть смысл..." - согласился Спенсер и начал  осторожно
подкрадываться к двери. В  полумраке,  непроницаемом  для  света  слепых
мониторов, черный келлармон  был  едва  заметен.  Как  ни  всматривались
охранники  в  темноту  бокса,  стараясь  предугадать  появление   зверя,
выстрелы его дробовика прозвучали для них неожиданно.
   Отброшенные  картечью  тела  попадали   на   других   охранников,   и
выскочивший в коридор зверь довершил уничтожение отряда.  Он  расстрелял
их в упор, и никто не успел сделать ни одного ответного выстрела.
   "Вот и все, ребята..." - вздохнул Спенсер,  и  новая  волна  слабости
накатилась на него.
   Какое-то движение слева привлекло внимание Марка. Он повернул  голову
и увидел ползущего на четвереньках человека.
   "Это тот, в которого я не попал..." - догадался Марк.
   Человек остановился и сел на пол, прислонившись к стене. И  тут  Марк
узнал его - это был Вильям Шварц собственной персоной.
   Келлармон двинулся по коридору, а несчастный Шварц все сидел,  словно
пригвожденный к полу тяжелым взглядом зверя.  Марк  остановился  в  двух
шагах от доктора Шварца, и невыраженная обида поднялась в  нем  с  дикой
необузданной силой.
   "Как ты мог?! Как ты мог обречь меня на такое мучение?! Ведь это даже
не смерь - это во сто раз хуже!" - пытался  крикнуть  Марк,  но  из  его
горла вырывался только булькающий звук и хватающий за душу стон.
   "Ты создал для меня ад! Так убирайся и ты туда же!" - прорыдал Марк и
вскинул дробовик.
   Неожиданно новая волна слабости накатилась на Спенсера.  Она  все  не
отпускала и перешла в резкую боль в области  затылка.  Глаза  келлармона
закатились, и он рухнул на пол прямо перед онемевшим от  ужаса  доктором
Шварцем.
 
39 
 
   Келлармон грохнулся буквально в полуметре от Шварца, и подтекавшая из
оборванных трубок кровь каплями разлетелась по сторонам, забрызгав халат
и лицо доктора Шварца.
   - Сэр! Отползайте от него! - Шварц заторможенно  повернул  голову  на
звук и увидел охранника с пистолетом.
   - Сэр! Отползайте от него. Сэр! Я его добью.
   - Не... не нужно, - сумел наконец сказать Шварц. - Он уже мертв...  -
Доктор обессилено прикрыл глаза и, глубоко вздохнув, повторил:
   - Он мертв...
   В  коридоре  начали  появляться  люди.  Они  взволнованно   говорили,
перетаскивали тела и клали их на носилки.
   Пару раз к Шварцу подходили обеспокоенные медики, но он отвечал,  что
с ним все хорошо, а сам продолжал сидеть  возле  стены,  глядя  на  труп
келлармона.
   Проходившие по коридору санитары были вынуждены обходить поверженного
монстра, но сказать что-либо доктору Шварцу никто не решался.
   Наконец спустя полчаса, когда все раненые и  убитые  были  убраны,  к
Шварцу в сопровождении нескольких сотрудников подошел  начальник  охраны
Тэд Джонсон. Он присел на корточки рядом со Шварцем и спросил:
   - Как вы себя чувствуете, Вилли?  Шварц  приоткрыл  глаза  и,  увидев
Джонсона, слабо улыбнулся:
   - Все окей, Тэд.
   - Этого зверя нужно убрать, Вилли, он не может здесь валяться вечно.
   - Да, конечно. Забирайте... - согласился доктор.
   Он поднялся на ослабевших ногах и, взглянув на  тело  келлармона  еще
раз, заметил на затылке монстра блестящий предмет.
   - Одну минуту, ребята, -  остановил  он  охранников,  которые  начали
переворачивать тело на носилки.
   Пачкая пальцы в крови, Шварц снял  металлическую  пластинку  и  после
этого кивнул охранникам. Они дружно потянули, и тело  келлармона  тяжело
перекатилось на носилки.
   - Трубы могут не выдержать, сэр, - сказал один из охранников.
   - Выдержат, - уверил его Джонсон. - Они рассчитаны на полтонны.
   Шестеро мужчин взялись за ручки и подняли груз. Носилки действительно
прогнулись едва ли  не  до  самого  пола,  но  выдержали.  Длинные  руки
келлармона свесились вниз и поволочились по ковру.
   Доктор смотрел на эти огромные кисти, пока вся процессия не  скрылась
за углом. Затем Шварц разжал ладонь и взглянул на металлический предмет.
Это был программатор. Организм келлармона отторг его.
   "Этого не должно было произойти,  ведь  программатор  нес  информацию
именно о келлармоне. Организм зверя не мог отторгнуть  свою  собственную
модель..." - глядя на пластинку, рассуждал доктор Шварц.
   - Вы не могли бы отойти в сторону, сэр?
   Шварц очнулся  от  своих  мыслей  и  увидел,  что  в  коридор  пришли
уборщики. Они лили на пол моющие средства и вовсю орудовали щетками.
   "И завтра уже ничто не напомнит о разыгравшейся  здесь  трагедии",  -
пронеслось в голове у Шварца.  Под  словом  "трагедия"  он  подразумевал
гибель келлармона, но никак не убитых охранников и сотрудников центра. О
них доктор Шварц просто не думал. Его занимали Другие проблемы.
   - Вы отойдете в сторону или так  и  будете  здесь  стоять?  -  уже  с
нажимом напомнил о себе уборщик.
   - А? - очнулся Шварц. - Да-да, пожалуйста.
   Выбрав наконец направление, он пошел  в  лабораторный  бокс,  однако,
вспомнив, что бокс разрушен, повернулся и пошел обратно.
   "Пойду в кафе. Там сейчас народу мало..."
   Когда Шварц во второй раз прошел мимо знакомого уборщика, тот  только
покачал головой.
   "Итак, что же побудило организм отторгнуть программатор? -  продолжил
рассуждения Шварц. - Я перестроил органику, я заменил генетический  код.
Но что осталось? Что вытолкнуло эту железку?.."
   Интуиция подсказывала доктору Шварцу, что он не учел  некую  присущую
человеку субстанцию, которая осталась сильнее тела келлармона.
   "Но как же тогда наука? Как же выводы серьезных ученых? Выходит,  все
это..."
   "Дерьмо..." - подсказала интуиция.
   - Да. Дерьмо,  -  произнес  Шварц  ключевое  слово,  затем  отшвырнул
программатор и вошел в кафе.
 
40 
 
   Как Фрэнк Горовиц и опасался, лейтенант Тито Гиршем оказался коварным
сукиным сыном. Он смотрел на Фрэнка исподлобья и внимательно  следил  за
реакцией своего подопечного на задаваемые вопросы. Собственно,  задавать
вопросы лейтенант уже  не  имел  права.  Следственная  часть  официально
закончилась, и теперь Рэй  Кертис  проходил  инструктаж.  Но  инструктаж
проводил именно Гиршем.
   Отсутствие на  допросах  лейтенант  компенсировал  множеством  лишних
вопросов, которые он задавал Фрэнку сверх программы инструктажа.
   - Итак, повторите свой адрес,
   - Я буду снимать комнату у вдовы Консератос, в доме пятьдесят четыре,
на улице генерала Йорка.
   - Куда вы пошлете пароль с извещением, что благополучно устроились?
   - Абоненту, находящемуся на Любице, 2-34-345-678.
   - Какие еще номера вы знаете?
   - Сэр, все это я уже отразил в своих показаниях... - заметил Фрэнк.
   - Как вы оповестите нас, если Янг Бристоль выйдет на связь?
   - Окно моей комнаты выходит в  сквер,  и  я  поставлю  на  подоконник
старый керамический кубок, - четко ответил Фрэнк заученный урок.
   Лейтенант обмахнулся платком и, встав со скрипучего  стула,  прошелся
по комнате. От его солдатских ботинок на полу оставались пыльные следы..
Инструктаж проходил в  одной  из  явочных  городских  квартир,  которую,
похоже, никто никогда не убирал.
   Гиршем остановился возле окна, отвел в  сторону  тяжелую  портьеру  и
выглянул на улицу. В образовавшуюся щель проник солнечный луч и высветил
тысячи кружащихся в воздухе пылинок.
   -  Запомните,  Кертис,  -  не  поворачиваясь  к   Фрэнку,   заговорил
лейтенант. - Вы обвели вокруг пальца капитана Лейбдорфа и майора Сайкса,
но меня вам провести не удастся...
   - О чем вы, сэр? - изобразил непонимание Фрэнк.
   - О том самом, - угрожающим тоном ответил Гиршем и вернулся  на  свой
скрипучий стул. - Я лично допрашивал этого болвана Рорди. Такие, как он,
ломаются сразу. Но я забил его до смерти, а он все повторял: "Я  никакой
не казначей, я ничего не знаю, это все он..." Рорди  имел  в  виду  вас,
Кертис. Или как вас там на самом деле?
   - Я и не отрицал, что сам передал  Рорди  бриллианты,  -  невозмутимо
ответил Фрэнк. Весть о том, что Рорди мертв, придала ему уверенности.
   - Ладно, - махнул рукой Гиршем, - не будем об - этом. Тем  более  что
сбежать с Хингана вы все равно не сможете, Кертис.
   - Я не собираюсь никуда бежать, сэр, - возразил Фрэнк.
   - Не сможете, - будто не слыша Фрэнка, продолжал лейтенант, -  потому
что сюда прибывают не десятки судов в день, а всего лишь  семь-восемь  в
месяц, на одну-единственную площадку.
   - Меня это устраивает.
   - И у нас есть возможность ощупать  каждого  отъезжающего  пассажира,
Кертис, - продолжал вещать лейтенант.
   От волнения он раскачивался на стуле, и тот противно  повизгивал.  На
лбу Гиршема выступил пот, но  он  ничего  не  замечал,  комкая  в  руках
бесполезный платок.
   -  А  поскольку  на  каждого  гражданина  Хингана  заведена  цифровая
карточка с отпечатками пальцев и хромофиксацией радужной оболочки  глаз,
проскочить незамеченным вы не сможете.
   Лейтенант закончил говорить, но  на  его  лице  все  еще  сохранялась
гримаса безумного торжества.
   - Я принял к сведению ваши слова, сэр, - серьезно,  без  тени  иронии
сказал Фрэнк.
   Выражение  лица  лейтенанта  Гиршема  тут  же  сменилось.  Теперь  он
проявлял интерес:
   - Вы быстро усваиваете, Кертис.
   - Счастлив слышать это от вас, сэр. Ну что, теперь я могу идти?..
   -  Можете,  -  кивнул  лейтенант  и,  неожиданно  метнувшись  вперед,
прихлопнул на стене таракана.
   Для верности он врезал по  таракану  еще  раз,  а  потом  прошипел  с
нескрываемой злобой:
   - Ненавиж-жу тараканоф-ф... Ненавижу...
   И  Фрэнк  понял,  что  это  "ненавижу"  относилось  и  к  нему  тоже.
Поднявшись с места, он одернул  свою  куртку  и  неспешно  направился  к
двери.
   Он  все  ждал,  что  лейтенант  окликнет  его,  чтобы   сказать   еще
какую-нибудь гадость, но Гиршем молчал, глядя в стену,  быть  может  еще
раз переживая расправу над тараканом.
 
41 
 
   Вдова  Консератос  оказалась  толстой  и   суетливой   женщиной   лет
пятидесяти. Бросая на нового жильца опасливые взгляды, мадам  показывала
Фрэнку  его  жилую  комнату  с  единственной  кроватью   и   обшарпанной
тумбочкой. Было заметно, что  хозяйка  влачила  жалкое  существование  и
подработка в тайной полиции имела для нее большое значение.
   Мадам Консератос ухитрилась потратить  целых  полчаса  на  то,  чтобы
показать жильцу небогатую обстановку комнаты. Хозяйка поочередно сняла с
кровати подушку, покрывало, одеяло  и  два  матраса,  чтобы  Фрэнк  смог
убедиться, что ему будет удобно.
   Потом наступил черед тумбочки, из которой  вдова  вытащила  выдвижной
ящик и три поеденные жучком полки. Фрэнк  вымученно  улыбался  и  кивал,
стараясь быть приветливым, но это давалось ему все труднее.
   - А это, мистер Кертис, отличный  помазок.  Он  остался  от  прежнего
моего жильца - мистера Страумба... Возьмите, он вам еще послужит.
   - Спасибо, - Фрэнк с благодарностью принял подарок, который был похож
на что угодно, но только не на помазок.
   Прикрывая отвалившиеся обои, на стене висел коврик. Он был маловат  и
не закрывал всего срама. Сюжет Афродиты, выходившей из морской пены, был
Фрэнку знаком. Он старался не смотреть на картину, опасаясь,  что  мадам
Консератос начнет длинную лекцию  о  происхождении  коврика,  но  вдова,
закончив с обстановкой комнаты, предложила ознакомиться с  "удобствами".
Жилец охотно согласился, тем более что за завтраком он выпил два стакана
чая.
   - Вот здесь у нас будет туалет, -  предположила  мадам  Консератос  и
щедрым движением распахнула небольшую дверь.
   Щелкнул  выключатель,  и  Фрэнк  обнаружил  нечто  монументальное   и
высокохудожественное. Это  был  первый  бронзовый  унитаз,  который  ему
приходилось видеть. Как  и  полагалось  памятнику,  он  был  зеленым  от
времени, и только части, соприкасавшиеся с человеческим телом,  а  также
внутренняя рабочая поверхность унитаза сверкали всеми оттенками золота.
   - Бронза... - уважительно произнес Фрэнк после молчаливого  минутного
любования.
   - Королевская бронза, - с горделивой ноткой в голосе  добавила  мадам
Консератос.
   - Королевская?
   - Мой покойный муж снял  этот  унитаз  с  яхты  генерала  Роддестера,
наместника императора Нового Востока в сырьевом районе WET-134. А самому
генералу Роддестеру яхта была подарена принцем Рахимом.
   - И в конце концов она оказалась у вашего мужа?
   - Да, - кивнула вдова.
   - Что же он с ней сделал, с этой яхтой?..
   - То же, что и с другими судами, - он ее разрушил, - сообщила вдова.
   - А как же генерал?
   - К тому времени генерал был уже мертв.
   - Понимаю, - уважительно кивнул Фрэнк. - А кем  был  ваш  муж,  мадам
Консератос, пиратом?
   - Нет, у него была небольшая компания по  переработке  металлического
лома. Знаете, в сданных на металлолом судах всегда  находились  какие-то
полезные вещи. Вот и этот унитаз тоже... Вы знаете, как им пользоваться?
   - Да, мне приходилось, - заверил хозяйку Фрэнк.
   - Вы не подумайте, будто я  считаю  вас  дикарем,  мистер  Кертис,  -
виновато улыбнулась мадам Консератос. - Просто мой предыдущий жилец...
   - Мистер Страумб?..
   - Да, мистер Страумб, - кивнула вдова. -  У  вас  хорошая  память  на
имена, мистер Кертис.
   - Спасибо.
   - Так вот мистер Страумб иногда не мог попасть в унитаз и поливал всю
стену.
   - Он что же, делал это специально?
   - Не думаю. Должно быть, он страдал каким-то экзотическим недугом.
   - Пожалуй, что так, - согласился Фрэнк. - Но смею вас заверить, что у
меня никакого экзотического недуга нет... А как объяснял свое  поведение
сам мистер Страумб?
   - Он смеялся и говорил, что это его "королевский росчерк"...
   - На стене?
   - Да. Он говорил, что иногда позволяет себе "размашистый  королевский
росчерк"
   - Понятно. Ну хорошо, мадам,  я  все  понял.  Разрешите?  -  с  этими
словами Фрэнк оттеснил хозяйку от двери туалета и заперся изнутри.
   Вдова тактично удалилась на  кухню,  но  едва  только  Фрэнк  покинул
туалет и вернулся в свою комнату, мадам Консератос тут же  прокралась  к
унитазу. Она включила свет и внимательно исследовала стену.  Стена  была
абсолютно сухой. Вдова облегченно вздохнула, выключила  свет  и  ушла  к
себе.
 
42 
 
   Настороженно глядя в прозрачную воду, Мэнсон приблизился  к  реке  и,
зачерпнув ладонью воды, плеснул на свой  горящий  бок.  Прохладная  вода
принесла минутное облегчение, но потом бок загорелся с новой силой.
   Пять минут назад Джеф Мэнсон  был  атакован  летучими  ящерицами.  Он
успел прыгнуть в кусты, но все же один из гадов успел вцепиться в одежду
лейтенанта. От испуга  Джеф  прихлопнул  ящерицу,  чего  ему  делать  не
следовало, поскольку все ее ядовитые шипы дружно вонзились  в  его  бок.
Ощущение было такое, будто на тело плеснули кипятком.
   Осторожно дотронувшись до бока, Мэнсон с ужасом подумал  о  том,  что
было бы, не сумей он вовремя прыгнуть в кусты.
   "Наверное, эти твари сожрали бы меня..."
   Джеф снова зачерпнул воды и плеснул на обожженное место.
   На самом  дне  реки  чернело  большое  бревно.  Не  обращая  на  него
внимания, Джеф осмотрелся. В этом сумасшедшем лесу  нужно  было  ожидать
нападения в любую минуту.
   Где-то далеко послышался всплеск прыгнувшей рыбины,  а  в  пятидесяти
метрах на толстой ветке шуршала листвой огромная  змея.  Мэнсон  немного
адаптировался  к  агрессивной  среде  джунглей  и  уже  научился  видеть
опасно